АЛЫЕ ПАРУСА
Море окружает эту историю.
Волны и Ветры гуляют вокруг нее, порой врываясь нетерпеливо, листая события, меняя картины…
ПРОЛОГ
Волны и Ветер. Они появляются. Юные, прекрасные, бесшабашные, безжалостные. С ними Эгль. Фигура странная, почти мистическая. То ли волшебник, то ли бродяга. То ли Волны и Ветер несут его к этому унылому берегу, то ли он их ведет за собой...
ЭГЛЬ.
Для чего на свете рифы –
Кораблям морским угроза.
Для чего на свете рифмы –
Чтоб о них разбилась проза.
Чтоб о них порвались тучи
В сотни маленьких клочков...
Впрочем, тучи, все же лучше
Серых скучных облачков.
ВОЛНЫи ВЕТЕР.
Ветры соленые, нас не разжалобить,
Лёгкиеволны ревнивы и мстительны.
Эй, мореплаватель, добро пожаловать,
Море вместительно!
Ветер и волны, волны и ветер,
Рифов коварных твердь...
За остальное мы не в ответе,
Лишь за любовь и смерть.
Волны и ветер, ветер и волны,
Белый морской песок...
Гимн или реквием будет исполнен,
Будет исполнен в срок.
ЭГЛЬ.
Вот при всем честном народе
Я иду по океану.
Кто-то скажет – мелководье,
Я оспаривать не стану.
В нашем мире все непрочно.
В этих спорах толку нет -
Я ведь сам не знают точно,
Это чудо или нет.
ВОЛНЫи ВЕТЕР.
Волны качаются, в море случается
То, что порою во сне не привидится...
Море, которому не поклоняются,
Может обидеться.
Ветер и волны, волны и ветер,
Рифов коварных твердь...
За остальное мы не в ответе,
Лишь за любовь и смерть.
Волны и ветер, ветер и волны,
Белый морской песок
Гимн или реквием будет исполнен,
Будет исполнен в срок.
Музыкальную тему Моря постепенно вытесняет появившийся на сцене Хор.
|
|
ХОР.
Что смотреть в это небо,
смотреть в это море
Столько лет?
Столько лет?
Что оно принесло нам,
Кроме вечного горя,
Кроме горя и бед?
Или небо водою живой окропило
Этот мертвый песок?
Но вокруг только соль
да креветки для пива,
Вот и все.
Надрывная скрипка. Нетрезвый разгул. Хор превращается в завсегдатаев приморской таверны Меннерса.
Снаружи дождь, ветер. А здесь, в дымном тепле - мрачное веселье. Играет седой Скрипач. Жена Меннерса кормит грудью младенца, одновременно наполняя пивом пустые кружки.
ХОР.
Жизнь течет, как всегда,
Не спеша и постепенно...
Пиво дрянь –
пена да вода,
Пена да вода, вода да пена...
Но когда воды и пены
Ты хлебнешь четыре кружки,
И начнут качаться стены...
Эй, хозяин, где подружки?!
МЕННЕРС.
Сказать вам откровенно:
Жизнь такая, господа,
Все вокруг – вода да пена,
Пена да вода,
Пена да вода,
Пена да вода...
ХОР.
Ну, и пусть. Не беда,
Море стало по колено!
Море что?
– Пена да вода,
Пена да вода, вода да пена.
К черту тесные таверны!
Пусть прибой гремит по пляжам,
В белом кружеве из пены
Пусть русалки нам попляшут!
МЕННЕРС.
Все на свете этом бренно,
Жизнь такая, господа.
А вокруг – вода да пена,
Пена да вода,
Пена да вода,
Пена да вода...
ИЗ ХОРА.
Что такое, Меннерс? Где девочки?
СКРИПАЧ.
Казалось бы, музыка должна возвышать. Но сколько лет уже играю в этой таверне – и что?
МЕННЕРС.
Не болтай, старик!
СКРИПАЧ.
Я что? Я играю. (Принимается играть с удвоенной энергией.)
ИЗ ХОРА.
Так куда делись девочки, Меннерс?
|
|
ЖЕНА МЕННЕРСА.
В городе девочки. Туда еще заходят иногда настоящие корабли. А на берег сходят порой настоящие матросы.
ИЗ ХОРА.
Здесь становится скучно, Меннерс.
ЖЕНА МЕННЕРСА.
Можно подумать, тут было когда-то весело.
Звучит тема Моря. В таверне появляется Эгль.
ИЗ ХОРА.
Явился?
ЭГЛЬ.
Явился.
ИЗ ХОРА.
Как всегда, по воде?
ЭГЛЬ.
Как всегда.
ИЗ ХОРА.
Врешь!
ЭГЛЬ.
