Л.А. Чибиров
Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО – Алания
Помимо сюжетов, связывающих нартовский эпос с античным миром, с иранскими и индоарийскими мифоэпиче- скими реликтами, за последние полстолетия появились ис- следования, в которых установлены весьма обоснованные параллели между нартиадой и героическим эпосом кельтов, ирландскими и скандинавскими сагами. Такого рода схож- дения не беспочвенны; они восходят к контактам носителей эпического творчества в историческом прошлом. Анналы истории зафиксировали контакты кельтов со скифским ми- ром в районе Черного моря, уход в Западную Европу сармат- ских племен – языгов – во II в. и алан в V в., переселение в Шотландию скифов (алан), следовавших по маршруту Ита- лия – север Африки – Испания – Британия («Арбротская декларация»). В этой связи не менее интересны: скандинав- ские викинги – это аланское племя асов, переселившееся из южнорусских степей (Приазовье) через Европу к берегам Норвежского моря (Хейердар) и т.д. Эти многочисленные (нередко перекрещивающие) межплеменные связи имели следствием взаимовлияние и взаимопроникновение куль- тур, в том числе и в сфере мифоэпического творчества.
В одном из своих определений этноса, основатель пассионарной теории этногенеза выдающийся уче- ный Л.Н. Гумилев пишет: «Этнос – не просто ско- пище людей, тем или иными чертами похожих друг на друга, а система различных по вкусам и способностям личностей, продуктов их деятельности, традиций….». [5, с. 7]. Одним из важных элементов творческой дея- тельности этноса является эпическое наследие. Эпи- ческие памятники входят в золотой фонд культурного наследия и составляют предмет национальной гордости создавших их народов. Не составляет исключение и нартовский эпос осетин – вершина духовной куль- туры нашего народа, жемчужина его народного твор- чества. Нартовский эпос – один из наиболее архаичных вариантов эпического творчества. До недавнего вре- мени большинство ученых нижним его рубежом счи- тали скифское время. На основании новых исследова- ний нартоведов, особенно зарубежных, рамки эпоса существенно расширились. В первую очередь они углубились до бронзового века [14], что делает эпос еще более интересным для исследователей. Во-вторых, ареально эпос стал охватывать более обширное про- странство: Древняя Греция и Рим, Индия, Иран, стра- ны Северо-Западной Европы (Англия, Шотландия, Ирландия, Скандинавия). Связи с каждой из сторон подтверждаются данными из анналов истории. Еще во II тыс. до н.э. индоевропейские племена, жившие на обширной территории юга России и Се- верного Кавказа, распались на две части. Одна оста- лась на месте, а вторая ушла на восток. Ушедшие на восток разделились на индо-ариев и иранцев. Оттуда и параллели нартовского эпоса с древними индийца- ми, наличие множества параллелей между нартом Со- сланом и индийским эпическим героем Рама; оттуда и параллели с эпосом древних иранцев «Шахнаме» и др. В нартовском эпосе немало сюжетов, связываю- щих его с греческим мифологическим миром (Геракл – Сослан и др.). Это и понятно. Скифы поддерживали теснейшие связи с греческими колониями на северо- восточном побережье Черного моря и через них с ме- трополией. При этом связи были весьма интенсивны- ми и способствовали сближению и в духовной сфере. Не вызывают возражения осетинско-древнерим- ские фольклорно-лингвистические параллели. Со- гласно исследованиям В.И. Абаева, истоки этих па- раллелей восходят к древнейшей эпохе. До середины II тыс. до н.э. предки италиков жили на юге России, где они пребывали по соседству с ираноязычными племенами. Классический пример, подтверждающий эти связи, – близнечный культ Ромул – Рем и Ахсар – Ахсартаг. В.