"Я знал много людей, которые используют имя Иисуса, но они несвободны. Фактически, они одни из самых связанных людей, которых я знаю здесь. Почему?"
"Это хороший вопрос, и я могу рассказать тебе только то, чему научился на своем собственном опыте. Я думаю, что в каждом случае по-разному, но есть многие, кто знают Его имя, но не знают Его. Вместо того, чтобы приближаться к Нему и изменяться, видя Его, как Он есть, они пытаются сделать Его по своему подобию. Знание имени Иисуса - это намного больше, чем просто знание, как написать его или произнести. Это знание того, кто Он в действительности. Вот откуда приходит вера".
Я все еще видел сомнение в глазах Стефана, но это было хороший тип сомнения - такой тип, когда хочется скорее поверить, чем не верить. Я продолжил.
"Есть и другие, кто действительно любят Иисуса и начинают искренне познавать Его, но они также остаются в заключении. Это те, кто позволяют ранам или ошибкам, полученным на своем пути, повернуть их назад. Они вкусили свободу, но возвратились в тюрьму из-за разочарований или неудач. Ты можешь легко распознать их, потому что они всегда говорят о прошлом, вместо будущего. Если бы они все еще продолжали ходить своим видением, они бы не всегда оглядывались назад".
Я встречал многих таких людей", - отметил Стефан.
"Ты должен понять кое-что, если когда-либо. Убираешься получить ответ на этот вопрос. Если ты хочешь исполнить предназначенное тебе, тебе нельзя принимать чрезмерное разочарование или ободрение от тех, кто используют имя Иисуса. Мы не призваны помещать свою веру в Его людей, а в Него. Даже самые великие люди разочаровывают нас время от времени потому, что они все еще люди.
|
|
Многие из тех, кого я описал, также могут стать великими людьми. Зрение и вера могут быть восстановлены даже у тех, кто сильно разочарован и обманут. Это наша работа, как охотников за сокровищами. Мы не можем отказываться от любого человека - они все дороги Ему, как сокровища. Однако, чтобы действительно знать Его и ходить в истинной вере, ты не должен судить Его по Его людям, даже по самым хорошим или по самым плохим", - поделился я своим мнением.
"Я всегда думал об Иисусе, как о Боге белых людей. Он никогда, кажется, не делал много для наших людей".
"Он не Бог белых людей, Он даже Сам не белокожий! Но при этом, Он Бог и для чернокожих. Он создал все, и Он - Господь для всех. Когда ты начинаешь смотреть на Него, как на Бога для какой-то одной группы людей, ты очень ограничиваешь Того, Кем Он является на самом деле, и ты сильно ограничиваешь свое собственное видение".
ВЕРА И ПОСЛУШАНИЕ
Я тихо наблюдал, как Стефан боролся со многими другими вещами в своем сердце. Я продолжал чувствовать присутствие Мудрости, и знал, что Он может объяснить все намного лучше, чем я.
Наконец, Стефан посмотрел на меня, в его глазах был свет, сияющий ярче, чем раньше.
"Я знаю, что все вопросы, с которыми я боролся, в действительности, не могут ничего сделать с тем, Кем действительно является Иисус, ни с тем, что люди говорят о Нем. Я знаю - то, что ты сказал, истина. Я знаю, что Иисус - Тот, Кто дал мне зрение, что Он является Мудростью; я должен выяснить для себя лично, Кто Он в действительности; я должен искать Его; я должен служить Ему. Я также знаю, что Он послал тебя сюда помочь мне начать. С чего мне начать?"
|
|
"Мудрость находится сейчас здесь, - начал я. - Ты слышал Его, когда я говорил, так же, как и я слышал Его, когда Он говорил через тебя. Ты уже знаешь Его голос. Он - твой Учитель. Он будет говорить тебе через многих других людей, иногда даже через тех, кто не знают Его. Будь скор на слушание и повинуйся тому, что Он говорит. Вера и послушание одно и то же. Ты не имеешь истинной веры, если не повинуешься, а если ты имеешь истинную веру, ты всегда будешь повиноваться.
Ты сказал, что будешь служить Ему. Это означает, что ты больше не будешь жить для себя, а для Него. В присутствии Мудрости, ты узнаешь разницу между правильным и неправильным. Когда ты пойдешь, чтобы познать Мудрость, ты также поймешь, что есть зло. Ты Должен отречься от зла, которое ты делал в прошлом, так же как и от того, которое придет, чтобы искушать тебя в будущем.