Как всегда. (Подсаживается к стойке, за которой стоит жена Меннерса. Ест из миски. Жене Меннерса.) Я был в одной стране. Там птицы не ложатся спать. И солнце не заходит вечерами. Коснется моря и опять, набравшись сил, взбирается по небу. Там жены ждут мужей, ушедших в море. По десять лет, по двадцать, пятьдесят. И не было, представь себе, ни разу, чтоб кто-то не вернулся. Все пришли.
Пиво льется через край кружки. Жена Меннерса неотрывно смотрит на Эгля.
Там царствует любовь. Хоть ей не строят храмы. Детей не заставляют петь хвалу. Там просто любят. Медленно и скромно. Наивно и немножечко смешно. Обыденно – ведь там не представляют, как можно жить, не ведая любви...
СКРИПАЧ.
Слушайте, мне уже хочется иметь адрес.
МЕННЕРС (Скрипачу).
А тебя-то кто спрашивает?
ЖЕНА МЕННЕРСА.
Погоди, Меннерс...
СКРИПАЧ.
Я – что? Я играю...
МЕННЕРС (Эглю с неожиданной злобой).
Убирайся отсюда! Чтобы ноги твоей тут больше не было! Почему я должен поить и кормить всякого бродягу только за то, что он умеет красиво врать.
ЭГЛЬ.
Может быть, может быть... (Пауза.) Просто иногда мое вранье сбывается.
В таверне, едва не столкнувшись с уходящим Эглем, появляется Мэри, совсем молодая женщина с грудным ребенком на руках. Она выглядит, как пришелец из другого мира. Плащ-пелерина. И алая косынка на шее...
|
|
МЕННЕРС (с преувеличенной радостью).
О, Мэри! Неужели Лонгрен вернулся?
МЭРИ (она говорит с едва уловимым акцентом).
Я бы никогда не решилась прийти к вам...
МЕННЕРС.
Если бы не долг твоего мужа, тяжким грузом...
МЭРИ.
Поверьте, мне невообразимо стыдно... Я не умею подобрать слова для своей просьбы... (Старается отвести Меннерса в сторону.)
ИЗ ХОРА.
-Откуда он, все-таки, ее привез, этот Лонгрен?
-Из Америки.
-С чего ты взял?
-Все Мэри – из АмЭрики.
СКРИПАЧ.
А все Эльзы и Инги – из Эльзаса и Лотарингии.
МЭРИ (Меннерсу).
Я бы никогда не посмела просить у вас... просить у вас денег... Поверьте, это совершенно не в моих правилах...
ЖЕНА МЕННЕРСА (подходит к Мэри, забирает у нее младенца; Меннерсу).
Дай ты ей чего-нибудь поесть, и пусть идет, от греха подальше...
МЭРИ (Меннерсу).
На этих днях вернется муж...
МЕННЕРС.
Кто знает, кто знает...
ИЗ ХОРА.
Мой отец не вернулся.
МЭРИ.
Лонгрен обязательно вернется и рассчитается с вами.
ИЗ ХОРА.
Мой брат не вернулся.
МЕННЕРС.
Он мне и так уже порядочно должен, твой Лонгрен.
МЭРИ.
Он вернется и рассчитается за все!
ИЗ ХОРА.
Мой сын не вернулся.
Меннерс молчит.
МЭРИ.
Я поняла... Простите. (Поворачивается, ищет глазами Ассоль.)
МЕННЕРС.
Нет-нет, отчего же! Я мог бы дать вам денег в долг, сударыня. Впрочем, зачем в долг? Я мог бы даже подарить вам некоторую сумму. Но... Разве это не унизило бы вас?
МЭРИ.
Право, я...
МЕННЕРС.
Я дам вам... возможность заработать эти деньги. (Скрипачу.) Маэстро!
СКРИПАЧ.
Я – что? Я играю...
МЕННЕРС (церемонно кланяется, приглашая Мэри на танец. Затем, неожиданно крепко схватив ее, начинает кружить между столиками).
Шляпка, господа, шляпка! Пятьдесят центов, никак не меньше. А кто больше, господа? Может быть, кто-то даст больше? Шестьдесят!? Продано, продано, продано!
Посетителям нравится эта игра. И вот уже растерянная, не способная сопротивляться Мэри перелетает из одних рук в другие, постепенно лишаясь частей своего костюма... «Кто больше, господа? Кто больше? – кричит Меннерс. – Продано!..»
Музыка обрывается. «Играй! Играй, бездельник!» Но старый Скрипач не в силах играть дальше. Наступившая тишина заставляет остановиться раскураженную толпу. Жена Меннерса торопливо отдает Мэри ее маленькую дочь и подталкивает к выходу. Мэри бежит от позора под дождь и ледяной ветер.
ЖЕНА МЕННЕРСА.
Какой же ты мерзавец, Меннерс...
Долгая пауза.
СКРИПАЧ.
Он вернется и рассчитается за все...
Полураздетая Мэри под проливным дождем. Держит на руках ребенка.
МЭРИ.
