ВАЛЕРИЙ ВОСКОБОЙНИКОВ
КОГДА МИХАЙЛО ЛОМОНОСОВ БЫЛ МАЛЕНЬКИМ…
СЫН МОРЕХОДА
Когда великий ученый Михаил Васильевич Ломоносов был маленьким, он жил на берегу широкой северной реки Двины. Вообще-то он жил даже не на берегу, а посередине этой реки. Шел маленький Ломоносов направо ‒ перед ним возникала река. Шел он на лево – опять та же река. Шел в перед или назад ‒ и там река. Просто его деревня стояла на большом острове. На том острове помещалось несколько деревень, а вокруг расположились еще восемь островков. Настоящий же берег Двины был напротив, и на нем раскинулось старинное село Холмогоры.
Деревенские жители с острова в государевых книгах писались крестьянами. Но были они крестьянами необычными: землю не пахали, хлеб не сеяли, а все свое пропитание добывали на море. За это их и прозвали поморами.
Отца Михаила Ломоносова, Василия Дорофеевича, считали человеком среди поморов знаменитым. В юные годы он был простым рыбаком и ходил в одной артели вместе с соседями на большой лодке в море. Потом он приобрел свою лодку и стал нанимать помощников. А еще через несколько лет сумел построить корабль, посовременному оснастил его парусами и вместе с командой плавал на нем к дальним берегам. Корабль назывался «Чайка», и другого такого быстрого корабля у поморов не было. Прошли еще годы, и отец стал владеть несколькими судами.
Только маленького сына видел Василий Дорофеевич редко: с весны уходил в море на промысел, а зимой тоже дела да заботы.
‒ Батюшка твой ‒ мореход известный, ‒ говорили соседи маленькому Михайле Ломоносову. ‒ Подрастешь ‒ он свое дело тебе передаст.
ПРОСТЫЕ ВОПРОСЫ
Сначала маленький Ломоносов думал, что вся земля состоит из их острова, а все человечество ‒ из тех, кто живет в его деревне Мишанинской да в соседней ‒ Денисовке. И когда однажды к берегу пристал иноземный корабль, а с него спустились странно одетые люди, говорящие на непонятном языке, мальчик сильно этому удивился.
‒ Земля, она большая, ‒ объяснил отец, ‒ еще, говорят, она круглая, и людей на ней столько, сколько на небе звезд.
И тогда сын решил сосчитать звезды: сколько же их? Он вглядывался в небесную высоту, но всякий раз сбивался.
Маленького Ломоносова интересовали многие загадочные явления: откуда на небе появляются тучи, почему луна меняет свой лик, превращается в месяц, а потом снова становится круглой и чье это лицо на ней видится? Или, например, почему звезды в ясную ночь так странно мигают.
Однажды Михайло принес с реки домой кусок льда и засунул в горячую печь, прямо в огонь. А рядом положил настоящий камень. Лед, подпрыгивая, зашипел, быстро превратился в лужу и моментально испарился. А с камнем ничего не произошло, он только слегка покраснел. Так почему лед, твердый как камень, тает, а камни ‒ нет?
Множество тайн окружало его. Куда ни глянь ‒ все таинственно, загадочно, интересно…
‒ Все от Бога, ‒ объяснил отец. ‒ Как Бог задумал, так и случается. А почему ‒ человеку это узнать недоступно. Главное, свое дело хорошо делать, а лишние вопросы только мешают.
‒ Есть такие люди ‒ ученые. Они на твои вопросы знают ответ, потому, что грамотные, много книг прочитали, ‒ соглашался с отцом сосед Иван Шубин. ‒ А мы, по простоте своей, об этом не думаем.
Ста тогда семилетний Михайло уговаривать взрослых, чтоб и его грамоте учили.
‒ А не рано тебе? ‒ беспокоился отец.
‒ Давай научу буквы складывать, ‒ согласился Иван Шубин.
И научил. Только книга у него была одна единственная. А в ней ‒ всего несколько молитв.
Зато у другого соседа, Семена Сабельникова, в избе лежали целых три книги. Он служил диаконом в их деревенской церкви. Стал маленький Ломоносов ходить к нему.
‒ Отныне будешь ты, Михайло, чтецом в нашей церкви, ‒ объявил ему однажды Семен Сабельников. ‒ Кроме тебя, никто так хорошо Священное Писание в деревне не читает.
