Социальный порядок будущего должен быть основан на гендерном равенстве. Различия, в том числе различия между полами, перестанут реализовываться как иерархические, предполагающие разный статус, разные возможности.
“Разрушение Ноева ковчега
Три источника социального конструирования гендера
Первый источник – концепция П. Бергера и Т. Лукмана. Социальная реальность, по Бергеру и Лукману, является одновременно объективной и субъективной. Она отвечает требованиям объективности, поскольку независима от индивида, и ее можно рассматривать как субъективную, потому что она созидается индивидом.
Идея конструирования, напротив, подчеркивает деятельностный характер усвоения опыта. Субъект создает гендерные правила и гендерные отношения, а не только усваивает и воспроизводит их. Сама идея создания подразумевает возможность изменения социальной структуры. С одной стороны, гендерные отношения являются объективными, потому что индивид воспринимает их как внеположенную данность, с другой – они субъективны как социально конструируемые в повседневности.
Второе отличие теории социализации от обсуждаемого здесь подхода заключается в том, что гендерное отношение понимается как конструированное не просто как различие-дополнение, а как отношение неравенства, где доминирующие позиции занимают мужчины.
Второй источник, на который опирается эта феминистская теория, – драматургический интеракционизм И. Гофмана. Гендер рассматривается в данном случае как результат социального взаимодействия и одновременно его источник.
В теории социального конструирования гендера различаются три понятия: пол (sex), принадлежность к полу и гендер. Вначале, утверждают они, в феминистском дискурсе и в социологии вообще бытовало устойчивое представление о том, что пол – это анатомическая, физиологическая данность, константа, иными словами, приписанный (аскриптивный) статус. В отличие от пола, гендер это достигаемый статус, конструируемый психологическими, культурными и социальными средствами.
Сомнение в том, что пол и гендер различаются как приписанный и достигаемый статусы, приводит к новому определению этих понятий. Значительное влияние на их реинтерпретацию оказало обсуждение проблем гомосексуалистов и транссексуалов.
Интеллектуальная работа по деконструкции пола была стимулирована этнометодологическими исследованиями Г. Гарфинкеля, которые можно считать третьим источником данного подхода. Г. Гарфинкель внес исключительно важный вклад в теорию гендерных отношений. Особую известность получил описанный им “случай Агнес”. Феминистки предлагают различать биологический пол и категоризацию по признаку пола как социальное отношение. Пол – это совокупность биологических признаков, которые являются лишь предпосылкой отнесения индивида к биологическому полу. Категория пола является социальной идентификацией. Наличие или отсутствие соответствующих первичных половых признаков еще не гарантирует отнесения индивида к определенной категории по полу. Категоризация по признаку пола может совпадать, но может и не совпадать с биологическим полом индивида.
Гендерный дисплей
По Гофману, гендерный дисплей представляет собой механизм создания гендера. Вслед за Гофманом конструктивисты утверждают, что гендерные отношения невозможно свести к исполнению половых ролей, что гендер нельзя сменить, подобно платью или роли в спектакле. Он сросся с телами агентов взаимодействия. Гендерный дисплей как представление половой принадлежности во взаимодействии столь тонок и сложен, что его исполнение не может быть сведено к репликам, костюмам, гриму и антуражу. Его образуют вся атмосфера социальной сцены, в том числе стиль, хабитус, я-концепции.
Таким образом, гендерный дисплей представляет собой совокупность формальных конвенциональных актов взаимодействия.
Проблематизация связи гендерного дисплея с контекстом эффективной коммуникации привело к использованию конструктивистских понятийподотчетности и объяснимости. Процесс коммуникации предполагает негласные допущения или условия взаимодействия.
Как только дисплей выходит за пределы подотчетности, перестает вписываться в общепринятые нормы, его исполнитель попадает в ситуацию “гендерного сбоя”. Если женщина попробует стать тамадой в грузинском застолье, если современный русский мужчина возьмет бюллетень по уходу за ребенком при живой-здоровой матери, если мальчик в детском саду открыто выразит свое предпочтение игре в куклы, все эти персонажи столкнутся с сомнением общества в их социальной компетентности как мужчин и женщин.