Завывает в печке ветер,
Дождик п ό морю стучит.
Ото всех невзгод на свете
Мама дочку защитит.
Платье спит на спинке стула,
Спят ботинки у стены,
Только мама не уснула,
Только мама не уснула,
Чтобы дочке снились сны.
Замолчал
за печкой сверчок,
Перестал
кружиться волчок,
Повернись
скорей на бочок –
Баю бай...
Волны забирают у Мэри дочь, омывают Мэри. Ветры укутывают ее в белое и укладывают в гроб.
ВЕТЕР и ВОЛНЫ.
Ветер и волны, волны и ветер,
Рифов коварных твердь...
За остальное мы не в ответе,
Лишь за любовь и смерть.
Волны и ветер, ветер и волны,
Белый морской песок...
Гимн или реквием будет исполнен,
Будет исполнен в срок.
Жена Меннерса приносит алую косынку. Появляются Женщины и Священник.
Похоронная процессия.
ЖЕНСКИЙ ХОР.
Ах, какая лежит красивая,
А была-то больной да хилой...
Только больно была спесивая...
Господи помилуй!
СВЯЩЕННИК.
Господи помилуй!
Господи помилуй!
ЖЕНСКИЙ ХОР.
А случилось-то все как скоро...
На ветру, говорят, простыла...
Говорят, не снесла позора...
Господи, помилуй!
СВЯЩЕННИК.
Господи помилуй!
Господи помилуй!
ЖЕНСКИЙ ХОР.
Насилу родила дочку,
Месяц не доносила...
Трудно, небось, в одиночку...
Господи помилуй!
СВЯЩЕННИК.
Господи помилуй!
Господи, помилуй!
ЖЕНСКИЙ ХОР.
А Лонгрена до сих пор нету -
Убежал от жены постылой,
Или просто утонул где-то...
Господи помилуй!
СВЯЩЕННИК.
Господи помилуй!
Господи помилуй!
В мерный обряд прощания врывается Лонгрен. Расталкивая плакальщиц, он продирается к гробу. Все смолкают. В абсолютной тишине Лонгрен прощается с Мэри. Берет из гроба ее красную косынку.
Снова женский шепот: в отдалении появляется Меннерс...
Спиной почувствовав его, Лонгрен выхватывает нож и бросается на трактирщика.
СВЯЩЕННИК.
Остановись, Лонгрен! Не бери грех на душу! Христом Богом прошу, опомнись!
ЛОНГРЕН.
Где ты был со своим Богом, когда Меннерс убивал мою жену? (Отталкивает Священника.)
ЖЕНА МЕННЕРСА.
Кто-нибудь! Кто-нибудь, Господи!..
Останавливает Лонгрена Ассоль: плач трехмесячной дочери заставляет опустить руку.
Лонгрен подбегает к женщине, держащей дочь, берет ребенка на руки.
У гроба Мэри.
ЛОНГРЕН (жене Меннерса).
Скажи спасибо Ассоль. (Дочери.) Спи, спи, моя девочка... Не бойся ничего. Я здесь. Я здесь. Твой папа... А они... они еще ответят за все. Еще ответят... Клянусь тебе. (Качает Ассоль.)
Лодки дремлют у причала,
Спит на облаке Луна,
И качает сонных чаек
Утомленная волна.
Спит усталая акула,
Спят усатые киты...
Только мама не уснула,
Только мама не уснула,
Чтоб спала спокойно ты.
Замолчал
за печкой сверчок,
Перестал
кружиться волчок,
Повернись
скорей на бочок –
Баю бай...
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Прошло двенадцать лет.
В убогом жилище, устроенном в старом маяке, нет даже самого необходимого, зато на полках одиннадцать прекрасных кораблей с полным такелажем. Лонгрен подходит к полке с кораблями. Ставит на нее что-то покрытое тканью. Появляется Ассоль.
ЛОНГРЕН.
О, какая прекрасная дама! Уж не праздник ли нынче?
АССОЛЬ.
Не знаю. Может быть, и праздник.
ЛОНГРЕН.
Да и на мне почему-то парадный мундир.
АССОЛЬ.
Да уж. Что бы это могло означать?
ЛОНГРЕН.
Не иначе, сегодня у кого-то день рождения.
АССОЛЬ.
Интересно, у кого?
ЛОНГРЕН.
Ох, что-то подсказывает мне, что у одной девочки... Простите, у прекрасной дамы!
АССОЛЬ.
Правда? И сколько же даме стукнуло?
ЛОНГРЕН.
Говорят, что дамы не любят вспоминать о своем возрасте.
АССОЛЬ.
Ой, не любят! Ну, разве что изредка. Когда очень хотят получить подарок.
ЛОНГРЕН.
Ну, что же, тогда придется вспомнить. (Подходит к полке, пересчитывает корабли.) Раз, два, три... Одиннадцать... А вот это – двенадцать! (Сдергивает ткань с подарка и мы видим двенадцатый корабль с парусами, сделанными из красной косынки Мэри.)
