Вы практикуете уже десять-пятнадцать-двадцать лет и все еще не пробуждены. Я не имею в виду «посидеть десять минут» перед завтраком или медитацию как форму снятия стресса или проведения досуга в светском формате (что тоже хорошо и имеет полное право на существование). Вы ездите на ретриты, вы посвящаете практике много времени, вы понимаете, что действительно изменились, возможно, у вас даже были пиковые опыты пробуждения, но отождествление с отдельным «Я» остается. Почему?
Этот был текст первоначально был опубликован в он-лайн журнале “Эрос и космос” – если вы с ним еще не знакомы, то очень рекомендую.
Текст © Анастасия Гостева
Года два назад, когда я переводила вот это интервью Мукти, жены Адьяшанти, меня зацепили ее слова о том, что в какой-то миг в ней вдруг родилось страстное желание узнать себя как пробуждение. Примерно тогда же я несколько раз разговаривала по телефону с мастером, который все время спрашивал меня: почему ты до сих пор не прошла весь путь целиком? Почему ты медлишь и не пользуешься тем, что я пока здесь, в физическом теле и могу тебе помочь? Почему ты до сих пор не стала пробужденной?
Я была растеряна. Его вопросы загоняли меня в тупик: разве не он твердил мне все эти годы, что Делатель никогда не может достичь пробуждения? Что пробуждение случается, это дар и милость, и мы не можем «достичь его»? Что желает пробуждения и стремится к нему Эго, и лишь когда все его желания и стремления истощаются, пробуждение случается само собой?
До знакомства с мастером я как раз очень хотела стать хотя бы пробужденной, не говоря уже об окончательной реализации, но он с первых же минут начал показывать мне, что это желание ума. В результате спустя четыре года я и думать забыла о пробуждении. Осталась просто практика. Без цели. Без стремления. Иногда в ней присутствовало блаженство. Часто — простотишинаи ясность, и мнеказалось, что я деградирую — мойумнеобнаруживалникакого«развития». Я ниначтоособонерассчитывалаи ничегоне ждала.
А потом первое пробуждение случилось. Я сидела в зале в ашраме у мастера, все было совершенно как обычно и вдруг, за секунду, преобразилось. Мир стал живым. Все вокруг меня было живым — стул, накоторомя сидела, пол, ковер, самзал. Каждыйсантиметрпространстважил, сияли пульсироваллюбовью, посравнениюс которойвсе, чтомыобычноназываемлюбовью, выгляделотольконамекомнаэтуизначальную любовь. Каждая пылинка в столбе света передо мной была исполнена ликования.
И зал тоже был живым и у него была очень важная роль — заботитьсяо насвовремяпрактики. «Актожезаботитсяо тебе?» — спросилая зал. И онответил: «Мастер». Нои залбылмастером, вся реальность была мастером — и яв томчислебылаими неотделимаотнего. Мастербылнечеловеком, нопроявлениемизначальнойприродыреальности.
Не было вообще никаких границ. Технически я понимала — вотоно, моёвродебытело, сидиттутнастуле, и при этом для меня не было никакой разницы между моим телом, этим стулом и кустом смородины за окном. Я была всем, я была ничем, и при этом я всё ещё оставалась кем-то — тонкийпринцип«Я», намекнаотдельность.
Все вопросы имели ответы — знание, льющееся ниоткуда прямо в сердце. Ритуалы вдруг обрели смысл — потомучтобыливидныпричины, покоторымвозниктотилиинойритуал. Еслиэтояблокостольжеживое, чтои я, тоестественнопоздороватьсяс нимпередвстречей, благословитьегопередтем, какего плоть сольется с моей. Если этот зал столь же живой, как и я, то понятно, почему все мои знакомые мастера боевых искусств кланяются залу при входе и выходе — мыведьздороваемсяпривстрече, верно?
Это было невероятно просто и очевидно. Это было так естественно, что по сравнению с этим состоянием вся моя привычная жизнь действительно выглядела каким-то натужным сном. И одновременно, было также ясно, что нет никакой разницы между этим состоянием и обычной жизнью.
И также незаметно к вечеру я соскользнула из этой сияющей сознающей пустотности в свое обычное состояние — вдругсновапоявилось«Я». Правда, этобылонесовсемпрежнеесостояние — отождествлениес этим«Я»сталослабееи одновременно вдруг стали проявляться все теневые аспекты этого «Я», накопленные за много жизней.
