27 июня, 01:10 (стандартное время Японии)
Доки Аками, Кото, Токио, Япония
«Джордж Клинтон»
Каюта в надстройке сухогруза давно была нежилой. Пустые рундуки, голые матрацы на койках, отключенный от сети допотопный телевизор на стенке. Не в силах избавиться от грызущей тоски и неуверенности, Тесса молча сидела на койке, уставившись в одну точку, а ее мысли продолжали бесконечный бег по кругу:
«Такума у них. Это значит, что террористы могут пустить в ход свое оснащенное лямбда-драйвером оружие в любой момент. Нужно что-то сделать. Но что»?
Предчувствие, говорящее, что террористы не остановятся ни перед чем, не давало покоя. Мало того, ей было стыдно. Последнее время она вела себя как последняя дурочка и наделала множество глупых ошибок. Именно из-за нее это случилось с Соске…
Она бросила взгляд на Канаме, которая методично изучала содержимое рундуков. Впрочем, ничего полезного там не нашлось, и та тоже устало уселась на койку напротив. Повисло неловкое молчание.
Тесса нарушила его первой:
— Мисс Чидори.
— Что?
— Вы очень необычная девушка.
Безразлично глядя в подволок, Канаме ответила:
— А я всегда считала себя совершенно обыкновенной.
— Это не так. Даже при том, что я знаю — вы и не должны быть обычной, вы продолжаете удивлять. Когда вы провоцировали ту женщину или дрались с Такумой, и еще раньше, в школе. Даже сейчас, вместо того, чтобы сидеть, бояться и плакать, вы ищите способ сбежать отсюда.
Перед лицом неопровержимых фактов Канаме не осталось ничего, кроме как согласиться.
— Значит, я — странная? — устало спросила она.
— Да. И я… мне… — Тесса запнулась. Ей потребовалось собрать всю свою храбрость, чтобы высказаться открыто. — …По какой-то странной причине я чувствую себя рядом с вами слабой, неуверенной и беспомощной. Сегодня я много раз подряд делала поразительные глупости, которые мне обычно просто не пришли бы в голову. Я была несправедлива и жестока по отношению к своему подчиненному, зачем-то устроила тот бессмысленный спектакль.
—...Спектакль? О чем это ты? — удивилась Канаме.
— Я игнорировала разумные советы сержанта Сагары тогда, в школе, и ввязалась в драку. В жизни не совершала таких иррациональных поступков. Когда вы набросились на Такуму, как ненормальная, попытка помочь вам и меня выставила полной дурочкой.
Канаме и глазом не моргнула на обидный оборот и лишь поинтересовалась:
— Ага. И почему же ты так себя повела?
— Как бы это сказать… — заколебалась Тесса.
Действительно, зачем она бросилась вперед, чтобы помочь Канаме? Почему она так поступила, зная, что при ее физических способностях это просто глупо, да к тому же еще и опасно. Наверное, потому, что внезапно почувствовала себя униженной? Отчаянно хотела доказать Соске и себе, что на нее тоже можно положиться?
Причина, по которой Соске потребовал освободить ее первой, не составляла для Тессы секрета. Он был уверен в Канаме. Или наоборот — не был уверен в Тессе. По большому счету он был совершенно прав. Особенно, если говорить о том, что в тот момент имело самое большое значение — физические способности или, если хотите, их отсутствие. Но почему сержант доверял этой девушке гораздо больше, чем ей?
Аналитический ум Тессы услужливо предлагал различные объяснения, но обрушившийся на нее бурный поток незнакомых, не испытанных ранее эмоций не давал спокойно разобраться и найти разумный выход. Тессе было тяжело и неудобно. Она ведь всегда раньше находила общий язык с людьми, и эта девушка не должна стать исключением. Она действительно хотела поладить с Канаме. Вспоминая свое высокомерное отношение, самоуверенность и глупое притворство, она чувствовала угрызения совести.
Теперь Тессе страстно хотелось узнать, что за человек Чидори Канаме. Обычная на первый взгляд школьница, она быстро заслужила доверие и уважение Сагары, закаленного бойца, ничуть не склонного к сантиментам. Что было причиной? Несгибаемая воля, решительность, находчивость? Конечно, поступки Канаме нелегко было предсказать, и временами она выглядела чрезмерно агрессивной, даже безрассудной. Обычная девушка в такой ситуации должна была бы просто расплакаться, а не кидаться в драку.
Тесса не стала объяснять ей ход своих мыслей, а просто повторила:
— Все же, вы — необычная. Неужели вам не страшно?
— Не знаю, — Канаме задумалась. — То есть, конечно, я боюсь. Но когда случается такая пакость, внутри поднимается желание сопротивляться.
— Сопротивляться?
