На рубеже 80—90-х годов СССР и Россия вошли в совершенно особый, исключительно насыщенный тревожными событиями период. Куда идешь, Россия? По этому вопросу высказаны многочисленные суждения аналитиков, которые широко освещались в литературе и публицистике. При всем многообразии мнений можно выделить три основные точки зрения.
Приверженцы первой с большими или меньшими оговорками признают и обосновывают социалистический характер нашего общества периода 30—80-х годов. Типичной можно назвать точку зрения Б.Ф. Славина, который полагает, что социализм в нашей стране был построен в своих, по Ленину, «первоначальных формах», но с большими трудностями, деформациями, в духе «грубого казарменного коммунизма», с глубокими и серьезными извращениями социалистических критериев. Правда, существует весьма значительный разброс позиций относительно степени социалистичности прежней модели, а также сути и причин ее деформации. В целом эти позиции отличает заметная идеологическая ангажированность. Сторонники этой точки зрения склонны считать, что централизованное, плановое хозяйство имеет перспективу и нуждается не в замене, а в совершенствовании, оздоровлении. Процесс экономических реформ приверженцы данной позиции рассматривают как «капитализацию» общества.
Второе направление общественной мысли отражает позиции, заключающиеся в убеждении: социализма у нас не было и нет, но он возможен и необходим на более высоких стадиях общественного развития. Впервые о таком подходе заговорили несколько лет назад в связи с интересом к так называемой «скандинавской модели» общественного устройства со свойственным для нее набором элементов: смешанная экономика со значительными государственным и кооперативным сектором и высокая степень социальной защищенности трудящихся. Эта мысль прозвучала камертоном на I Съезде народных депутатов СССР, который проходил с 25 мая по 9 июня 1989 г. На нем отмечалось, что в Швеции, Австрии и некоторых других странах в принципе тоже построен социализм. Следовательно, наше движение к социализму шло не тем путем и посему не могло быть успешным. Но возможность естественного, эволюционного перехода к социализму наше общество не утратило, хотя на построение социализма в СССР потребуется длительный период, для того чтобы преодолеть экономическое и технологическое отставание от передовых стран. В рамках данной теоретической концепции вызревала и начиналась перестройка в СССР.
Третья точка зрения вбирает в себя мысли и устремления тех, кто доказывает, что представление о коренных, принципиальных различиях между странами социалистически и капиталистически ориентированной экономики было явным преувеличением. Много лет пропаганда целенаправленно создавала химеру, которая замещала капитализм в описаниях и анализе; в последние годы стало возможным отображение не только пороков, но и прогрессивных начал, обеспечивающих успехи лидеров мирового прогресса. Современный капитализм имеет немало пороков, в числе которых эксплуатация, безработица и т.д. Сторонники этой концепции считают, что не столь важно, как называть общество — постиндустриальным, технотронным или капиталистическим, социалистическим, важно, чтобы оно было способно дать человеку свободу и достойные условия жизни, всегда подразумевавшиеся социалистической идеей. Одним словом, Россия, вступив на путь реформ, должна была определить и цель и направление движения, отвечающие интересам большинства людей. В любом случае с реформами были связаны ожидания улучшения условий жизни, высокой степени социальной защищенности и стабильности.
Основная причина кризиса, в который все глубже погружалось советское общество, носила преимущественно социальный характер. Она заключалась в массовом отчуждении людей от общественных целей и ценностей. Исходя из этого, реформаторы полагали, что выйти из кризиса можно за счет вовлечения населения в перестройку. Нужно было преодолеть:
1) отягощенность общественного сознания идеологическими догмами;
2) преобладание уравнительных ценностей и тенденций;
3) социальный инфантилизм и иждивенческие ожидания светлого будущего;
4) ярко выраженный национальный (республиканский), ведомственный и групповой эгоизм.