Ты не можешь жить так, как другие. Ты призван быть БОННОМ креста. Когда ты узнал Его имя и истину о том, и! Он является, когда этот великий свет пришел в твои глаза, когда мир и искупление начали наполнять вою душу всего лишь несколько мгновений назад, ты был заново рожден и начал новую жизнь. Мудрость говорила с тобой иногда, руководя и научая тебя, но теперь Он живет в тебе. Он никогда не оставит и не покинет тебя. Но не Он твой слуга, а ты - Его".
"Я чувствую Его! - подтвердил Стефан. - Но как я хотел бы увидеть Его снова!"
"Ты можешь видеть Его глазами своего сердца в любое время. Это также твое призвание - видеть Его более ясно и следовать за Ним более тесно. Именно для этого твой путь. На этом пути ты научишься об Его имени и о силе креста. Когда ты пройдешь обучение, ты возвратишься сюда в Его силе, и поможешь освободить многих узников".
|
|
"Ты все еще будешь здесь?"
"Я не знаю. Иногда я буду иметь задание работать здесь, а иногда у меня будет задание помогать другим в их странствии. Я могу встретить тебя снова на твоем пути. Но все же у меня есть и мой собственный путь. Наша встреча сейчас - всего лишь часть его. На твоем пути есть много дверей, через которые ты должен пройти. Ты никогда не знаешь, куда они приведут тебя. Некоторые могу т привести тебя сюда. Некоторые двери могут привести тебя в пустыню, через которую все должны пройти. Некоторые приведут к славным небесным переживаниям, и это всегда служит искушением искать такие двери, но они не всегда ведут к ним, нам необходима помощь для исполнения своего предназначения. Не выбирай двери по их внешнему виду, но всегда проси, чтобы Мудрость помогла тебе".
Стефан пристально посмотрел на стену. Я увидел улыбку, появившуюся у него на лице.
"Теперь я могу взобраться на эту стену, - сказал он. - Я даже смотрю вперед, навстречу испытаниям. Я должен признать, что все еще чувствую страх, но он уже не имеет значения. Я знаю, что могу подняться на стену, и не могу дождаться, чтобы увидеть то, что за ней. Я знаю, что свободен. Я больше не пленник!"
Я пошел со Стефаном к первому заграждению. Он был удивлен, обнаружив, что здесь не только было много проходов сквозь них, но и что везде, где бы он не касался, заграждения разваливались на части, делая другие проходы.
"Из чего сделаны эти заграждения?" - спросил он. "Это иллюзия, - объяснил я. - Каждый раз, когда кто-то убегает через них, то оставляет за собой проход для прохождения других. Ты можешь воспользоваться проходом, который уже есть или сделать его самостоятельно".
Стефан выбрал место с толстой колючей проволокой, вытянул свои руки и пошел прямо на нее, оставляя за собой большой проход в заграждении. Я знал, что он однажды вернется сюда и поведет многих других через проход, который он сейчас сделал. Радостно было наблюдать за ним. Я чувствовал присутствие Мудрости настолько сильно, что знал, что увижу Его, если повернусь. Я повернулся, и оказался прав. Великая радость, которую я переживал, была видна также и на Его лице.
Глава 9 СВОБОДА
Пока я стоял рядом с Мудростью, наблюдая прохождение Стефана через заграждение, он спросил "Из чего сделана стена?" - "Из страха".
Я увидел, что Стефан остановился и посмотрел на стену. Она была огромна. Многие никогда не преодолевали даже заграждения, и я знал, что это было важное испытание для него. Не оглядываясь назад, он снова позвал: "Ты поможешь мне взобраться на нее?"
"Я не могу помогать тебе, - отвечал я. - Если я попытаюсь помочь, то это займет в два раза больше времени и будет тяжелее. Чтобы победить свои страхи, ты должен встретиться с ними один".
"Чем больше я смотрю, тем хуже это выглядит", - услышал я, как Стефан сказал сам себе.
"Стефан, ты сделал свою первую ошибку".
"Да что же я такого сделал?" - взмолился он подавленно, уже полный страха.
"Ты остановился".
"Что я должен делать теперь? Я чувствую, что мои ноги слишком тяжелы, чтобы передвигаться".
