СЦЕНИЧЕСКАЯ ЗАДАЧА Астрова – «заставить тебя влюбиться в меня». Эта сценическая задача преисполнена навязчивости и сексуальности. Создавая внутренний монолог Астрова, имейте это в виду. И здесь приведенные мысли – всего лишь варианты внутреннего монолога, каким он мог бы быть у Астрова, предстающего в сценарии. Вам, однако, нужно персонализировать внутренний монолог, приведя в логическое соответствие со своими заменами Елены, Сони и дяди Вани, с персонализированными ПРЕПЯТСТВИЯМИ и ВНУТРЕННИМИ ОБЪЕКТАМИ. Ваш личный внутренний монолог будет проявляться по‑разному – в зависимости от того, какие реакции вызывает у вас повседневная жизнь, какого рода мысли проистекают из вашей уникальной биографии.
ДЯДЯ ВАНЯ
А. П. Чехов
(Сцена из третьего действия, в сокращении)
«Надеюсь, тебе понравится, что я нарисовал, и, пожалуйста, не надо думать, будто это глупо и неизысканно. Я знаю, ты утонченнее, и я со своими рисунками могу показаться деревенщиной…»
Астров
(входит с картограммой)
Добрый день! Вы хотели видеть мою живопись?
«Возможно, „живопись“ – громко сказано. Звучит так, как будто я самовлюблен. Может, ты это от снисходительности сказала вчера, что хочешь видеть. Может, я тебя вовсе не интересую, а у меня вид на все готового».
Елена Андреевна
Вчера вы обещали показать мне свои работы… Вы свободны?
«Да нет, я так всегда – приду куда‑нибудь и торчу с картиной под мышкой. Конечно, я свободен. По‑моему, неплохо. Может быть, тебя так впечатлит, что я тебе понравлюсь, может, ты в меня даже влюбишься, поженимся, дети пойдут…»
Астров
О, конечно.
«Стой, стой, стой, ну куда погнал. Не терпится, на все готов… прелестное сочетание. Неотразимое. Как что‑нибудь сейчас ляпну…»
(Растягивает на ломберном столе картограмму и укрепляет ее кнопками.)
«Вот ты вьешься рядом, прикасаешься ко мне невзначай… это желание или все эти прикосновения впрямь случайны? Мне бы лучше выяснить поскорей, потому как разговор прервался, выгляжу я глуповато. Что‑то надо бы сказать, но что – не знаю. Что сказать? Сказать‑то что?»
Вы где родились?
«Вот глупо так глупо вышло. Пентюх пентюхом. „Где родились“!.. Скучнее ничего спросить не мог? В следующий раз мозг с собой захвати…»
Елена Андреевна
В Петербурге.
«Петербург… И замужем, не будем забывать. Далось же зачем‑то быть со мной, со старым холостяком… Чем я тебе не простой сельский увалень? Врач вот разве что. Может, я еще и пообразованней окажусь…»
Астров
А получили образование?
«А, курсисточка? А?»
Елена Андреевна
В консерватории.
«Ох, водки бы сейчас дернуть».
Астров
Для вас, пожалуй, это неинтересно.
«Как тебя вообще может заинтересовать что‑то, что интересно мне? Зачем? Ты молода и свежа, а я спиваюсь, и в пот бросает чуть что. К чему я вообще завел этот разговор? Я уж небось поинтереснее буду твоего дряблого благоверного чудака‑импотента (что только не приходится узнавать доктору!). Что я вообще делаю? Ты замужем, друг лучший от тебя без ума… Господи спаси, вошь я… со страстями, а все ж таки вошь».
Елена Андреевна
Почему? Я, правда, деревни не знаю, но я много читала.
