Р. К. Мур
Ведьма, живущая по соседству
Оригинальное название: Neighbourhood Witch by R.K. Moore (2012)
Перевод: Solitary-angel (1-5; 7-8главы); Renka (6глава); Euphony (9-10главы)
Сверка: Solitary-angel
Редактура: Лайла
Худ. оформление: Renka
Перевод осуществлѐн специально для сайта World Selena: https://www.worldselena.ru
АННОТАЦИЯ
Проклятая ведьма обречена на одиночество.
Хенни Уилсон — ходячее бедствие, которое избегает вся округа. Дабы не подвергать жизнь окружающих опасности, проклятая ведьма сторонится людей. А еѐ единственным другом становится пойманный в ловушку дух дворянина восемнадцатого века. Однако новый сосед Нейтан считает проклятие выдумкой и готов во что бы то ни стало доказать Хенни свою правоту.
Глава 1
Никто никогда не видел, чтобы миссис Блисдейл бегала, даже когда та была директрисой местной начальной школы. Поэтому увидеть пожилую женщину, со всех ног бегущую по главной улице Литтл Чейнджлинга, стало довольно неожиданной картиной. Старушка мчалась с такой прытью, что чуть не сбила двух молодых мамочек с колясками, идущих мимо почты.
— Простите, — крикнула она, едва оглянувшись, и побежала дальше. Не замечая дороги, она перебежала тихую улочку и ворвалась в газетный киоск, напугав трѐх человек.
— Одри, что стряслось? — воскликнул Морис из-за стойки, когда миссис Блисдейл, опираясь рукой на автомат с напитками, пыталась перевести дыхание. — Боитесь, что у нас закончатся лотерейные билеты? — пошутил он.
Его жена Мерил сидела рядом на стуле и красила ногти ярко-красным лаком. Окинув старушку взглядом, она заявила:
— Нет, миссис Блисдейл считает азартные игры грехом, верно, дорогая?
— Едва ли, — ответила миссис Блисдейл между тяжѐлыми вздохами и с презрением поглядела на свою бывшую ученицу. — Я говорила, что это пустая трата времени.
— Возможно, вам стоит присесть? — спросил молодой парнишка, пришедший за утренней газетой.
— Отличная мысль, — согласился Морис, выходя из-за прилавка. — Альфи, помоги мне усадить Одри. — Он глянул на жену. — Мерил, встань и дай присесть бедной женщине.
Миссис Блисдейл отмахнулась:
— Нет-нет. Спасибо, со мной всѐ в порядке. Правда. Просто не привыкла бегать. Поверив ей на слово, Морис прислонился к прилавку и скрестил руки на груди:
— Что вас так взволновало, Одри? — поинтересовался он.
— Она не могла жить вдали от вас, — пошутил Альфи, сворачивая газету и засовывая ту под мышку.
Мерил, которая даже не шелохнулась на просьбу уступить старушке стул, негромко фыркнула на это замечание и продолжила красить ногти.
— Это насчѐт дома, — пояснила пожилая дама.
— Вашего дома? — оторопело переспросил Альфи.
— Нет. Конечно не моего. Господи, сколько ты живѐшь в Литтл Чейнджлинге? Речь о доме!
Услышав ударение на последнем слове, Мерил навострила уши. Поставив бутылочку лака на прилавок, она подняла глаза.
— Кто-то купил его?
В ответ миссис Блисдейл кивнула, у Мерил на лоб полезли недавно выщипанные брови. — Прошло столько времени, думала, его никогда не продадут.
— Мне только что позвонила моя сестра Энид, — продолжила миссис Блисдейл.
— Так это ваша сестра купила дом? — спросил Альфи.
— Нет! — вспылила старушка с явным раздражением. — Еѐ сосед Дерек работает агентом по недвижимости в городе. Вчера к ним заглянул какой-то мужчина, увидел в прайсах дом и сразу же оформил сделку.
— Господи, да он точно чокнутый, — выдохнул Морис.
— Вероятно, — согласилась миссис Блисдейл. — По словам Энид, вернее Дерека, новый хозяин завтра приедет посмотреть дом!
— Мы должны его предупредить, — всполошился Морис. — Пусть знает, на что подписывается.
— Но тогда придѐтся приблизиться к дому по соседству с ней, — воскликнула Мерил, процедив последнее слово.
— Да ладно, перестань, милая. Не нужно. Бедняжка не может ничего изменить, — дипломатично заметил Морис.
— Я уверена, что может, — парировала Мерил. — Готова поспорить, ей нравится вредить невинным людям.
Альфи с минуту разглядывал парочку:
— Может, этот парень другой. И у него к ней иммунитет.