"Посмотри на проход, который ты проделал в заграждении, - сказал я. - Теперь посмотри наверх этой стены и начни сначала. Когда ты доберешься до стены, продолжай идти. Не останавливайся на отдых. Здесь не отдохнешь, зависнув с этой стороны стены, так что просто продолжай взбираться, пока не достигнешь верха".
К моему великому облегчению, он снова начал продвигаться дальше. Он шел намного медленнее, но шел. Когда он добрался до стены, то начал подниматься медленно, но равномерно. Когда я понял, что он не остановится, я подошел к стене и быстро поднялся на нее так, чтобы мог встретить его с другой стороны.
Я знал, что Стефан будет измучен жаждой, поэтому ждал его у реки. Когда он добрался туда, то немного удивился, увидев меня, но очень обрадовался. Я был также удивлен, увидев изменения в нем. Мало того, что его глаза сияли гораздо ярче и были яснее, чем когда-либо, он еще шел так уверенно и величественно, что было просто ошеломляюще. Я видел его, как воина креста, но пока не видел его, как великого правителя, кем он, очевидно, был призван быть. "Расскажи мне о своем восхождении", - сказал я. "Было настолько трудно начать идти снова, а затем не останавливаться. Я знал, что если остановлюсь, будет слишком тяжело начать снова. Я думал о тех, про кого ты рассказывал мне, кто знал имя Божье, но так никогда и не поднялся на эту стену, чтобы ходить в вере в Его имя. Я знал, что могу стать одним из них. Я решил, что, даже если упаду, даже если разобьюсь, то предпочту умереть, чем оставаться в тюрьме. Я предпочел бы умереть, не увидев того, что находится по эту сторону стены и не совершив путь, который был призван совершить. Это было тяжело, даже труднее, чем я думал, но это стоит того".
"Попей из этой реки. Ты найдешь воду и пищу, все, в чем ты нуждаешься на своем пути. Это будет всегда, когда тебе действительно будет нужно это. Позволь голоду и жажде поддерживать твое движение. Когда ты найдешь завтрак, отдыхай во время его, а затем продолжай идти".
Он быстро напился и затем встал, желая двигаться дальше.
"Я не увижу тебя какое--то время, поэтому есть несколько вещей, которые я должен рассказать тебе сейчас, чтобы помочь тебе на твоем пути".
Стефан смотрел на меня с такой изумительной сосредоточенностью и ясностью. "Те, кто познали самое великое рабство, будут сильнее любить свободу", - подумал я. Я развернул его, чтобы показать на самую высокую гору, которую мы могли видеть.
"Ты должен теперь взобраться на ту гору. Когда доберешься к вершине, посмотри, насколько далеко ты сможешь увидеть. Хорошо запомни, что увидишь, и найди путь, который приведет тебя туда, куда ты идешь. Сделай карту пути в своем уме. Это то, куда ты призван идти".
"Я понимаю, - ответил он. - Но можно ли увидеть с одной из этих более низких гор? Я больше не боюсь восхождения, а стремлюсь продолжать странствие".
"Ты можешь увидеть места с этих более низких гор и добраться к этим местам намного быстрее. Ты можешь выбирать, как сделать это. Это может занять больше времени и быть намного тяжелее - подняться на ту высокую гору, но оттуда ты сможешь видеть намного дальше и увидишь что-то более великое. Путь от высокой горы будет еще труднее и длиннее. Ты свободен, и можешь выбирать любой путь".
"Ты всегда выбираешь самую высокую гору, не так ли?" - спросил Стефан.
"Я знаю теперь, что это всегда лучше, но не могу сказать, что всегда выбирал самую высокую гору. Я часто выбирал самый легкий, самый быстрый путь, и всегда жалел, когда делал так. Теперь я верю, что это мудро - всегда выбирать самую высокую гору для восхождения. Я знаю, что самое великое сокровище - всегда в конце самого длинного, самого трудного пути. Я думаю, что ты "охотник за сокровищами" такого же типа. Ты преодолел великий страх. Теперь пришло время ходить в великой вере".
"Я знаю, что-то, о чем ты говоришь, истинно, и я знаю в своем сердце, что теперь должен подняться на самую высокую гору или я всегда буду выбирать меньшее, чем то, что я мог бы иметь. Я просто так сильно стремлюсь продолжить движение и достигнуть своей цели".