— Точно. Когда враги пытаются тебя унизить, оскорбить, использовать — как же можно сидеть и утираться? И я не только про этих мужиков с пушками, в обычной жизни тоже врагов хватает.
Действительно, у Канаме было множество противников. Тоскливое ночное одиночество, сонное утреннее одурение, школьные домашние задания, неприятные люди, встречающиеся гораздо чаще, чем можно представить, и даже ежемесячные боли. Враги были неисчислимы. Неуверенность и страх перед будущим, боязнь довериться кому-то и оказаться брошенной. Но именно то, что она занесла все это в разряд врагов, позволяло ей яростно сражаться и отстаивать себя. Она не собиралась поднимать руки и признавать проигрыш.
— Не стала бы равнять житейские неприятности с вот этим, — заметила Тесса, красноречиво обведя взглядом темницу.
— Еще бы. Но, хоть это и не одно и то же… в самой обычной жизни, без всякой войны и стрельбы, случаются такие вещи, что хочется просто умереть.
— Неужели?.. — поразилась Тесса, которая была не слишком уверена в правильности своих представлений о нормальной жизни.
— Еще как, — подтвердила Канаме, откинувшись на стенку каюты. — Вот тебе пример: еще в средней школе я вернулась в Японию из Нью-Йорка — жила там с родителями. Так вот, я попала в обычную среднюю школу. Думаю, все, что приключилось, было закономерно — ведь там, в Америке, я завела привычку говорить в глаза все, что думаю. Одноклассникам это показалось диким и непонятным.
Тесса попыталась представить себе эту ситуацию и поежилась.
— Конечно, кое в чем я и сама была виновата, но когда к тебе относятся вот так, предвзято… временами мне не хотелось жить дальше.
Голос Канаме был тихим и мертвым, словно она заново переживала тот кошмар.
—...Но ведь вы не перестали сражаться и тогда?
— Не перестала, — устало ответила Канаме. — Хотя это был и не самый лучший выход. Я соврала бы, если бы сказала, что сейчас не жалею об этом. Наверное, лучше было бы просто сбежать. Зато я многому научилась.
— Чему же?
— Многому, — неопределенно повторила она. — Когда я перешла в старшую школу, все изменилось, как по волшебству. Там хорошо, вокруг много симпатичных людей, учителя не достают. А еще у меня появились хорошие друзья. Если бы еще и Соске перестал вытворять свои безумные штучки и присмирел — нечего было бы больше и желать.
Выслушав исповедь Канаме, Тесса неожиданно поймала себя на том, что эта девушка нравится ей — ну, хотя бы немножко.
— Неужели мистер Сагара доставляет вам столько неприятностей?
— Да это просто ужас! У него нет ни капли житейского здравого смысла, и он всегда-всегда-всегда вляпывается в неприятности! Знаю, что он не нарочно, но от этого не легче. Временами жутко достает, — Канаме вздохнула и прикрыла глаза.
Странно, она не выглядела слишком раздраженной.
— Он неуклюжий, но так старается. Сама не знаю почему, но прогнать его я не могу.
Неуклюжий. Но старательный. Именно так. Тесса удивилась, насколько точно совпали их взгляды на Соске. Она вспомнила, как неумело он старался утешить ее после исчезновения Калинина. Если он не смог убить майора, то и другим будет непросто — кошмарный способ успокоить девушку! Но в этом был весь Соске. Его не остановило то, что приходится заниматься вещами, о которых он не имел никакого понятия. Неуклюжий, неловкий и смешной, но вызывающий симпатию. Чем? Наверное, — искренностью. И, конечно, на него всегда можно было положиться.
Перед глазами Тессы появилось лицо Соске. Под внешней холодностью и отстраненностью — живые человеческие чувства. Неуклюжее сочувствие, способность сопереживать, застарелая тоска по человеческому участию. Она вдруг остро ощутила свое собственное одиночество, и поняла, что хочет быть рядом с ним. Вместе с ним, даже с его отсутствием чувства юмора, замкнутостью и чрезмерной серьезностью. Но рядом с ним все это время оставалась только Канаме.
Так вот, оказывается, что так раздражало Тессу при одном взгляде на эту девушку.
— Согласна, — пробормотала она потерянно. — Мистер Сагара действительно странный человек.
— О чем я и говорю! Очень странный.
Их глаза встретились и на губах обоих девушек появились робкие улыбки. В эту секунду они думали об одном и том же, и им уже не требовалось слов, чтобы понять друг друга.
Тесса почувствовала облегчение, осознав, что Канаме Чидори — совсем не тот загадочный и опасный объект охраны, как она привыкла о ней думать. Не инопланетянка, не «чужая». Такая же девушка, как и она сама.
— А что насчет тебя? — вдруг спросила Канаме.
— Простите?..