— Для него же лучше, если так, — пробормотала Мерил. И снова обратилась к миссис Блисдейл. — Вам известно имя нового владельца?
— Энид не сказала.
— Так мы его предупредим или нет? — спросил Морис.
— А толку? — фыркнула Мерил. — Никто из предшественников не слушал. Посмотрим, что будет с этим.
Дверь открылась, и в газетный киоск, учиняя погром, ворвался большой чѐрный лабрадор. Пѐс едва не сбил миссис Блисдейл, бегая по магазинчику.
— Эй! — взвизгнула Мерил, наблюдая, как существо остановилось, чтобы обнюхать стопку листовок, перевязанных бечѐвкой. — Морис, сделай что-нибудь с этой шавкой!
— Ох, Руперт, пожалуйста, не шали, — раздался с порога уставший голос. В киоск вошѐл высокий с обветренным лицом и характерным душком фермер. Лабрадор снова ринулся к хозяину и радостно запрыгал, но мужчина прошѐл мимо питомца к прилавку.
— Доброе утро, Грэм, — поприветствовал посетителя Морис с фальшивой улыбкой. – Только не говори, что так и не получил свои бумаги. Я помню, как положил их в сумку паренька перед уходом.
— О нет, они у меня. Я просто увидел бегущую по улице Одри и подумал, что-то случилось.
Миссис Блисдейл покраснела. Ни для кого из жителей деревушки не секрет, что она неравнодушна к красноречивому фермеру.
— О, это так мило с вашей стороны, Грэм. Со мной всѐ хорошо, спасибо, — заверила она. — Я просто спешила поделиться известием, что кто-то купил дом.
— Неужели? — охнул Грэм. — Как необычно. И кто?
— Городской парень, — вмешался Морис. — Это всѐ, что нам известно.
— А он знает о?.. — голос Грэма затих.
— Не думаю, — подала голос Мерил. — Но, судя по всему, он завтра приедет посмотреть дом. Представляете, он купил его без предварительного просмотра?
— Боже. Ну, в любом случае, удачи ему, — сказал Грэм. — Руперт, прекрати! — Он резко хлопнул себя по ноге. Пѐс убрал лапы с прилавка и юркнул к хозяину. — Мне нужно вывести его на улицу, — он взял питомца за поводок. — Рад, что все в добром здравии. Хорошего дня.
Фермер не успел даже закрыть дверь, как в магазинчик хлынула толпа народу поинтересоваться, всѐ ли нормально с миссис Блисдейл. Довольно скоро по всей деревне разлетелась весть о покупке дома по соседству с ведьмой. В тот вечер в пабе это стало темой бурного обсуждения.
***
Хенни Уилсон стояла перед кухонным столом, слушая, как дождь барабанил по стеклу,
и смотрела на своѐ отражение.
— Знаешь, кто-нибудь может стоять снаружи и смотреть, а я об этом даже не узнаю, — сказала она с тяжѐлым вздохом.
— Те оборванцы, которые называют тебя профессор Макгонагалл? — раздался звонкий голосок. — Выключи свет и посмотри.
Хенни улыбнулась:
— Нет, всѐ хорошо. Я просто... болтаю. — Она вернулась к столу и села.
Репка лежала, повѐрнутая к ней лицом.
— Что случилось? — спросила она. — О, я знаю. Тебе одиноко.
— Нет. Вовсе нет.
— Да, именно так. Ты всегда становишься такой, почувствовав одиночество. И в последнее время с тобой это происходит всѐ чаще.
Хенни сложила руки на груди и откинулась назад.
— И с чего бы мне страдать от одиночества, если мне есть с кем поговорить?
— О, мадам, ты утверждаешь, будто с большей радостью проводишь время с говорящим корнеплодом, чем с реальным человеком.
Хенни посмотрела поверх вырезанных глаз Типа на горящую внутри свечу. Пламя, вернувшее его к жизни, колыхалось от сквозняка.
— Я только причиняю им боль, — наконец, ответила она.
— Сейчас слишком рано для слѐз. По крайней мере, откупорь бутылку вина.
— Ты не можешь пить, — растерялась Хенни.
— Знаю, — ответил Тип. — Но навеселе ты такая забавная.
Хенни устало улыбнулась и зевнула.
— Думаю, стоит лечь пораньше, — решила она и поднялась со стула.
— Осторожно... полка, — крикнул Тип, опоздав на долю секунды. Хенни опять ушиблась. — Ты в порядке?
— Да, — ответила, поморщившись. За эту неделю она уже седьмой раз ударялась головой. Удивительно, что пока удалось избежать черепно-мозговой травмы. — Хочешь, чтобы я задула свечу сейчас или позже? — спросила она, потирая ушиб.