"Вера и терпение ходят вместе, - отвечал я. - Нетерпение - это, в действительности, недостаток веры. Нетерпение никогда не приведет тебя к самому высокому предназначению Божьему. Хорошее может быть самым великим врагом лучшего. Теперь пришло время установить стандарт в твоей жизни, выбирая всегда самое высокое и лучшее. Это - способ оставаться близко к Мудрости".
"Что еще ты считаешь необходимым сообщить мне, прежде, чем я пойду?" - спросил Стефан, сидя на камне, мудро выбирая быть терпеливым и узнать все, в чем нуждался, прежде, чем уйти. Я подумал, что он, может быть, уже знает Мудрость лучше, чем я знал Его.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Есть и другая мудрость, которая не премудрость Божья, и есть также другой, кто называет себя Мудрость". Он - не Мудрость; он - наш враг. Его может быть трудно распознать, потому что он пытается приходить, как Мудрость, и он очень хорошо умеет это делать. Он приходит, как ангел света, и обычно ПРИНОСИТ истину. Он будет выглядеть, как истина, и иметь мудрость, но потребуется много времени для меня, чтобы я смог объяснить его отличия от Истины и Мудрости. Я знаю, что он все еще может одурачить меня если хоть на мгновение я подумаю, что он не может этого сделать.Мудрость говорила мне, что мы никогда не сможем перехитрить врага, наша защита состоит в том, чтобы научиться, во-первых, сначала распознать его, а только затем сопротивляться ему".
Глаза Стефан расширились, как будто это знание? переполнило его. "Я знаю, о ком ты говоришь! - заметил он. - Я встретил много людей в тюрьме, кто следовал за ним. Они всегда говорили о высшей мудрости, о высшем знании. Они всегда выглядели, как благородные, справедливые люди, но они чувствовали себя грязными. Всякий раз, когда я говорил им о Мудрости, они отвечали, что тоже знают "Мудрость", и что он был их "внутренним руководителем". Однако, когда я слушал их, то не чувствовал, что шел к свободе, как они говорили, а скорее, попадал в более сильное рабство в той тюрьме. Я только чувствовал темноту вокруг них, а не свет, когда говорил с Мудростью. Я знал, что они не таковы, как говорили".
"Истинная Мудрость - это Иисус. Ты теперь знаешь это. Истинная мудрость - это искать Его. Любая мудрость, которая не ведет тебя к Иисусу - ложная мудрость. Иисус всегда освобождает. Лживая "Мудрость" всегда ведет к рабству. Однако, истинная свобода сначала часто напоминает рабство, а рабство в начале обычно напоминает свободу".
"Значит, истинная свобода не приходит легко?" - огорчился Стефан.
"Нет. Она не приходит легко, и не предполагает быть такой. Подозрение - не то же самое, что и истинная проницательность, но если ты собираешься подозревать что-нибудь, подозревай то, что кажется легким. Я еще не нашел "легким" пройти через любую дверь или любой путь, который был бы правильным. Избирать легкие пути - вернейший путь, который приведет к заблуждению. Ты был призван, как воин, и ты окажешься перед необходимостью сражаться. Прямо сейчас весь мир находится во власти лживой "Мудрости", и ты должен будешь преодолеть мир, чтобы исполнить свое предназначение".
"Я уже должен был делать вещи, которые были тяжелее тех, что я когда-либо делал прежде, - возразил Стефан. - Но ты прав, это является трудным, но это стоит того. Я никогда не знал такой радости, такого удовлетворения, такой надежды. Свобода достается трудно. Тяжело выбирать, на какую гору мне взбираться. Перед этим, я знал, что имел выбор не подниматься на ту стену. Я испытывал страх сделать выбор, он стоял стеной внутри меня. Но как только я сделал выбор, то знал, что сделаю это и на вершине. Но будет ли это когда-нибудь легче?"