Скоро маленький Ломоносов одолел все церковные книги, но и в них не нашел ответов на свои вопросы. А вопросов стало еще больше.
Почему на морозе снег под ногами скрипит, а в оттепель ‒ нет? Что за сияние загорается в зимние ночи на небе? Почему ветер дует то в одну сторону, то в другую? Откуда берутся на небе гром с молнией? Почему у солнца свет теплый, а у луны ‒ холодный? А что внутри Земли, в самом центе ее, находится?
‒ Такое дело, Михайло, ‒ сказал однажды диакон Семен. ‒ Василия Дудина знаешь? Приказчиком служит на верфи, строит корабли. Пойди к нему, у него, говорят, есть особые книги, привезенные из Москвы, как раз для твоего интереса.
А книги у Василия Дудина были и в самом деле замечательные. Одна называлась «Грамматика», ее напечатал ученый человек Мелетий Смотрицкий в Москве в 1648 году, другая ‒ «Арифметика», ее издал в 1703 году Леонтий Магницкий, преподаватель Школы математических и навигационных наук.
Глянул на «Арифметику» Магницкого маленький Михайло, и глаза его загорелись.
‒ Хитрый какой! ‒ усмехнулся Василий Дудин, когда Михайло стал просить обе книги. ‒ Таких книг ни у кого нет. Я тебе их дам за так, а ты мне ‒ в ответ кулак? ‒ А я тебе прислуживать буду, все отработаю ‒ просил маленький Ломоносов.
Василий дразнил его несколько дней, а потом все-таки отдал и «Арифметику», и «Грамматику». И нашел наконец в них маленький Ломоносов настоящие знания. «Арифметика» Леонтия Филипповича Магницкого не походила на нынешние школьные «Арифметики». Это была настоящая энциклопедия.
Спрашивал Ломоносов про морские приливы ‒ пожалуйста, тут рассказывалось, откуда они берутся ‒ луна тому причиной. И про саму луну говорилось, и про звезды, про ветры, про круглую Землю. Ломоносов был готов читать книгу с утра до вечера и выучить наизусть. Даже числа в ней обозначались совсем не так, как прежде, ‒ не буквами, а арабскими цифрами. Магницкий писал, что так принято в Европе и это облегчает подсчеты. С помощью новых цифр Михайло решал задачи, которые давал автор, одну за другой и счастливо улыбался.
Но тут случилась беда: умерла мама. Михайле еще и десяти лет не исполнилось.
МОРСКОЕ ПЛАВАНЬЕ С ОТЦОМ
Отец привел в дом новую жену. Мачеха была добрая, заботливая, пасынка не обижала, только и она прожила недолго ‒ сильно простудилась. И тогда отец снова женился ‒ не оставлять же хозяйство с ребенком без женского глаза! Но глаз этот оказался злобным.
‒ Опять свою книгу читаешь! А ну быстро дрова поруби! ‒ кричала мачеха.
‒ Дрова уже порублены, ‒ отвечал Михайло.
‒ Тогда воды наноси!
‒ И вода наношена.
‒ Тогда печь затопи.
‒ Так уж затоплена.
‒ Тогда… тогда не знаю что, а книгу брось и с глаз моих уйди!
И приходилось маленькому Ломоносову от мачехи прятаться, чтоб «Арифметику» читать, то в курятнике, то под навесом, где вялилась раба. Но стоило ему вернуться в дом, как снова слышал он ругань мачехи:
‒ И к этому-то бездельнику все наследство перейдет?!
Она и отцу не переставала жаловаться, едва он возвращался домой.
‒ Пойдешь со мной в плаванье? ‒ сказал отец сыну, в очередной раз выслушав ее жалобы, ‒ пора тебя к делу приставить.
Вместе с отцом и его командой из соседей по деревне, что нанялись к нему на корабль, Михайло Ломоносов грузил с берега соль. Потом ветер подул в паруса, и корабль, разрезая волну, отправился к северной земле Грумант (теперь этот большой остров называют Шпицбергеном) на рыбные промыслы, где эта соль была очень нужна. Мимо них проплывали изъеденные солнцем льдины, а потом встретилась огромная ледяная гора ‒ айсберг.
‒ К ней приближаться опасно, ‒ учил отец, ‒ перевернется и раздавит корабль.