И. Абаев сравнивает лат. Yolcanus и осе- тинское Wærgon; оба народа прошли тотемическую стадию развития: у тех и других был тотемный культ волка [1, с. 504]. Наиболее прочные параллели нартовский эпос имеет с греческим миром. В исторической ретроспек- тиве в этом видятся тесные греко-скифские экономи- ческие и культурные взаимовлияния. В целом, взаи- моотношения скифо-сармато-алан с индоиранским и латинским миром приняты в науке, имеют прочную историческую основу. Этого нельзя сказать о мифоло- гических и эпических параллелях между нартовскими сказаниями и эпосом народом Северо-Западной Ев- ропы, которые, хотя находятся на начальной стадии, но первые шаги уже обнадеживают. В последние десятилетия появилось немало ис- следований, особенно у европейских коллег, которые внесли существенный вклад в сравнительное изучение нартовских сказаний и кельтского эпоса. Главные персонажи легенды о Короле Артуре и эпоса о нартах – Артур и Батрадз – тесно связаны с водной стихией. После одной из битв смертельно раненный Артур с верным спутником Грифлетом до- бираются до берега моря, где король приказывает бросить его меч Эскалибор в озеро, расположенное за холмом. Грифлет его обманывает, бросая в озеро свой меч и колчан Артура, но докладывает, будто исполнил его просьбу. Однако Артур, владевший тайными зна- ниями, не дает себя провести и просит Грифлета ис- полнить его просьбу. Как только бросили меч в озеро, из него поднялась рука, которая схватила меч, потряс- ла им три-четыре раза, затем исчезла. После рассказа увиденного Грифлетом, послед- нему велено было исчезнуть. Он видел лишь, как по открытому морю проплыл корабль; три дня спустя, Грифлет обнаружил труп Артура в склепе Черной ча- совни [4, с. 7]. Подобно Артуру, Батрадз, получив смертельную рану, сказал нартам, что не сможет умереть, пока его меч не будет брошен в море. Нарты впали в отчаяние. И решили обмануть героя, сказав ему, что меч брошен в море и час его смерти настал. Когда на вопрос Ба- традза о том, какие чудеса они увидели, когда его меч упал в море, он услышал: никакие. Батрадз догадался, что его обманули, и повторно заставил их бросить меч в море. Нарты запрягли несколько тысяч животных, отвезли меч к берегу и бросили в море. Тотчас под- нялись волны и ураганы, море забурлило, затем стало кровавого цвета. Когда очевидцы рассказали Батрадзу об увиденном, он…испустил дух [с. 20–22]. Параллель столь поразительная, что исключает момент случай- ности. Артур и его соратники часть жизни проводят у озер, даже воспитываются там. Родным домом Ба- традза является подводное царство его дяди Донбет- тыра. С водной стихией связаны и другие герои эпоса – Сатана, Ахсар, Сырдон. И Артур, и Батрадз увере- ны, лучше бросить меч в море, нежели он попадет в нежелательные руки. Оба героя одержали блестящие победы благодаря своим мечам: Артур вонзает свой меч в камень в провинции Бретань (кстати, там, где компактно расселились предки осетин – аланы в V в.), а Батрадз вонзил свой меч в вершину выстроенного подиума из хвороста. Для меча Ареса была построена четырехугольная площадка. Батрадз требует от нартов поставить по четырем углам костра меха для раздува- ния огня. В целом, параллели между образом Батрадза и Короля Артура настолько схожи, что исключается случайность; в функции и действиях их обнаружива- ется полное тождество, хотя нартовский герой – фоль- клорный героический преемник скифского божества, а не прямое его воплощение [12, с. 113]. Поразительно похожи эпизоды закалки Артура и Батрадза. Много схожего в образах Батрадза и ближайшего сподвижника Артура Ланселота. Оба они выдающи- еся витязи, не имеющие недостатков. И тот, и другой рождаются необыкновенным путем. После гибели отца младенца, Ланселота похищает необыкновенная женщина – Владычица Озера, которая и воспитывает его. Батрадз тоже родился необыкновенным путем: он был извлечен из спины своего отца и воспитывался в подводном мире, в доме Донбеттыра. Обоих воспиты- вали не родные матери: Владычица озера и Дзерасса. Будучи еще ребенком, Ланселот теряет отца и его вос- питывает женщина, подарившая ему меч. Вскоре после рождения умирает отец Батрадза Хамыц, и его вос- питывает Сатана, которая и подарила ему меч. И тот, и другой в сложных, большей частью конфликтных, отношениях с другими рыцарями. Интересные