"Я так не думаю, но, так или иначе, трудности вынуждают быть более исполнительным. Нельзя победить без сражения, и чем больше сражение, тем больше победа. Чем больше побед переживаешь, тем больше ты начинаешь ожидать сражений, а ты уже перед лицом больших сражений. Что делает это легким, так это то, что Господь всегда ведет нас к победе. Если ты стоишь близко к Нему, то никогда не потерпишь неудачу. После каждого сражения, каждого испытания, ты становишься намного ближе к Нему и узнаешь Его намного лучше". Я всегда буду чувствовать тьму, когда ложная Мудрость" попытается ввести меня в заблуждение?" Я не знаю. Я знаю, что тьма приходит, когда он обольщает нас, приводя к самолюбованию. Когда он обольстил первых мужчину и женщину съесть плод от дерева познания добра и зла, первое, что они сделали - они начали смотреть на себя. Однажды, ложная "Мудрость" может сделать нас эгоистичными, и тогда наше падение в рабство неизбежно. Обольститель всегда пытается заставить тебя искать себя. Призвание - исполнение своего предназначения не для своей пользы, а для Господней и Его народа".
"Может ли кто-либо сделать это со своим предназначением, не будучи обманут?"
"Я так не думаю. Даже великий апостол Павел признавался, что был обманут сатаной. Петр был обманут несколько раз, как написано в Священном Писании, и мы не знаем, сколько было не записанных случаев. Но не слишком интересуйся об обольщении. Это действительно, одна из его самых больших ловушек. Он скорее обольщает и уводит в сторону при наличии страха перед его силой обольщать, чем при вере в силу Духа Святого наставлять на всякую истину. Тот, кто попал в эту ловушку, не только все сильнее проваливается в рабство страха, но и нападает на любого, кто идет в свободе, которая приходит с верой. Я полностью уверен, что ты не успеешь и подняться высоко на ту гору, как они нападут на тебя из какой-нибудь засады".
"И они знают имя Иисуса? - спросил Стефан, немного смущенный. - Они, должно быть, знают, что Его имя преодолело эту стену и дошло так далеко. Я подразумеваю, действительно ли они узнали Его имя однажды?"
"Я не уверен, что это так. Но встань и огляди всю долину вокруг, перед каждой горой. Что ты видишь?"
"Это выглядит, как маленькие тюрьмы. Они выглядят так, как будто здесь много таких же тюрем, подобных той, из которой я вышел!"
"Именно поэтому я удивился, когда ты рассказал мне о том, как Мудрость говорила, что это была единственная тюрьма, но после того, как я побыл там немного, то понял, что Он имел в виду. Посмотри на высокие стены. Посмотри на заграждения. Они - все одинаковы. Если тебя захватят на твоем пути, они не вернут тебя сюда. Они знают, что ты предпочитаешь умереть, но они посадят тебя в одну из других тюрем. Когда ты подберешься к ним ближе, то снаружи трудно увидеть, что это тюрьмы, но внутри - они все одинаковы, с людьми, разделенными и заключенными своими собственными страхами".
"Я рад, что ты показал их мне, - сказал Стефан. - Я даже и не видел тюрьмы, когда высматривал путь с верха стены или даже когда искал гору, на которую должен подняться. И ты думаешь, что на меня нападут из засад те, кто попытаются схватить и поместить меня в одну из них? И эти люди будут использовать имя Иисуса?"
"Господь лично предупреждает в Священном Писании, что в последние дни многие придут под Его именем, утверждая, что они являются Христом, и обольстят многих. Поверь мне, есть много таких обольщенных, и я не верю, что большинство из них знает, что обольщены.Я могу рассказать тебе характерные особенности, которые видел во всех, кого встречал - они бросают все и уходят со своего пути, останавливая движение к своему предназначению. Требуется вера, чтобы продолжать идти, но они выбирают следовать в страхе, больше, чем в вере. Они начинают думать, что страх - это вера, и действительно смотрят на стены страха вокруг своей тюрьмы, как на цитадель истины. Страх делает это с твоим зрением, и ты можешь начать видеть Цитадели на своем пути. Немногие из этих людей действительно нечестны. Они искренни, но находятся под воздействием одного из наиболее мощных обманов из всех, страха быть обманутым".
"Должен ли я сражаться с ними?"
"Я понимаю твой вопрос и задавал его сам себе много раз. Они разрушают веру так многих и наносят гораздо больше повреждений тем, кто идет рядом с ними к своему предназначению, чем все культы и секты вместе взятые. Придет время, когда все такие камни преткновения будут удалены, но пока они также служат цели, делая путь труднее".
"Мудрость хочет, чтобы это было труднее? Это уже так трудно даже сражаться со своими собственными страхами. Почему Он хочет сделать ее еще труднее, занимая нас также сражениями против всех этих напуганных людей?"