АССОЛЬ.
Какой красивый! (Целует отца. Пауза.) Ты разрезал мамину косынку?
ЛОНГРЕН.
Сегодня ночью, когда ты спала, она приходила, и сказала: сделай из нее паруса. Это мой подарок ко дню рождения Ассоль.
АССОЛЬ.
Спасибо...
ЛОНГРЕН.
Но это еще не все.
АССОЛЬ.
Не все?
ЛОНГРЕН.
Да. У нас сегодня гости.
Из сохнущего на веревке белья Лонгрен устраивает маленький театр и разыгрывает перед дочерью спектакль.
Капитану Немо
Трудно под водой
Написать поэму
Барышне одной.
Я из осьминога
Нацедил чернил,
И, поверьте, много
Строчек сочинил.
Но акула злая
Слопала стишок!
Распорол тогда ей
Брюхо до кишок.
Вот они какие
Эти восемь строк,
Их теперь акулы
Знают назубок.
«Ах, как здорово
каждый год рождаться,
Дня рождения
с нетерпеньем ждать!
То тебе одиннадцать,
то – двенадцать,
А потом когда-нибудь –
двадцать пять!»
Капитана Гранта
Ищут все вокруг,
То плывут на Север,
То плывут на Юг.
Истреляют пушки
И сигналят SOS!
Я тебе ракушки
К празднику принес.
Это ожерелье –
Лучше всяких бус! –
Получить хотели
Турок и индус,
А один курносый
Старый папуас
Бросился с утеса,
Получив отказ.
Ах, как здорово
каждый год рождаться,
Дня рождения
с нетерпеньем ждать!
То тебе одиннадцать,
то – двенадцать,
А потом когда-нибудь –
двадцать пять!
Вот какая штука,
Вот какой момент:
Капитана Кука
С нами больше нет.
Кровот о чит рана,
Мир несправедлив:
Съели капитана,
Даже не запив.
Я его посланец,
Я его матрос,
Барышне гостинец
От него принес.
Но у этой драмы
Есть своя мораль:
Далеко от мамы... (Осекается.)
То есть, от папы...
Ты не уплывай...
Праздничное настроение куда-то исчезло. Пауза.
АССОЛЬ.
Папа, а почему к нам никогда не приходят настоящие гости? Почему ты никуда не выпускаешь меня одну?
ЛОНГРЕН (мрачно).
Потому, что люди злые...
Ветер и волны. Волны и ветер. Белый морской песок...
На берегу играют мальчишки.
Нету интереснее игры в мире,
Чем, расставив ноги по-матросски,
Камень в море ловко запузырить,
Важно только, чтобы он был плоский.
Дело тут не в меткости и не в силе,
Это не в окошко камень бросить:
Раз – два – три - четыре,
Пять – шесть – семь - восемь…
-Мой камень прыгнул восемь раз!
-Мой камень прыгнул девять раз!
-Мой камень прыгнул десять раз!
-А мой попал медузе в глаз!
-А мой скакал до двадцати!
-А мой взорвался по пути!
-А мой рекорд был – тридцать три…
-Не умеешь врать - не ври! – на берегу появляется Меннерс-младший. Он на голову выше остальных мальчишек. Меннерс поднимает с земли камень и небрежно запускает его в море. Мальчишки считают. «Раз-два-три-четыре... семь... пятнадцать...Во дает!..»
ВОЛНЫи ВЕТЕР.
Наблюдают сверху за игрой тучи,
Может, даже ставят на кого-то:
Кто точнее целится и кто круче?
И каким закончится это счетом?
Исчезают камешки в морской шири,
И несется хор разноголосый:
Раз – два – три - четыре,
Пять - шесть – семь - восемь…
МАЛЬЧИШКИ.
А мой отец кидал до ста!
МЕННЕРС.
Да он не видит ни черта.
МАЛЬЧИШКИ.
А мой вчера в кита попал!
МЕННЕРС.
Когда в своей кровати спал.
МАЛЬЧИШКИ.
А мой подлодку потопил!
МЕННЕРС.
Когда в таверне водку пил…
Пауза.
МАЛЬЧИК.
А у тебя, Меннерс, вообще отца нету!
МЕННЕРС.
Что? А ну-ка, повтори!
МАЛЬЧИК.
У тебя отца... нету…
Жестокая драка.
На берегу появляется Ассоль. Видит, как Меннерс избивает мальчика и отчаянно бросается на помощь. Дерущиеся останавливаются в удивлении.
МЕННЕРС (разглядывая Ассоль).
А это еще кто такая?
АССОЛЬ.
Меня зовут Ассоль.
МАЛЬЧИШКИ.
-Да это же... Это дочка Лонгрена!
-Дочка Лонгрена!
МЕННЕРС.