резуль- таты дает и сопоставительный анализ Владычицы Озе- ра и Сатаны. С другой стороны, соперничество Лан- селота с рыцарем Гавейн напоминает соперничество Батрадза с Сосланом. Большинство рыцарей Круглого Стола погибли от рук клана Ланселота. Батрадз также устраивает резню в отместку за гибель отца: большин- ство нартов было изрублено. Параллелей между этими героями больше, чем между Батрадзом и Артуром. Дю- мезиль предполагает: возможно, в образе Ланселота скрывается бывший аланский воин, обосновавшийся в местечке Лан (где поселились аланы в V в.), ибо Лан- селот читается как «Алан из Лота» [10, с. 19]. Поразительны параллели между нартовской чашей Уацамонга и Граалем, священным сосудом, ради при- ближения к которому рыцари совершали подвиги; роль и значение их сходны. Параллели, имеющие место между эпосом кель- тов и сказаниями о нартах, имеют надежную исто- рическую основу. Эти параллели – плод влияния на кельтский фольклор эпического творчества иранских народов, что было обусловлено пребыванием в Севе- ро-Западной Европе сарматских племен – языгов и алан. Во II в. н.э. языги оказались на севере Британии, на границе с Шотландией. Второй факт: в ходе Вели- кого переселения народов значительная часть алан осела на территории Западной Европы и со временем ассимилировалась в местной среде. Эти исторические факты имеет в виду Ж. Никель, который писал, что в основе артурианских легенд лежит феодальный ге- роический эпос, бытовавший среди сарматов и алан, оказавшихся в Англии и Франции в составе римских войск в период Великого переселения народов [18]. При этом, если аланы двинулись на запад с Кавказа, то другие носители эпоса – языги – никогда не пребы- вали на Кавказе, и это одно из свидетельств того, что истоки нартовского эпоса восходят не к кавказской, а к индоевропейской древности. Проникнув в северо-западные районы Европы, ираноязычные племена вступили в контакты с мест- ным населением и, как следствие, – параллели между нартиадой и эпосом кельтов. Заслуживает быть отмеченным и то, что артури- анская традиция привязана к той территории Евро- пы (Галлия, Арморика и др.), на которой отмечены сарматские и аланские поселения. В связи со сказан- ным, следует согласиться и с заключением Литтлтон и Малкор: «происхождение и распространение…центральных легенд об Артуре и Святом Граале уходят корнями не в древние кельтские предания, как до сих пор считало большинство ученых, но, скорее, являют- ся наследием той самой северо-восточной иранской эпической традиции, которая дала начало нартовским сказаниям» [10, с. 18]. Рассмотренное выше – лишь одна сторона ме- жэтнических контактов, составивших историческую подоснову фольклорно-эпических связей. Но была и другая. Истории известно длительное пребывание кельтов на Балканском полуострове. Склонные к дале- ким морским путешествиям кельты во второй полови- не I тысячелетия до н.э. доходили до берегов Черного и Азовского морей. Согласно исторической хронике, в V–IV вв. до н.э. кельты успешно продвинулись в при- дунайские области Балканского полуострова. Затем, натолкнувшись на скифов, они свернули на юго-запад и в III в. проникли на территорию современных Бол- гарии, Македонии и Фракии [11, с. 162]. О контактах кельтов со скифами на указанной территории писали и другие ученые [8, с. 86]. Завладев придунайскими районами, пришельцы с севера создали здесь свои королевства. Эта приду- найская Кельтия послужила промежуточным звеном в распространении влияния фольклора соседних скифов на духовный мир кельтов. Об этом недвус- мысленно пишут французские ученые. Отмечая вли- яние цивилизации скифов на кельтов в ходе их непо- средственных контактов (III в.), Ж. Дешелетт писал о конкретных заимствованиях (металлическое колье как своего рода знак отличия для галльского наряда и др.) придунайскими кельтами у скифских вождей [20]. В унисон Дешелетту звучат и мысли А. Юбера, который отмечал, что «передвижения кельтов и их распространение на восток позволили им установить связи со скифами и азиатским населением греческого мира Малой Азии». Говоря о придунайских кельтских королевствах, Юбер констатирует, что «они обяза- ны своим связям с Малой Азией и Скифией некото- рыми новыми формами искусства, и определенное число этих заимствований они передали остальному кельтскому миру» [19, с. 156]. Приблизительно в это же время кельты расселились и на Британских остро- вах. По мнению Юбера, первым в Ирландию (затем Уэльс) проник в I в. до н.