— Хм... думаю, позже. Я пока не устал.
Хенни, поджав губы, посмотрела на своего необычного друга.
— Другими словами, мне придѐтся всю ночь слушать твою болтовню? — поддразнила
она.
— Никогда меня так не оскорбляли при жизни... или после смерти, — выдохнул Тип. Хенни рассмеялась.
— Неправда.
Щель, служившая ему ртом, изогнулась в кривой ухмылке.
— Ну вот, я знал, что смогу тебя развеселить.
— Что бы я без тебя делала? — она окинула взглядом комнату. — Ну и куда подевался кот?
— О, без сомнения, он весело погуляет по деревушке ночью, — заявил Тип искушающим тоном. Везунчик.
— Что ж, он сможет зайти. Давай. Пора баиньки.
К тому времени, как Хенни отнесла Типа на прикроватный столик и, переодевшись в пижаму, почистила зубы, с ней случилось две малюсенькие катастрофы. В первом инциденте пострадал палец ноги в неравной схватке с ножкой кровати. Второй: капля зубной пасты попала в глаз, пока она чистила зубы. В итоге, Хенни легла в кровать ещѐ более сердитая. Она щѐлкнула выключатель. Со свечой Типа, слабо освещающей спальню, она забралась под одеяло. Единственная безопасная гавань, где с ней не случалось неприятностей.
— Рискуя показаться заезженной пластинкой, спрошу снова. С тобой всѐ в порядке? — переспросил Тип.
— Да, — глухо ответила она.
— Если бы я мог, то помог бы.
Хенни медленно стянула одеяло с головы и посмотрела на друга.
— Знаю. Спасибо, — заверила она с нежностью. Тип зевнул:
— Кажется, я всѐ-таки устал. Не окажешь ли мне любезность?
— Конечно. Спокойной ночи.
— Сладких снов.
Хенни наклонилась и задула пламя, когда клубы дыма поднялись в воздухе, она откинулась на изголовье кровати. Несмотря на то, что Хенни пересмотрела все книги, оставленные ей прародительницами, она не смогла найти заклинание, которое помогло бы перенести душу Типа на что-то более весомое. Хорошо, что окружающие избегали еѐ. Если бы они увидели, как она болтает с большой репой с вырезанными глазами и ртом...
Хенни уставилась на полоску лунного света, тянувшуюся от потолка до задѐрнутых штор. Она не устала. Не совсем. Но когда ты ходячая катастрофа, неспособная включить телевизор или прочесть книгу без происшествий, тебе остаѐтся только спать или...
Хенни включила настольную лампу и встала с кровати. Проклятие не было властно над ней в двух случаях. Во сне и в небесах. Она не знала, в чѐм причина, но радовалась даже этим крохам.
Даже надевая чѐрные одеяния, Хенни почувствовала, как невидимая тяжесть проклятия
и мира грузом ложатся на плечи. Она подошла к зеркалу в углу комнаты и сняла резинку. Длинные волосы водопадом заструились по плечам, идеально обрамляя лицо. Последним пунктом в колдовской экипировке была остроконечная шляпа, лежавшая в высокой обувной коробке. Открыв крышку, Хенни с благоговением достала шляпу и аккуратно надела. Довольное отражение подмигнуло ей.
— Очень сексуально, — заявило оно. — Хотя, ты кое-что забыла — весьма предсказуемо отражение расстегнуло две верхние пуговицы красной рубашки, обнажив ложбинку между грудями. Хенни даже не потрудилась глянуть на себя. Что бы не делало еѐ отражение, то же самое происходило и в реальности. Выйдя в коридор, она почувствовала знакомый гул от осознания, что ближайшие несколько часов пройдут без происшествий.
Метла стояла, прислонѐнная к стене рядом с входной дверью, не украшенная рунами и пентаграммами, которые так любили молоденькие ведьмы. Стоило подойти ближе, как ручка оторвалась от стены и выпрямилась в ожидании хозяйки.
Лицо обдул прохладный ветерок, когда Хенни вышла из дома. Проходя мимо пустующего соседнего дома, она оглядела его в поисках признаков вандализма. Несколько скучающих деревенских подростков по выходным стали разрисовывать тот граффити и оставлять мусор.
Они пытались проникнуть в дом Хенни, решив, будто той нет дома. Она принимала ванну, услышав знакомый скрип входной двери. Даже, когда раздались громкие шепотки и хихиканье, Хенни не шелохнулась с места. Несмотря на многочисленные бедствия, произошедшие с ней в родных стенах, когда дело доходило до неназванных гостей, дом превращался в сторожевого пса. Хенни так и не узнала, что случилось с подростками, пока она принимала ванну. Однако после криков и быстро удаляющихся шагов, никто больше не пытался проникнуть в еѐ владения.
