Идеологизация экономической политики, нежелание учитывать ошибки 30-х гг. поставили в начале 50-х гг. перед экономикой страны серьезные проблемы. Консервация уровня жизни населения, рост социальной напряженности в обществе, по расчетам Сталина, должны были найти оправдание в происках "врагов народа", расправу над которыми он и готовил в 1953 г. После смерти Сталина экономические дискуссии в руководстве разгорелись с новой силой. В августе 1953 г. с собственной программой экономических преобразований, предусматривавшей смену стратегии и приоритетов развития промышленности и сельского хозяйства, выступил Г.Маленков. Он заявил, что в ходе индустриализации соотношение между тяжелой и легкой промышленностью радикально изменилось: до 70% всех рабочих были заняты к этому времени в тяжелой индустрии, доля производства средств производства в общем объеме промышленной продукции также достигала 70%. Исходя из этого, он предложил перенести центр тяжести на развитие легкой и пищевой промышленности, а также сельского хозяйства. Такой подход, по мнению Маленкова, был способен обеспечить за два-три года значительное улучшение снабжения населения товарами первой необходимости, В области сельского хозяйства он предложил считать главной задачей повышение урожайности (т.е. интенсификацию производства) и включение фактора личной заинтересованности колхозников. Для этого было намечено значительно снизить нормы обязательных поставок с личного подсобного хозяйства колхозников, уменьшить в среднем вдвое денежный налог с каждого колхозного двора и полностью снять оставшуюся недоимку по сельскохозяйственному налогу прошлых лет. Реорганизации подлежала и сфера торговли. По свидетельству современника, "газету с этим докладом в деревне зачитывали до дыр, и простой бедняк-крестьянин говорил: "Вот этот за нас". Однако с отстранением Маленкова от дел постепенно прекратили действовать и предложенные им реформы.
При едином политическом курсе партийно-государственного руководства позиция Хрущева
отличалась от стратегического замысла Маленкова. Обеспечить подъем сельского хозяйства
он предполагал путем значительного повышения государственных закупочных цен на
колхозную продукцию и быстрое расширение посевных площадей за счет целинных и
залежных земель (что означало продолжение экстенсивного пути развития сельского
хозяйства).
В 1954 г. началось освоение целины. Решением ЦК туда были направлены свыше 30 тыс.
партийных работников и более 120 тыс. специалистов сельского хозяйства. За первые пять лет трудовым героизмом советских людей было освоено 42 млн. га целинных и залежных земель прежде всего в северном Казахстане.
Понимая популярность предложенных Маленковым мер, относительно фактора личной заинтересованности колхозников, Н.С.Хрущевым были повышены закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию, списаны долги прошлых лет, в несколько раз увеличены государственные расходы на социальное развитие села. Одним из важных решений стала отмена налога на личное подсобное хозяйство и разрешение увеличить его размеры в пять раз.
По инициативе Хрущева был провозглашен и начал внедряться принцип планирования снизу. Колхозы получили право вносить изменения в свои уставы с учетом специфики местных условий. Впервые были введены пенсии колхозникам. Им стали выдавать паспорта, что ликвидировало их прежнее полукрепостное состояние. Партийно-государственный контроль за развитием сельского хозяйства, безусловно, не был подорван. Но эти меры, предоставив крестьянам элементарную свободу и дав экономический стимул, способствовали подъему сельского хозяйства. За 1953-1958 гг. прирост сельскохозяйственной продукции составил 34% по сравнению с предыдущим пятилетием. Таких темпов село не знало со времен нэпа.
Однако эти успехи вселили в партийных лидеров и в самого Хрущева уверенность в силу декретирования, административных решений. Быстрое улучшение благосостояния крестьян породило у них опасение в возможном его "перерождении" в кулачество. Да и усиление роли экономических стимулов объективно ослабляло потребность в партийно-государственном, административном вмешательстве в дела селян. Это во многом объясняет тот факт, что с конца 50-х гг. экономические стимулы начинают вытесняться голым административным принуждением.
