Доклад «Аналититечка»: О гендерной идентичности аналитика
Васильева Елена Ивановна, Санкт-Петербург
В докладе я постараюсь проанализировать с юнгианских позиций такое явление современной социально-политической жизни, как призыв ввести в русский язык побольше феминитивов, зачастую относящихся к профессиональной деятельности – авторка, доцентка, тренерка…
Пока трудно сказать, что из этих инноваций приживется, но интересно отметить желание сделать гендер таким же «несомненным», как и пол, не допуская «радуги».
Надо сказать, что хотя полов в природе, вроде бы, два, но половое поведение очень разнообразно, вплоть до того, что, например, обычная балтийская селедка может его, пол, то есть, менять. Теперь биологи предпочитают говорить о same sex behavior \ different sex behavior, потому что поиск и выбор партнера затратны, на такую реформу еще надо было решиться в ходе эволюции, не говоря уж о самом разделении на два (вроде бы) пола, что дает возможность комбинировать генетический материал. Разнообразие полового поведения обусловлено его сцеплением с другими параметрами – доминирование, территориальность, забота о потомстве.
У человека добавляется обширная возможность самоидентификации, поэтому мы говорим о гендерном поведении, в разнообразии которого легко потеряться.
Исторически и кросскультурно в каждой популяции какое-то поведение поощряется, какое-то наказывается. Популяции неоднородны: за что наказывают у дворян, поощряют у простолюдинов, например, применение насилия в ритуалах ухаживания за лицом женского пола. Популяции все менее изолированы, культура динамична, отклонение от нормы само становится нормой. «Я тебя, дуру, лопатой крепко огрел по спине. Крикнувши: «Черт полосатый!», ты улыбнулася мне.»
Поведение – это Персона, которая отчасти (снаружи) строится сознательно, копированием и отбрасыванием образцов SSB и DSB, предоставляемых семьей и более широким социальным окружением. Иначе говоря, включением в Персону Эго-приближенных комплексов. А с другой, подкожной, бессознательной стороны Персона строится отбрасыванием наружу, сиречь проецированием Анимы \ Анимуса.
Юнг выделяет 4 архетипических гендерных образа (их на самом деле бесконечно больше, как мы знаем, архетип нельзя не исчерпать, ни наполнить). Для каждого гендера еще предстоит придумать семантическую конструкцию. В заголовок доклада вынесена гендерная семантическая инновация, предложенная Васильевым А.Ю.
Это сочетание профессии аналитика с первым гендерным образом, продолженным Юнгом, а именно, женщиной-матерью, («усиление материнского инстинкта до потери собственной личности»). Иначе говоря, это полуженщина- полуживотное, так называемый низший уровень Анимы. Татьяна верхом на медведе, царевна-лягушка. Симметрично, это будет Иван-царевич на сером волке, Тарзан – как именует низший уровень Анимуса М.Л. фон Франц. Соединение человека и животного – отсылка к тотему, к божеству, напоминание о том, что высокое покоится на низком.
Пример. Слушая Марка Солонина на ютьюбе, поймала себя на том, что мне кажется, что у него продольные зрачки. В его высоком уме мне привиделось нечто жуткое, может быть, от Лукавого. Ну вот особенно там, где он говорит о необходимости для мужчины адреналина. Дает работа адреналин, делаем такое орудие смертоубийства, по сравнению с которым всякие гулаги удовольствием покажутся.
То есть, неинтегрированность Зверя, приводит к шаткой этической позиции.
Свой адреналин женщины, надо полагать, находят в материнстве. Без этого невозможно работать, происходит отчуждение, начинается негативный перенос на пациентов, мы приближаемся к профессиональному выгоранию, заметному по все более циничным высказываниям и смещению основного веса работы с материалом пациента на так называемую работу с границами.
Я бы желала помнить о своем внутреннем Змие. Если его, Змия, только проецировать, не осознавая, то получается, как сказала Хот И.И., такая «мамская мама», не помогающая пациентам справиться с проблемами сепарации, а эксплуатирующая их сепарционную тревогу. Анатитик становится излишне опекающей и директивной.
Так и аналитик без контроля над своей Евой начинает предлагать яблоки: «Нет, Вы должны остаться в анализе еще на год для проработки Ваших проблем с мужчинами.»