Это было мощно, порой страшно, и было ясно, почему в нормальном состоянии психика блокирует подобные воспоминания: если отождествление с «Я» сильно, оно может просто не выдержать свидетельствования этих теневых частей.
Потом прошло время, случилось новое пробуждение, уже совсем иначе, на этот раз вообще никого «Я» не осталось и в помине — точнеевсегобудетсказать«ничегослучилосьнис кем». Нои онодлилосьлишь два дня.
Каждый раз время пробуждения чуть увеличивалось, но «Я» все равно возвращалось.
И вот теперь мастер требовал и настаивал, чтобы я дала ответ — почемуя досихпорнепробужденаокончательно? Моярастерянностьдлиласьнеделю. Покавдругнепришло понимание — мастернеждетотменяответа! Онхочет, чтобыя САМАзадаласьэтимвопросом. ПОЧЕМУ?!
Этот вопрос полностью изменил мое восприятие себя и практики. Если раньше я по умолчанию считала своюнепробужденность чем-то само собой разумеющимся, то теперь все перевернулось — онабыланеестественной, и уэтогодолжныбылибытькакие-топричины. Этобыло не интеллектуальное понимание, а какой-то внутренний переворот. Полное смещение основ на 180 градусов.
И тут началось самое интересное. Потому что я вдруг обнаружила, что внутри меня есть части, которые совершенно не хотят никакого пробуждения! Они вцепились в свое страдание мертвой хваткой и не готовы его отпускать. Они хотели мучаться, быть несчастными, болеть, предъявлять претензии, разочаровываться, жить в страхе, напряжении и борьбе — и этобылихединственныйформатвзаимодействияс миром. Онимогли жить только так!
Я заметила, что когда я приезжаю к мастеру и каждый вечер он приходит в зал для беседы, эти части слушают его, как подросток доставшего нотациями родителя: «Ну ладно, говори-говори о своем просветлении, я полчаса потерплю и пойду дальше жить своей жизнью».
И тогда в каждый момент времени внутри меня происходит раскол и присутствует ложь — я вродебысижуи что-топрактикую, нов глубинедушиделаюэтословнодлягалочки. Внутрименябылзаключеннегласныйдоговор: покачастьменямедитирует, другие части терпеливо ждут — часилимесяц — чтобыужпотомоторватьсянаславув сансаре.
И не то чтобы они отрывалась как-то явно — пили, гуляли, стремилиськ развлечениям. Нет, онибылихитрыи невысовывались. Онитакхорошозатаились, чтозамногие годы практик, за семь лет с мастером я так ни разу их и не увидела.
А тут я смотрела на них как в кино, и не могла поверить, что была до такой степени слепа.
Я рассказала об этом мастеру. «Говори-говори, значит — усмехнулсяон. — Нухотьзаметилаэтонаконец. Поздравляю». «И что же мне делать с этими частями?» — спросилая. «Даничегонеделать, — отмахнулсямастер. — Сколькоможноделать?»И пошелподорожкек дому.
А на следующий день начался ад. За оставшиеся три недели у мастера я переболела, кажется, всеми моими детскими болезнями. А кроме физической боли наружу лезли гнев, бешенство, страх, обида, животный ужас…
Почему вы до сих пор не пробуждены? Потому что вы этого не хотите! В глубине души, там, куда вы предпочитаете не заглядывать, вас устраивает ваша непробужденность. В глубине души вы дали согласие на нее. Привыкли к ней. Вы согласились страдать — и вамХОРОШОв этомстрадании. И тогдамедитацияпревращаетсяв ещеодинспособвыноситьтакоеположениедел.
Ну ладно, скажете вы. Допустим. Но как мне увидеть те части меня, которые на это согласились?
Мой опыт говорит о том, что во многом это тайна. От нас мало зависит момент, когда это видение становится возможным. Я пробовала во время занятий подтолкнуть учеников к видению этих частей (что тоже было, как я вижу сейчас, тонким проявлением эго и невнимательностью), но такой прямолинейный метод не срабатывает.
И вместе с тем, если нет намерения смотреть, этот момент не наступит, возможно, никогда. Это похоже на появление солнца из-за облаков: от нас не зависит, когда оно выглянет, но если мы все время смотрим лишь в землю, то можем пропустить момент его появления.
Вот несколько моих наблюдений, которые, возможно, помогут вам начать видеть эти части — в подходящиймомент.