Осознанию населением глубины переживаемого кризиса должна была послужить гласность. Перестройка страны начиналась с гласности. Информация о прошлых и настоящих событиях общественной жизни буквально переполняла эфир и прессу. Общественное сознание не поспевало за начинавшимися переменами. Да и сами организаторы перестройки не осознавали поначалу, в какую сторону направлен вектор процесса. В ноябре 1987 г. М. Горбачев утверждал: «Цель перестройки — теоретически и практически полностью восстановить ленинскую концепцию социализма, в которой непререкаемый приоритет — за человеком труда с его идеалами, интересами, за гуманистическими ценностями в экономике, социальных и политических отношениях, культуре»'. Тогда казалось, что главная проблема кроется в «деформаций социализма», освобождении общества от «сталинско-брежневской модели социализма», развитии демократии и социальной активности населения.
Так, начатая в 1985 г. перестройка казалась решительной попыткой возвращения советского общества на путь развития социализма. Эта цель получила выражение в формуле «Больше социализма», или построение «социализма с человеческим лицом». Придать динамизм экономике социализма предполагалось с помощью стратегии ускорения. Снижение темпов роста национального дохода, производительности общественного труда, медленное освоение достижений научно-технического прогресса вынуждали к принятию быстрых и решительных действий. Стратегия ускорения предусматривала быстрое преодоление негативных тенденций. Курс на ускорение социально-экономического развития страны получил конкретное воплощение в долгосрочной программе, рассчитанной на 15 лет. К 2000 г. планировалось удвоить рост национального дохода по сравнению с 1985 г., поднять производительность труда в 2,5 раза, увеличить выпуск промышленной продукции не менее чем в 2 раза и т.д. Достичь этих высот намеревались за счет реализации возможностей социализма.
Уже на данном этапе перестройки наметились основные варианты будущего страны. Первый из них
предполагал «наведение порядка в стране», проповедовал идеологию казарменного социализма, тяготея к реставрации сталинизма и жестких мер. Люди начинали идеализировать прошлое. Они полагали, что достаточно навести порядок, поднять трудовую дисциплину — и можно будет искоренить дефицит товаров, покончить с коррупцией. Этот вариант перестройки вел к восстановлению прежнего политического режима, жестко централизованного управления экономикой.
Второй вариант перестройки предусматривал демократические преобразования в обществе без коренной экономической реформы. Больше демократии — больше социализма! Сторонников этого пути оказалось особенно много. К ним принадлежали рабочие, колхозники, служащие. Эта часть населения страны подсознательно отвергала возможность перехода к рынку. Страх перед рынком был понятен. Ведь для многих это означало снижение уровня жизни, потерю твердых социальных гарантий, таких, как право на труд, обеспеченную старость. Рынок сулил усиление социальной дифференциации, конкуренцию, напряженную работу. Сторонники второго варианта были намерены, используя демократические механизмы, более справедливо распределять доходы.
Третий вариант обновления общества сводился к экономической реформе без существенных политических преобразований. Сторонники такого пути начинали испытывать боязнь потерять монополию на власть. Это силы, представлявшие многослойную административную систему. Было в подобных опасениях и рациональное зерно. Умудренные опытом управленцы видели в демократизации общественной жизни мину замедленного действия под фундаментом партийно-государственного аппарата, выход населения из повиновения. По существу, третий вариант был ориентирован на косметические меры. Власть имущие знали, что власть и собственность — сиамские близнецы и существовать раздельно не могут, что без кардинальных политических преобразований глубоких экономических реформ осуществить не удастся. Этот вариант вел страну к повторению неудавшихся реформ 60-х годов.
К чести М. Горбачева, нужно сказать и о четвертом варианте перестройки, который направлял страну на путь полного демонтажа сталинского режима и его позднейших модификаций. Достичь качественно нового состояния общества намечалось осуществлением демократизации, экономической реформы, преобразованием политической системы. Все другие варианты обнаруживали свою утопичность и иллюзорность. Вместе с тем сама идея перестройки не представляла научно выверенного варианта развития страны и на своем начальном этапе удовлетворяла все слои населения. Сторонники жесткой линии надеялись на наведение порядка, демократически настроенная интеллигенция уповала на построение гражданского общества, номенклатура полагала, что при любых обстоятельствах сохранит за собой господствующее положение в экономике и политике. Казалось, что больше всех и сразу от перестройки должна была выиграть номенклатура, так как реформы осуществлялись сверху, по сценарию аппарата. Наиболее дальновидные и практичные аппаратчики стремились изначально подменить демократизацию общественной жизни ее либерализацией. Если демократизация предполагала выборность и перераспределение власти, то либерализация консервировала все основы административной системы в смягченном варианте. Только внешне либерализация напоминала демократизацию, представляя собой недопустимую подмену.