— Мне кажется, что ты и сама довольно необычная, Тестаросса-сан.
— Э-э-э… — для ответа Тессе опять пришлось напрячь свою храбрость. — …Друзья зовут меня Тессой.
— Тесса? Вот и славно. Ну, можешь и меня называть по имени, если хочешь.
— Канаме… хорошо.
Странно, насколько это имя ей подходит. Хотя имя Канаме во всех документах писалось хираганой, Тесса вспомнила одно из старых значений иероглифа, которым его можно было передать[15].
— Так как же ты оказалась в этом вашем Митриле, Тесса?
— Это довольно долгая и сложная история… — ее слова прервал скрип ржавых петель. В каюту заглянул мужчина в черном комбинезоне.
— Так, вы двое. Встали и пошли со мной.
Террорист в боевом облачении уверенно вошел в каюту, где был прикован к койке майор Калинин. Он был без маски, но лицо оказалось едва различимым из-за неряшливых лохматых дредов, торчащих во все стороны.
— Пришло время поболтать, старикан, — развязно заявил он. За ним маячили еще несколько человек, но Сэйны среди них не было. Или у нее нашлось другое занятие, или майор ее больше не интересовал.
— Та-да-дам! Радостная встреча! Черт, я сейчас расплачусь! — выкрикнул патлатый. Двое его коллег втолкнули в каюту девушек. Когда глазам Тессы и Канаме предстал забинтованный и полуобнаженный пожилой мужчина, прикованный к койке, обе вздрогнули. Но слова, сорвавшиеся с их губ, были разными:
— …Мистер Калинин!
— …Кто это?
«Канаме выглядит бодрой. Видимо, наша “страховка” действует эффективно», — подумал майор, глядя на девушек.
Хотя Чидори Канаме и не узнала его, это был не первый раз, когда они встречались. Майор уже видел ее — в лазарете на «Туатха де Данаан» два месяца назад. Тогда она лежала без сознания, и, естественно, ничего не помнила.
Патлатый парень довольно усмехнулся и сказал:
— «Калинин»? Ха, мощное имечко, старик. Поздравляю.
Он кивнул своим, и двое террористов, крепко схватив Тессу и Канаме, подтолкнули их поближе к койке и заставили опуститься на колени.
— Вот так вот. Сэйна сказала, что тебя пытать бессмысленно, раньше отдашь концы, чем развяжешь язык. Но я подумал, что девчонки не откажутся нам помочь. Так? Понял мою мысль?
Ответом было каменное молчание. Калинин даже не повел бровью.
Террорист мерзко осклабился:
— Просто чтоб ты знал — я от этого торчу. Потому меня и закатали в колонию для несовершеннолетних.
— Лучше послушай его, дедок, — поддакнул тот, который держал Канаме. — Этот чувак — он больной на голову. Прикинь, еще в средней школе затащил в лесок такую же вот девчонку-секретаршу. Что он там творил — уму непостижимо. Не то пять, не то шесть выстрелов в лицо…
— Да ладно, не пугай мужика, — перебил его третий террорист, и все трое грубо захохотали.
Девушек передернуло от страха и отвращения. Террористы задавали взрослые вопросы, но на их лицах играла жестокая радость подростков-насильников, забывших обо всем, кроме жестокой забавы. Было видно, что ватагу бывших малолетних преступников интересуют не столько ответы, сколько сам процесс и возможность поиздеваться над беззащитными жертвами.
С жестокими ухмылками они вытащили пистолеты.
— Давай, признавайся, дедуля, — патлатый приставил дуло к затылку Тессы. — На кого работаешь?
Голос Тессы прозвучал твердо и бесстрашно:
— Не говорите им ничего, мистер Калинин.
— Это уж мне решать, мисс Тестаросса, — неожиданно язвительно ответил тот. Судя по всему, майор намеревался скрыть ее реальное положение в организации, и тот факт, что девушка была старше по званию, чем он сам. Ведь если террористы поймут, что перед ними не простая малоосведомленная секретарша или радистка, они с удовольствием примутся пытать именно ее. Но проблема состояла в том, что Тесса явно не собиралась поддерживать игру Калинина.
— С каких это пор вы отдаете мне приказы? — прошипела она ядовито, но террорист перебил ее:
— Кончайте нести чушь, придурки, и колитесь поскорее. Кто вы такие? Или думаете, я с вами цацкаться буду? — он опустил пистолет ниже. Теперь тот смотрел в ногу Тессы. Палец лег на спусковой крючок.
— Митрил, — Калинин ответил раньше, чем террорист нажал его до конца.
— Что это еще за хрень? — переспросил тот, не убирая пистолета.
Калинин заговорил, но голос его вырывался из горла с трудом, прерывисто и хрипло. Судя по всему, раны давали себя знать.