Никаких граффити, а старая с облущѐнной краской вывеска «продаѐтся» валялась на неухоженной лужайке. Агентство по недвижимости наверное отказалось от мысли продать его. Не удивительно. Учитывая знамения. Никто не задержался в нѐм более пары месяцев. Иногда, при самых болезненных неурядицах, Хенни задумывалась переехать в пустой дом,
и может тогда еѐ беды прекратятся? Однако проклятие лежит не на доме, а на ней самой.
С метлой в руке она направилась по тропинки к полю позади домов. В свете полной яркой луны Хенни увидела маленькое существо, бегущее к ней.
— Весѐлая ночка? — спросила она. Кот остановился в полуметре от неѐ. Блестя глазами и мурлыча. Хенни рассмеялась. — Так здорово, да? Хочешь со мной или идѐшь домой? — кот сидел и облизывал переднюю лапу. — Спасибо, — сказала Хенни. — Знаешь, хотелось бы мне понять, что ты говоришь. Не пойми меня неправильно, с Типом весело, но было бы неплохо ещѐ с кем-то поболтать. Или ты можешь со мной говорить, просто водишь за нос? Это за то, что я назвала тебя Пушком, да? — именно в этот момент
Пушок повернулся к ней спиной выжидательно. Посмеиваясь, Хенни продолжила свой путь, а кот бесшумно последовал за ней.
На поле, из которого она обычно улетала, паслось где-то с дюжину коров Грэма Плама. Фермеру принадлежала большая часть земель вокруг деревни. Грэм знал, что она пользуется его полем, как взлѐтной полосой, но никак не препятствовал ей. Хенни считала его одним из милейших мужчин. Если она шла по полю, и Грэм был там, он, в отличие от остальных жителей деревни, здоровался, хотя держался на расстоянии. Не раз она обнаруживала на своѐм пороге молоко или варенье. Без записки, от кого. Хотя Хенни подозревала, что за всем этим стоит добродушный фермер.
В центре поля находилось небольшое пространство, с которого можно было взлететь
— коровы предпочитали спать у каменной ограды, окружающей владения. Остановившись, Хенни поставила между ног метлу. Сколько бы раз она не проделывала это, чувствовала себя глупо, сидя на корточках на длинном деревянном черенке. Хенни чуть подвинулась, освобождая место для своего спутника. Пушок прыгнул на палку, балансируя, как могут только коты.
— Держись покрепче, Пушок, — пробормотала Хенни, готовясь. Она чуть сильней налегла на метлу, служившую своего рода трамплином. Через несколько секунд ведьма и кот взмыли ввысь к безоблачному чѐрному небу.
Крепко вцепившись руками в рукоятку, у Хенни невольно вырвался крик. Так волнующе мчать над землѐй, пролетать мимо потрясѐнных сов и других ночных птиц. И самое главное — знать, что с ней не приключится никакая неприятность, пока она в воздухе. Направляясь к оранжевым огонькам деревеньки, Хенни размышляла, можно ли до конца своих дней летать на метле.
Глава 2
Нейтан сделал глоток вина и прищурился. Он начал рисовать ближе к вечеру, когда на него снизошло вдохновение, после прочтения мемуаров давно почившего комика. Теперь небо потемнело и день превратился в ночь. Энтузиазм по поводу картины угас. Окидывая мазню критическим взглядом, он даже не был до конца уверен, что именно нарисовал. Просто мешанина цветов. Хаос.
Нейтан снял с мольберта полотно размером с дверь и прислонил к стене мастерской просушиться. Окутанный испарениями краски он вышел на балкон подышать свежим воздухом. Однако вздохнув полной грудью, ощутил затхлый городской смрад, смешанный
с алкоголем и сигаретным дымом. Закашлявшись, Нейтан выпил большой глоток вина и поспешно вернулся в комнату. Он так спешил покинуть дом, что купил роскошную квартиру, к сожалению, над пабом. Его бывшая жена хотела съехаться со своим тогдашним любовником. Это место должно было стать его временным пристанищем, но замена жилья
– одно из многих вещей, которые Нейтан так и не сделал.
Вернее, до прошлого месяца. Поножовщина возле паба. Двое парней, обоим чуть за двадцать, что-то не поделили. Всѐ началось с банальной драки, а закончилось убийством. Нейтана в тот вечер не было дома, но по возвращению ему пришлось отвечать на вопросы полицейского. Бессмысленная смерть побудила его выставить квартиру на продажу, стоило офицерам уйти. Со стороны это могло показаться чрезмерной реакцией. Но Нейтан виделся со своим сыном Алексом всего несколько раз в месяц. Ему не хотелось, чтобы бывшая жена Аня использовала это, как предлог не пускать к нему сына.
