К злословию примыкает не преследующая никаких определенных целей склонность распространять подрывающие уважение к другим слухи, непорядочные с точки зрения общечеловеческой морали. Умышленное распространение того, что умаляет честь другого, есть неуважение к человеку даже в том случае, если эти слухи и являются правдоподобными. Такие отношения между людьми, если они постоянно проявляются, бросают тень на все общество и порождают презрение к господствующему в этом обществе образу мыслей, притупляют моральные чувства. Долг порядочности — вместо того, чтобы давать волю злорадству и выставлять напоказ ошибки и недостатки других, набрасывать покров снисходительности на ошибки, не только смягчая суждения, но и даже замалчивая их.
Злорадство, представляющее собой прямую противоположность участливости, также не чуждо человеческой природе. В случае, если злорадство приводит к несчастьям и злу. мы расцениваем его как человеконенавистничество. В самой природе человека заложена способность сильнее чувствовать свое благополучие на фоне несчастья и позора других.
Психологически все дурное распространяется необыкновенно быстро, тогда как хорошее проникает в подсознание капля за каплей, поскольку этому препятствуют злоба и ненависть. Можно встретить массу людей, которые необыкновенно безучастны ко всему хорошему и не меньшее число таких, которые не решаются принять на себя защиту своих друзей.
Происходит это от того, что многие благородные душевные порывы подвергаются сомнению и критике со стороны тех людей, которые привыкли судить о других по себе. Этим объясняется, почему так редко можно встретить истинно справедливую и бескорыстную похвалу. Ведь чтобы достойно оценить чьи-либо качества, надо обладать ими самому, а это случается не часто.
Оценивая других, мы обыкновенно судим о них предвзято, к самим же себе относимся со снисхождением.
Великие люди всегда подвергались злословию и клевете чаще, чем другие. Так, Геркулес обвинялся в трусости, Сократ был объявлен развратителем нравов. Сципион — расхитителем казны. Монтескье — пустым болтуном. Многие произносят свои приговоры, даже не прочтя сочинения тех. кого они осуждают, руководствуясь только сплетнями да ходячей молвой. Вопрос: «А сами-то вы читали это произведение?» способен поставить подобного критика в весьма неловкое положение.
Нет почти ни одного человека из возвысившихся над толпой благодаря своим талантам или личностным качествам, о котором в обществе не ходила бы масса сплетен, направленных на то, чтобы унизить его и сделать смешным. Общественное мнение чаще всего складывается в результате стечения обстоятельств. Часто решающую роль играют рьяные крикуны. Всякий благоразумный человек должен быть благодарен тому, кто не побоится откровенно передать мнение, существующее о нем в обществе.
Практически каждый человек когда-либо ощутил укол клеветы и порой считал себя несчастнейшим из людей. Видимо, по этой причине многие испытывают некоторое удовлетворение в моменты «свержения с пьедестала» власть имущих. Человека утешает мысль, что и другим приходится пить из горькой чаши и что чужая репутация так же, как и его собственная, может подвергаться нападкам.
Кто слишком много внимания обращает на то, что о нем говорят, тот выказывает слабость своего характера и никогда не будет жить спокойно. Для человека не должно иметь значения, что о нем думают люди, которых он редко видит и плохо знает. Важно заботиться о том, чтобы приобрести и сохранить о себе доброе мнение окружающих.
Формирование и распространение слухов является непременным атрибутом любого общества. Слух представляет собой искаженную информацию, которая является результатом коллективного обсуждения. Иными словами, слух — это не только информация: он включает в себя определенную интерпретацию события и комментарии к нему.
Часто слухи несут позитивную информацию, хотя ее и трудно бывает проверить. Однако нередко они бывают преднамеренно клеветническими, ставящими перед собой цель опорочить оппонентов, а то и просто честных, преуспевающих в чем-то людей.
Слухи потому и распространяются с большой скоростью, что имеют важное значение для людей. Слух нередко интерпретирует ту информацию, которая Официально является недоступной, а потому люди, падкие на слухи, и стараются быстрее распространить их среди своих близких и знакомых. Способствуя разглашению секретов, высказыванию гипотез, слухи вынуждают официальные органы говорить о том. о чем в иных условиях они бы пожелали умолчать.