э. клан Дамнонианс, владев- шей знаменитой Алауной. Подтверждает сказанное и распространенность имени «Алан» в Шотландии и на островах [9, с. 6–7]. Наконец, о влиянии иранского фактора на культуру средневековой Западной Евро- пы верно пишут Литтлтон и Малкор: «Наши данные ясно указывают на то, что, если не считать некоторые уникальные исторические события, ядро будущей литературы об Артуре и Граале зародилось в степях Древней Скифии благодаря замечательному народу, чье влияние на историю и фольклор Запада нам еще предстоит оценить по достоинству» [10, с. 229].
Первым, кто обратил внимание на схожие сюжеты нартиады и ирландского средневекового эпоса, был английский ориенталист Г. Бейли. Среди ирландских саг наибольшую историческую ценность представля- ют саги уладского цикла. Цикл уладов с Кухулином древний, глубоко укоренился в ирландской почве, что- бы можно было предполагать столь позднее слияние или заимствование из осетинского эпоса. Весьма существенны параллели между сосланов- ским циклом и ирландскими сагами, между Сосланом и Кухулином. В мифологиях многих народов мира ши- роко представлено колесо. Во многом мотив колеса тесно переплетается с судьбой двух эпических героев – кельтского и осетинского. Небожительница Морри- ган, отвергнутая Кухулином, мстит ему тем, что окол- довывает колесницу перед роковым для него боем. Оскорбленная зятем, сестра жены Сослана Ацырухс натравливает на него огромных размеров зубчатое Ко- лесо Балсага. Обоих колесо преследует и обрывает их жизни (Сослану оно перерезало колени). К Кухулину слетаются птицы, чтобы напиться кровью умирающе- го. Такая же картина наблюдается с умирающим Со- сланом. Среди игр, которыми увлекались герои в сагах уладского цикла, была и такая: кто бросит выше тяже- лое колесо. Аналогичная игра с колесом была известна и нартам. Одна группа нартов катила тяжелое колесо к горе, а вторая группа, стоявшая на вершине, спуска- ла его по склону. Сослан катил колесо в гору руками. Стоявшие наверху, хотели погубить его, и стали под- стрекать. Сначала предложили ему толкнуть колесо грудью, затем лбом, коленом – во всех случаях колесо долетело до вершины. Под конец (по наущению Сыр- дона), ему предложили толкнуть колесо бедром. «На запале игры, – говорится дальше в сказании, – герой забывает о своем физическом недостатке, колесо пере- бивает ему кость бедра, и он умирает!» [15, с. 109]. У Сослана в каждом глазу по два зрачка, а у Куху- лина в одном глазу четыре зрачка, в другом – три. Та- лисман Кухулина – солнце. И Сослан – типичное сол- нечное божество – побеждает своих врагов в полдень, когда Солнце бывает в зените. Знаменитое «Путешествие Сослана в Страну мертвых», сопровождавшееся множеством приклю- чений, – одно из центральных в осетинской нартиаде. Подобное путешествие в преисподнюю совершил и Кухулин. Имеют место и другие сходства, свидетель- ствующие о близких параллелях между Кухулином и Сосланом. Без преувеличения Кухулин – ирландский двой- ник Батрадза. В обоих эпосах полное соответствие функции персонажей, сюжетных схем о рождении Ба- традза и Кухулина. Кухулина растили и воспитывали в потустороннем мире, и он ассоциируется с водной стихией. Мать Батрадза Быценон – отпрыск поту- стороннего мира, она также ассоциируется с водной стихией. На Кухулина вылили несколько котлов воды и тем остудили его [7, с. 64–65]. Таким же методом остудили Батрадза после закалки его в кузнице Курда- лагона. Меч Кухулина (как и меч Артура) излучал та- кой яркий свет (сверкал ночью, как факел), «как