— Военная организация, чья задача — гасить межгосударственные и региональные конфликты и подавлять терроризм. Мы обмениваемся информацией и сотрудничаем с военными и полицией многих стран. По мере необходимости проводим силовые акции. Я представляю подразделение стратегического планирования и поддерживаю контакты с японскими правительственными органами.
— Ха, бедный старичок! Наградой за верную службу стали только дырки в шкуре? — без капли сочувствия засмеялся патлатый террорист и повернулся к своим подручным. — Эй, парни, вы слыхали про Митрил?
— Что-то пролетало, — почесал в затылке один из них. — Типа, это невозможно крутая ватага, которая орудует сама по себе и не контачит с вояками других стран.
— Мы специально распространяем такие слухи… — с болью выдохнул Калинин. — Чтобы… запугать террористов.
— Ха, думали, мы накладем в штаны со страху? Такой ерундой нас не пронять! Ладно, вопрос номер два, — резко качнув дредами, террорист повернулся и ткнул дулом пистолета в бедро Канаме.
Побледнев и сжавшись, та, словно завороженная, уставилась на поблескивающее вороненой сталью оружие. Но не издала ни звука, только ресницы слегка намокли.
«Удивительно храбрая и сильная девочка», — подумал Калинин.
— Что вы знаете о лямбда-драйверах? В курсе, как с ними бороться?
— Хочешь… знать…
— Не тяни время, а то выстрелю, — террорист больно нажал пистолетом.
— Я… я скажу... лямбда-драйвер у нас… у нас… — голос Калинина сел и стал едва слышен. Видимо, боль в спине и сломанных ребрах окончательно доконала его.
— Говори громче, старик, я ничего не слышу! — рассердился допросчик. Он оставил Канаме и шагнул к койке. — Что — «у нас»?
— У нас есть… технология…
— Технология? Что за технология? Кончай темнить. Или хочешь, чтобы я прострелил девчонке ногу?!
Кадык Калинина судорожно задергался, рот открылся в удушье, хватая воздух, глаза закатились.
Террористы-подручные переглянулись и нахмурились.
— Хреново выглядит.
— Похоже, старик собрался отдать концы.
— Цыц. Прежде чем сдохнуть, он у меня все выложит. Эй, дед, если не расколешься, я сделаю эту сучку хромоножкой на всю жизнь! Слышал меня?!
Патлатый схватил Калинина за подбородок и наклонился совсем близко, чтобы разобрать едва слышный шепот умирающего.
— Мы… хотели… узнать…
— Что узнать?
Он этого так и не узнал, потому что в этот миг майор сбросил жалкую и бессильную стариковскую личину. Пальцы, стиснувшие кисть террориста с зажатым в ней пистолетом, оказались тверды, как сталь.
Патлатый взвыл дурным голосом, но майор не дал ему ни единого шанса. Силой вывернув руку врага, все еще сжимающую рукоятку пистолета, Калинин упер ствол оружия в живот хозяина и нажал на спуск, едва не сломав лежащий на нем палец террориста. Три быстрых выстрела прозвучали глухо, но кровь, брызнувшая по сторонам, свидетельствовала — притворство закончилось.
Подручным, державшим стоящих на коленях девушек, потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить ситуацию. Они заметались, не успевая решить, что делать. То ли стрелять в Калинина, рискуя попасть в своего товарища, то ли прикрываться пленницами как щитами, то ли бежать в коридор. Но время, отведенное на выбор из трех вариантов, оказалось короче, чем можно было предположить. Майор мгновенно свел задачу к одному решению — выстрелив из-за тела патлатого.
Два аккуратных, точных выстрела. Майор действовал так же спокойно и уверенно, как плотник забивает гвозди. По палубе звонко щелкнули стреляные гильзы, и, не успев дернуться, оба террориста рухнули с пробитыми головами. Канаме и Тесса с одинаково широко распахнутыми глазами заворожено следили, как из ствола лениво выползает пороховой дымок.
— Очень хорошо, что вы не пострадали, командир, — произнес Калинин своим обычным голосом.
— Мистер Калинин, но вы-то ранены!
— Раны не тяжелые. Хотя, когда все закончится, мне потребуется небольшой отдых.
Майор сел на койке, не дрогнув ни единым мускулом лица, хотя его спину прострелила жестокая боль. Он приставил ствол пистолета вплотную к цепочке наручников, приковывавших его щиколотку к раме койки. Выстрел, резкие искры — и стальные звенья разлетелись в стороны.
Как бы ни жаловалось израненное тело, он знал, что сможет двигаться. По-крайней мере, некоторое время.
Майор опустился на колено, обшаривая тела поверженных противников, потом поднял голову и поймал озадаченный взгляд Канаме.
— Чидори Канаме.
— Что?..