Чем четче проявлялись очертания перестройки, тем сильнее происходила поляризация социальных сил в стране. Становилось очевидным, что без радикальных изменений в политической сфере невозможно решение технико-экономических и социальных задач. Перед страной встала задача глобального масштаба: осуществить переход от демократии декларируемой к демократии реальной.
1 декабря 1988 г. были приняты законы об изменениях и дополнениях к Конституции СССР и выборах народных депутатов. Менялись порядки формирования органов государственной власти. В практику вводилась выборность депутатов по многомандатному принципу. Создавалась новая система власти, а вместе с ней и частичное ограничение монопольной власти, которая до сих пор фактически была сосредоточена в руках партийных органов. Начиналось реальное перераспределение власти. На I Съезде народных депутатов СССР развернулась острая дискуссия по вопросу руководящей роли КПСС. Статья 6 Конституции СССР изменена не была. Принципиальные поправки, вынесенные депутатами на обсуждение, были проиграны демократическим крылом. Партийная элита не желала поделиться властью с выборными органами.
Главные изменения во всей политической реформе проявились в создании постоянно работающего Верховного Совета страны. Была пересмотрена доктрина, согласно которой прежние депутаты выполняли свои обязанности без отрыва от производства. Теперь депутаты Верховного Совета СССР становились на период их полномочий профессиональными политиками. Вслед за Верховным Советом СССР подобные органы верховной власти были образованы в республиках. Так создавались органы власти, постепенно превращавшиеся в конкурента партийному аппарату. По мере усиления центробежных тенденций, роста авторитета Советов нарастало беспокойство и недовольство деятельностью М. Горбачева партийной элиты. Партия осуществляла власть через руководящий слой, который не составлял и 2% общего числа коммунистов. В июле 1989 г., несмотря на давление партийного аппарата, М. Горбачеву удалось убедить партактив в том, что прежняя практика диктата партии над Советами на всех уровнях полностью изжила себя. Дальнейшее развитие реформ требовало разграничении функций политического авангарда и Советов. По существу, это означало социальную революцию и перераспределение власти. Противостояние реформаторов и консерваторов нарастало.
Внедрение элементов нового хозяйственного механизма усилило инфляцию издержек и спроса. Годовой прирост денежных сбережений составлял в одиннадцатой пятилетке в среднем 13 млрд. руб. В 1986 г. эта сумма возросла на 22 млрд. руб., в 1987 г. — на 24 млрд., а в 1988 г. — на 30 млрд. руб. Впервые за всю историю советской власти, исключая войну, перестройка ознаменовалась сокращением товарных запасов.
Начиналось то, что должно было рано или поздно начаться как закономерный итог отсутствия выверенной экономической политики. В 1988 г. был достигнут рекордный прирост товарооборота розничной торговли. Начиналось паническое избавление людей от денег. Были раскуплены запасы ювелирных изделий, электробытовых товаров. Ажиотаж привел в движение сбережения. Денежная система пришла в полное расстройство. Экономическая реформа внедрялась без необходимой и важнейшей ее составной части — финансового оздоровления.
Для того чтобы навести хоть какой-то порядок в сфере денежного обращения, стали применяться крайне непопулярные среди населения меры. Правительство Н. Рыжкова выпустило облигации целевого внутреннего займа, которые предоставляли право их владельцам в течение 2—3 лет получить от государства, например, автомобиль, мотоцикл, телевизор, холодильник и другие товары, но все эти намерения не были реализованы. Правительство В. Павлова провело беспрецедентную акцию единовременного изъятия из обращения денежных купюр достоинством 50 руб. По сути это была конфискационная реформа. Сберегательный банк страны прекратил выдачу денег своим вкладчикам. Если деньги выдавались, то в паспорте делалась особая отметка о сроках и сумме. Эти меры окончательно подорвали доверие населения к руководству страны. Негативные явления приводили к росту скрытого, а нередко и открытого сопротивления перестройке. В 1988 г. Институт социологических исследовании опросил более 11 тыс. человек. Почти половина отвечавших заявили, что за прошедший год в области экономики «практически ничего не изменилось» или «положение дел даже ухудшилось». Почти 40% опрошенных не усматривали сдвигов к лучшему и в сфере социальной политики.