Ах, Ассоль... (Мальчишкам.) Ну? Чего смотрите? Огонь!
И вот уже камни летят в Ассоль.
ВОЛНЫи ВЕТЕР.
Самая старинная игра в мире,
Кто точней сумеет камень бросить:
Раз – два – три - четыре,
Пять – шесть – семь - восемь…
МАЛЬЧИШКИ.
-А мой отец кидал до ста!..
-А мой отец подбил кита!..
-А мой убил пятьсот акул!..
-А мой...
МЕННЕРС (останавливая мальчишек).
Все! Хватит с нее.
АССОЛЬ.
За что?!
Пауза.
МЕННЕРС.
А за что твой отец убил моего?
АССОЛЬ.
Мой папа?.. Это... Это неправда! Слышите, неправда!
МЕННЕРС.
Правда.
МАЛЬЧИШКИ.
-Правда.
-Правда.
-Правда.
-Правда.
И эхо подхватывает со всех сторон: «Правда... Правда...» Ассоль зажимает уши.
«Ассоль! Ассоль!» - на берегу появляется Лонгрен. Мальчишки мгновенно разбегаются. Лонгрен подбегает к дочери.
ЛОНГРЕН.
Ассоль! Доченька! Что с тобой? Тебе больно? Ты упала? Упала, да? Кто? Кто? Скажи, кто? Ну, не молчи же ты!
АССОЛЬ.
Это правда...
ЛОНГРЕН.
Что?
АССОЛЬ.
Это правда, что ты... убил человека?
Лонгрен застывает. Он раздавлен этим вопросом. В его памяти всплывает картина из прошлого... Шторм... Рев волн...
Явление Меннерса-старшего. Он возникает прямо из волн. В сопровождении свиты. Садится на услужливо подставленный стул. Волны качают его лодку.
МЕННЕРС-СТАРШИЙ (издевательски).
Какая у тебя дочь, Лонгрен! Какая у тебя красивая дочь. Плохо только, что она до сих пор не знает правду.
Этот день мне уже
Никогда не забыть:
Волны в клочья рвались
О прибрежные скалы...
Моя бедная лодка,
Не могла уже плыть,
Моя бедная лодка
Смертельно устала.
Повисал в пустоте
Мой отчаянный крик -
Надо мной небеса
Подо мною пучина...
Но он все же пришел,
Он пришел, он возник -
Благородный моряк,
Настоящий мужчина.
Он стоял на камнях -
Онемел и оглох,
Как уставший нести
Непосильную ношу,
Как верховный судья,
Как спустившийся Бог,
Разделивший людей
На плохих и хороших.
Под ударами волн
Я стонал, я рыдал,
И в надежде пустой
Я молил о спасении...
Он стоял и смотрел,
Но руки не подал,
Словно свой приговор
Приводил в исполненье.
Сколько гроз пронеслось,
Сколько туч пролилось,
Сколько лет пролежал
На безжизненном дне я...
И морская вода
От бессмысленных слез
Становилась еще солонее.
Что же ты не помог, Лонгрен?
ЛОНГРЕН.
Прекрати!
МЕННЕРС.
Плохо, что девочка не знает правду. Вот она наверняка подала бы руку. Дай мне руку, девочка!
Ассоль протягивает руку. Меннерс хватает ее и вместе со свитой начинает кружить в танце.
ЛОНГРЕН.
Уйди! Исчезни, дьявол! Оставь мне дочь!
Лодка Меннерса переворачивается… Меннерс исчезает в волнах, утаскивая за собой Ассоль.
Ассоль!
Видение пропало. Ассоль стоит за спиной Лонгрена.
АССОЛЬ.
Ты не ответил...
ЛОНГРЕН.
Что?
АССОЛЬ.
Это правда, что ты убил его?
ЛОНГРЕН (тихо).
Я бросил море, без которого не мог жить. Я укачивал тебя в рыбацкой сети. Стирал твои платья и чулки. Рассказывал сказки о мире, таком, каким он должен быть... Убил? (Пауза. В крик.) Убил! Убил! Убил! А он убил твою мать! А ты...
Волны и Ветер приносят двенадцать маленьких корабликов. Лонгрен в ярости крушит их, топчет ногами. Кораблекрушение!
ВЕТЕР и ВОЛНЫ.
Снасти – вдрызг, миллионы брызг,
Мачты гнутся в дугу.
Выйти в море – такой же риск,
Как остаться на берегу.
Вода и суша, огонь и лед,
Это твое решение.
Никто не знает, где тебя ждет
Кораблекрушение!
У любви
Законы просты:
Любить – это жечь
Корабли и мосты.
ЛОНГРЕН.
Пусть говорят, что руки не п ό дал.
Пусть говорят, что я убил.
Но не судья мне, кто глуп и подл,
И не судья мне, кто не любил!