Позитивные слухи бывает очень сложно отличить от злонамеренных и клеветнических. Пусковым механизмом последних, как правило, служат интриги. Интрига — это преднамеренное нечестное действие, выгодное инициатору, которое вынуждает коллектив или отдельную личность к определенным поступкам и этим наносит им ущерб. Интриган руководствуется не только личной выгодой: от причиняемых другим людям бед и неприятностей он получает моральное удовлетворение, испытывает радость.
Интриги чаще всего очень тщательно продумываются и планируются и имеют свою сюжетную линию. Самый излюбленный инструмент из «джентльменского» набора мастера интриги — распространение слухов и сплетен, анонимные письма и звонки.
Интриги иногда провоцируются и должностными лицами: таким путем они хотят добиться личных выгод и удовлетворяют свою жажду властвовать над ситуацией.
Интриганы «плетут» свои сети тонко и скрытно. Особенно изощряются они. когда прибегают к распространению сплетен. Очень часто для таких целей используется недостаток информации. По этой причине опытный руководитель должен обладать тонкой интуицией и контролировать количество поступающей информации так. чтобы не было ее перенасыщения или, что более опасно, дефицита. Это особенно необходимо учитывать, когда речь идет о коренных интересах людей — при должностных перемещениях, при изменениях в финансовой сфере или в руководстве. Слухи, сплетни, досужие вымыслы получают обильную пищу при подозрениях в неслужебных связях или использовании служебного положения в личных целях. Пышно расцветают интриги и сплетни в атмосфере праздности и в среде незагруженных работой сотрудников.
Для нивелирования таких негативных явлений иногда бывает полезно преднамеренно дать людям возможность «эмоциональной» разрядки. Если чувства, особенно отрицательные, долго сдерживаются на уровне сознания (особенно у мужчин), то они загоняются в область подсознания, где их воздействие становится трудноуправляемым. Бывает достаточно малейшей искры в конфликтной ситуации для того, чтобы отрицательные эмоции бесконтрольно выплеснулись из глубины подсознания. При открытом же высказывании своих мыслей окружающим эмоциональное напряжение заметно снижается.
Любители сплетен обычно бывают лживыми и двуличными, наглыми и скрытными, самоуверенными и злыми на язык, трусливыми и навязчивыми. Они склонны выискивать у всех недостатки, вмешиваться в чужие дела, обвинять всех подряд и видеть в каждом потенциального соперника.
Сплетники любят распространять истории, которые часто приукрашивают, а то и просто-напросто сами придумывают. Это чрезвычайно суетливые существа, чье наивысшее удовольствие составляет подробный рассказ о несчастьях других. Собственная жизнь сплетников обычно бесцветна и малоинтересна. А ведь им просто необходимо быть замеченными, чувствовать собственную значимость. Сплетник настолько неуверен в себе и так страдает от низкой самооценки, что копается в чужом белье исключительно для того, чтобы почувствовать себя более сильным и могущественным. Он уверен, что, преподнося пикантную информацию, растет в глазах собеседника.
Имея дело со сплетником, надо постоянно помнить, что тот. кто увлеченно рассказывает вам о других, впоследствии расскажет им и о вас.
Иные сплетники могут превратить вашу жизнь в кошмар. Их способно остановить только сознание того, что вам очень хорошо известно, кто они и на что способны. В общении с ними целесообразно использовать способы открытого протеста, а в особо опасных случаях устраивать им скандал при свидетелях. В обычных условиях на них действуют усмиряюще слова: «Я не верю ни единому твоему слову» или «Меня это не интересует».
Нужно постараться, чтобы в вашей служебной деятельности рядом с вами не было сплетников, ибо они в состоянии разрушить вашу карьеру.
По своим личностным качествам близок к сплетнику подстрекатель. Это — завистливый и исполненный ненависти человек, придирчивый и подлый, мелочный и лживый, непочтительный и вздорный, хитрый смутьян, любящий манипулировать людьми.