— Весьма обязан вам за постоянную заботу о моем подчиненном.
— Э-э… да я сегодня только с ней познакомилась…
— Я говорил не о Терезе Тестаросса, — Калинин заткнул за пояс нож и распихал по карманам несколько снаряженных магазинов.
— Майор имел в виду сержанта Сагару, — пояснила Тесса.
— Да?.. Но ведь…
— Это я являюсь ее подчиненным. Капитан первого ранга Тестаросса — мой старший воинский начальник, — подтвердил Калинин, поднявшись на ноги. — Нам пора идти.
Канаме поняла, что он говорит совершенно серьезно. Мало того, в голосе майора слышалось неподдельное уважение. Получается, если он старше по званию, чем Соске, но Тесса — его командир?.. Неужели эта неуклюжая девица действительно заправляет отрядом наемников?
Постойте. Тогда получается, и Соске не обманывал, а честно изложил существующее положение дел. Тесса в самом деле военная, офицер высокого ранга и командир боевого корабля?
— Но это все равно очень странно выглядит, — пробормотала Канаме, выходя в коридор вслед за Тессой. — Что же за организация такая, этот ваш Митрил? Сначала засылаете в мирную школу маньяка-милитариста без единой капли здравого смысла, потом выясняется, что вашей подводной лодкой командует девочка, которая шагу не может ступить, чтоб не споткнуться и не расквасить нос? Ничего не понимаю.
— Когда вы так говорите… — начала кислым голосом Тесса. А майор продолжил за нее:
— …Это поистине больно слышать.
Хотя его каменное лицо и в этот момент не изменило выражения, майор неожиданно доказал, что чувство юмора ему не совсем чуждо.
Продольный проход, расположенный глубоко в чреве сухогруза, был темным и узким. Рослый и широкоплечий русский едва в нем помещался, почти задевая головой за многочисленные трубы и кабели, змеившиеся по подволоку. Повязки на его мускулистой спине промокли бурыми пятнами свернувшейся крови, но он двигался целеустремленно и стремительно, неожиданно напомнив Канаме крупного хищника.
«Они с Соске очень похожи», — неожиданно подумала она. Но эта мысль не успела додуматься, как майор, возглавлявший движение, замер.
— Что случилось? — прошептала Тесса,
— Ни слова, — Калинин бесшумно открыл маленькую железную дверцу и задвинул туда девушек. Это оказалась страшно тесная техническая выгородка. В нос ударила резкая вонь экскрементов, смешанная с запахом мыла и машинного масла. Видимо, здесь проходили фановые трубы, и они явно содержались не в лучшем виде.
Канаме инстинктивно раскрыла рот, чтобы запротестовать, но широкая ладонь майора властно легла на ее губы, подавив попытку в зародыше. Он аккуратно прикрыл лючок и затаил дыхание. По коридору прогрохотали быстрые шаги нескольких человек. Террористы спешили на выстрелы. Майор поднял тревогу, прикончив тюремщиков-палачей, но с этим уже ничего поделать было нельзя.
— Заметили наше бегство.
— Это был лишь вопрос времени, — начала Тесса и задохнулась, пытаясь не вдыхать жутко спертый и вонючий воздух. — Но что беспокоит меня гораздо больше…
—...Содержимое трюма? — уточнил майор.
— Да. Чуть раньше я слышала, как работала мощная газовая турбина, но не авиационная.
— Генератор?..
— Возможно. Кажется, звучал еще и гидротрансформатор, но я не поняла, что это означает: турбина казалась слишком крупной, чтобы предназначаться для бронеробота.
— Вы полагаете, что это имеет отношение к лямбда-драйверу?
— Трудно сказать с уверенностью, — признала Тесса. — Она может обслуживать и какой-нибудь иной энергопоглощающий механизм. Но теперь, когда Такума снова оказался в их руках, мы не можем успокаиваться — нужно что-то делать.
Голова следившей за разговором Канаме поворачивалась то вправо, то влево.
— О чем вы говорите, вообще?!
Тесса, мысль которой она прервала, ответила с некоторым раздражением:
— По всей вероятности, на этом судне было доставлено в гавань какое-то чрезвычайно мощное оружие. Оружие, построенное на технологиях, находящихся далеко за пределами общепринятого здравого смысла.
— Это как?
— Вы не понимаете?
— Ни капельки.
— Но я сказала достаточно.
Игнорируя вопросительный взгляд Канаме, Тесса снова напряженно задумалась, взявшись рукой за подбородок.
— Стоять и строить предположения — бессмысленно. Майор Калинин, я хочу попробовать заглянуть в трюм и узнать, что здесь спрятано. Это выполнимо?
— Мы обязаны это сделать. Если там спрятан бронеробот с лямбда-драйвером, нужно попытаться уничтожить его прежде, чем он будет готов к бою.
