Прошло два года. И вот однажды мы с Кором, как обычно, отправились в город с корзиной, доверху наполненной креветками. Стояло лето: была удушающая жара, и над морем нависли густые тучи. Корзина была тяжелая, потому что в этот день нам повезло, и мама сказала, чтобы мы не смели возвращаться домой, пока все не продадим, даже если пойдет дождь.
Поэтому, когда начался дождь, мы продолжали бегать по пустынным и сырым улицам, крича: «Креветки, свежие креветки!» И время от времени кто-нибудь появлялся около двери или у раскрытого окна и покупал наши креветки.
Так мы продали все до последней. Тогда, прежде чем идти домой, мы решили спрятаться под навесом, чтобы подсчитать наши деньги и аккуратно завязать их в уголок платочка Кора. Кор поставил корзину на землю и попытался своими сильными руками выжать воду из моих волос и платья, но из этого ничего не вышло, так как дождь проникал в наше убежище, да и меня мало это заботило, потому что мы ходили в город в любую погоду.
Прямо напротив аллеи, где мы остановились, стоял большой дом, где отдыхали приезжие, в окне мы увидели женщину с маленькой девочкой, которая смотрела, как идет дождь. Вдруг девочка спустилась на улицу и сделала мне знак подойти. Я подумала, что она хочет купить креветок, и показала ей пустую корзину, чтобы она убедилась, что у нас больше нет, но она продолжала звать меня, и я, наконец, решила подойти.
— Пойдем, – сказала я Кору, потянув его за рукав куртки.
Но он отказался и вытолкнул меня из убежища, так что я довольно быстро оказалась возле девочки. Но вот рядом с ней появилась служанка, у которой был довольно мрачный вид, и, увидев меня, промокшую до ниточки, она пробурчала, обращаясь к девочке: «Дайте ей немного денег, Эдит, и возвращайтесь: она вся мокрая и, к тому же, вам не пара». Но девочка все так же, знаками, предложила мне войти и, подбежав к лестнице, крикнула: «Мама, девочка здесь, но она такая мокрая, что не может пройти в комнату. Ты хочешь поговорить с ней?» На ее голос вниз спустилась женщина; никогда еще я не видела такой красивой и приветливой дамы. Она ласково погладила меня по голове, затем по голому плечу, которое виднелось из-под рваного платья.
— Скажи, как тебя зовут? – спросила она.
— Гуэн Эванс, – ответила я, разглядывая ее.
— Ты вся промокла, Гуэн: Почему ты гуляешь в такую погоду?
— Мама сказала, чтобы мы с Кором не возвращались домой, пока не продадим всех креветок. А сейчас мы уже все продали. И, к тому же, мы с Кором уже привыкли к плохой погоде, и она нам нисколько не мешает.
— А Кор твой брат? Этот мальчик, который был сейчас с тобой?
— Да, это он. Он сушил мне волосы, когда вы меня позвали.
— Позови-ка его, он, наверное, тоже совсем промок.
— Он не захочет. Знаете, он очень застенчив.
— Посиди около огня, пока мы будем разговаривать, – сказала женщина и привела меня в кухню.
Когда я проходила туда, на полу оставались следы от моих сырых ног, и мне было очень стыдно. Я села у огня, опустив голову, но женщина улыбнулась и так ласково заговорила со мной, что я совсем осмелела. Я ни о чем не думала и была совершенно счастлива.
— Ты ходишь в школу, Гуэн? – спросила она.
— Нет, мадам, но Кор как-то ходил туда целую неделю, и ему показался сложным алфавит. Мама сказала, что Кор у нас глупый.
— А для тебя тоже труден алфавит?
— Я не знаю, я никогда не пыталась его учить, потому что постоянно занимаюсь креветками.
— А знаешь ли ты что-нибудь о Боге, девочка? – спросила женщина, с нежностью и в то же время серьезно глядя на меня.
— Конечно, мадам, – быстро ответила я, – это Он меня создал.
— Это правда, Гуэн. А про Иисуса тебе рассказывали?
Я задумалась; это имя мне было знакомо, но я никак не могла вспомнить, где и когда я слышала его.
— Я не помню.
— Мне бы хотелось, чтобы ты знала Его, мое дитя, потому что Иисус – это твой лучший друг, и даже если ты никогда не слышала о Нем, Он все знает о тебе, любит тебя и заботится о тебе.
— Не думаю, мадам, – сказала я, – с тех пор, как умер отец, только Кор заботится обо мне.
— И все же это правда, Гуэн. Этот друг всегда рядом с тобой, только ты этого не замечаешь.
Увидев сомнение на моем лице, она добавила:
— Ты хочешь остаться со мной? Я рассказала бы тебе о Друге, который так любит тебя. А хотела бы ты, Гуэн, научиться читать?
— Да, мадам, – ответила я из вежливости. На самом же деле у меня не было на это ни малейшего желания, так как я знала, что этому будет не так-то легко научиться.
Но я не хотела противоречить столь милой даме, и потом, мама всегда велела мне говорить да», когда люди вежливо разговаривали со мной.
— Ну так вот, если мама разрешит тебе, приходи ко мне два раза в неделю после того, как продашь своих креветок. Я буду заниматься с тобой. Я пробуду здесь еще несколько месяцев. Только вот что, Гуэн, я хотела бы, чтобы на моих уроках у тебя был более опрятный вид. Скажи, у тебя нет платья получше, чем это?
— Нет, мадам, – ответила я, хотя и знала, что в сундуке у мамы припрятаны два приличных платья. Я надеялась, что эта добрая женщина подарит мне еще одно, и поэтому так бессовестно солгала, прекрасно зная, что это очень скверно.
— Хорошо, я дам тебе платье, – сказала дама, – и ты будешь надевать его каждый раз, как пойдешь ко мне. Ты можешь взять его прямо сейчас.
Затем она сказала служанке:
— Принесите одно из платьев, которое Эдит больше не носит, хотя бы то, в голубой горошек, оно будет в самый раз этой девочке, которая намного меньше моей дочери.
Сколько тебе лет, Гуэн?
— Восемь, мадам, – отвечала я.
Я продолжала стоять с опущенной головой, пока она ласково говорила со мной, и готова была убежать, лишь бы не чувствовать на себе ее взгляда. Наконец, я сказала, что не могу больше здесь оставаться, потому что боюсь, что Кор уйдет без меня. При этом я наклонила голову, чтобы скрыть румянец, заливший мои щеки, и переминалась с ноги на ногу, очень неловко чувствуя себя.
— Гуэн, это правда, что у тебя нет другого платья? Я была бы огорчена, если ты солгала мне. Скажи лучше правду.
— Но это правда, – сказала я, увидев, как девочка вошла в комнату, держа в руке красивое платье, о каком я могла только мечтать. Платье уложили в пакет, и дама попрощалась со мной.
Эдит проводила меня до двери и крикнула вслед:
— Приходи завтра, Гуэн, я буду ждать тебя и сразу узнаю тебя в голубом платье. Я так рада, что мама подарила его тебе.
Но я уходила с тяжелым сердцем.