Тут умер даже Бог от скуки,
От лицемерия и лжи…
У мертвецов и то теплее руки.
Судья ль мне тот, кто никогда не жил?
ВЕТЕР и ВОЛНЫ.
У любви
Законы просты:
Любить – это жечь
Корабли и мосты.
Снасти – вдрызг, миллионы брызг,
Мачты гнутся в дугу.
Выйти в море – такой же риск,
Как остаться на берегу.
Вода и суша, огонь и лед,
Это твое решение.
Никто не знает, где тебя ждет
Кораблекрушение!
АССОЛЬ.
Папочка! Папочка! (Спасает, выхватив из-под ног Лонгрена, кораблик с алыми парусами.)
Лонгрен бежит прочь.
Волны успокаивают Ассоль. Берут у нее кораблик, бережно покачивают его. Ассоль любуется.
Появляется Эгль.
ЭГЛЬ (зачерпывает ладонью морскую воду, пробует на вкус).
Э-э, да тут, кажется, кто-то плакал. Тебя кто-нибудь обидел?
АССОЛЬ.
Никто.
ЭГЛЬ.
Это хорошо. Потому что тех, кто обижает маленьких девочек, я обычно превращаю в свинью.
АССОЛЬ.
Вы волшебник?
ЭГЛЬ.
В общем, да. Впрочем, тот, кто обижает девочек, со временем и сам превращается в свинью (Видит уплывающий кораблик.) О, какой прекрасный фрегат!
АССОЛЬ.
Ой! Его сейчас унесет ветер! (Хочет бежать за корабликом.)
ЭГЛЬ (берет Ассоль за руку).
Постой, девочка.
АССОЛЬ.
Вы можете его вернуть?
ЭГЛЬ.
Я все могу. Но стоит ли возвращать корабль, уплывающий в море? Ты ведь не знаешь, куда и зачем он плывет. Пусть кораблик плывет. Далеко. На ту сторону океана...
АССОЛЬ.
И что?
ЭГЛЬ.
Пусть плывет он на сторону ту,
И причалит в далеком порту...
АССОЛЬ.
Он причалит в далеком порту...
ЭГЛЬ.
Но однажды, не поздно, не рано,
Он тебе принесет на борту
Удивительного капитана.
АССОЛЬ.
Он вернется ко мне, принеся на борту
Удивительного капитана...
А как его будут звать?
ЭГЛЬ.
Пускай его зовут Грей. Капитан Грей.
Через горы обид,
Через море невзгод,
Он к тебе прилетит,
Он к тебе приплывет.
Пусть другие тебе говорят,
Что корабль не вернется назад…
АССОЛЬ.
Почему они так говорят?
ЭГЛЬ.
Ты не верь этим людям усталым,
И однажды увидишь фрегат,
Ты увидишь волшебный фрегат
На рассвете под парусом алым.
АССОЛЬ.
Я однажды увижу волшебный фрегат
На рассвете под парусом алым.
ЭГЛЬ.
А покуда он будет в пути,
Ты немножко должна подрасти.
АССОЛЬ.
Я немножко должна подрасти...
ЭГЛЬ.
И вернется прекрасное судно.
Только ты никогда не грусти,
Только ты никогда не грусти,
Не грусти, как бы ни было трудно.
ЭГЛЬ и АССОЛЬ.
Никогда не грустить,
Ни за что не грустить,
Не грустить, как бы ни было трудно!
Словно сказочный сон
Время быстро пройдет
И когда-нибудь он
За тобой приплывет!..
АССОЛЬ.
Вы волшебник!
ЭГЛЬ.
Не знаю...
АССОЛЬ.
Нет-нет, вы – волшебник! (Убегает.)
ЭГЛЬ.
Для чего на свете рифы –
Кораблям морским угроза.
Для чего на свете рифмы –
Чтоб о них разбилась проза.
Чтоб о них порвались тучи
В сотни маленьких клочков...
Впрочем, тучи, все же лучше
Серых скучных облачков.
Эгль уходит. И словно бы уносит с собой дневной свет.
Счастливая Ассоль взбирается на маяк. Зажигает огонь.
АССОЛЬ.
Кораблик мой, плыви
За тысячи морей,
К волшебной незнакомой стороне,
К тем самым берегам,
Где мой далекий Грей
Пока еще не знает обо мне.
Я может быть сама
Еще не поняла,
Как страшно ожидание.
Но я уже пришла,
Ты слышишь, я пришла
На первое свидание.
Я построю маяк до неба,
Я на небе зажгу звезду,
Чтобы, кем бы ты ни был,
И где бы ты ни был –
Ты знал, что тебя я жду.
Волны и Ветер...
Ветер и Волны. Они являют девочке прекрасного капитана в белоснежном кителе. Он держит на ладони кораблик с алыми парусами. Он получил послание Ассоль.
Ассоль и Грей замирают в растерянности. Что делать, что сказать? Но шепот Волн и шелест Ветра подсказывают им слова...