— Тогда идемте. Канаме, вы не против небольшой прогулки?
— Как хотите — я-то согласна.
В глубине души Канаме ужасно хотелось как можно скорее выбраться с этого судна, но она чувствовала себя не вправе настаивать. К тому же, даже на ее неопытный взгляд, майор выглядел закаленным ветераном, знающим, что делает. Даже Тесса теперь смотрелась, как совершенно иной человек, в ее речи звучали уверенные командирские нотки.
Осторожно выглянув из выгородки, Калинин быстро повел девушек за собой. Они миновали несколько тамбуров и спустились по трапу на одну палубу ниже. Еще один проход привел их к переборке с приоткрытой дверью и высоким комингсом, за которой угадывалось большое открытое пространство.
Грузовой трюм напоминал по размерам школьный спортзал[16]. Если бы отсек был пустым, он прекрасно подошел бы для баскетбольного матча.
Узкие решетчатые мостки пересекали пространство над головой на приличной высоте, а подволок находился еще выше. Людей видно не было, а в нос сразу ударил резкий запах керосина, металла и горелого пластика.
Слабый свет фонарей с причала, пробивавшийся сквозь световые люки, очертил в полутьме силуэты разнообразных механизмов. Здесь громоздились несколько компрессоров, кранбалки, аккумуляторы и большие топливные баки, баллоны со сжатым воздухом. По палубе змеились бесчисленные кабели и шланги.
Посредине же трюма, а еще точнее — занимая практически весь его объем — громоздился титанический механизм.
Сначала Канаме решила, что видит огромную подводную лодку или батискаф, но конструкция механизма оказалась еще более замысловатой — хотя никто в здравом уме не принял бы его за бронеробот. Просто потому, что это чудовище было раз в десять крупнее и массивнее любого из существующих БР. Его невозможно было охватить взглядом целиком, особенно с того места, где стояли пораженные зрители.
Канаме никак не могла решить, был ли этот механизм предназначен передвигаться по суше, по воде или даже для полета.
Отблески скупого света лоснились на выпуклостях громадных членов машины, выкрашенных в тревожный багровый цвет. Даже с первого взгляда было видно, что они покрыты слоем брони. В глаза бросалась пара невероятно огромных манипуляторов.
— Что это… такое?.. — выдохнула Канаме.
Пораженная, остолбеневшая Тесса ответила прерывающимся голосом:
— Это… это невероятно! Если такое чудовище активируется, мы… мы ничего уже не сможем сделать. Погибнет множество ни в чем не повинных людей. Нужно действовать немедленно!..
— Ручной гранатой его даже не поцарапать, — деловито отметил Калинин.
— Но у него должны быть топливные баки. Если мы…
По глазам больно ударил свет вспыхнувших под подволоком трюма ртутных лампионов.
Увидев несколько темных фигур на мостках наверху, майор мгновенно сдвинулся, чтобы загородить собой Тессу и Канаме от нацеленных стволов автоматов и дробовиков. Сзади у входа тоже возникли двое вооруженных людей. Беглецы были окружены.
Среди стоявших прямо над их головами террористов виднелось и знакомое лицо — Такума, одетый теперь в боевой противоперегрузочный комбинезон, которые носили пилоты бронероботов. Канаме мимолетно удивилась: неужели этот хлюпик собрался воевать?
Не понаслышке знакомая с огромной огневой мощью и невероятной подвижностью бронероботов, она не могла себе представить, что этот мальчишка осмелится забраться в кокпит настоящей боевой машины.
— Так и знал, что вас нужно ждать здесь, — усмехнулся Такума. — У вас много сильных друзей, Тестаросса-сан. Мистер Янг, мистер Сагара, этот раненый джентльмен. Вы довольно быстро меняете мужчин.
— Лекарства против цинизма еще не найдено, — парировала Тесса.
Такума ухмыльнулся в ответ на ее шпильку и перевел взгляд на гигантскую машину. Его голос прозвучал преувеличенно спокойно, даже расслабленно.
— Как вам наше сокровище? Мы называем его «Бегемотом».
— Вы обезумели!.. — горячо ответила Тесса. — Эту машину нельзя назвать военным механизмом, ей нет места на поле боя. Она может послужить лишь средством запугивания и террора — подобно ядерному или химическому оружию!
— Браво. Вы попали в точку, Тестаросса-сан. В том-то и состоит наша задача.
Под испытующим взглядом Тессы Такума повел рукой и продолжил:
— Когда я поведу эту машину вперед, я сделаю это не для себя. Сам я ничего не получу. Это всего лишь демонстрация. Выражение того, что огнем горит в наших сердцах. Встряхнуть, заставить вздрогнуть обывателей, не поднимающих голов от своих кормушек. Пусть даже пройдет всего год, и никто уже не вспомнит об этом.