Я уверена, что великие мастера прошлого и настоящего говорили и говорят об этом гораздо лучше, чем могу сказать я. Но так как этот текст пришел через это тело и этот ум, я доверяю Существованию — возможно, онокажетсякому-тополезен.
Вам нужно не пробуждение, а мама и папа
Духовная практика — прекрасныймеханизмкомпенсации. Новорожденномуребенкунужноодно — чувствототальногопринятия, базовойбезопасностии любви. Всееговниманиенеосознаннонаправленонаружу — в поискахконтактас теми, ктоэтулюбовь и принятие может обеспечить. Это дорациональные стадии развития нашего «Я» — симбиотическаяи импульсивная — и помоимнаблюденияму многихрусскихпрактиковмедитацииименнок этимстадиямотноситсяоченьмного травм.
Львиная доля проблем в практике, которые я вижу у моих учеников, касается именно этих ранних неинтегрированных частей. Которым нужна не медитация, а психотерапия. Или медитация, но не в формате «час в неделю на занятии», а ретрит на несколько месяцев с опытным наставником — накоторого, скорее всего, поначалу будут спроецированы образы мамы и папы (как это и происходит в психотерапии, и как это происходило и происходит в традициях медитации, где ученик годами практикует под личным наставничеством мастера). Подробно об этом механизме пишет Джон Уэлвуд, говоря о духовном избегании.
Причем часто это люди вполне социально успешные и скомпенсированные, некоторые из них сами психологи. Когда компенсаторные механизмы и защиты психики хорошо развиты, этого вполне достаточно для жизни в социуме, но становится помехой для пробуждения.
Мастер часто говорит, что у него нет учеников, есть дети. Я всегда думала, что это метафора. Пока не увидела, что это просто констатация факта — никтоизегоучениковнеприходитк немукакполностьювзрослыйчеловек. Всенесутсвоидетскиетравмы — и проецируютихнамастера. И ждут, чтоонзаменитимродителей. И вместомедитациигодамии десятилетияминеосознанно выясняют с ним отношения, которые не выяснили с мамой и папой.
Да, медитация помогает нам узнать себя как нечто большее, чем эго — всегдаприсутствующуюсияющуюи пустуюпробужденность. Нодляэтогомысначаладолжнысформироватьздоровоеи сильное эго. Принять его. Узнать. Полюбить. Невозможно превзойти то, с чем не знаком и чем не управляешь. Мастер как-то сказал мне: «Трехлетних детей не пускают в просветление — потомучтоониэтогонепереживут. Вырастинаконец».
Если вы практикуете много лет и до сих пор не пробуждены, есть вероятность, что некоторые отщепленные, детские части вашего я превратили практику в механизм компенсации. И если у вас нет мастера, с которым вы находитесь в постоянном личном контакте, который может вам это показать, это вероятность крайне высока. Как и очень высока вероятность того, что когда он начнет вам их показывать, вы возненавидите его и уйдете.
Подсказка:
Что может указывать на существование этих частей? Телесное напряжение или телесные импульсы, которые вы за собой замечаете с раннего детства. Ощущение, что вам чего-то не хватает. Что вы беспомощны. Тонкая неудовлетворенность текущим моментом — всевродебыпрекрасно, номоглобыбытьи получше. Беспомощность. Неважно, касаетсяэтоситуаций в жизни или в практике. Или, наоборот, у вас всегда все прекрасно — прекраснаядуховнаяжизнь, прекрасныйучитель, прекрасныедрузья, прекраснаясемья. Восторг. Полет. Праздник, которыйвсегдас тобой.
У ребенка мало ресурсов, поэтому он не может выдержать всю тотальность бытия как она есть — весьбезграничныйспектрреальности, включающийв себяи огромнуюбольи тьму, и непривычныйпоначалусвет. И тогдаонначинаетсоздаватьмеханизмыограниченияэтогоопытадопосильногои одобренногов егоблизком окружении. Пробуждение для этих частей — этоболь. И онибудутизбегатьэтойболилюбой ценой.
Кто-то ограничивает контакт со страданием, кто-то, наоборот, с радостью — ноименноисследованиетого, какиечастиреальностивыисключаете, можетнамекнутьна эти детские части.
Что делать с этими частями? Принять. Стать ими. Согласиться со всем, что они собой представляют. Это тоже вы — капризные, тревожные, агрессивные, эгоистичные, требовательные. И принятиеэтогоприноситогромноеоблегчениеи расслабление, без которого пробуждение невозможно.