Результаты работы предприятий, перешедших на самофинансирование, оказались не лучше, а хуже, чем у прочих. Заводы лихорадило, снизилась заработная плата, увеличились простои оборудования, в печати послышались голоса о необходимости возврата к «твердой руке».
Надвигавшийся экономический хаос пробуждал недовольство провинций политикой центра. Вызревали и все чаще проявлялись сепаратистские настроения. С осени 1990 г. на различных уровнях, в разных кругах муссируется вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения, укрепления исполнительной власти, наведения порядка и в конечном итоге сохранения Союза как единого государства.
На IV Съезде народных депутатов СССР 17 декабря 1990 г. М. Горбачев призвал в чрезвычайных условиях действовать решительно. Он убеждал депутатов в том, что для преодоления кризиса необходимо восстановить в стране порядок, твердую власть.
На этом же Съезде Э. Шеварднадзе заявил о наступлении диктатуры и в знак протеста ушел в отставку. Потребность в твердой власти возникла тогда, когда одна за другой союзные республики стали заявлять о своем суверенитете, когда подобную декларацию приняла и Российская Федерация, где к руководству пришел Б. Ельцин, наконец, когда выяснилось, что свою независимость по отношению к центру республики понимают серьезно и уже начинают использовать. IV Съезд утвердил предложения М. Горбачева о введении формы президентского правления, реорганизации исполнительных органов власти. Но эти меры не укрепили позиций М. Горбачева.
Оставаясь Генеральным секретарем ЦК КПСС, М. Горбачев подвергался мощному давлению на Пленуме, который проходил в апреле 1991 г. Секретарь Московского горкома партии Ю. Прокофьев, секретарь ЦК компартии Белоруссии А. Малофеев и другие требовали от Горбачева введения чрезвычайного положения и наведения порядка в стране.
Драматизм ситуации усиливался разногласиями между президентом и силовыми министрами. На закрытом заседании Верховного Совета СССР 17 июня 1991 г. министр обороны Д. Язов заявил: «Вооруженных сил у нас скоро не будет». Министра обороны смущало, что страна должна сократить стратегические наступательные вооружения на 50%. Предстояло уничтожить около 6 тыс. единиц ядерных боеприпасов, 800 ракетоносителей, на что требовалось около 5 млрд. руб. Заканчивался вывод войск из Чехословакии, Германии. Был закончен вывод войск из Венгрии. Планировалось сократить личный состав на 500 тыс. человек. Уволили 100 тыс., а некомплект в войсках превышал 350 тыс. человек.
На том же закрытом заседании Верховного Совета СССР министр внутренних дел Б. Пуго доложил о зреющих межнациональных конфликтах. На территории Азербайджана и Армении за год было изъято 5 бронемашин, 1770 единиц огнестрельного оружия, в том числе 264 автомата и 4 пулемета. В Южной Осетии за полгода было обнаружено 10 пулеметов, 115 автоматов, 78 пистолетов и т.д. Председатель КГБ утверждал, что Отечество на грани катастрофы, а премьер-министр В. Павлов затребовал особых полномочий для главы правительства.
То, о чем неоднократно предупреждали, свершилось. Утром 19 августа 1991 г. по радио было передано заявление, в котором сообщалось о невозможности по состоянию здоровья исполнения М. Горбачевым обязанностей Президента СССР и переходе в связи с этим его полномочий вице-президенту Г. Янаеву. Последовали обращение к народу, серия указов ГКЧП. В борьбу за власть ввязалась еще одна сила — Президент России и российское правительство.
ГКЧП ввел чрезвычайное положение сроком на 6 месяцев, как утверждалось в заявлении, в целях преодоления глубокого кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации. В состав ГКЧП вошли все силовые министры. По существу, подобные органы в других странах именуют военной хунтой. ГКЧП объявил о приостановке деятельности всех политических партий, общественных организаций и массовых движений, роспуске всех структур власти и управления, действующих вопреки Конституции СССР и законам СССР.