— Так же, как все забыли о Такейти Сэйдзи?
Вопрос Калинина заставил Такуму и его сотоварищей вздрогнуть.
— Именно так, — Такума немного помолчал. — Да, мы не простим этот мир, который цинично погубил человека, бывшего нам отцом. Это не единственная причина, но обсуждать их бессмысленно — вы все равно не поймете, что накипело у нас на душе.
— Не пойму. Но очевидно, что с помощью этой машины вы все равно не сможете добиться хоть какой-нибудь политически оправданной цели. На вашем месте я бы не стал использовать ее.
— Говорите за себя. Я — избранный воин. Когда я поведу демона в бой, я стану непобедимым. Я разрушу все, что встанет на пути, и убью множество людей. Моя сестра почувствует облегчение… и тогда я буду счастлив.
На губах облокотившегося на перила мальчика появилась улыбка. Нет, она не была злобной или порочной. В ней не чувствовалось хищного предвкушения и страсти к разрушению, но странно — от этого она выглядела еще более зловещей.
— Прошу извинить — нам пора начинать. Все уже готово, но полиция, наконец, зашевелилась. Они обнаружили наше укрытие и вызвали на поддержку бронероботов. Вы должны были уже понять, что противостоять «Бегемоту» нельзя, поэтому… нас вы тоже больше не интересуете.
— Пожалуйста, остановитесь! — взмолилась Тесса. — Еще не поздно…
— Нет, Тестаросса-сан. Это невозможно. Вы мне понравились, но теперь… теперь пора прощаться.
Террористы взяли автоматы наизготовку и прицелились.
«Нас просто расстреляют», — мелькнуло в голове у Канаме, но в этот миг трюм сотряс громовой удар.
Корпус старого сухогруза затрясся и застонал — это был мощный взрыв непосредственно у борта судна. Создалось впечатление, что в него попала торпеда. Палуба резко накренилась на левый борт, по металлу покатились инструменты и незакрепленные металлические детали. Что-то с грохотом рухнуло, а стрелки наверху потеряли равновесие и ухватились за перильца мостков, чтобы не упасть.
Канаме тоже не устояла на ногах и отлетела к основанию небольшой подъемной стрелы.
— В укрытие! — зычно крикнул ей майор Калинин. Схватив Тессу в охапку, он тоже нырнул в проход между каких-то громоздких механизмов.
Над головой загромыхали по железу шаги, мелькнули тени вооруженных террористов. Они оправились от сотрясения и приготовились стрелять.
«Если останусь торчать здесь — убьют»!.. — Канаме еще не успела додумать эту мысль, а ее тело уже двигалось, будто само собой. На четвереньках, а потом неожиданно ловкими перекатами она метнулась в сторону, под прикрытие массивного компрессора.
И вовремя.
Сверху обрушился град пуль. Грохот стрельбы заложил уши. Пули выбивали из железа яркие искры, противно визжа множественными беспорядочными рикошетами.
Разразилась быстрая и жестокая перестрелка — майор, естественно, стрелял в ответ. Но они с Тессой нашли укрытие на другой стороне трюма, и, чтобы присоединиться к ним, Канаме требовалось перебежать широкое открытое пространство. Но сейчас это было просто невозможно — ее срезали бы влет.
Палуба под ногами жутко и неудержимо кренилась, опасные рикошеты щелкали и выли справа и слева, и Канаме охватило отвратительное чувство беспомощности. Она чувствовала себя космонавтом, страховочный линь которого оборвался — медленно уплывающим в космическую бездну. У нее не было ни оружия, чтобы защищаться, ни надежного укрытия, чтобы спрятаться — она оставалась на виду.
Ей было очень страшно.
Что же делать? Что?.. Что такое?..
Хотя сердце болезненно прыгало под горлом, а в ушах стучала кровь, ей вдруг послышался странный прерывистый шепот, звучавший словно внутри головы.
«Вы… Вы живы? Слышите? Скоро мы будем в безопасности! Помощь идет!»
Опять?
Рядом, словно бичом, хлестнула по металлу пуля, и шепот прервался.
Канаме не могла больше прятаться. Вскочив на ноги, она рванула, что было сил, вдоль переборки, прикрывая голову руками. Через несколько метров под ногу попался змеившийся по палубе толстый кабель. Она запнулась и покатилась, врезавшись в стальную трубу с такой силой, что потемнело в глазах. Откуда взялись силы, Канаме не знала, но, жмурясь и пригибаясь от свиста пуль, она нашла в себе силы отползти за ящик с инструментами, размером с крупный верстак.