Он всюду вмешивается в чужие дела и старается посеять рознь. Сам он обычно не лезет на рожон, а просто подстрекает других на неприятность, причем делает это умышленно и обдуманно. Чаще всего он изъясняется намеками, делая замечания типа: «Я уверена, что твой муж предан тебе до глубины души, тем не менее он не прочь провести вечерок со своей секретаршей».
Подстрекатель — паникер. Он испытывает приятное волнение, манипулируя другими, делая «из мухи слона», скрашивая таким образом свою жалкую жизнь. Провоцируя окружающих на неблаговидные поступки, такие люди являют собой большую опасность.
Клевета — оружие более ужасное, чем шпага, так как наносимые ею раны всегда неизлечимы.
Г. Филдинг
Много дружеских связей расторгнуто, много домов обращено в развалины — доверием к клевете.
Аукиан
Клевета — порок, обладающий необычными свойствами: стремясь умертвить ее, вы тем самым поддерживаете ее жизнь; оставьте ее в покое — и она умрет сама.
Т. Пейн
Не следует обижаться на человека, который, будучи мало знаком с нами, тем не менее отзывается о нас дурно: его нападки относятся не к нам, а к призраку, созданному его воображением.
Ж. Аабрюйер
Клевета — орудие зависти.
С. Сегюр
ВЫСОКОМЕРИЕ
Высокомерие — это порок личности, отказывающей окружающим в уважении, на которое каждый человек вправе законно претендовать. Его нужно отличать от гордости как любви к чести, то есть заботы о том, чтобы ни в чем не уронить своего человеческого достоинства перед другими.
Фактически высокомерие требует от других уважения, в котором со своей стороны им отказывает. Это личностное качество человека, который пользуется средствами, неизбежно приводящими к прямо противоположному результату: высокомерному тем более отказывают в уважении, чем более явно тот к нему стремится. Это очевидно само по себе. Не столь очевидным является то, что высокомерный человек в глубине своей души всегда подл. Измени ему счастье, и он не сочтет для себя оскорбительным раболепствовать перед другими, отказавшись от всякого уважения с их стороны.
Полагая, что он во всем выше других и все должны ему подчиняться, прислуживать, преклоняться перед ним, высокомерный человек считает: «То, что нельзя другим, — можно мне». Доминирующими эмоциями такого человека часто служат раздражение, гнев, презрение. В партнере он прежде всего оценивает возможность властвовать над ним, подчинить его себе. В окружающих он почти всегда воспринимает слабости и игнорирует достоинства. Жизненная задача высокомерного человека — постоянно вычислять и нейтрализовать людей, которые способны поставить под сомнение его мнение о себе. Он будет всегда искать привилегий, никогда не сознается в совершенной ошибке. Заметив ваш промах, он всегда злорадствует. В поступках других людей такой человек не допускает иных мотивов, кроме низких.
Высокомерные люди обычно стремятся занять командные общественные посты, и часто это им удается. Но надо сказать, что как раз данное обстоятельство им и вредит по-настоящему: постоянно командуя другими, такие люди все больше лишаются способности понять ту простую истину, что человек, занимающийся самоутверждением за счет других, тем меньше может наладить с окружающими простые и естественные человеческие отношения на равных, создав атмосферу доверия и сочувствия.
Надменность — родная сестра высокомерия. «Надменный сноб» всегда самовлюблен, претенциозен, заносчив, придирчив, назойлив и требователен, непочтителен и груб, постоянно претендует на роль первой скрипки. Хотя он и ведет себя так. будто поднялся выше всех, но в глубине души трепещет от неуверенности. Этот человек из кожи вон лезет, стремясь завязать знакомства с сильными мира сего, добиться хорошего местечка, ибо это. как ничто другое, возвышает его в собственных глазах.
Если вы не нужны ему. «надменный сноб» пройдет мимо, даже не взглянув в вашу сторону и не поздоровавшись.
Таким людям при общении нужно задавать побольше открытых вопросов, чтобы они поняли всю нелепость своих претензий к другим. Иногда им бывает нелишне сказать все. что вы о них думаете. Обычно они не ожидают такого поворота событий, и случившееся приводит их в замешательство. Общаться с надменными людьми вовсе не обязательно. Те, кто считают себя лучше вас. не заслуживают внимания.