В 9 часов утра 19 августа 1991 г. Президент Б. Ельцин, Председатель Совмина России И. Силаев, и. о. Председателя Верховного Совета Р. Хасбулатов выступили с обращением к гражданам России, где говорилось, что в ночь с 18 на 19 августа был отстранен от власти законно избранный президент, в стране совершен переворот. Своим указом Б. Ельцин объявил ГКЧП антиконституционным и квалифицировал его действия как государственное преступление. К середине дня 19 августа главные события в Москве переместились к Дому Советов РСФСР, или, как его стали называть, Белому дому. Армия и КГБ выполняли распоряжения ГКЧП без рвения, и он потерпел поражение.
За это время со своей дачи в Форосе М. Горбачев был доставлен в Москву. На глазах у Горбачева, в присутствии депутатов российского парламента Б. Ельцин подписал Указ о приостановке деятельности Российской Коммунистической партии. Кабинеты партийных органов по всей России были опечатаны. Некогда могущественная и влиятельная организация пала. 24 августа М. Горбачев сделал заявление о сложении обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС. Затяжное политическое ненастье, казалось, миновало, страна ожидала ясной погоды и предвкушала демократическое потепление.
Мощное противоборство на рубеже 80—90-х годов между демократами-реформаторами и консерваторами, стоявшими за сохранение прежних порядков в обществе, завершилось победой первых. Попытки М. Горбачева создать политический центр путем лавирования между этими политическими течениями привели в конечном итоге к параличу власти и распаду многонационального государства.
Распад СССР.
17 марта 1991 г. в стране был проведен референдум, суть которого сводилась к вопросу: быть или не быть прежнему государству? Подавляющее большинство населения на этот вопрос ответило утвердительно: государству единому быть! Такова была воля народа. Новый Союзный договор намечалось подписать 20 августа. Путч сорвал подписание документа или Союзный договор послужил мощным толчком к событиям 19—21 августа 1991 г.?
Успокаивая себя и советское общество, партийно-государственная элита утверждала, что для национальных отношений в стране характерны дальнейший расцвет наций и народностей, их сближение на основе добровольности, равенства, братского сотрудничества. Это развитие несет с собой в отдаленной исторической перспективе, полное единство наций, говорилось на XXVII съезде КПСС, который проходил в феврале 1986 г. Как далеко разошлись теоретические представления о национальном вопросе в СССР и реальность, свидетельствуют дезинтеграционные процессы.
Первые симптомы кризиса проявились в событиях 1986 г. 17 декабря в Алма-Ате группы молодежи, подстрекаемые националистами, вышли на улицы, учинив беспорядки, унижая и преследуя всех, кто не являлся казахом. Это произошло в республике, где проживали 38,6% казахов, 40,8% русских, 20,6% украинцев, немцев, белорусов. Этот урок свидетельствовал о стремлении национальных элитарных кругов к независимости от Москвы. Сепаратистские и националистические настроения все чаще стали проявляться и в других республиках, перерастая в межнациональные конфликты.
Мощный взрыв национальных страстей произошел в начале
1988 г. в Нагорном Карабахе, населенном армянами. Территориально эта область входила в состав Азербайджана. В феврале 1988 г. областной Совет народных депутатов Нагорного Карабаха поставил вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. В Ереване и других городах Армении прокатилась волна поддержки. Одновременно в Азербайджане начались массовые выступления против территориальных притязаний армян. 27—29 февраля в городе Сумгаите фанатики организовали резню армянского населения. Между двумя соседними народами началась настоящая война, грозившая перекинуться на сопредельные территории. Началась массовая миграция населения из Армении в Азербайджан, а из Азербайджана в Армению. Конфликт разгорался, центробежные силы нарастали.