— Но в меня-то за что стрелять?!.. — со слезами закричала она, не слыша своего голоса. Словно в ответ, террорист в маске и черном комбинезоне стремительно перепрыгнул через сварочный аппарат и оказался буквально в двух шагах. Должно быть, он понял, что у девушки нет оружия, и, вместо того, чтобы выцеливать издалека, пока она носилась, как сумасшедшая, решил застрелить в упор.
Калинин и Тесса прятались в дальнем конце трюма и ничем не могли помочь. Канаме отчетливо поняла, что стоит броситься бежать — и пуля в спину обеспечена. С яростью отчаяния она выхватила из ящика разводной ключ.
— Сукин ты сын!!! — завизжала она, запустив тяжелой железякой в своего врага. Ключ угодил боевику в плечо, заставив его покачнуться и отступить на шаг. —...Мало тебе?! На-ка еще!!!
Под руку попался стальной ломик, толщиной в ее запястье. Покачнувшись под его весом, Канаме свирепо бросилась на террориста, с натугой занеся импровизированное оружие над головой. Странно, вместо того, чтобы выстрелить, тот отчаянно замахал рукой, словно прося пощады. Чего захотел!..
— Вот тебе!!!
Канаме обрушила ломик вниз, едва не улетев вслед за ним. Террорист в маске едва успел прикрыться своим коротким автоматом, но не смог полностью погасить удар. Железяка скользнула, чувствительно задев его по шее. Противник снова качнулся, но не отступил, проявив неожиданное упорство.
— Да чтоб ты сдох!.. — завизжала Канаме, и снова размахнулась.
В этот раз боевик не смог уклониться и, чтобы не дать размозжить себе череп, блокировал ломик пистолетом-пулеметом, держа его обеими руками. Ба-бам! Тонкая затворная коробка «Штейера» прогнулась, а террорист, выронив выведенное из строя оружие, шлепнулся на задницу, приложившись затылком о стальную трубу.
— Все еще мало?.. — со слезами выкрикнула Канаме. Ноги дрожали так, что коленки стукались друг об друга, в висках колотило, перед глазами все плыло.
Террорист в маске поднял руки — он сдавался. Но в его голосе — на удивление ровном — почему-то прозвучало восхищение:
— Ты полна сюрпризов.
—...Что?!
— Это я, Чидори! — сказал он, стаскивая маску-балаклаву.
Разглядев в полумраке лицо, Канаме выронила лом.
— Соске?!..
Словно в честь их воссоединения, в другом конце трюма вспыхнула новая яростная перестрелка. Пуля оглушительно разбилась о переборку у них над головами, барабанные перепонки были готовы лопнуть от грохота. Враги топали прямо над головой, следующие их выстрелы могли оказаться точнее... но, не думая ни о чем, Канаме отчаянно бросилась Соске на грудь, вцепившись в него, словно он мог в любую секунду пропасть.
В этом не было ни капли рациональности, но, как бы она ни была напугана, страх отступил, растворился во вспышке ослепительного восторга и облегчения.
Соске остался жив.
Он пришел сюда, пришел за ней.
Он возник в самый жуткий момент, чтобы защитить ее — и все раздражение, вся досада, которую она вываливала на него за эту бесконечную ночь, мгновенно исчезла, растворилась без следа. Канаме была невероятно счастлива, прижимаясь к его крепкой и надежной груди.
— Э-э… Чидори?.. — смущенно позвал Соске.
— Мне было так страшно!.. — всхлипнула она, вытирая мокрые щеки о жесткую ткань боевого комбинезона.
— Прости.
— …И я так волновалась!
— За это тоже прости.
— Идиот, меня чуть не убили! Да еще несколько раз подряд!..
Соске неожиданно прервал ее, выхватив пистолет. Стремительно прицелившись, он дважды выстрелил вверх. Раздался крик, за которым последовал тяжелый удар падающего тела и отвратительный хруст.
Придержав поперхнувшуюся Канаме за плечо, Соске всмотрелся, снова повернулся к ней и кивнул.
— Извини. Можешь продолжать.
Она в ошеломлении моргнула и отпрянула от него.
— Н-наверное… сейчас неподходящий момент…
— Хм. Согласен.
Они быстро спрятались за огромным генератором.
— Откуда ты тут взялся?
— Мы обнаружили базу террористов и атаковали со стороны моря.
— Ты знаешь, отчего тут все ходило ходуном? Такой жуткий взрыв!..
— Конечно, — кивнул Соске. — Мы заминировали судно, когда поняли, что вы в опасности. Взрыв нанес обширные повреждения, и оно скоро затонет.
— Да чем вы только думали?!
— Это нормальная тактика. Смятение в рядах противника, плюс вывод из строя боевой техники, находящейся в его распоряжении. Оптимальное решение.
Канаме подумала и решила, что, возможно, он все-таки прав. При одном маленьком