В 1959 г. началась реорганизация МТС, в ходе которой колхозы, чтобы не остаться без техники, были вынуждены выкупать ее в течение лишь одного года, причем за высокую цену. Государство таким путем сумело за один год компенсировать почти все свои расходы предыдущих лет на развитие сельского хозяйства. Отрицательным последствием данного мероприятия была также потеря кадров механизаторов, до этого сосредоточенных в МТС. Вместо того чтобы переходить в колхозы, они находили работу в районных центрах, городах. В этом же году, на декабрьском Пленуме ЦК КПСС, был сделан вывод о том, что "личное подсобное хозяйство будет постепенно утрачивать свое значение", так как колхозникам выгоднее получать продукты из колхоза. Это означало по существу начало нового наступления на подсобные хозяйства. По предложению выступившего на Пленуме секретаря ЦК Л.И.Брежнева было дано поручение государственным органам за 2-3 года скупить скот у рабочих совхозов и рекомендовать колхозам принять аналогичные меры. Это было равносильно новому раскрестьяниванию селян, так как лишало их даже того немногого, что они еще сохраняли, - коров, овец, свиней. Результатом этих мер явился новый упадок личного подсобного хозяйства и обострение продовольственной проблемы в стране. Ярким примером разрушительных последствий для сельского хозяйства авантюрных кампаний стал знаменитый "Рязанский эксперимент".
Первый секретарь Рязанского обкома КПСС А.Ларионов, откликнувшись на волюнтаристское требование Хрущева об утроении производства мяса в стране за три года, заявил о возможности выполнения этого нереального задания за один год. Как и было принято, эту "инициативу" поддержали в печати и лидеры некоторых других областей. Для выполнения этого обещания по распоряжению партийного руководства Рязанской области в 1959 году был забит весь приплод, большая часть молочного стада и производителей, изъята под расписку и истреблена значительная часть индивидуального стада крестьян, произведены массовые закупки мяса в других областях (причем за счет тех средств из общественных фондов, которые были предназначены для развития социальной сферы). В итоге за 1959 год область продала государству (как и пообещал Ларионов) 150 тыс. тонн мяса (вместо 50 тыс. тонн в 1958 году) и обязалась в 1960 году продать 180 тыс. тонн. На областных лидеров посыпался дождь наград, в то время как из продажи в области полностью исчезли мясные и молочные продукты, приостановилось строительство и реконструкция школ, больниц, учреждений культуры. Поголовье скота на Рязанщине только за один год уменьшилось на 65%. Колхозники, у которых был изъят скот, отказались от участия в посевных и уборочных работах, что, в свою очередь привело к сокращению производства зерновых на 50%. В результате за 1960 год рязанцы смогли продать государству лишь 30 тыс. тонн мяса. Авантюра закончилась катастрофой. Ларионов застрелился. Его ближайшие подручные отделались партийными взысканиями. Применение же "опыта" рязанцев в масштабах страны привело к тому, что в 1964 году производство мяса едва превысило показатели 1957 года.
Попытки решить ее с помощью "кукурузной эпопеи" успеха тоже не принесли. С 1955 по 1962 г. площади под кукурузу были увеличены более чем вдвое (с 18 до 37 млн. га), порой даже за счет сокращения посевов пшеницы и ржи. Результат же оказался прямо противоположным затраченным усилиям: произошло общее снижение сбора зерновых. Ситуация усугубилась кризисом в освоении целинных земель в 1962-1963 гг., связанным не только с погодными условиями, но и с непродуманной системой землепользования, приведшей к эрозии почв. В результате эффективность ее возделывания упала на 65%.
Кризис сельского хозяйства привел к первым за долгие годы массовым закупкам зерна за
границей (первая партия составила 12 млн. т), ставшими затем традиционными и еще более
значительными. В июне 1962 г. решением правительства были "временно" повышены на 30% цены на мясо и на 25% цены на масло. Это вызвало массовое недовольство и даже открытые выступления в рабочей среде. Наиболее серьезными стали события в Новочеркасске, где против семитысячной демонстрации рабочих были выдвинуты войска, танки, имелись многочисленные жертвы. Средства массовой информации хранили об этом полное молчание, Однако эхо новочеркасских событий прокатилось по всей стране. Авторитет Хрущева у простых людей стал падать.
Семилетний план (1959-1965 гг.) развития сельскохозяйственного производства был провален. Вместо плановых 70% рост составил лишь 15%. Эти результаты убедительно показали, что замена экономических стимулов административным давлением на производителя положительных результатов дать не может.
