От автора
«История, которую я хочу рассказать – вымышленная. За основу я взяла обычный панельный дом голубого цвета в районе Чертаново. И живущих в нём людей – главных героев рассказа, семьи Толмачёвых, соседки-пенсионерки Веры Дмитриевны Толмачёвой (Соболевой) и её детей Юлии и Никиты».
Мария Романова
«Мама, ты знаешь наших соседей Кулаковых – тётю Свету и дядю Лёшу?».
«Конечно, дочка как же мне Свету с Лёшей не знать? Мы сюда в этот дом ровно тридцать лет назад, вместе въезжали, тогда это было такое трудное время, перестройка всё-таки. И мы буквально со Светкой вырвали эти две квартиры – зубами! А ты что про них спрашиваешь?».
«Да тут такое дело, они же переехали пару часов назад, с этой квартиры, вроде как к своим детям куда-то на Проспект Вернадского. Там у них дома рядом».
«Да, ладно Светка с Лёшей? А как же они так? Теперь я понимаю, почему мне Света вчера отдала несколько банок своего абрикосового варенья, а Лёша мне отдал один из своих ящиков с инструментами. Видимо знал, что Никита, будет что-нибудь ремонтировать».
«Мама, да не переживай ты, ваша многолетняя дружба, на этом точно не закончилась. Мне тут Анна, их дочка оставила адрес и телефон, специально для тебя, попросила, чтобы я лично тебе его передала. Так что когда тебя тётя Света с дядей Лешёй позовут, тогда к ним в гости и съездишь».
«Тогда, ладно. Но я вот дочка, только одного понять не могу, зачем они так внезапно взяли и переехали».
«Единственное, что я знаю, что они поменялись квартирами, с теми людьми, которые жили на Проспекте Вернадского, то есть они взяли квартиру в Чертаново в нашем доме, а тётя Света с дядей Лёшей взяли квартиру там».
«Но зачем, Юля? Это же не основная причина».
«Мама, а тебе Никита разве ничего не говорил?».
«А что он мне может сказать? У него работа, семья, дом, а к матери съездить в гости, только по праздникам может. Подумаешь, трудно ему с Якиманки, приехать к маме в Чертаново. Одно дело ты, живёшь в Коньково, а готова приехать, ко мне по первому зову. А вы ведь, кстати, живёте с Никитой недалеко друг от друга могли бы хоть раз вместе ко мне приехать».
«Мам, ты, пожалуйста, Никиту не осуждай, он работает с утра до ночи, ему просто некогда, а так он мог тоже бы приезжать к тебе, как и я по первому твоему зову, ну ему же, как то надо, семью свою кормить».
«Да я не осуждаю, вас, ты и Никита, вы мои самые дорогие и любимые дети, хоть и у вас уже есть свои дети, а вы для меня всё равно останетесь самыми дорогими и любимыми детьми. Даже если вы бы жили за пределами Москвы, или вообще в другом городе. Кстати, Юля, а ты что имела в виду, когда говорила, что мне Никита хотел, о чём-то сказать?».
«Да, мам тут уже около трёх лет ходят слухи, о том, что якобы в этом доме, происходят какие-то странные вещи: то чердак всё время открыт на последнем этаже, то лестницы посыпаны то ли солью, то ли пудрой, причём на всех этажах, то ещё происходит что-то странное, я не знаю. И самое интересное, что в подъезде каждый день, на протяжении трёх лет, происходят какие-то странные звуки. Слухи конечно слухами, но люди то верят, за три года уже человек двадцать, наверное, переехали, отсюда. Судя по всему происходящему в этом доме, здесь всё покрыто тайной – «тайной голубого дома».
«Скажи мне, дочка а, Никита то откуда всё знает?».
«Ну, во-первых, мама, Никита рассказал, мне всё от Ани Кулаковой, дочери твоих закадычных друзей. Во – вторых он работает вместе с ней, а так как сначала, перед тем как нашему Никите всё рассказывать, Анька, успела провести своё расследование, предварительно пообщавшись с уборщицей и со старшей по дому, со старшей по нашему подъезду, и с некоторыми жителями. И они все в один голос, подтвердили, что в доме происходит что-то странное. А одна из соседок нашего подъезда – Зоя Васильевна, рассказала Ане, что в один из дней, кто-то залепил её дверной глазок, тёмным-притёмным скотчем. По словам, Ани, женщина долго ничего не могла понять, пока просто не вышла на лестничную площадку, и не обнаружила залепленный скотчем – дверной глазок. Единственное, что я поняла, все, что происходит в этом доме, это какая-то тайна – тайна голубого дома. Как её уже успели окрестить жители».
«Теперь мне всё стало понятно. Действительно, какая-то тайна. И теперь я понимаю, почему Света мне недавно жаловалась на какой-то странный шум, в подъезде. А кто переехал сегодня в квартиру где жили Света с Лёшей?».
«Семья Толмачёвых, тоже, пенсионеры, кстати, мать и сын. Так что я думаю, тебе будет, о чём с ним поговорить».
«Погоди, как ты сказала? Мать и сын, говоришь? А как их фамилия - Толмачёвы? А как зовут, наших новых соседей ты знаешь?»
«Хм, по-моему, Владимир Петрович и Нинель Павловна, да, да так их зовут, я вспомнила. Мама, а чего ты так напряглась, как будто бы в эту квартиру переезжает твоя школьная подруга – тётя Лена, с которой ты уже полвека соперничаешь».
«Да лучше бы Лена, мы с ней уже как пять лет нормально общаемся. Понимаешь, какое дело, наши новые соседи, это, даже не знаю, как тебе сказать».
«Говори, как есть».
«Твой отец и его мамочка, твоя бабушка – баба Нина».