Высокомерие чаще всего сквозит в поведении еще одного представителя «трудных» людей — всезнайки. Высокомерный всезнайка — это претенциозный, болтливый, язвительный, неискренний, эгоистичный, надменный, самоуверенный человек. Он напорист и назойлив, предосудителен и критичен, не ведает главного — как вести себя с людьми.
Хотя внешне кажется, что он имеет представление обо всем на свете, в действительности «всезнайка» совершенно не разбирается в людях. Иначе он не стад бы доказывать всем и каждому, как он умен и сколько информации помещается в его голове.
Этот человек говорит вам, а не с вами. Он обожает напыщенные речи и не замедлит отвергнуть любую вашу мысль. Снисходительный тон «всезнайки» заставляет собеседника чувствовать себя человеком второго сорта.
Еще одно излюбленное занятие «всезнайки» — загружать информацией. Обрушивая на вас поток информации, он старается завоевать уважение и признание. Поэтому чем добрее и спокойнее с ним себя вести, тем меньше он будет задаваться. При общении с подобными людьми бывает полезно применять способ открытого протеста. Заявите им, что вы уважали бы их еще больше, если бы они позволяли высказываться не только себе, но и другим. Спорить с ними невозможно, а вести содержательные беседы — и подавно.
ТЩЕСЛАВИЕ
Тщеславие — слово русского происхождения, дословно означающее тщетное, то есть незаслуженное прославление собственного имени. Это желание добиться почтения других к тому, что в действительности не составляет достоинство человека.
Тщеславие есть не что иное, как попытка получить громкую известность прежде, чем ее заслужили. Тщеславие лишает человека естественности и является яркой приметой посредственности.
Всякий человек себялюбив, тщеславный же в себя влюблен и, как влюбленный, обожает то, что другие не считают достойным внимания.
Для тщеславного человека проявление чужого тщеславия потому бывает несносно, что оно оскорбляет его собственное тщеславие.
Тщеславие заставляет иных людей предпочесть клевету молчанию; оно часто соседствует х; черной завистью.
Чрезмерное самомнение вынуждает нас подозревать окружающих в высокомерном к нам отношении. Человеку же скромному такая щепетильность чужда.
Найти тщеславного человека, считающего себя достаточно счастливым, так же трудно, как найти человека скромного, который считал бы себя чересчур несчастным.
Тщеславному человеку зачастую важно не мнение других, а его собственное мнение об их мнении.
Тщеславие иногда так глубоко коренится в сердце человека, что тот согласен даже лишиться жизни, лишь бы об этом говорили другие.
В каждом человеке ровно столько тщеславия, сколько ему не достает ума, поэтому тщеславие способно сделать счастливым лишь недалекого человека.
Тщеславие есть известная форма нескромности: это самолюбие, которое выказывается. Настоящая же скромность есть самолюбие, которое, наоборот, скрывается.
Чем больше людей собираются вместе, тем большее тщеславие они проявляют, поскольку стараются отличиться даже в мелочах.
Если гордость как бы делает людей выше, то тщеславие — лишь раздувает их.
Человеку, который любит много говорить о себе, трудно бывает избежать тщеславия. Каждому свойственно говорить о том, в чем ему желаннее всего добиться всеобщего признания. По этой причине легко можно распознать в человеке предмет его тщеславия.
Нужно проявлять снисходительность к чужому тщеславию. Если мужчине хочется, чтобы его считали умнее, чем он есть на самом деле, а женщине — чтобы ее считали красивее, то, потакая им в этом, вы сделаете их своими друзьями. Если же стараетесь вывести их из этого заблуждения (притом напрасно), то сделаетесь их врагами.
Как правило, тщеславие характерно для людей, обладающих чрезмерным желанием славы.
Из всех чувств, тиранящих душу, нет более пагубного, более враждебного для человечности и более сомнительного для спокойствия, чем необузданное тщеславие и преувеличенное желание ложной славы. Тщеславие подобно лестнице, источенной шашелем, но покрытой лаком: она имеет обыкновение ломаться и ниспровергать вас вниз, когда вы уже находитесь на верхней ступеньке.