В марте 1965 г. Правительством А.Н.Косыгина было объявлено о реформе в сельском хозяйстве. Намечались меры по решению социальных проблем села, частичному использованию экономических стимулов к труду (повышались закупочные цены, устанавливался на 6 лет твердый план хлебозакупок; вводилась 50%-ная надбавка к основной
цене за сверхплановую продажу продуктов; увеличивались капиталовложения). Были ослаблены и "репрессивные" меры за ведение личного подсобного хозяйства. Все это вело к
оживлению хозяйственной деятельности советской деревни. Уже в 1970 г. совокупная рентабельность совхозного производства составила 22%, а колхозного - 34%.
Однако, опираясь в ходе этой реформы исключительно на административные рычаги, власть
по-прежнему делала главный акцент на повышение роли Министерства сельского хозяйства в планировании и руководстве аграрным сектором, а также на увеличение капиталовложений и списание долгов колхозов.
Огромные средства, направлявшиеся на развитие сельского хозяйства (за 1966-1980 гг. их сумма составила почти 400 млрд. рублей), использовались крайне неэффективно. Часть их расходовалась на строительство гигантских комплексов, дорогостоящую технику, на непродуманную мелиорацию и химизацию почвы.
Введение стабильных денежных окладов в колхозах (по сути важное социальное достижение того времени) обернулось ростом иждивенческих настроений. По мере свертывания линии на развитие заинтересованности в результатах труда к началу 80-х гг. колхозы и совхозы в целом оказались убыточными.
В результате за 25 лет (1964-1988 гг.) освоенная пашня сократилась на 22 млн. га. Потери
сельскохозяйственной продукции составляли от 20% до 40% от урожая. Страна, обладавшая самыми богатыми в мире черноземными почвами, оказалась самым крупным импортером зерна и продуктов питания. Становилось все более очевидным, что для решения продовольственной проблемы необходимо идти на решительное развитие экономических стимулов ктруду.
Поставленный Маленковым вопрос о пересмотре стратегии развития промышленности поначалу не вызвал возражений ни у кого. Однако при снятии его с поста главы правительства именно этот тезис был вменен ему в вину. Выступая на XX съезде КПСС, Хрущев сказал: "Нашлись "мудрецы", которые начали противопоставлять легкую промышленность тяжелой индустрии, уверяя, что преимущественное развитие тяжелой индустрии необходимо было лишь на ранних ступенях советской экономики", что внесло "вредную путаницу в коренные вопросы развития социалистической экономики". Однако именно начало реализации экономического курса Маленкова, направленного на сбалансированное развитие предприятий группы "А" и группы "Б", и материальную поддержку производителя, обеспечили значительные сдвиги в развитии производства товаров повседневного спроса. За период 1950-1955 гг. валовая продукция пищевой промышленности, например, увеличилась в 1,6 раза. Отказ от курса Маленкова привел к тому, что в начале 60-х гг. производство средств производства в общем объеме промышленной продукции составляло уже не 70% (как в 1953 г.), а 75%. Крен в развитии народного хозяйства достиг опасных пределов. Особенно быстрыми темпами развивались машиностроение, промышленность стройматериалов, металлообработка, химия, нефтехимия, электроэнергетика (за 1950-1965 гг. объемы их производства выросли почти в 5 раз). Предприятия легкой и пищевой промышленности развивались значительно медленнее (за эти же годы объемы производства здесь удвоились). В целом среднегодовые темпы прироста промышленного производства в СССР превышали 10%. Обеспечивалось это исключительно благодаря жестким методам командной экономики. Эти показатели вселили в руководство КПСС уверенность в том, что достигнутые темпы будут не только сохранены, но и увеличены. Прогнозы же западных специалистов были иными: по их мнению, по мере роста экономической мощи, в СССР, как и в других странах, темпы развития экономики будут "затухать".