Чаще отец сам управлял кораблем. И тогда Михайло стоял рядом. Он уже знал все корабельные команды и старался помогать взрослым.
От Груманта они пошли к проливу Маточкин Шар. Пролив был забит льдинами, и отец вел судно, осторожно обходя их. Они забрали шкуры морского зверя, его сало и сгрузили в Архангельске. Потом отмыв судно и выждав, пока хорошенько выветрится рыбный запах, загрузили его казенным зерном и перевезли в Мурман. А оттуда вышли в море, поставили неводы и заполнили корабль рыбой. Весь улов отец успел сторговать своему человеку на берегу, а что осталось по мелочи разному люду.
Тут и зима подошла. Наконец-то можно было взяться за Магницкого. А новым летом Михайло опять отправился с отцом в плаванье.
КНИЖНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ
‒ Хочешь книжную премудрость познать ‒ должен языки выучить: латынь да греческий, ‒ сказал как-то Михайле диакон Семен Сабельников, ‒ на тех языках ученые знания записаны.
Только кто же в деревне этим языкам обучит? Всю зиму Михайло вынашивал планы: «Летом опять пойду с батюшкой на «Чайке», а как встретим иноземное судно, я и попрошу меня обучить книжной латыни».
Однако сколько он летом ни искал моряков, чтоб на латыни говорили или на древнегреческом, нигде такие не встречались.
‒ И не встретятся, ‒ объяснил наконец ему один опытный человек, который плавал по многим морям. ‒ На тех языках люди уже давно разговаривают, знают их только ученые попы в заморских землях.
‒ И опять неправда! ‒ заспорил сосед-диакон. ‒ Языки эти изучают в семинарии.
‒ А где такая семинария есть?
‒ Есть-то она есть, да не про твою честь. Ибо обучают там только детей духовных особ.
‒ Как же мне-то знания получить? ‒ затосковал Михайло.
‒ Разве что в Москве. Там всякие школы, говорят есть.
ОТПУСТИТЕ МЕНЯ В МОСКВУ
‒ Батюшка, а батюшка, отпусти меня в Москву, я учиться хочу! ‒ стал просить отца Михайло.
‒ Что еще за глупости ты выдумал! ‒ расстроился отец. ‒ Я тебе свое дело мечтаю передать, а ты в Москву. Да и чему такому тебя там научат, чего я здесь не умею?
‒ Наукам всяческим. Отпусти, сделай милость! ‒ продолжал упрашивать Михайло.
‒ Науки ‒ то барская прихоть, одно баловство. А наше дело ‒ судно водить, рыбу ловить, морского зверя бить. Я уж тебе и невесту присмотрел 
крепкая девка. И лицо гладкое.
‒ Молод я еще, батюшка, для женитьбы.
‒ Куда, молод! Самое время. Оженишься, детишек заведешь, про книги и забудешь.
‒ Не хочу я про книги забывать. Отпусти меня в Москву.
‒ Сказал, не отпущу! ‒ совсем рассердился отец. ‒ А будешь надоедать, так и женю на уродине, какая подвернется, немедля.
ПУТЬ В МОСКВУ
Не хотел юный Ломоносов жениться, а хотел учиться. «Не отпустит батюшка в Москву ‒ сам дойду», ‒ решил он.
Только не позволялось по Руси передвигаться без специальной бумаги ‒ паспорта. Попадешься без паспорта ‒ тебя сразу в солдаты или на каторжные работы. Паспорта выписывали писари в канцелярии, а поскольку фотоаппараты еще не изобрели, то, чтобы не перепутать одного человека с другим, в паспорте перечислялись его приметы: родинки, рост, цвет волос и глаз и какие-нибудь особенности.
Жителям деревни Мишанинской паспорта выдавал писарь Холмогорский воеводской канцелярии. И был он Михайле хорошо знаком. Сколько раз приходил к нему юноша, чтобы расписаться под разными бумагами за своих неграмотных соседей! Этот-то писарь и выписал втайне от отца для юного Ломоносова паспорт.
Теперь можно было отправляться в Москву. Но поездов, машин и самолетов тогда не было. А пешком идти ‒ с дороги собьешься. Одному точно не добраться. Но и здесь Михайло все рассчитал.
Холмагоры ‒ село большое, богатое. И каждую зиму в декабре снаряжали холмогорские в Москву обоз с мороженной рыбой. К этому обозу он и решил прибиться.