будто горели в нем две толстые свечи, и это был тот меч, ко- торый он вырвал из каменной плиты» [4, с. 75]. Точно такими же свойствами обладал и меч Батрадза. Батрадз по природе своей близок к молнии. Та- ким же героем молнии представлен в сагах и Кухулин. Учитывая, что Кухулин, подобно Сослану, является и солнечным богом, так и напрашивается, мысль о том, что Кухулин является аналогом и Батрадза и Сослана [4, с. 47]. Батрадз и Кухулин – родственные души, если учесть, что Солнце (Кухулин) и молния (Батрадз) рас- сматриваются как связанные между собой силы. Вот что пишет о родстве этих небесных сил Ж. Дешелетт: «Так как первобытные люди приписывали общее про- исхождение молнии и солнечным лучам, так же счита- лось, что бог молнии находится в тесном родстве с бо- жествами солнечного цикла… Вулкан, выковывающий молнии, изготавливает и колеса солнечной колесницы [20, с. 482]. Не менее ярки параллели между Кухулином и Бри- криу с Сосланом и Сырдоном. Грисвар проводит параллель между образом нарта Сырдона и его аналогом в цикле об уладах Брикриу; при этом параллель и сходство поразительно близки: Брикриу играет в рождении Кухулина ту же роль, что и Сырдон в рождении Батрадза. Можно сказать, что нет ни одного сказания о нартах, где бы не появился Сыр- дон… Он внебрачный сын Бората, своего рода злой гений со своими ядовитым языком, безжалостными насмешками, коварными советами, со своим живым, как ни у кого у другого, умом. Такой же характери- стики заслужил Брикриу. Он представлен в сагах как ядовитый человек со злым языком. Его сердце было полно яда. Когда порочные мысли тайно шевелились в его голове, красный прыщ на его лбу увеличивался и становился толще человеческого кулака. Брикриу, как и Сырдон, представлен смутьяном, насмешником и забиякой на протяжении всего эпоса. Как и Брикриу, Сырдон появлялся в образе «старухи» или «старой колдуньи», когда хотел напакостить кому-то [4, с. 28]. В 1848 г. во Франкфурте-на-Майне на немецком языке вышла книга Ф. Боденштедта «Народы Кав- каза и их войны за независимость против России». В ней он впервые связывает осетин с ирландцами, т.е. ира-ми, подтверждая свои догадки характерными для обоих народов гостеприимством и антропологи- ческими данными (светлые волосы), и то, что корень самоназвания у обоих народов – Ир [3, с. 30]. Спустя сто лет английский ученый Г. Бейли обратил внима- ние на пребывание алан на острове Ирландия, и, как следствие, на параллели между ирландскими сагами и осетинским эпосом о нартах. Он же указал на соот- ношение понятий в осетинском и ирландском языках: нарт – герой (осет.) и нерт – сила (ирл.), восходящее к аланам. Вслед за Бейли, наибольшую лепту в иссле- дование осетино-ирландских эпических параллелей и их истоков внес Ж. Грисвар. Параллели эти он считает общим индоевропейским наследием. По его мнению, сходства эти установились в древние времена и через скифские, а затем сармато-аланские контакты полу- чили распространение, как в Осетии, так и на бри- танских островах. «Схождения, выявляемые между нартами и уладами, в очередной раз продвигают нас к постановке проблемы: не свидетельствуют ли они о наличии общего наследия» [4, с. 50]. Однако контакты поддерживались не только с Ирландией, но и Шотландией. Подтверждением ска- занного служит известный исторический документ «Арбротская Декларация» о национальной независи- мости, составленная шотландскими грандами в 1320 г. В ней прямым текстом заявлено, что они, шотландцы, являются выходцами из Великой Скифии [9, с. 11]. В Декларации речь идет о скифах, однако истории неизвестно вторжение скифов в Италию, на север Африки или Испанию. Речь должна идти об аланах, которые пребывали во всех трех означенных странах. К сказанному выше добавим, что основатель шотланд- ского королевского дома Стюартов носил имя Алэн, а его потомки закрепили за собой имя Фицалан. Одному из интересных персонажей скандинавских саг Ж. Дюмезиль посвятил специальную работу. При этом тщательный анализ исландских саг и