Одним из рычагов ускорения развития промышленности власти считали научно-технический прогресс. Однако наиболее зримых результатов в использовании его преимуществ удалось добиться лишь в военно-промышленном комплексе и некоторых смежных областях. 4 октября 1957 г. в СССР был осуществлен запуск первого в мире искусственного спутника Земли. 12 апреля 1961 г. Ю.А.Гагарин открыл человечеству дорогу в космос. Радикально изменился топливный баланс страны за счет использования нефти и газа. Мощными темпами развивалась химическая промышленность, широко освоившая выпуск искусственных материалов. На транспорте паровозы были заменены тепловозами и электровозами. Однако в целом промышленность продолжала развиваться по привычному рутинному пути, не за счет интенсификации имеющихся мощностей, а за счет строительства тысяч новых предприятий.
Наряду с наукой и техникой Хрущев видел не менее важным направлением в своей экономической политике административные реорганизации. В целях слома ведомственных барьеров, мешавших развитию производства, в 1957 г. вместо упраздненных отраслевых министерств начали создаваться территориальные советы народного хозяйства (совнархозы). Свыше 3,5 тыс. предприятий были переданы из общесоюзного в республиканское подчинение, а местные Советы получили все права на производство и распределение продукции местной промышленности. Эти меры, с одной стороны, укрепили экономические права местных властей, но с другой - больно ударили по единой технической и технологической политике, а в итоге - по задумкам, связанным с научно-техническим прогрессом. Очень скоро оказалось, что хозяйственная самостоятельность предприятий внутри регионов одновременно ведет к нарушению связей между ними, порождает местничество, разжигает групповые интересы теперь уже на местном уровне. Выход из этого положения был найден в создании новых управленческих структур - республиканских совнархозов и Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ). Это сопровождалось значительным увеличением армии управленцев. Мало что дал и переход от пятилетнего планирования к семилетнему. Сама же экономика не стала от этого более эффективна. Темпы экономического развития неуклонно снижались. Если в 1951-1955 гг. промышленное производство выросло на 85%, а сельскохозяйственное - на 20,5%, то в 1956-1960 гг. соответственно на 64,3% и 30%, а в 1961-1965 гг. - на 51% и 11%. Тем не менее взятые в целом показатели экономического развития страны в конце 50 - начале 60-х гг. позволяют сделать вывод о завершении к этому времени построения в СССР основ индустриального общества. Переход же к последующей стадии развития при сохранении существовавшего хозяйственного механизма был невозможен.
Несмотря на все издержки и проблемы, экономическая политика постсталинского руководства носила ярко выраженную социальную направленность. В середине 50-х гг. была разработана программа мер, нацеленная на улучшение жизни населения. Регулярно повышались оклады в промышленности (только за 1961-1965 гг. - на 19%). Росли доходы колхозников (с 1964 г. им стали выплачивать пенсии). Был принят закон о пенсиях для рабочих и служащих, по которому их размер увеличивался вдвое, а пенсионный возраст снижался. Были отменены все виды платы за обучение, с 48 до 46 часов была сокращена продолжительность рабочей недели, отменены введенные еще в 20-е гг. обязательные государственные займы. Одним из наиболее значительных завоеваний социальной политики этого периода стало начало широкомасштабного жилищного строительства. Городской жилищный фонд с 1955 по 1964 гг. увеличился на 80%. Это дало возможность справить новоселье 54 млн. человек (каждому четвертому жителю страны). При этом менялся сам жилищный стандарт: семьи все чаще получали не комнаты, а отдельные (хотя и небольшие) квартиры. Укрепилась материальная база науки, образования, здравоохранения, культуры. Радиовещание впервые охватило всю страну. За пять лет (1953-1958 гг.) число телевизоров увеличилось с 200 тыс. до 3 млн.
В то же время на рубеже 50-60-х гг. по мере ухудшения экономической ситуации все более отчетливой становилась тенденция правительства решить возникающие проблемы за счет трудящихся. Почти на треть были снижены тарифные расценки на производстве, а цены на продукты повседневного спроса выросли на 25-30%.
В руководстве страной все отчетливее становилось понимание необходимости более радикального реформирования экономики с использованием методов экономического стимулирования.
Провалы в развитии экономики страны в начале 60-х гг. даже в среде политических лидеров породили сомнения в эффективности административного диктата. Еще при Хрущеве на страницах печати началась очередная экономическая дискуссия, в центре которой находились проблемы экономического стимулирования производства. Из этих дискуссий сложилась в основных чертах будущая экономическая реформа. В целом она, конечно, не отвергала директивную модель экономики, а лишь внедряла в нее некоторые механизмы внутренней саморегуляции, материальной заинтересованности производителя в результатах труда.