Тщеславие легче овладевает мелкой и недостойной душой. Тщеславие же человека умного и порядочного заключается в том, чтобы выделиться среди других своим добрым именем и быть ценимым за свои знания, правдивость и благородство -— качества, которые нигде не могут быть куплены, а могут быть приобретены только теми, у кого ясная голова и доброе сердце.
Тщеславие сначала нас ослепляет, потом побуждает возвыситься именно вследствие нашего ослепления. Но стоит только достигнуть вершины тщетной славы, чтобы почувствовать себя в бездне несчастья, ибо тогда желать больше нечего, но бояться можно всего.
Тщеславный человек является слугой многих господ: он зависит от всех, кто способен помочь его возвышению. Желание власти оправдано только в том случае, если приобретенная власть направлена на то, чтобы нести добро своим подопечным.
В действительности же все выглядит иначе. Гордость и невежество многих людей побуждает их добиваться власти ради власти. Чтобы убедиться в ошибочности такой точки зрения, стоит только присмотреться поближе к достоинствам людей, достигших власти, и спросить себя, согласились бы вы обладать ею при таких же условиях и в той же обстановке. Большинство людей, несомненно, ответит отрицательно.
Хотя многие тщеславные люди втайне сокрушаются о своем ничтожестве, однако занимаемое ими положение в обществе льстит их самолюбию настолько, что они готовы любой ценой сохранить приобретенную власть.
Тщеславие в некотором смысле перекликается с честолюбием, характерным для людей, стремящихся достичь достойного их положения.
Честолюбие подобно желчи: оно способствует проявлению в людях живости, проворства и рвения в делах, если не преграждать ей выхода. В противном случае она перегорает, обращаясь в губительный яд.
Многие думают, что путь к счастью состоит в постоянном возвышении над другими людьми. Мудрость же говорит об ином: предпочитай спокойствие шуму, простоту — вычурности, прочность — блеску.
Как известно, жизнь жестоко обошлась с художником Рембрандтом. На грани полного разорения ему некоторое время пришлось жить на постоялом дворе. Вот как описывает Тейн де Фрис мысли художника в этот тяжелый для него период:
«Рембрандт стоял у окна. Он не замечал ни пронизывающего ночного холода, ни влажной серебристой пыли, которую сырость оставляла на грубой ткани его рабочего халата.
Он провел рукой по волосам: где же его прежний ореол великого мастера? Он горько рассмеялся... Но эта горечь была недолгой, она лишь поверхностно коснулась его души, как дыхание касается зеркала.
Жизнь его всегда была очень бурной и полной. Он забрался слишком высоко, стремясь с самого неба достать плоды прекрасного. И рухнул с высоты на мрачную и гнусную землю; его завистники ныне празднуют свою победу. Он получил урок. Подняться можно лишь раз в жизни. В пятьдесят лет нечего рассчитывать на благосклонность изменчивой судьбы. Он на многих примерах убедился: кто падает, тот уже не поднимается.
Он знал, что ему следует забыть свое блестящее прошлое, свою мечту о счастье. И все же почему честолюбие, спутник его юности, и ныне не оставляет его в покое? Честолюбие, которое некогда погнало его, юношу, почти мальчика, в Амстердам, которое побудило его с дерзкой самонадеянностью добиваться руки дочери аристократа, советника принца Оранского, честолюбие, «второе склоняло его вести жизнь на широкую ногу и рождало фантазии, по своей силе превосходящие его талант...»
Тщеславие есть самое естественное свойство людей, и вместе с тем оно-то и лишает людей естественности.
Л. Вовенарг
Глупость и тщеславие — неразлучные подруги.
П. Бомарше
Тщеславие — страшная сила, действующая внутри нас и против нас же самих.
В. Гюго
Мудрость желает одобрения лишь для того, чтобы убедиться, что она поступила хорошо; тщеславие требует похвал.
П. Буаст
Самая могущественная страсть — тщеславие. Спаси меня от этой страсти, и я сам избавлюсь от остальных.