Нейтан посмотрел на часы. Алекс приехал к нему в полдень и с порога заявил, что собирается провести день с друзьями. На дворе уже девятый час и заметно потемнело, а Алекс до сих пор не вернулся. Нейтан осушил остатки вина в бокале и достал из кармана куртки сотовый. Нажав кнопку вызова, он прижал трубку к уху и стал прислушиваться. Протяжные гудки не прекращались, значит, Алекс не выключил телефон, но и не спешил ответить. Нейтан задумчиво уставился в одну точку. Ему стоит разозлиться или начать волноваться?
Открылась входная дверь, и вошѐл Алекс, глядя хмуро на звонящий в руке телефон.
Сын посмотрел на Нейтана и замер.
— А зачем ты звонишь? Нейтан сбросил вызов.
— Где ты был? Уже десять, — многозначительно протянул он.
Алекс пожал плечами и закрыл дверь. Направляясь в гостиную, он прошѐл мимо отца и Нейтан с удивлением понял, что сын почти одного с ним роста. Он пошѐл вслед за Алексом
и увидел, что тот рассматривает сохнущую мазню.
— И что это? — спросил подросток, нахмурившись.
— Всѐ и ничего, — поспешно ответил Нейтан. — Слушай, где ты был?
— Пап.
— Алекс, тебе четырнадцать. Ты не взрослый. По крайней мере, пока.
Его сын плюхнулся на кожаный диван и взгромоздил ноги на кофейный столик.
— Просто фигнѐй страдали. Не переживай, мы не занимались ничем противозаконным, если ты за это переживаешь.
Нейтан сел рядом с сыном.
— Я хочу знать, где провѐл вечер мой сын.
Алекс закатил глаза, перенятая от матери привычка.
— А тебе не всѐ ли равно?
На несколько секунд от этих слов Нейтан онемел.
— Что? О чѐм ты? Конечно, мне не всѐ равно, — опешил он.
— Нет, папа, всѐ не так. — Алекс покачал головой и повернулся к отцу. — Я вернулся пораньше с несколькими приятелями. Хотел спросить, не против ли ты, если они останутся на ужин.
— И почему не спросил?
— Я увидел тебя. Мы стояли на другой стороне улицы около перехода. Разглядел тебя
в окне. Ты рисовал это, — Алекс кивнул в сторону холста.
— Не совсем понимаю, к чему ты клонишь.
— Ты... Иногда ты ведѐшь себя так, словно искусство для тебя важнее меня, — выпалил Алекс, не глядя отцу в глаза. — Вот почему, когда я приезжаю, то больше времени провожу с друзьями. Какой смысл торчать здесь, если ты занят?
— Я... прости, — пробормотал Нейтан, ошеломлѐнный резкостью сына. Творчество — это его хобби, не более того. Сын гораздо важнее и ценнее каких-то глупых картин.
— Прости, пап, — сказал Алекс более мягко. — Паршиво, что я не нужен и мешаю матери, мне для полного счастья не хватает такого же отношения и от тебя.
Нейтан протянул руку и стиснул плечо сына.
— Ты даже представить себе не можешь, насколько ты для меня важен, Алекс. Ничто не сможет отодвинуть тебя на второй план.
Алекс отвернулся, покраснев как помидор.
— Ну да, конечно. После всего, что я наговорил... — он замолчал на полуслове.
Они сидели на диване в неловкой тишине.
— О, — весело воскликнул Нейтан. — Я же тебе не сообщил хорошую новость!
— Что, ты продал ещѐ одну картину? Это здорово, пап, — буркнул Алекс без явного энтузиазма.
— Нет, — рассмеялся Нейтан. — Я переезжаю. В этот раз окончательно.
— Переезжаешь? Когда? Куда?
— Ну, надеюсь переехать через несколько недель в Литтл Чейнджлинг1.
1 Литтл Чейнджлинг (англ. Little Changeling - «Маленький Подкидыш»).
— Литтл Чейнджлинг? Это хоть реальное место? — с сомнением в голосе спросил Алекс.
Нейтан посмотрел на сына.
— Да! Это небольшая деревушка в тридцати двух километрах к востоку отсюда. Я всѐ думал, как ты отнесѐшься к тому, чтобы завтра прокатиться со мной и глянуть дом.
Алекс во все глаза таращился на него.
— Ты хочешь сказать, что купил дом, даже предварительно на него не посмотрев? Боже, они тебя одурачили, папа!