"Этот путь будет точно такой, легкий или трудный, какой Он хочет, чтобы он был. Эта жизнь - временное странствие, и используется для подготовки тех, кто будут править с Ним вечно, как сыновья и дочери Всевышнего. Каждое испытание приходит с целью изменения нас в Его образ. Одна из первых вещей, которой мы должны научиться на этом пути, - не быть изнуренным одним единственным испытанием, но использовать его, как возможность такого преобразования. Если твой путь более труден, то это из-за твоего высокого призвания".
НЕОБХОДИМОСТЬ ДИСЦИПЛИНЫ
"Много званых, но немного избранных. Многие придут на свадебный пир, но немногие будут новобрачной".
Мы повернулись, чтобы увидеть Мудрость, стоящую позади нас. Он выглядел, как молодой атлет, пришедший в таком облике для Стефана.
"Пробеги путь, который перед тобой, и награда будет более велика, чем ты можешь понять сейчас. Ты знаешь, что нужна дисциплина, чтобы приготовиться к гонке. Теперь дисциплинируй себя для праведности. Я призвал бежать всех, но немногие бегут так, чтобы победить. Дисциплинируй себя, чтобы победить".
Затем Он исчез.
"Почему Он ушел?" - спросил Стефан.
"Он сказал все, что нужно было сказать в это время. Он сказал тебе о дисциплине. Это слово наиболее важное для тебя сейчас, прими его".
"Дисциплина. Я ненавижу это слово!"
"Он сказал тебе о гонке. Ты на самом деле бегун?"
"Да, и очень быстрый. Я всегда был самым быстрым в своей школе, и мне предлагали даже стипендию, чтобы я выступал за известный университет".
"Я так понял, что ты не принял это предложение".
"Нет, не принял".
"Было ли это из-за недостатка дисциплины, что ты не пошел в колледж?"
"Нет! Это было из-за... - наступила долгая пауза, в течение которой Стефан рассматривал свои ботинки. - Да, я думаю, что это, вероятно, было именно из-за этого".
"Не переживай сейчас об этом. Однако ты должен кое-что понять. С большинством тех, которые являются потенциально лучшими в своей области или тех, вторые никогда и не приближались хоть к сколько-нибудь высоким результатам, это происходит из-за отсутствия только одного - дисциплины. То, что ты делаешь сейчас, намного более важно, чем беговая дорожка или колледж. Очевидно, что дисциплина была твоей слабостью, и это стоило тебе уже многого, но во Христе все становится новым. В Нем, вещи, которые были твоими самыми великими слабостями, могут стать самыми великими преимуществами. Ты теперь Его ученик. Это означает, что ты - "дисциплинированный".
"Я знаю, что ты говоришь мне истину, и я знаю, что это единственная гонка, которую я не хочу проиграть".
"Ты видишь путь, который приведет тебя на гору?"
"Имя ему - дисциплина. Оставайся на нем, если ты хочешь достичь вершины".
Глава 10 Армия
Внезапно, я оказался стоящим на высокой горе, оглядывая большую равнину. Передо мной была армия, марширующая широким фронтом. Здесь было 12 дивизий в авангарде, который резко выделялся от великого множества солдат, которые следовали позади. Эти дивизии были поделены на части, в которых я угадывал полки, батальоны, роты и отделения. Дивизии различались своими знаменами, а полки различались различным цветом униформы.
Батальоны, роты и отделения различались такими вещами, как пояса или эполеты, которые носила каждое подразделение. Все несли доспехи, которые были из полированного серебра, щиты, которые, казалось, были из чистого золота, и вооружение из серебра и золота. Знамена были огромны, длиной от 30 до 40 футов. Пока солдаты шли, их доспехи и оружие сверкали на солнце, подобно молниям, хлопанье знамен и поступь их шагов звучали, подобно раскатам грома. Я не думаю, что земля когда-либо была свидетелем чего-нибудь подобного раньше.
Тогда я был достаточно близко, чтобы видеть их лица - мужчин и женщин, старых и молодых, каждой расы. На их лицах была написана твердая решимость, но они не выглядели напряженными. Война была в воздухе, но в шеренгах я ощущал такой глубокий мир, что знал, что ни один не боялся сражения, в которое они шли. Духовная атмосфера, которую я почувствовал, когда приблизился к ним, была столь же устрашающа, как и их внешность.