нартовского эпоса позволил ученому назвать Локи двойником на- рта Сырдона, ибо они буквально повторяют в общих чертах друг друга [6, с. 86–93]. Поразительны также тандемы в эпосах: в сагах – Бальдр и Локи, в нартиаде – Сослан и Сырдон. Сырдон в постоянной борьбе с Сосланом, которого он убивает с помощью Балсаго- ва Колеса. Локи враждует с любимым сыном Одина Бальдром и ищет случая убить его. Оба убивают их не сами, а через чье-то посредничество. Оба они гибнут, поскольку их противникам удалось распознать их уяз- вимые места. Локи и Сырдон пользуются даром пере- воплощения в разные предметы (старая шапка, золо- тые предметы, молодая женщина, старуха). Оба они враждуют с солнечными богами (Сосланом и Баль- дром). И Локи, и Сырдон в своих преступлениях и холодной ненависти неосторожны. Локи был схвачен и растерзан асами, а Сырдона нарты предают смерти и позорному погребению. В смерти и «невоскреше- нии» Бальдра Локи играет ту же роль, что Сырдон в смерти Сослана. Весьма существенно сходство между нартовским Сырдоном и скандинавским Брикриу [15, с. 159–167]. Черты солнечного культа сближают Сослана с од- ним из героев тех же скандинавских саг – с юным богом асов Бальдром. Смерть Бальдра и смерть Сослана аналогичны. Оба персонажа продолжают древние мифы, связанные с праздниками, посвященными различным временам года, прежде всего, с днем летнего солнце- стояния. Сравнительный анализ скифского Аполло- на, Гавейна из легенды о Короле Артуре, нартовского Сослана и скандинавского Бальдра свидетельствует об их родстве, ибо во всех этих образах просматрива- ются черты солнечного божества [6, с. 126–127]. В героических песнях «Старшей Эдды» есть эпи- зод о том, как связанного Гуннара опускают в ров со змеями, вместе с ним кладут и его арфу и вождь играет на ней пальцами ног (руки его связаны). Погибает он от укуса змеи в печень. Исследователь А.Л. Баркова проводит параллель с аналогичным сюжетом, связан- ным с нартом Батрадзом. Имея стальное тело, Батрадз приходит к небесному кузнецу Курдалагону с прось- бой закалить его. Курдалагон кладет его в горнило и закаляет несколько месяцев. Однако Батрадз жалует- ся, что ему холодно и от скуки просит арфу (фæндыр), чтобы поиграть. Для закалки героя нужен особый уголь – пережженные змеи. Его достают, раскаленный герой бросается в море, но вод всего моря не хватило, чтобы остудить его, и печень героя осталось уязвимой; через нее он потом гибнет [2, с. 215–218]. Как видно, в обоих сказаниях совпадает большин- ство деталей (оба героя стеснены в движении, обоих окружают змеи; один герой играет на арфе, другой хо- чет сделать это; и у того и другого героя – единственно уязвимое место – печень. Результаты сопоставитель- ного анализа дали автору право выдвинуть «гипотезу о том, что близость исландских и осетинских сказа- ний нельзя объяснить только типологией, что эта бли- зость – результат либо генетической общности, либо заимствования [2, с. 221]. Сопоставление Гуннара и Батрадза проясняет все темные места в эддическом сюжете. Разумеется, все эти передвижения и контакты пле- мен и народов на протяжении тысячелетий имели результатом взаимовлияние и взаимопроникновение культур, мифо-эпического творчества. Много общего между нартовским эпосом и скан- динавскими (исландскими) сагами. Скандинавские и исландские саги по существу один эпос, ибо Исландия была заселена из Сканди- навии начиная с IV в. н.э. Как утверждает исландский ученый Гудмунссон, германское племя герулов (а не готов, как утверждает Баркова), принявшее участие в заселении острова, до этого жило у Азовского моря в тесном соседстве с сарматами [21]. Другой сканди- навский ученый Георг Моргенштерне приводит рас- сказ исландского скальда XIII в., автора «Младшей Эдды» Снорри, о том, что Один и другие скандинав- ские божества пришли на север из страны асов (Asa land), и считает, что под этими асами следует разуметь сарматские племена асов, известных также под именем алан [16, с. 30–31]. Свое мнение о рассматриваемой проблеме высказал и выдающийся русский ученый М. Ростовцев. Он писал: «Невозможно понять скан- динавское искусство без предварительного изучения предметов искусства скифского звериного стиля» [17, с. 207]. В последней книге знаменитого путешественника Тура Хейердала (в соавторстве с Пер Лиллиестре- мом) можно почерпнуть много интересного о родстве осетинской и скандинавской мифологии, нартовских сказаний и скандинавских саг, о контактах проживав- ших в первом тысячелетии н.