«Свысока со мной? Вот так вот? Впрочем, какая разница; покуда ты здесь и я здесь, кто знает? Может, тебе понравится, что я расскажу. По мне так равнодушным не оставляет. Итак…»
Астров
Смотрите сюда. Картина нашего уезда, каким он был 50 лет назад. Темно– и светло‑зеленая краска означает леса; половина всей площади занята лесом. Где по зелени положена красная сетка, там водились лоси, козы… Я показываю тут и флору, и фауну. На этом озере жили лебеди, гуси, утки, и, как говорят старики, птицы всякой была сила, видимо‑невидимо: носилась она тучей. Переходим к третьей части: картина уезда в настоящем. Зеленая краска лежит кое‑где, но не сплошь, а пятнами; исчезли и лоси, и лебеди, и глухари…
«Хорошая тема. Обожаю рассказывать. Остро, но с благим умыслом. Умным представляюсь».
(Пауза.)
Вы скажете, что старая жизнь естественно должна была уступить место новой.
«Ха! Скажете тоже».
Да, я понимаю, если бы на месте этих истребленных лесов были заводы, фабрики, школы, – но ведь тут ничего подо бного! В уезде те же болота, комары, то же бездорожье, нищета, тиф, дифтерит, пожары…
«Скука‑то в глазах какая. И чего я разболтался? Лопочет что‑то, лопух. У самого такое, бывает, презрение к себе накатит… а от нее чего другого ждать?»
(Холодно.)
Я по лицу вижу, что это вам неинтересно.
«Да и с чего б тебе. Да и с чего я взял, что увлеку. Рехнулся тут уже, что ли. А вот ходит она – и грудь тоже ходуном ходит. Чудо, не бабенка».
Елена Андреевна
Но я в этом так мало понимаю…
«Да уж прямо вот как будто я тут по анатомии что‑нибудь объясняю».
Астров
И понимать тут нечего, просто неинтересно.
«Так‑то. Меня не объегоришь. Теперь вот будешь знать, что я не размазня какой‑нибудь, за себя постоять могу. С другой стороны, а ну как обидишься и уйдешь? Ох, забрать бы назад. Не уходи, пожалуйста, не уходи…»
Елена Андреевна
Откровенно говоря, мысли мои не тем заняты. Простите. Мне нужно сделать вам маленький допрос, и не знаю, как начать.
«Вопрос может оказаться пренеприятным… Не насчет ли того, почему я все прихожу, хотя никто не болен? Разве, мол, вы где‑то еще не нужны? Почему я постоянно тут? Да потому что ты меня вокруг пальца обвела, вокруг своего когтистого маленького… ладно, Астров, будет тебе. Подождем, что спросит. Не загадываем».
(Садятся.)
Дело касается одной молодой особы. Мы будем говорить, как честные люди, как приятели, без обиняков. Поговорим и забудем, о чем была речь. Да?
«Хочешь забыть этот разговор? Ох, не к добру».
Астров
Да.
«Не тяни уже, невозможно. Спрашивай».
Елена Андреевна
Дело касается моей падчерицы Сони. Она вам нравится?
«Это ловушка? А если я неправильно отвечу? Возненавидишь. Солгать? Сказать, что люблю Соню, чтобы ты ревновала? Это может ох как боком выйти. Или правду сказать, я‑де вот весь, бери с потрохами? С иссохшими потрохами, на все ведь готов… Соблазнительно донельзя, конечно. Всякая женщина только и мечтает, что о затхлом холостяцком душке. Думай, Астров, думай… ну ладно, попробую этак общо».
Астров
Да, я ее уважаю.
«Хорошо. И приятно, и не обязывает. Пожалуйста, прими это, и давай переменим тему, скажем, на то, как я для тебя красив и желанен».
Елена Андреевна
Она вам нравится как женщина?
«И что ты хочешь, чтобы я сказал? Дай намек. Почему ты не можешь хоть чуточку проще? У меня жизнь и без того тяжелая. Что, если я выберу неправильно? Испытания я вечно заваливаю. Эх, стопочку‑другую бы… но довольно, сначала правда, потом водка».
Астров
(не сразу)
Нет.
«Довольна? А? Довольна?»