В марте 1989 г. на митинге жителей Тбилиси было объявлено о создании «партии национальной независимости Грузии», основной целью которой становилась борьба за полную политическую независимость Грузии, выход республики из состава СССР. 1 апреля
1989 г. Абхазская АССР заявила о выходе из состава Грузии и образовании Абхазской союзной республики. Обстановка в Грузии накалялась. Для прекращения конфликта на Кавказе было решено принять быстрые и решительные меры. В ходе «пресечения» беспорядков погибли 19 человек. Участие военных в разгоне демонстрантов не добавило авторитета центральным властям, а лишь подогрело национальные страсти и сепаратистские устремления.
Национальные стычки не миновали и республики Средней Азии, где напряженность ощущалась давно. Межнациональные конфликты в Фергане, волнения в Ташкентской области, погромы в городе Ош...
Но наиболее цивилизованно и последовательно шли по пути обособления Прибалтийские республики. Возглавила это движение интеллигенция. Выступая за выход из СССР Литвы, Латвии, Эстонии, народы Прибалтики потребовали признания факта их оккупации в 1940 г. Советским Союзом и насильственного присоединения к СССР. В основе движения за национальную независимость лежали требования приоритета для коренного населения, введения государственных языков, вытеснения русскоязычного населения. Интеллигенция прибалтов открыто стала заявлять о том, что империя, которой являлся СССР, должна быть разрушена. Угроза распада союзного государства приобрела осязаемые черты. Становилось очевидным, что инициаторы перестройки не учли такой мощный энергетический фактор, которым являлся национальный вопрос.
Зревшие в обществе сепаратистские настроения не могли миновать и Россию. Русских начинали вытеснять из национальных республик, обвиняя их в имперских амбициях, неэквивалентном обмене. На самом деле ни одна республика не зависела так от центральных органов СССР, как Российская. На ее территории располагалось 72% предприятий союзного подчинения и 27% республиканского. Россия в обмене с другими республиками недополучала ежегодно национального дохода на 10 млрд. руб. Сумма доходов, направляемых Россией в союзный бюджет, намного превышала расходы на экономические и социальные нужды республики. 37 городов России из-за экологической обстановки были определены как критические для жизни населения. Ситуация осложнялась тем, что Россия сама являлась огромной многонациональной страной. Существовала реальная угроза, состоявшая в том, что цепная реакция национальных конфликтов может перекинуться на территорию России. Президент России Б. Ельцин, выступая на Съезде народных депутатов РСФСР в июле 1991 г., уверял в том, что страна идет по пути превращения в демократическое, правовое и суверенное государство. Россия выходила из подчинения центральных органов СССР.
Пытаясь спасти распадавшуюся державу, М. Горбачев призывал к подписанию нового Союзного договора между республиками. Но руководители новых государств опасались возрождения административного центра и не спешили с подписанием документа.
8 декабря 1991 г. в Беловежской Пуще руководители Белоруссии, России и Украины (С. Шушкевич, Б. Ельцин, Л. Кравчук) заключили соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ). Союзное унитарное государство с сильным центром практически прекратило свое существование. После августовского путча 1991 г. распад СССР вступил в последнюю стадию. Отдельные союзные республики, официально вышедшие из Союза, были признаны суверенными государствами на международном уровне. Агонизировали и умирали органы союзного уровня. Верховные Советы Белоруссии и России приняли решение об отзыве своих представителей из Верховного Совета СССР. В декабре 1991 г. представители независимых государств собрались в Алма-Ате и приняли декларацию, в которой было заявлено, что с образованием Содружества Независимых Государств Союз Советских Социалистических Республик прекращает свое существование. М. Горбачев сложил полномочия президента СССР.
Мировое сообщество получило наглядный урок, заключающийся в том, что национальный вопрос не может быть решен раз и навсегда. Слишком разными по фактуре, форме и габаритам оказались национальные «кирпичики». Сложенный из них СССР оказался непрочным. Как только ослаб тоталитарный каркас, рухнуло все сооружение.
Вне всяких сомнений, распад СССР является одним из драматичных и важнейших событий всемирной истории второй половины XX в. Это явление еще предстоит осмыслить и оценить.
Политика перестройки заняла по продолжительности более пяти лет. За эти годы утратила монополию, а затем распалась КПСС, прекратил свое существование Союз республик, оказались разорванными экономические связи, надвигался системный кризис. Перемены происходили колоссальные: от смены форм власти до смены названий городов.