Р. Шеридан
склонность К ВСПЫЛЬЧИВОСТИ И ГНЕВУ
Гнев можно назвать безумным увлечением оскорбленной гордости. В проявлении гнева обнаруживается слабость духа, мстящего оскорблением за недостаток собственного здравого смысла. Впрочем, иногда он является проявлением дурной привычки, нетерпения, излишка впечатлительности или обманутого расчета, причем в последнем случае предающийся гневу совершенно ошибочно полагает с помощью злости приобрести то, чего нельзя было добиться более спокойным, рассудительным путем.
Есть люди, которые сердятся от скуки. В этом случае они похожи на зрителей трагедии, всегда предпочитающих бурное течение событий спокойному. Предаваясь порывам гнева, они думают прогнать гнетущую их тоску. В гневе такие люди имеют возможность поговорить о себе, пожаловаться на судьбу, принизить окружающих, подчеркнуть свое значение и силу.
Примечательно, что люди вспыльчивые, предающиеся гневу скорее других, обыкновенно бывают людьми очень уживчивыми и обладающими вполне добрым сердцем. С ними нужно только уметь правильно обращаться и не принимать к сердцу их выходок, которые, по большей части, безвредны. Дайте такому человеку высказаться до конца, а затем сделайте вид, что вы оскорблены, но, впрочем, в умеренной степени, чтобы не обидеть презрением, и вы увидите: он первым раскается в своем поступке. Браните вспыльчивых не столько за суть их чувств, сколько за форму, в которую они их облекают; обратите в смех причину их гнева; вверните в обсуждение вопроса остроумную шутку или тонкую лесть и тогда, уловив миг, когда разбушевавшаяся желчь несколько уляжется, вы наверняка приведете гневающегося к чистосердечному осознанию собственной несправедливости, что бывает гораздо труднее достичь, если человек сердится хладнокровно.
Впрочем, этот прием, очень удобный и эффективный в отношении людей, к которым мы равнодушны, становится гораздо более затруднительным, если приходится иметь дело с близким для нас человеком, чьи беды и горе, даже выражающиеся в оскорбительном тоне, нас более печалят, нежели сердят.
Проявление гнева редко бывает полезным. Напротив, один какой-либо его порыв нередко влечет раскаяние на долгие годы. Гнев относительно людей, стоящих ниже нас, неблагороден; с равными — он опасен; с занимающими более высокое положение — он смешон. Не случайно старая пословица гласит: «Ты сердишься, — значит, ты не прав».
Гнев, способствующий усиленному разлитию желчи, вреден для здоровья, особенно для кровообращения и деятельности нервной системы. Еще Марк Аврелий отмечал, что «разлитие желчи искажает мало-помалу лицо до потери всякой красоты». Впрочем, все дурные страсти действуют подобным же образом. Изменяя к худшему черты лица, они тем самым как бы предостерегают других людей и заставляют быть настороже. Не случайно по этой причине к одним мы испытываем влечение, а к другим — антипатию.
Итак, все доводы говорят в пользу необходимости сдерживать порывы вспыльчивости и гнева, увлекающие нас за границы рассудка. Нет лучшего средства расположить в свою пользу людей, как показывая им пример умения достойно отвечать учтивостью на грубость, спокойствием — на заносчивость, рассудительностью — на дерзость. Если мы не уверены, что слова наши приведут к желанной цели, то лучше и достойнее будет промолчать вместо того, чтобы проявлять гнев и несдержанность.
Каждый знает, что всякая привычка укрепляется тренировкой. Верно и обратное: если перестанешь делать то, к чему привык, то и сама привычка исчезает. То же самое происходит и со способностями души: когда человек сердится, он укрепляет в себе привычку к гневу — подкладывает дрова в огонь. Наши душевные недуги, злые помыслы и желания таким путем и укрепляются. Если не хочешь приучать себя к гневу и злобе, не давай этой привычке разрастаться.
Наиболее опасна форма вспыльчивости, проявляемая у скрытных людей. Они долго держат в себе все обиды, копят их, а затем обрушивают свой гнев в тот момент, когда вы ничего не подозреваете и считаете, что все идет нормально. Такие люди похожи на дремлющий, но смертоносный вулкан.