Пол Зверя не очень важен. Для человека важнее, что это зверь, он не равен ему. Нельзя есть с ним из одной посуды, и спать с ним – ну как-то сомнительно, не говоря уж о совместном потомстве. Намек на родство со зверем – оскорбление, как правило. Отвержение Зверя в себе – видимо остаток тотемистического сознания, остаток поклонения животному как божественному
Не могу не отметить, что образ Христа в яслях являет как раз смирение Сына человеческого со своей зверской частью, ее интеграцию. Это шаг к возвращению в природу, к ощущению сопричастности. Чтобы дойти до научного знания о единой с животным миром ДНК, надо было сперва крикнуть: «Мы с тобой одной крови».
Спросим сами себя, насколько мы как аналитики, прожили, проработали эту стадию – зверства, дикарства, поклонения тотему, погруженности во тьму?
— Через своих пациентов
— в поисках своей идентичности
— через свою семейную историю, памятуя что
— семейная история вплетена в более широкий культурно-исторический контекст – город, страна, религия.
(В каком это происходит порядке? Что больше, личная или профессиональная идентичность?)
И то же самое можно сказать про все прочие стадии, пласты, слои Анимы\Анимуса.
Второй уровень Анимы и Анимуса трудно отличить от Трикстера. Юнг говорит о женщине-интриганке, Франц отмечает в соответствующем мужском образе инициативу, склонность к приключениям.
Сексуальные и денежные злоупотребления, мне кажется, связаны с непроработанностью именно этого уровня. Понятно, что полностью поставить Трикстера под контроль Эго невозможно, на то он и Трикстер.
Как писал Фрейд Ференци, я тут подлечил одного мазохиста, получил очень хороший гонорар, так что приходите пообедать.
Пол Трикстера изменчив, что как раз и помогает работать с гендерными проблемами – если эта фигура проработана и хоть сколько-то интегрирована. Аналитик любого пола должен уметь принять на себя и распознать и отцовский и материнский перенос. Да, он сам себе отец и мать в лице своем одном.
Тристер – только начавшее осознавать себя сознание, поэтому он и является liaison officer, куратором бессознательного, сказала бы я. Аналитик вполне такое пограничное создание, Гермес, спутник в сумрачных лиминальных пространствах непринятого решения, неизжитой травмы. Это его работа, все время туда-сюда передвигаться по схеме Якоби, быть шаманом, как об этом говорится в статье Реноса Пападополуса
Третий уровень, где Франц говорит о Логосе, я б назвала Поэтом. Юнг говорит о дочери, пытающейся сепарироваться от злой и неудачливой матери через контр-идентификацию. Что это может означать? – А вот как раз деидеализацию, обесценивание материнского, телесного, земного и поэтизацию отказа от всего этого. Цветаева писала иногда — Боль, с большой буквы. Это трагический уровень, потому что истинному поэту предстоит рано умереть, раз уж обещал отказаться жить и быть с волками площадей, иными словами, если Поэт не просто включается в Персону, а охватывает Эго. Лучше не читать тогда его неогламуренную биографию.
Аналитик, одержимый Поэтом, либо уж открыто становится «чистым» теоретиком, либо в своей практике проявляет непростительную наивность, идеализацию и обесценивание пациентов и их материала, не замечает очевидного, приговаривая, что реально только то, что происходит здесь и сейчас в кабинете.
Но аналитик, не любящий поэзию – и не аналитик вовсе. Поэтому аналитики, конечно, пишут стихи, не только прозу. Быть немного поэтом нужно, чтобы быть как следует читателем и библиотекарем, как это описывает Юнг в Тэвистокских лекциях
Читателю и библиотекарю ничего не угрожает, они живут долго и счастливо. Но здесь уже четвертый спасительный уровень, где кончается сексуальность и начинается мудрость
Как аналитику в 30 лет быть мудрым? Как в 60 не быть старой дурой?
Мне кажется, хотя бы задаваться время от времени такими вопросами.
Список литературы
Марков А.В. Предложен новый взгляд на эволюцию однополого секса
https://elementy.ru/novosti_nauki/433574/Predlozhen_novyy_vzglyad_na_evolyutsiyu_odnopologo_seksa
Пападопулос Р. Юнгианские перспективы в новом контексте
Франц М-Л фон. Психология сказки. Толкование волшебных сказок. Психологический смысл мотива искупления в волшебной сказке. СПб.: Б.С.К., 1998.
Человек и его символы / К.Г. Юнг К.Г., М.-Л., фон Франц, Дж.Л. Хендерсон, И. Якоби, А. Яффе. – М.: Серебряные нити, 1997.
Юнг К. Г. Душа и миф: Шесть архетипов. – Киев; М., 1997.
Юнг К. Г. Жизненный Рубеж, доклад. Проблемы души нашего времени. М.:
Прогресс, 1994.
Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. – М., 1993.