ВОЛНЫ.
Ты приплыл?
ВЕТЕР.
Я приплыл.
ВОЛНЫ.
Меня зовут Ассоль.
ВЕТЕР.
Красиво.
ВОЛНЫ.
Разве?
А я привыкла... Ты совсем другой.
Не тот, кого себе я представляла.
ВЕТЕР.
Неужто хуже?
ВОЛНЫ.
Лучше. В сотни раз.
ВЕТЕР.
Ты тоже удивительно красива.
ВОЛНЫ.
Ты знаешь... мне пока двенадцать лет...
ВЕТЕР.
Ну, это не такой уж недостаток.
Ты даже оглянуться не успеешь...
ВОЛНЫ.
Тут время очень медленно идет.
ВЕТЕР.
И хорошо. Я только до рассвета...
ВОЛНЫ.
Ах, до рассвета... Папа говорил,
Что по ночам к нему приходит мама...
Но ты... живой?
ВЕТЕР.
Конечно, я живой.
И стоит лишь немного подождать...
ВОЛНЫ.
И стоит лишь немного подождать?..
ВЕТЕР.
Я приплыву однажды за тобою.
ВОЛНЫ.
И заберешь меня отсюда навсегда?
ВЕТЕР.
И заберу тебя отсюда. Навсегда.
ВОЛНЫ.
Мне стоит лишь немножко подождать...
АССОЛЬ, ВОЛНЫи ВЕТЕР.
Я построю маяк до неба,
Я на небе зажгу звезду,
Чтобы, кем бы ты ни был,
И где бы ты ни был –
Ты знал, что тебя я жду.
Волны и Ветры уносят Грея. Ассоль одна.
АССОЛЬ.
Зажгу тебе звезду,
Зажгу тебе луну
И лунную дорожку постелю.
И с голубем пошлю
Навстречу кораблю
Я слово незнакомое «люблю».
В полуночной тиши,
А может быть к утру
Сбываются пророчества.
Ты даже не спеши,
Теперь я не умру
От одиночества.
Куда-то исчезает девочка Ассоль. А ее песню на маяке продолжает девушка, очень похожая на Мэри.
Я построю маяк до неба,
Я на небе зажгу звезду,
Чтобы, кем бы ты ни был,
И где бы ты ни был –
Ты знал, что тебя я жду...
ХОР.
Что смотреть в это море, смотреть в это небо?
Всем назло?
Всем назло?
Может, море голодному корочку хлеба
Волной принесло?
Или небо водою живой окропило
Этот мертвый песок?
Этотмертвый песок?..
Но вокруг только соль
да креветки для пива,
Вот и все.
СВЯЩЕННИК.
А были раньше времена. Великой веры и великого служенья. И мученики были и аскеты, отшельники, отринувшие мир. И столпники святые... Взбирались на высокие столбы и не сходили с них, живя без пищи, по многу месяцев, а может быть, и лет... За тем лишь, чтобы быть поближе к Богу. И к таинствам небесным причаститься...
ИЗ ХОРА.
-Ну, это уж, пожалуй, чересчур.
-Небесные тайны!
-Святая!
ХОР.
Никакая она
Не тайна,
Не с небес она
К нам сошедшая.
Никакая она
Не святая,
А простая она
Сумасшедшая!
Сколько можно под ветром дрожать -
Сумасшедшая.
Сколько можно бессмысленно ждать -
Сумасшедшая.
Не разгонишь надеждой тоску -
Сумасшедшая.
Даже волны шуршат по песку:
Сумасшедшая!
Сумасшедшая!
Сумасшедшая!..
Для чего охранять это чахлое пламя
С давних пор?
С давних пор?
И стоять, и стоять, возвышаясь над нами,
Словно вечный укор?
Словно вечный укор?
А внизу умирают, рожают, стирают,
Отжимают белье.
Отжимают белье...
Да еще этот дождь ни на миг не стихает,
Льет и льет.
Никакая она
Не тайна,
Не с небес она
К нам сошедшая.
Никакая она
Не святая,
А простая она
Сумасшедшая!
Сколько можно под ветром дрожать,
Сумасшедшая.
Сколько можно бессмысленно ждать,
Сумасшедшая.
Не разгонишь надеждой тоску,
Сумасшедшая.
Даже волны шуршат по песку:
Сумасшедшая!
Сумасшедшая!
Сумасшедшая!..
«Сумасшедшая! Сумасшедшая! Сумасшедшая!» – шепчут волны, шепчет ветер, шепчет эхо.
Ассоль затыкает уши.
И вдруг:
-Приплыл! Приплыл!
Девушка спускается с маяка и бежит туда, куда обращены взгляды присутствующих. И вдруг застывает. Навстречу ей – странная процессия ряженых. Рыжебородые «матросы» с песней тащат лодку на колесах, увешанную красными тряпками. На носу лодки – чучело в тельняшке и алых трусах.