Когда «дремлющий вулкан» находится рядом с вами, никогда не знаешь, чего от него можно ожидать. В сущности, его можно сравнить с миной замедленного действия. В обычной обстановке он кажется чрезвычайно сдержанным, спокойным, улыбчивым, сердечным. Умиляясь его мягкости и кротости, можно подумать, будто он не способен ни на что плохое.
Затем неожиданно происходит извержение: пепел и лава летят во все стороны. Поводом для этого способна стать самая неприметная мелочь, например, вы не так посмотрели, не то сказали. «Вулканы» ничего не забывают и немедленно приходят в состояние «боевой готовности», как только обиды и раздражение переполняют чашу их терпения.
АГРЕССИВНОСТЬ
Агрессивность подразделяют на две разновидности — оборонительную и деструктивную, или злонамеренную. Оборонительная агрессивность, чаще всего направленная на достижение жизненно важных целей, характерна в равной мере как для человека, так и для животных. Деструктивная же агрессивность является исключительно прерогативой человека.
Оборонительная агрессия служит фактором биологической адаптации. Мозг животного запрограммирован так, чтобы мобилизовать все наступательные и оборонительные импульсы в случае угрозы его жизненным интересам. Например, когда животное лишают жизненного пространства или ограничивают ему доступ к пище, сексу или когда возникает угроза для его потомства, вся его энергия направляется на то, чтобы устранить опасность. В большинстве случаев животное спасается бегством, либо нападает или принимает явно угрожающую позу. Цель оборонительной агрессии состоит не в разрушении, а в сохранении жизни. Если цель достигается, то исчезает и агрессивность со всеми ее эмоциональными проявлениями. Животные не в состоянии чувствовать и проявлять привязанность, если заблокированы соответствующие каналы, дающие хотя бы частичный выход агрессивности.
Так же филогенетически запрограммирован и человек: на угрозу его жизненным интересам он отвечает либо атакой, либо бегством. Конечно, у человека агрессивная реакция может быть обусловлена моральными, религиозными или другими наслоениями. Вероятно, оборонительной агрессией можно объяснить большую часть воинственных проявлений человека. В структуре мужской личности направленная на достижение цели агрессивность — одно из важных качеств, необходимое, например, хирургу во время операции, альпинисту при восхождении на крутую скалу, без него немыслимы и многие другие жизненные ситуации. Это же качество необходимо и при встрече с врагом.
Эксперименты с инъекцией мужских гормонов животным свидетельствуют об усилении их бойцовских качеств, а следовательно, и чувства ярости и желания напасть. Мужские гормоны усиливают волю животного к самоутверждению и достижению любых целей, в том числе и враждебных, если таковые обусловлены какими-то мотивами. Между мужественностью и агрессивностью, направленной на самоутверждение, существует сложная система связей.
Клиническое подтверждение получил следующий факт: тот, кто беспрепятственно может реализовать свою агрессию самоутверждения, в целом ведет себя гораздо менее враждебно, нежели тот, у кого отсутствует качество целеустремленной наступательности. А причины этого просты. В случае оборонительной агрессии, представляющей собой реакцию на угрозу, человек, который не встречает препятствий для активного самоутверждения, менее подвержен страхам и потому реже оказывается в ситуациях, на которые приходится отвечать агрессивными действиями.
Можно утверждать, что нейронное обеспечение оборонительной агрессии более или менее одинаково у человека и у животного, хотя и не совпадает полностью, поскольку зоны, связанные с агрессией, являются частью целостной системы головного мозга, а у человека эта система с большими полушариями и огромным количеством нервных связей существенно отличается от мозга животного. Животное воспринимает как угрозу только явную опасность, хотя и делает это более остро за счет врожденных инстинктов и развитых органов чувств. Человек же, обладающий даром предвидения и фантазией, реагирует не только на сиюминутную угрозу, но и на возможную угрозу в будущем.
Человек позволяет себя уговорить, убедить, допускает, чтобы им руководили, манипулировали. Благодаря этому он способен видеть опасность там, где ее на самом деле и нет. Так начинались многие войны, ибо они подготавливались пропагандистским нагнетанием угрозы, в результате чего у людей мобилизовались нормальные биологические механизмы, направленные на защиту от угрозы.