Елена Андреевна
(берет его за руку)
Вы не любите ее, по глазам вижу… Она страдает… Поймите это и… перестаньте бывать здесь.
«Что может быть лучше двусмысленности! Взяла за руку – и ну из дому гнать. Что тебе нужно? Отвечать‑то как?»
(Пауза.)
Фу, какой неприятный разговор! Я так волнуюсь, точно протащила на себе тысячу пудов. Ну, слава богу, кончили. Забудем, будто не говорили вовсе, и… и уезжайте. Вы умный человек, поймете…
«Печально. Стало быть, я – обуза на плечах, а не мужчина рядом?»
(Пауза.)
Я даже красная вся стала.
«Но при этом ты, кажется, хочешь, чтобы я держал тебя в руках… но что, если я ошибаюсь и ты меня оттолкнешь? Женщины, вас так трудно понять, а я так взбудоражен…»
Астров
Если бы вы сказали месяц‑два назад, то я, пожалуй, еще подумал бы, но теперь… А если она страдает, то, конечно…
«Лопочу и лопочу, как идиот… но погоди‑ка. Меня вовсе не обязательно было спрашивать… может, это ты ко мне неравнодушна?»
Только одного не понимаю: зачем вам понадобился этот допрос?
«Давай же. Признайся. Я тебе нравлюсь. Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя, да?»
(Глядит ей в глаза.)
«Не отвечаешь. Значит, боишься ответить. Значит, хочешь меня так же сильно, как я тебя, – надеюсь… Была не была».
Вы – хитрая!
«Давай же, скажи. Ты по мне сохнешь! Это так!»
Елена Андреевна
Что это значит?
«Не притворяйся, что не понимаешь. Ты знаешь, о чем я. Ты меня хочешь. Очень».
Астров
Хитрая! Положим, Соня страдает, я охотно допускаю, но к чему этот ваш допрос? Позвольте, не делайте удивленного лица, вы отлично знаете, зачем я бываю здесь каждый день… Зачем и ради кого бываю, это вы отлично знаете. Хищница милая, не смотрите на меня так.
«Я хочу вжаться в твои губы своими, жадно наслаждаться их вкусом, чувствовать твое звериное вожделение…»
Елена Андреевна
Хищница? Ничего не понимаю.
«…хочу, чтобы ты извивалась, прижимаясь ко мне, умоляя меня не останавливаться, р‑р‑р…»
Астров
Красивый, пушистый хорек… Вам нужны жертвы! Вот я уже целый месяц ничего не делаю, бросил все, жадно ищу вас – и это вам ужасно нравится, ужасно… Ну что ж? Я побежден, вы это знали и без допроса.
(Скрестив руки и нагнув голову.)
«Иди ко мне. Обнимай меня. Касайся меня. Пожирай меня».
Покоряюсь. Нате, ешьте!
«Что ты так медлишь? Я уже выгляжу сумасшедшим оттого, как тут встал в этой покаянной позе. Как выбираться из этого положения?»
Елена Андреевна
Вы с ума сошли!
«Ты и впрямь думаешь, что я с ума спятил. Или ломаешь из себя неприступную…»
Астров
Вы застенчивы…
«…и от этого мне делается только жарче…»
Елена Андреевна
О, я лучше и выше, чем вы думаете! Клянусь вам!
(Хочет уйти.)
Астров
(загораживая ей дорогу) «Нет, не вздумай уходить. Уйдешь – второго шанса у меня не будет. Надо тебя остановить, или больше возможности не представится, и моей ты так и не станешь… ну и потом, я сгораю от страсти…»
Я сегодня уеду, бывать здесь не буду, но…
«Все, что скажешь, все готов обещать…»
(берет ее за руку, оглядывается)
«Так, а если кто‑нибудь войдет и помешает? Терпеть это не могу. Поторопись. У нас мало времени. Скажи. Где мы сможем предаться страсти?»