«Что, прости? Что ты сейчас сказала?».
«Да, да. Владимир Петрович Толмачёв ваш с Никитой отец, мы с ним развелись, ещё в 1975 году вам с Никитой было тогда по три года, вот вы и не помните его. А я его любила, между прочим».
«Мама, он, что тебе изменил?».
«Да, лучше бы изменил, я и то бы его простила. Нас разлучила его мать, «моя мамочка», как он её называл – Нинель Павловна».
«А почему она Нинель?».
«Мне Володя рассказывал, что у неё польские корни».
«Теперь я понимаю, мама, почему ты не вмешиваешься ни в мою личную жизнь, ни в личную жизнь Никиты».
«Потому что, дочка я не хочу, чтобы вы из-за меня разрушали свою личную жизнь. Я ведь знаю, что у вас семьи, причём крепкие – что ты с Колей живешь уже душа в душу больше двадцати лет, и дети у вас замечательные. И что Никита с Машей, также долго уже живут вместе с двумя также замечательными детками. А я тем самым замечательная бабушка, четверых внуков. А вот Нинель Павловна, лишила себя возможности быть с вами, она даже знать вас не хотела. Не знаю, как сейчас, а вот в 1972 году, когда я Володе родила двух двойняшек тебя и Никиту, Нинель Павловна, сразу же сказала, Володе что знать меня не хочет, и своих новорожденных внуков. Представляешь, дочка?».
«Мама, не плачь, пожалуйста. Господи, я даже не помню, когда видела тебя плачущей. Хочешь, я поговорю, с этой Нинель Павловной? Ну и с Владимиром Петровичем, поговорю?».
«Нет, Юля не надо. Не надо так его называть, он для тебя и Никиты навсегда останется папой. В нашем расставании его вины нет. Это всё мама его – Нинель Павловна, мы не смогли спасти свой брак, она женщина с очень тяжелым характером. Мы даже когда разводились с вашим папой, нам в ЗАГСе даже пришлось придумать причину развода – что якобы мы не сошлись характерами. Но на самом деле, мы очень любили друг друга. Я даже больше замуж выходить не стала. Потому что понимала, что, такого как мой Володя, я больше не найду. И он наверняка, не женился. Я даже на память о нашем коротком браке, мы прожили всего четыре года, оставила себе его фамилию на память. И вы записаны под этой фамилией».
«Ну, и что ты мама дальше намерена делать?».
«Во первых, я хочу немного привести себя в порядок. Отведи меня в один из своих салонов красоты – ты же хотела на мой прошлый юбилей отвести меня в салон, мне тогда не надо было, а сейчас надо. Я хочу свести с ума твоего папу, и заодно поразить Нинель Павловну, впрочем, как и сорок семь лет назад, она будет в недоумении. Уж я-то её знаю».
«Погоди, мама, что ты сейчас сказала? Свести с ума папу? Да мне кажется, он уже и так с ума сойдёт, от того, что тебя увидит, спустя сорок четыре года».
«Ну и что? Тебе трудно, что ли, отвести маму в салон красоты?».
«Да нет, что ты? Конечно, нет. Это будет встреча века».
«Надо будет Никите, позвонить. Вот он будет в шоке».
«Юля, а они ещё не въехали сюда?».
«Нет, я слышала от соседей, что они ближе к вечеру въедут в новую квартиру».
«Это хорошо. Значит, у меня ещё есть время».
«Мам, а расскажи, как вы с папой жили, когда мы с Никитой были маленькие».
«Ну, если хочешь, пока есть время, я могу тебе рассказать, о нашей с твоим папой совместной жизни:
Из воспоминаний Веры Толмачёвой
Июнь, 1972 год
«Вовка, не могу поверить, что мы съехали, наконец, от твоей матери, и получили квартиру в новом районе, интересно Нинель Павловна, знает наш новый адрес?».
«Не знает, так узнает. Ей до Новогиреево, ничего не стоит доехать. Хоть и живёт она в Черёмушках. Но самое главное, что у нас с тобой будет чуть-чуть времени, чтобы побыть наедине. Пока Юля с Никитой будут спать ну и пока мама до нас не доберётся».
«А Нинель Павловна, не подъедет раньше? Она ведь нам может быстро помешать».
«Вера, ну а как ты сама думаешь, как бы у нас с тобой получились Юля с Никитой?».
«Ну, мы же с тобой тогда только стали встречаться. Хотя она уже тогда донимала, нас опекой. И кстати, у нас с тобой ничего бы не получилось, если бы не моя мама, которая нас буквально прятала от твоей мамы».
«Ну да Татьяна Ивановна, тогда приложила руку, чтобы нам помочь».
«Ладно, давай воспользуемся временной тишиной, и наконец, побудем наедине».
«Полностью, поддерживаю твою позицию, Вера».
Прошёл час…
«Вова, как хорошо! Тишина, кругом, дети спят, мамы твоей ещё нет».
«Я полностью, с тобой согласен. Мне ещё так хорошо, уже давно не было. За исключением, того раза…».
«Постой, какого это раза?».
«Вера, ты что забыла? Наша первая встреча, когда мы тогда с тобой остались наедине, в квартире твоей мамы, ну и потом….».
«Ах да, точно! Как я могла забыть, Вовка. Тогда был какой-то удивительный день».
«Ну, мама, и что было дальше….».
«Вот, так примерно, начинался тогда наш с твоим папой день, тебе и Никите, тогда был месяц отроду. А именно в тот день, мы лежали, прижавшись, друг к другу, лежали и мечтали, о нашем настоящем, о нашем будущем. И так было, пока не пришла Нинель Павловна – ваша с Никитой бабушка».