«МАТРОСЫ».
Слышен грохот якорей!
К нам приплыл за сто морей
Знаменитый мистер Грей!
Благороден и богат:
У него большой фрегат,
И полным-полно деньжат!
Э-гей, эге-гей!
К нам приехал мистер Грей.
Алый шелк в порту купил
И на мачту нацепил,
И с утра к Ассоль приплыл.
А Ассоль у маяка,
Поджидая моряка,
Даже тронулась слегка.
Э-гей, эге-гей!
К нам приехал мистер Грей.
Зря народ не верил ей.
Полюбуйтесь поскорей:
Вот он - принц заморский Грей!
Это встреча двух сердец:
Два кольца – и под венец…
Тут и сказочке конец!
Молодежь срывает с себя бороды и радостно гогочет.
МЕННЕРС (подходя к Ассоль).
А ты кого ждала?
Девушка дает ему пощечину и убегает. Товарищи Меннерса готовы броситься за ней, но Меннерс останавливает их.
ТОВАРИЩ МЕННЕРСА.
Что, и ты это стерпишь?
Меннерс не отвечает.
Появляется Мать Меннерса. Молодежь разбегается. Мать подходит к сыну, обнимает его.
МЕННЕРС.
Уплыть бы отсюда...
МАТЬ.
Вот, значит, как!
МЕННЕРС.
Надоело все. Тошнит.
МАТЬ.
Тошнит? Это называется морская болезнь. Заразная вещь... Все-таки, тебя заразили...
Что происходит с тобой, скажи?
Понимали друг друга прежде мы.
Кто не умеет нормально жить –
Грезит надеждами!
Сколько возвышенных слов и фраз
Поэты впустую тратили…
Пускай стороною обходят нас
Эти мечтатели!
Мечты, мечты,
Куда уводят мечты,
В какую нелепую высь?
Мечты пусты…
Достичь неземной высоты,
Чтобы сорваться вниз…
Лишь бы покинуть родной причал -
Стремятся сбежать из гавани,
Словно вам кто-нибудь обещал
Легкое плаванье.
Жизни другой на другом берегу
Ты не найдешь, поверь мне, -
То же пиво и то же рагу
В той же таверне.
Мечты, мечты,
Куда уводят мечты,
В какую нелепую высь?
Мечты пусты…
Достичь неземной высоты,
Чтобы сорваться вниз…
Мать уводит сына...
СКРИПАЧ.
Жалко мальчика...
СВЯЩЕННИК.
Всех жалко.
СКРИПАЧ.
Но ведь что-то можно сделать. Ведь всегда что-то можно сделать!
СВЯЩЕННИК.
Ты правда веришь или притворяешься?
Ассоль зажигает огонь на маяке.
Волны и Ветер приносят Грея. Надевают на Ассоль фантастическое свадебное платье, ведут девушку под морской венец.
МОРСКАЯ НЕВЕСТА
Баллада.
За море, далекое море
Отправился юный моряк:
В далекое море уплыл он и вскоре
Пропал в неизвестных краях.
Туманом подернулись дали,
И мхом – опустелый причал.
Семья и друзья его больше не ждали,
Никто моряка не встречал.
Лишь ветер да волны. Лишь ветер и волны.
И дева, с которою был он помолвлен.
И вот перед самым закатом,
Когда даже ветер затих,
Подходит к причалу корабль богатый,
И сходит по трапу жених.
«Спешил за тобою одною
Я долгие годы сюда…
Согласна ли ты обвенчаться со мною?»
И дева ответила: «Да!»
Но были печалью глаза его полны.
И знали о тайне лишь ветер и волны.
И тотчас приплыли сирены
И стая прекрасных наяд,
Соткали фату кружевную из пены,
Из вод’рослей – дивный наряд.
Отцом посаженным на свадьбе
Был грозный владыка морской.
И пели русалки, и гости плясали
Под Ветра мотив колдовской.
И рыба-Луна, качаясь на волнах,
Светила всю ночь для счастливых влюбленных.
И вдруг все исчезло в тумане.
И молвил моряк молодой:
«В подводный дворец возвращаться пора мне...
Пойдешь ли ты вместе со мной?
Там нет ни разлуки, ни боли.
Там раны залижет вода.
Там счастливы вечно мы будем с тобою…»
И дева ответила…
«НЕТ!» – кричит Лонгрен. И видение Ассоль исчезает.
Обросший щетиной, опустившийся Лонгрен гонит прочь Скрипача.
ЛОНГРЕН.
Пошел вон! Ноги ее не будет в этом кабаке!
СКРИПАЧ.
Я просто думал, девушка имеет такой голос... Девушке надо петь. И лишний центик в кармане не помешал бы благородному моряку...
ЛОНГРЕН.
Убирайся! Петь у Меннерсов? Ассоль?