где мы будем видеться? Говорите скорее: где? Сюда могут войти, говорите скорее…
«Это запах твоих духов или твой собственный? Так бы и съел тебя!»
(Страстно.)
Какая чудная, роскошная… Один поцелуй… Мне поцеловать только ваши ароматные волосы…
«От твоего тела, твоих волос, твои сладострастных губ я совершенно теряю рассудок! Прижми свои пышные губы к моим, поцелуй меня, как никогда никого не целовала… прошу тебя, прошу тебя…»
Елена Андреевна
Клянусь вам…
«Клянешься? Теперь клянешься, да? Хочешь меня, да?»
Астров
(мешая ей говорить)
Зачем клясться? Не надо клясться. Не надо лишних слов… О, какая красивая! Какие руки!
«„Руки“ – это безопасно. Это можно себе позволить сказать. Но на самом деле мне хотелось бы целовать тебя в…»
(Целует руки.)
«Да, да, не останавливайся».
Елена Андреевна
Но довольно, наконец… уходите…
(Отнимает руки.)
«А вот этого не надо, нет! Не отстраняйся! Ты Лев, а я Скорпион – нам быть вместе предписывает астрология!»
Астров
Ты видишь, это неизбежно, нам надо видеться.
«А что, если я ошибаюсь и ты меня не хочешь? Вдруг ты расскажешь Серебрякову и Войницкому, что я тебя добивался? Что делать? Делать‑то что?.. О эти страстные губы. Я хочу пожирать их, засасывать, облизывать… Да что я, в конце концов? Черт возьми, время действовать».
(Целует ее; в это время входит Войницкий с букетом роз и останавливается у двери.)
Елена Андреевна
(не видя Войницкого)
Пощадите… оставьте меня…
«Иди ко мне. Будь со мной. Давай. Ты же хочешь. Ты сама знаешь…»
(Кладет Астрову голову на грудь.) «Вот оно, преддверие рая…»
Астров
(удерживая ее за талию)
Приезжай завтра в лесничество… часам к двум… Да? Да? Ты приедешь?
«Это так близко. Я вижу это в твоих глазах. Ты еле дождешься завтрашнего дня. Ну, Астров, жеребец старый, свезет тебе…»
Елена Андреевна
(увидев Войницкого) «Погоди. Ты куда смотришь? О нет, там Войницкий. Он бешеный, он меня убьет, и что мне тогда делать?»
Пустите!
«А мне как объяснять? Ничего хорошего это не предвещает…»
(Отходит к окну.) «Почему ты выставляешь меня во всем виноватым, будто я тебя заставлял?..»
Это ужасно.
«Надо твердить о своей невинности, а я кругом виноват. Что сказать, что сделать, чтобы нам обоим оправдаться? Войницкий, что ты успел увидеть? Что слышал? Когда ты, черт возьми, успел появиться и как я не заметил?.. Должно быть, последняя стопка, обычно‑то я не зеваю…»
Войницкий кладет букет на стул. Елена Андреевна продолжает стоять у окна, соображая, что ей теперь говорить и делать. Астров с болезненно виноватым видом пытается замять ситуацию.
«Можно сказать, что я вдрызг пьян и сам не знал, что делал. Он мои самые бесславные перепои видел. Или можно выдать за какую‑нибудь салонную игру. Или она жаловалась на какие‑то боли, и я всего лишь осматривал. Семейному врачу всякая отговорка может сойти. Только медицины в том, что мы делали, на вид было мало… Надо придумать что‑нибудь правдоподобное, чтобы для Елены сделаться героем‑защитником, и, может, будет еще шанс, что она меня полюбит… Должен сыскаться какой‑то путь. Вот, например, может сработать, возьму да скажу: „это я тебе разогревал“…»
Благодаря ВНУТРЕННЕМУ МОНОЛОГУ в ваших глазах постоянно читается некая внутренняя жизнь, что еще больше способствует превращению персонажа из сценария в человека из плоти и крови.