Один друг дал ему три рубля взаймы, другой ‒ полукафтан, чтоб было в чем перед людьми показаться. И, выждав удобный случай, морозной ночью покинул Михайло родной дом.
Прихватив припрятанный узелок, заторопился он через реку Двину по льду догонять обоз.
А через три недели Михайло Ломоносов входил в Москву.
Шел ему тогда двадцатый год.
АКАДЕМИК ЛОМОНОСОВ
Михайло думал, что стоит ему до Москвы добраться, как трудности и закончатся. На самом деле трудности только начались.
‒ Где тут у вас латыни и греческому обучают? ‒ спрашивал он москвичей.
А те тоже спрашивали в ответ:
‒ Ты родом из кого: из дворян? Или из купцов? Или хотя бы из духовных лиц?
Потому как в Москве в те времена ни в школы, ни в училища крестьянских детей не принимали.
«А я дворянином запишусь!» ‒ сообразил наконец Ломоносов. И записался, подправив немного свой паспорт. Через несколько лет когда этот обман раскрылся, его чуть не отправили в солдаты. Но к тому времени уже стал Ломоносов лучшим учеником в Славянско-греко-латинской академии.
Именно там обучали греческому и латыни. Туда Ломоносов и поступил.
Его приняли в первый класс, а вокруг сидели одни малыши.
‒ И зачем это дубина великовозрастная учиться решила? ‒ услышал он про себя.
Но за первый год он прошел сразу три класса. А всего классов было семь. В шести «нижних» классах ученикам давали на жизнь по три копейки. И только в седьмом ‒ на копейку больше. Михайло жил впроголодь, но зато сумел выучить древние языки, прочитать труды старинных греческих и римских писателей, философов. Однако на вопросы, которые его мучали, ответа он не нашел. Но учили здесь таким наукам. Обычно после седьмого класса путь у выпускников был или в священники, или в учителя церковно-приходской школы. Этот путь ждал и Михайлу Ломоносова.
Но тут случилось невероятное. 15 октября 1735 года из Петербурга прислали указ: лучших учеников переслать в столицу, в Академию наук. Лучших было выбрано двенадцать. Они и поехали. Так Михайло Ломоносов оказался в Петербурге.
В то время в Российской Академии наук служили одни иностранцы. Многих европейских ученых приглашал еще сам царь Петр. И, слушая их лекции, ломоносов изучал те науки, о которых давно мечтал. Его учили математике, физике, географии, истории, философии, даже танцам и немецкому языку.
Скоро он понял, что немецкий учат они не случайно: из двенадцати студентов профессора должны были выбрать трех лучших и через год отправить их для обучения в Германию. Первым среди лучших снова был Ломоносов.
Пять лет Михайло Ломоносов получал за границей самые передовые познания о том, как устроена природа. Его уже называли высокообразованным человеком, но на свои простые детские вопросы он так и не получил ответа. И тогда, вернувшись в Россию, он начал отвечать на эти вопросы сам.
В Петербурге Ломоносов стал академиком и великим ученым ‒ самым первым из русских людей. Стараясь ответить на свои детские вопросы, он сделал много важных научных открытий. Мы и сегодня пользуемся этими открытиями в физике, химии, астрономии, метеорологии и геологии. По «Грамматике» Ломоносова учились все русские люди. По его «Риторике» учились правильно и красиво говорить, по его правилам стихосложения поэты учились писать стихи. Он делал все, чтобы в России стало больше образованных людей, и по его проектам в Петербурге открыли Академию художеств, а в Москве ‒ университет.
Поэтому мы никогда не забудем имя гениального ученого, первого русского человека, которого иностранные академики наук с уважением приняли в почетные академики. Но на некоторые свои вопросы он так и не успел ответить. На них не сумели ответить и другие ученые. Даже сегодня наука знает о мире, в котором мы живем, не так уж много. И любой первоклассник может задать ученому академику такой вопрос, на который тот не ответит. Но если первоклассник захочет сам найти ответ, он сможет однажды стать академиком.
Как знать, возможно, вас тоже мучают вопросы об устройстве нашего мира? И однажды вы тоже сделаете свое открытие. Тогда ваше имя станет произносить с благодарностью все человечество ‒ также, как великое имя Михаила Васильевича Ломоносова.