Мне нравится храмовая тишина, тихое горение свеч, светящиеся лампадки, намоленные иконы, благочестивые старушки, которые всегда рады твоему приходу и присутствию, а главное — это невыразимое ощущение духовного дома. В каком бы православном храме я бы ни побывал, меня никогда не покидало это ощущение. Я пока не знаю, с чем это связано. Но уже сейчас однозначно могу сказать, что меня в православных храмах привлекает то, что никто здесь меня не воспринимает чужим, несмотря на мою восточную внешность, никто не задает мне глупых вопросов по поводу того, для чего и зачем я сюда пришел, никто не навязывается в сопроводители, никто меня не контролирует, а наоборот, дают полную свободу уединения с Богом. Именно это меня и влечет в эти храмы, именно этого уединения алчет моя заблудшая в этом огромном мире душа, именно этого мне так не хватает в суете обыденных дел.
Церковь Петра Митрополита расположилась недалеко от здания моего института на пересечении Днепропетровской и Роменской улиц. Сюда мы зашли случайно с моим деканом после празднования моего дня рождения. Я тогда еще не знал ни названия этой церкви, ни ее трагической истории, ни современного состояния.
Поднимались в главный зал по крутой лестнице. Внутреннее убранство церкви было исполнено в традиционном стиле, но уже тогда я обратил внимание на сочетание стилизованных деталей и композиции, свойственных зодчеству Древней Руси («псковско-новгородскому» стилю, а также стилю московских шатровых храмов XVI века). И в этом, наверное, ничего не было удивительного, потому что проектировал и строил это каменное здание епархиальный архитектор А. П. Аплаксин, славившийся неорусским стилем. Но задача моих хождений не в том, чтобы описывать архитектурные стили, а в том, чтобы приобщиться к источникам православной духовности, понять корни этого вероучения, познать внутреннее мироустройство подобного рода храмов.
Конечно, в тот раз мы зашли с деканом в эту церковь не просто как праздношатающиеся туристы, а, видимо, у каждого из нас был свой повод. У моего спутника — свой, у меня — мой. Я и раньше с большим трепетом проходил мимо любых храмовых мест, а после принятия крещения — это стало просто духовной потребностью.
В тот первый мой приход в церковь митрополита Петра я как бы находился в бессознательном состоянии. Я не мог сосредоточиться ни на одной иконе, не мог уйти в какие-то свои мысли, мои глаза просто блуждали от одной иконы к другой. В этом, видимо, проявлялась вся моя непросвещенность в религиозных делах. Покрестившись возле одной иконы мы, тихо откланявшись, вышли на улицу.
Во второй раз я зашел сюда уже один. Это был самый обычный день. Я устал сидеть за своим письменным столом, заниматься текущими делами. Меня все время клонило ко сну. За окном моросил противный дождь. Время тянулось черепашьими шагами, а уйти с работы не мог, потому что намечалось заседание кафедры.
Вот тогда и решил выйти на улицу и прогуляться. Ноги при этом сами довели меня до церкви Митрополита Петра. От своего института сюда я дошел за минут десять. До этого в «Википедии» вычитал, что храм, получивший своё название в честь святителя Петра Московского, был построен в 1911—1912 годах при подворье Свято-Троицкого Творожковского женского монастыря Санкт-Петербургской епархии в бывшей Московской (Ямской) слободе. Из Интернета кое-что узнал и о Митрополите Петре. Этот Святой священнослужитель прославился тем, что в страдавшей под татарским игом Русской Земле утверждал истинную веру, призывал враждовавших князей к миролюбию и единству. В 1325 году свт. Петр по просьбе Иоанна Калиты перенес митрополичью кафедру из Владимира в Москву, что имело важное значение для всей Русской Земли. Свт. Петр пророчески предсказал освобождение от татарского ига и будущее возвышение Москвы как центра всей России. Скончался в 1326 году. По преданию, святой митрополит Петр был иконописцем, его кисти приписывается чтимая «Петровская икона Божией Матери».
Теперь, ознакомившись с историей этого храма, я шел сюда не как слепой неверующий, а как просвещенный православный человек. К этому знанию стремлюсь, этим знанием одухотворяюсь, этим духовно питаюсь и вдохновляюсь. Почему? Ведь жили на земле русской столько замечательных людей, которые свою жизнь отдали духовному служению. Куда же вся эта духовность подевалась? Наверное, благодаря именно таким восстановленным храмам и церквам потихоньку в России возрождается былая духовность. И, возможно, мой вклад в это возрождение состоит лишь в том, чтобы поделиться своими мыслями и впечатлениями по поводу этих святых мест.
Для меня, как оторванного от своих духовных истоков человека, это приобщение особенно важно, потому что не может индивид жить без духовных опор, без веры, без надежды, без утешения, без духовной поддержки своих братьев и сестер. Религия дает человеку больше, чем одно только вероучение в Бога. Религия дает человеку Божественный свет бытия.
Вот об этом свете и хотелось бы рассказать.
В следующий раз, оказавшись в церкви Митрополита Петра, в храме никого не застал. До начала вечерней службы было еще часа три. Церковь была пуста. Я встал посреди зала и вдруг оказался в пучке солнечного света. Я не мог оторваться от того места, где стоял. Свет лился на мою грешную голову, и я находился в этом нескончаемом потоке света, возносясь куда-то ввысь… А ведь на улице, пока я шел до церкви, моросил унылый серый дождь. Что же это было такое за чудо?
Храмовый свет — особый. Он лился сквозь ажурные окна каменного здания, с высоты двадцати метров. Все солнечные лучи как бы сходились на мне. Поэтому такой удивительный эффект и получился. Ради такого Божественного солнечного облучения готов приходить сюда сотни и сотни раз.
В третий раз я зашел в этот храм по пути на работу. Было обеденное время. По крутой лестнице навстречу мне с тихой и просветленной улыбкой спускался высокорослый помощник повара в белой рубахе навыпуск. Парень, кажется, страдал синдромом аутизма. Это я понял по его отстраненному взгляду поверх меня, по его запоздалой реакции на мои вопросы… Оказалось, что он работал в монастырской столовой, расположившейся в подвальном помещении. Что мне понравилось в облике этого аутиста? Его лицо выражало полную беззаботность и полноту жизни. Он, кажется, был очень доволен своим положением и жизнью. У него было вполне конкретное дело, наставник, а главное, он был приобщен к Богу. Получив какое-то указание от незнакомой мне старушки, он со смехом побежал вниз к своим, возможно, котлам и плошкам.
В четвертый свой приход в данную церковь я неожиданно обнаружил, что здесь, на нижнем этаже, продаются свежеиспеченные хлебоизделия. Несмотря на то, что мучные изделия давно исключил из рациона своего питания, я не мог удержаться от пышных пирожков, начиненных яйцом и сыром, и от черного пахучего хлеба. Со дня пребывания в Псково-Печерском монастыре, где я побывал в монастырской церкви и где на дровах в печи пекли хлеб, у меня выработалось особое отношение к монастырскому хлебу. Я и тут не удержался от покупки ломтика черного хлеба, который с удовольствием съел дома.
В пятый свой приход я оказался возле большого чана со святой водой. На крышке этого чана был выложен поднос с кружками. Можно было испить этой святой водички, утихомирив все свои внутренние страсти.
Вот так шаг за шагом стал осваивать духовное пространство еще одной церкви.