Я посмотрел на их униформу. Цвета были сверкающими. Каждый солдат также носил знаки различия и награды. Генералы и другие высшие офицерские чины шли в шеренгах вместе со всеми. Хотя было очевидно, что все подчинялись тем, кто имел более высокий чин, никто не выглядел чрезмерно чувствительным к уровню своего чина. От высшего офицерского ранга до самого низкого, они все выглядели, как близкие друзья. Это была армия с беспрецедентной дисциплиной, но одновременно выглядела, как одна большая семья.
Пока я изучал их, они казались безликими, но не потому, что ничем не отличались, а потому что были все настолько уверены в том, кем они были, и что они делали. Они не были поглощены собой или поисками признания. Я не смог обнаружить ни амбиций, ни гордости в шеренгах.
Было ошеломляюще видеть столь многих, которые были настолько уникальны, оставаясь в такой гармонии и маршируя совершенным шагом. Я был уверен, что никогда не было армии на земле, подобно этой.
Затем я был позади передних дивизий, разглядывая намного большую группу, которая была составлена из сотен дивизий. Каждая из них была различного размера, самая маленькая насчитывала около двух тысяч, а самая большая - сотни тысяч. Хотя эта группа не была столь блестящей и красочной, как первая, это было также грозное войско, просто из-за своих размеров. Эта группа также имела знамена, но они были не настолько большие и внушительные, как знамена первой группы. Они все имели униформу и ранги, но я был удивлен, что многие из их даже не имели полного набора доспехов, а многие не имели оружия. Доспехи и оружие, которое они имели, были не так, отполированы и ярки, как в первой группе.
Так как я смотрел на эти шеренги с более близкого расстояния, то мог заметить, что все они были решительны и имели цель, но не так четко, как первая группа. Они выглядели намного больше осведомленными о своем чине и о чине тех, кто был рядом. Я чувствовал, что именно это и мешало им четко видеть цель. Я смог также чувствовать амбиции и ревность в шеренгах, которые, бесспорно, отвлекали еще больше. Но и в этом случае, я чувствовал, что в этом втором подразделении имелся высочайший уровень преданности и целеустремленности, чем в любой армии на земле. Они также были очень могущественной силой.
Позади этой второй армии, была третья, которая шла так далеко позади первых двух, что я не был уверен, что они могли видеть группы, идущие впереди их. Эта группа была во много раз больше, чем первая и вторая армии, вместе взятые, по-видимому, состоящая из миллионов и миллионов. Поскольку я наблюдал на расстоянии, эта армия могла двигаться в различных направлениях, подобно большой стае птиц, метаясь то в одном направлении, то в другом, никогда не двигаясь по прямой очень долго. Из-за этого беспорядочного движения, она отставала и отставала все дальше от первых двух групп.
Так как я подошел ближе, то увидел, что эти солдаты были в изодранной, унылой униформе серого цвета, которые была ни наглаженной, ни чистой. Почти каждый был окровавлен и ранен. Некоторые пытались маршировать, но большинство просто тащилось в том направлении, куда их увлекали другие. Стычки постоянно вспыхивали в шеренгах, порождая многие раны. Некоторые солдаты пытались держаться близко к потертым знаменам, рассеянным повсюду в их шеренгах. Даже тогда, не все около знамен были ясно различимы, потому что постоянно перемещались от одного знамени к другому.
В этой третьей армии, я был удивлен, что имелось только два чина - генерал и рядовой. Только некоторые имели часть доспехов, и я не увидел никакого оружия, кроме деревянных ружей, которые несли генералы. Генералы щеголяли этим фиктивным оружием, как будто их наличие делало офицеров особенными, но даже те, кто шел в шеренгах, могли сказать, что их оружие не было настоящим. Это было грустно, потому что, очевидно, что в шеренгах отчаянно хотели найти кого-то, за кем действительно можно было идти.
Казалось, что ни у кого не было амбиций, кроме как среди генералов. Это не было из-за самоотверженности, как в первой армии, а потому что здесь были беззаботны. Я думал, что, по крайней мере, присутствие амбиций во второй группе было намного лучше, чем смущение и беспорядок, преобладающие здесь. Генералы здесь, казалось, были больше заняты разговорами о самих себе и стычками друг с другом, которые постоянно затевали небольшие группы вокруг знамен. Я смог тогда увидеть, что сражения в шеренгах были по причине великого метания, беспорядочного изменения направления, которые эта группа делала время от времени.