э. на Юге России предков осетин асов-алан со скандинавским миром [13]. Таков обобщенный неполный охват сравнительно- го анализа эпосов народов Северо-Западной Европы и Осетии. Разительные сходства, выявляемые между нарта- ми, персонажами артурианы, ирландских и сканди- навских саг не могли носить случайный характер. Сходство это – результат общего культурного на- следия, следствие межэтнических контактов и вза- имовлияния племен друг на друга в историческом прошлом. Многие мотивы и образы нартиады при- сутствуют в эпическом наследии западноевропей- ских народов, что подкрепляется вышеприведен- ными примерами из исторического прошлого этих народов. Вывод исследователей о решающей роли нарта Ба- традза в формировании образов Артура и Ланселота, сюжетные совпадения Сослан – Батрадз – Кухулин, Сырдон – Локи – Брикриу, Владычица Озера – Са- тана, Уацамонга – Грааль не могут быть явлениями случайными. Они – результат взаимовлияния и вза- имопроникновения культур, культурного наследия образованного вследствие передвижения и контак- тов племен (пребывание кельтов на Балканском по- луострове, уход на запад Европы языгов и алан и др.). Без этих контактов немыслимо разительное сходство в эпическом наследии. Кто же были те племена, которые встречались и со- седствовали с западноевропейским миром? Из наро- дов Северного Кавказа, создавших свои националь- ные версии нартиады, с племенами северо-западной Европы контактировали лишь скифы и сармато-ала- ны, следовательно, только через них могли проник- нуть к племенам Северо-Западной Европы элементы Нартиады.
Литература 1. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М.–Л., 1949. 598 с. 2. Баркова А.М. Гуннар в змеином рву: исландско- осетинские параллели // Б.А. Алборов и проблемы кавказоведения. Владикавказ, 2006. С. 215–218. 3. Боденштедт Ф. Народы Кавказа и их войны за не- зависимость против России. Франкфурт-на-Майне: Герман Иоганн Кеслер, 1848. 4. Грисвар Ж. Мотив меча, брошенного в озеро: смерть Артура и смерть Батрадза // Эпос и мифоло- гия осетин и мировая культура. Владикавказ, 2012. С. 6–124. 5. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. Л.: Ги- дрометиздат, 1990. 526 с. 6. Дюмезиль Ж. Осетинский эпос и мифология. М., 1976. 7. Дюмезиль Ж. Скифы и нарты. М., 1990. 8. Жебелев С.А. Северное Причерноморье. М.–Л., 1953. 387 с. 9. Кулумбеков Р.П. Шотладские хроники потомков алан // Республика. 2012, № 7. 10. Литтлтон К., Малкор Л. От Скифии до, Каме- лота. Владикавказ, 2007. 300 с. 11. Советская историческая энциклопедия.Т. 7., М., 1965. 1022 с. 12. Тауллагов А.А. Меч и фандыр. Артуриана и На- ртовский эпос осетин. Владикавказ, 2011. 270 с. 13. Хейердал Т., Лиллиестрем П. В погоне за Оди- ном. М.: Менеджер, 2008. 428 с. 14. Цимиданов В.В. Нартовский эпос осетин и сруб- ная культура: поиск схождений // Изв. СОИГСИ. Вып. 1 (40). Владикавказ, 2007. С. 17–36. 15. Dumezil. Legendes nartes. Pariz, 1930. 16. Morgenstierne G. Mael of Naine. Oslo, 1957. 17. Rostovtzeff. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford, 1922. 18. Nīckel H. Wer waren könig Artuś Ritter? Über die geschichtliche Grundlage der Artussagen // Z. hist. Waffen und Kostüm–kunde. 1975. Bd. 1. S.1–28. 19. Nubert H. Les сeltes et l. expansion celtique jusqu a lepoque de La Tene. T. 1, Evolution de l’Humanite.vol. 21. Paris, 1932, p.156. 20. Dechelette J. Manuel d Archeologie prehistorique, celtique et gallo-romaine. T. 11.2-e ed., Paris, 1924, p. 482. 21. Gudmundsson B. Yppruni Isbendingo Roykjayik, 1959.