— Возможно, это немного опрометчиво с моей стороны. Но агент по недвижимости показал мне фотографию, и я понял, это судьба. Я должен был его купить. К тому же, он стоил недорого.
— Дешѐвый? Господи, да ты купил помойку.
— Ничего подобного. Нет, конечно дом нуждается в заботе, но всѐ легко исправить. Единственная причина низкой стоимости, дом якобы считают проклятым!
Алекс состроил недоверчивую рожицу.
— Ух ты, — воскликнул он глухо. — Был бы я готом, то наверное пришѐл бы в восторг.
— На самом деле, он конечно не проклят. Вероятно, у риэлтора просто богатое воображение.
— Думаю, дом с приведениями получше этого места, — заметил Алекс, оглядывая старый декор. Гипсокартонные стены и древний электрический камин, основная изюминка, от которой давно следовало избавиться. — Ты уже рассказал маме? Она мне ничего не говорила перед отъездом к тебе.
— Нет, — признался Нейтан. — И, честно говоря, не горю желанием.
— Не переживай, — Алекс схватил со столика пульт и включил телевизор. — Она слишком увлечена Тревором, чтобы думать о чѐм-то ином.
Нейтан уставился на экран плазменного телевизора, где шѐл фильм с Томом Крузом.
— Погоди, — встрепенулся Нейтан через мгновение. — А кто такой Тревор?
***
На следующее утро они отправились в путь на стареньком синем мини купере Нейтана. Они планировали посмотреть дом, перекусить в местном пабе, прежде чем вернуться в город. Алекс сидел на пассажирском сидении, вертя в руках телефон.
— Литтл Чейнджлинг — средневековая деревня, основанная в начале двенадцатого века. Происхождение названия деревни неизвестно, но в качестве популярной теории выступает деревенский миф о похищенном человеческом ребѐнке, которого заменили малышом троллем. — Алекс посмотрел на отца. — Старая добрая Википедия, да?
Нейтан с озадаченной улыбкой пожал плечами и снова посмотрел на дорогу.
— Так вот по этой легенде семья воспитала подкидыша, и тролль прожил долгую и счастливую жизнь, — закончил Алекс.
— Счастливый тролль — заметил Нейтан.
Алекс засунул телефон в карман лежавшей у него на коленях куртки, и развалился в кресле.
— Значит, деревня... пожалуйста, скажи, что там есть хоть один магазин.
— Ну, если верить спутниковому просмотру улиц в гугле, магазин есть. На самом деле, даже несколько. В том числе – частные. Наверное, это одно из немногих мест в стране, где нет сетевых магазинов.
— Что ж, не обижайся, но я рад, что не живу с тобой круглогодично, — заметил Алекс.
— Я не смог бы поселиться в деревне. Это тоска зелѐная и скукотища.
— Ты истинный сын своей матери, да? — поддразнил Нейтан.
— Она то же самое говорит о тебе, когда сердится на меня.
— Что я сын своей матери?
— Очень смешно, — пробормотал Алекс. — Нет, она твердит: «О, ты же сын своего отца». Кажется, в этой фразе скрыто оскорбление.
— И ты чувствуешь себя оскорблѐнным?
— Ни капли.
— Хорошо.
Они проехали пригород и выехали за черту города. Солнце припекало, поэтому окна были опущены, работал кондиционер. Алекс включил радио и стал крутить колѐсико, меняя станцию за станцией, пока Нейтан с громким фырканьем не шлѐпнул сына по руке.
— «Первое радио» не подходит для воскресной поездки за город, — заявил тот и переключился на «Классика-FM».
Настала очередь Алекса недовольно бурчать:
— «Первое радио»? Мне не десять, ты же в курсе, — запротестовал он с небольшим запозданием.
В десять часов, когда они как раз заехали в деревню Литтл Чейнджлинг, музыкальную передачу прервали новости.
Казалась, главная улица простиралась через середину средневековой деревушки. По обе стороны дороги находились жилые районы. В центре скопление коммерческих зданий. Когда они проезжали мимо, Нейтан заметил библиотеку, ресторанчик, банк, благотворительный магазин, паб и бакалейную лавку.
— Можно что-нибудь выпить? А то я скоро умру от жажды, — простонал Алекс, когда машина остановилась на светофоре, пропуская пожилых дам.
Как только пешеходы прошли, и свет сменился зелѐным, Нейтан припарковался рядом
с пекарней.
— Иди купи. И захвати мне воду. — Он увидел, как сын скорчил рожицу. — А, понял. Ты хочешь, чтобы я сгонял всѐ купить.
— Мой кошелѐк упакован на дне сумки, — попытался сострить Алекс.