В сентябре 1965 г. партийное руководство объявило о реформе в промышленности. Несмотря на то что и она не покушалась на основы директивной экономики, это была наиболее радикальная реформа за все годы советской власти. Главными ее положениями стали изменение условий планирования и усиление экономического стимулирования. Было сокращено до минимума число директивно планируемых показателей. Наряду с сохранением жестких нормативов по валовому объему продукции вводились и новые показатели, должные обеспечить ее качество. Для экономического стимулирования производителей было разрешено оставлять в распоряжении предприятий часть доходов, которая делилась на три фонда: фонд материального поощрения, фонд социально-культурного и бытового развития (строительство жилья, клубов, пансионатов и др.), фонд самофинансирования производства.
Вместо совнархозов было восстановлено управление промышленностью через отраслевые министерства. Причем отмечалось, что это будут не прежние министерства - "диктаторы", а новые - партнеры и консультанты по организации производства в условиях хозрасчета (на основе развития самоуправления, самоокупаемости, самофинансирования). Замышлялось и сочетание единого государственного планирования с местной инициативой. Причем право корректировки утвержденных планов было предоставлено лишь самим предприятиям. Расширение прав министерств входило в явное противоречие с тезисом реформы о "самостоятельности" предприятий.
При всей своей ограниченности реформа дала немалый экономический результат. За годы восьмой пятилетки (1966-1970 гг.) объем промышленного производства вырос в полтора раза. Было построено около 1900 крупных предприятий (в том числе Волжский эртозавод в Тольятти и др.). В дальнейшем никаких аналогичных крупных сооружений (за исключением КамАЗа и БАМа) построить уже не удалось.
Однако уже к концу 60-х гг. (особенно после чехословацких событий 1968 г.) реформа, при том, что ее никто не отменял, пошла на убыль. А вместе с тем поползли вниз и плановые показатели: среднегодовые темпы прироста национального дохода с 7,7% в годы восьмой пятилетки упали до 3,5% в годы одиннадцатой (1981-1985 гг.), темпы роста производительности труда за это же время снизились с 6,8% до 3%. Руководство страны объясняло все это объективными причинами: неблагоприятной демографической ситуацией и снижением удельного веса трудоспособного населения (что делало невозможным в условиях продолжения экстенсивного развития экономики обеспечивать ее потребности в рабочей силе); истощением традиционной сырьевой базы и резким удорожанием добычи полезных ископаемых; физическим износом и моральным старением оборудования; значительным ростом военных расходов и т.д. Все эти факторы действительно негативно сказывались на развитии экономики. Однако главным обстоятельством, объясняющим неудачи реформ, было то, что сама директивная модель экономики, отвергая все новое, исчерпала свой ресурс. Она могла еще какое-то время развиваться по инерции, но в историческом плане была обречена. Существовавшие условия организации и управления производства не могли уже обеспечить решения объективно стоящих перед экономикой задач.
В 1979 г. правительство предприняло еще одну попытку оживить экономику страны за счет "совершенствования" безнадежно устаревшего, отжившего свой век хозяйственного механизма и повышения роли партийного руководства. Однако реанимировать экономику эти усилия уже не могли. Одновременно вновь заговорили о необходимости приоритета моральных стимулов к труду над материальными (вероятно, с точки зрения властей чрезмерными показались предусмотренные реформой 1965 г. материальные стимулы, не превышавшие 3% от зарплаты рабочих). Начался новый виток социалистического соревнования, должный компенсировать издержки хозяйственного механизма. Зазвучали новые лозунги ("Экономика должна быть экономной" и др.). Однако дело с места не сдвинулось.
Лишь в 1983 г., уже после смерти Л.И.Брежнева, новый лидер страны Ю.В.Андропов предпринял "широкомасштабный экономический эксперимент", предполагавший ослабление централизованного планирования и распределения, некоторые изменения ценообразования на уровне отдельных предприятий и регионов. Эти меры дали кратковременный успех, но прошли почти незамеченными на фоне набиравших силу политических перемен. Смена хозяйственного механизма оставалась жизненно важной проблемой.