— Конечно, — сказал Нейтан, приподняв бровь. Расстегнув ремень безопасности, он вышел из машины, а потом заглянул в открытое окно и спросил: — Купить что-то конкретное?
— Любую газировку.
Нейтан выпрямиться и некоторое время любовался живописными пейзажами. Наслаждаясь тѐплым утром, жители деревушки суетились на улице. Пробегающий мимо по тротуару парень поздоровался с ним:
— Доброе утро.
Ухмыльнувшись, Нейтан ответил на приветствие. В городе никогда не дождѐшься от незнакомца такого. Вспомнив о воде, он подошѐл к бакалейной лавке рядом с булочной и вошѐл внутрь. Через несколько минут он вернулся к машине и, сев за руль, протянул Алексу стакан.
— Кажется, у меня появился новый друг, — признался он ошеломлѐнно.
— Уже?
Нейтан кивнул, раскрутив крышку бутылки с родниковой водой, и сделал большой глоток.
— Мерил. Она вместе с мужем Морисом владеет магазинчиком. Похоже, они в курсе, кто я. В смысле, что именно я купил здесь дом.
— В деревне новости разлетаются быстро, — заметил Алекс.
— И возникает куча вопросов так же.
— Но ведь это нормально, верно?
— Думаю, да. Тем не менее, странно. Она на полном серьѐзе спросила, везучий ли я. Алекс нахмурился?
— Везунчик? И что ты ответил?
— Сказал, я же купил дом, — пожал плечами Нейтан. — Он снова закрутил крышку на бутылке и поставил ту в ногах. — Готов?
Они проехали по главной улице и свернули в левый переулок. Миновали пару домиков
с аккуратно подстриженным газоном, прежде чем буйство природы взяло своѐ, и дорога изогнулась меж просеки деревьев и дикой травы. Вскоре они подъехали к двум смежным домам. Один выглядел опрятным и ухоженным. А второй, весьма запущенным.
— Дай, угадаю. Свалка слева, — заявил Алекс, отстѐгивая ремень безопасности, когда машина остановилась.
— Уверен, внутри всѐ не так уж плохо. — Нейтан вытащил ключи из замка зажигания и, положив их в карман, вышел из машины.
— Хочешь сказать, что даже не видел фотографий внутренней отделки? — ахнул Алекс. — Пап, да что с тобой такое?
— Пошли, — сказал Нейтан, не обращая внимания на беспокойство сына. — Давай заглянем в окно.
— Если мы сквозь них сможем что-то разглядеть, — пробормотал Алекс, идя за отцом по обшарпанной дорожке к дому.
***
Хенни стояла в гостиной и протирала каминную полку, когда услышала звук подъезжающей машины, но не придала этому значения. Многие ехали этим путѐм пологая, что вернутся назад в деревню, но поняв, что заехали в тупик, быстро поворачивали и уезжали восвояси. Однако услышав звук захлопывающихся автомобильных дверей, она оторвалась от дел и подошла к окну, выглядывая из-за занавески тюли.
По тропинке, разделявшей дома, шѐл мужчина с мальчишкой лет двенадцати — четырнадцати. Хенни почувствовала приступ паники.
Кто они? Чего хотят? Когда они направились к соседскому дому, она облегчѐнно вздохнула.
Она их не узнала, и это означает одно из двух. Либо приехали сюда по ошибке, но решили проявить соседское любопытство. Либо они потенциальные покупатели. О втором варианте Хенни думала с замиранием сердца.
Она положила влажную тряпку на стол, направляясь к входной двери, намереваясь сказать им, чтобы напрасно не тратили время. Вместо этого замерла, держась за дверную ручку.
Что она им скажет?
«Здравствуйте, я проклятая ведьма, и соседей, живущих рядом, может коснуться моѐ проклятие?»
Они не поверят, как и остальные покупатели, коих предупреждали деревенские жители.
«Что ж, пусть учатся на собственном горьком опыте», — подумала она, возвращаясь к уборке.
Тем не менее, сгорая от любопытства, Хенни не переставая думала о мужчине с мальчиком, судя по внешнему сходству, это отец с сыном.
А где мать? В машине никого не видно, подметила она, вернувшись к наблюдательному пункту у окна.
Из-за двери гостиной донѐсся шипящий звук. Хенни нахмурилась, гадая, что это такое.
— О! — с криком она бросилась на кухню. Как раз вовремя, на плите закипал картофельный суп с луком-пореем.
— Вот зараза, — пробормотала она, подбегая и снимая с плиты большую кастрюлю из нержавеющей стали. К несчастью, Пушок выбрал именно этот момент, чтобы пробежаться по полу, и врезался в Хенни, когда та повернулась убрать суп на боковую стойку. Из-за столкновения кастрюля со всем содержимым вылетела из рук незадачливой хозяйки. В следующую секунду Хенни поняла, что лежит на ушибленной спине. С ужасом наблюдая,
как кастрюля с супом, взметнувшись вверх, стала падать ей на лицо. Закричав, она зажмурилась и в попытках защититься отвернула голову.
Не потеряв сознания от удара и не обварившись супом, Хенни осмелилась открыть глаза. Кастрюля зависла в воздухе, суп растѐкся из неѐ точно трѐхмерная картинка. Замороженная силами Хенни. В редких, подобных этому, случаях удача сопутствовала ей.
Прежде чем Хенни успела встать, что-то защекотало кончик носа. Дотронувшись пальцами, она поняла, что это капелька супа, и машинально попробовала.
«Неплохо. Хотя, возможно, стоило ещѐ подсолить», — промелькнула в голове мысль. Какое бы заклинание не использовало еѐ подсознание, оно действовало. Очень
медленно жидкость падала к ней. Приглядевшись, Хенни увидела, как бульон движется со скоростью улитки, и поняла, что будет дальше.
С криком она откатилась в сторону, но недостаточно быстро. Суп растѐкся по вымытым с утра волосам. Аромат жожоба и ванили сменился овощным запахом. На мгновение ослеплѐнная ударом кастрюли по затылку Хенни не услышала стука в дверь.
Глава 3
На окнах скопилось слишком много грязи и копоти, чтобы через них можно было что-то разглядеть. Не утратив оптимизма, Нейтан проверил парадный и чѐрный вход на случай, если те не заперты.
— Я так понимаю, домик приличного размера, — заметил Алекс, вывернув из-за угла дома.
— Жду не дождусь, когда зайду внутрь, — признался Нейтан, радостно потирая руки. На его лице расплылась широкая улыбка. — Поможешь мне переехать?
Алекс сложил руки на груди.
— А что мне за это будет?
Нейтан нахмурился:
— А ты разве не хочешь обставить себе комнату?
Сын передразнил выражение лица отца, но глаза подростка расширились от восторга.
— Что? Правда? А ты не хочешь свободную комнату оборудовать под студию?
— Я же тебе говорил, там три спальни. Вернее, две спальни и кладовая, но я могу маленькую комнату оборудовать под студию.
— Значит, я могу выкрасить стены в чѐрный и купить ручную змею? — с вызовом спросил Алекс.
Улыбка Нейтана дрогнула:
— Ты ведь говорил, что не гот?
Кто-то завопил. Нейтан и Алекс посмотрели на соседний дом, откуда доносился крик.
Ни один из них не шелохнулся, хотя оба стали внимательно прислушиваться.
— Добро пожаловать в наш район, — весело сказал Алекс.
Нейтан неопределѐнно хмыкнул и нахмурился, не сводя глаз с соседнего дома. Он уже хотел было предложить сыну пойти познакомиться с соседями. С другой стороны, сейчас, вероятно, не самое подходящее время. Когда из дома раздался повторный вопль, вернее, крик, Нейтан в три больших шага подлетел к входной двери.
— Привет? — позвал он, постучав. — Эй? С вами всѐ в порядке? Тишина в ответ.
— Прекращай, пап. Наверное, парочка поругалась, или что-то в этом духе. — Попросил Алекс, беря его за руку. — В любом случае, не ты ли предлагал поехать перекусить?
Продолжая хмуриться, Нейтан посмотрел на часы:
— Ещѐ рановато. — Оглянувшись на дом, он почувствовал, что кто-то наблюдает за ними через занавешенное тюлем окно.
— Эй? — позвал он снова. — Привет? С вами всѐ в порядке. Мы услышали крики, — он подошѐл ближе, так что нос почти коснулся стекла, и принюхался. — Дело в том?.. — начал он, но не договорил, учуяв аромат. — Ничего себе, супом распахлось.
Стоило последнему слову слететь с губ, как приоткрытая на сантиметр занавеска упала. Нейтан удивлѐнно отступил.
— Пойдем, пап, — попросил Алекс с нетерпеливой ноткой и взял его за руку. — Знаешь, так ты произведѐшь на них неприятное впечатление. Они решат, будто ты один из тех любопытных и вечно сующих не в своѐ дело нос соседей. Пойдѐм перекусим.
Нейтан сдался:
— Ладно. Я и впрямь проголодался. — Бросив последний настороженный взгляд на окно, он пошѐл следом за Алексом к машине.
***
Таверна «Дырявый башмак» находилась между узким садовым магазинчиком и ухоженной деревянной автобусной остановкой. Для обеда вторника было на удивление тихо, всего несколько человек сидело около бар