Глава 11. Всплывая на поверхность 24 глава




Затем он открылся. Его свет буквально распластал меня.

Я почувствовала, как Ревик задержал дыхание, глубже вплетаясь в мой свет. Я ощутила его просьбу, повеление открыться, и вновь просьбу. Я крепче обняла его, ничего не видя перед глазами, лишь чувствуя его руки, сжимавшие мою спину. Его свет скользнул глубже, притягивая меня. Думаю, я издала какой-то звук.

Его губы нашли мой рот.

Это шокировало меня. Это случилось прежде, чем мой разум успел что-то осознать.

Пелена пропала. Тёплая кожа встретилась со мной, реальная плоть. Ревик поцеловал меня, затем выдохнул мне в губы, открывая рот, своим светом прося меня открыть мой свет. Он притягивал меня с такой торопливостью, что я не могла думать, не могла ничего осмыслить. Как только мои губы разомкнулись, его язык шокировал меня горячими ласками. Ревик изучал мой рот, и его свет полыхал почти ожесточённым собственничеством, которое вновь шокировало меня и заставило мой разум опустеть.

В меня вплеталась такая интенсивная боль, что я потеряла счёт времени.

Помедлив, чтобы перевести дыхание, Ревик издал низкий стон, вновь шокировав мой свет перед тем, как поцеловать ещё крепче и стиснуть пальцами мои волосы.

Кажется, после этого все случилось быстро.

Когда я моргнула в следующий раз, Ревик уже массировал моё бедро сильными пальцами, а другую руку запустил под мою эластичную футболку, заставляя крепче прильнуть к нему. Исходившее от него собственничество лишь усилилось. Его свет раскрылся, говоря мне такие вещи, которые заставляли меня вздрагивать и краснеть, но не отстраняться. Я ощутила его реакцию на то, что мои пальцы блуждали по его коже под белой рубашкой, а другая моя рука обхватывала его затылок, удерживая его губы возле моих.

Он уже затвердел. Я не могла не почувствовать это.

Ревик опустил голову, чтобы вновь поцеловать меня...

Когда чьи-то руки дёрнули меня сзади.

Ревик стал сопротивляться рукам на его плечах и запястьях, когда кто-то оттащил его от меня. Толстая рука обхватила мою талию с другой стороны, оттаскивая от Ревика. Я обернулась и едва узнала Мэйгара.

- Что, ты собираешься трахнуть её прямо здесь? - прорычал он. Мэйгар смотрел на Ревика с яростью в глазах и голосе. - Какого черта ты творишь? Ты убить её пытаешься?

Я ощутила реакцию Ревика на то, что руки Мэйгара касались меня.

Я видела боль на его лице, смятение, когда он смотрел на меня почти так, словно не осознавал, где находится. Моя собственная боль усилилась, когда я посмотрела на него в ответ и внезапно уже не могла выносить того, что меня удерживают на расстоянии от него. Я прикусила язык до крови, подавляя желание оттолкнуть Мэйгара.

- Все хорошо, - сказала я, поднимая ладонь. - Ревик. Все хорошо.

Затем мой свет, все то, что являлось воплощением меня, оказалось выдранным из моего тела.

Глава 47. Захваченная

- НЕТ! - Касс уронила свой пистолет, побежав к Элли, как только та обмякла в руках Мэйгара. Ревик добрался раньше неё. Мэйгар попытался отпихнуть его назад, но высокий видящий стиснул рубашку Мэйгара в кулаке, и в его руке внезапно оказался пистолет.

Он ткнул им в лицо Мэйгару, его глаза смотрели холодно.

- Отпусти её, - прорычал он. - Я сделаю это. Обещаю тебе.

Мэйгар выпустил её, убрав руки. Его голос дрожал.

- Если она умрёт, то клянусь богами, я сдеру с тебя кожу...

- Прекратите! - рявкнула Касс. - Оба!

- Что случилось? - Джон присел возле Ревика, но ответил ему Мэйгар.

- Мальчик-Шулер не сумел держать руки при себе. Он буквально преподнёс её им на блюдечке с голубой каёмочкой.

Касс смотрела, как Ревик укладывает Элли себе на колени. Он убрал её длинные волосы с лица, приласкав щеку ладонью. Его голос шокировал её. Он звучал тихо, но на поверхности дрожала практически осязаемая мука.

- Элли... боги. Ты меня слышишь? Элли!

- Ударь её! - прорычал Мэйгар. - Ты думаешь, так не будет хуже? Ударь её или дай мне попытаться!

Но руки Ревика замерли.

Мэйгар отпихнул Касс в сторону, схватив Ревика за плечи. Когда он развернул другого видящего, нормально посмотрев ему в лицо, он выругался и отпустил его. Нагнувшись, он подхватил Элли, грубо стащив её с колен Ревика. Касс в неверии смотрела, как Ревик не предпринял ни единой попытки его остановить. Она все ещё таращилась на неподвижную фигуру Ревика, когда громкий шлепок плоти по плоти заставил её резко посмотреть на Мэйгара.

Она потрясённо смотрела, как он ещё раз ударил Элли наотмашь.

Красная отметина пылала на щеке её подруги, но веки Элли не затрепетали, лишь её голова запрокинулась от удара. Мэйгар замахнулся, чтобы ударить её снова, но тут же Джон приставил пистолет к голове Мэйгара.

- Сделаешь это ещё раз, и я пристрелю тебя, кусок дерьма, - не поворачиваясь, Джон адресовал свои следующие слова Касс. - Что случилось с Ревиком?

- Я не знаю, - она опустилась рядом с ним на колени, сжала его руку. Его зрачки оставались крошечными, лицо напоминало восковую куклу. - Он просто... отключился.

Мэйгар зло оттолкнул дуло пистолета Джона от своего лица так, словно это был какой-то прутик.

- Он пошёл за ней, - рявкнул он.

Джон посмотрел на Касс, затем на Мэйгара. Он опустил пистолет.

- Объясни мне, почему это не хорошо, - сказал Джон.

- Тупой червяк! Конструкции больше нет! Они всюду вокруг нас. Всюду, прямо сейчас, пока мы говорим! Держаться вне Барьера было их единственной защитой! - когда Касс и Джон продолжили тупо смотреть на него, Мэйгар повысил голос. - Они умрут! Она уже была мертва, когда он затащил её. Теперь он умрёт вместе с ней!

Увидев злость и раздражение на лице другого видящего, Касс осознала, что может быть, он все же не был злодеем во всей этой истории.

Истребитель пронёсся мимо окон. Стекла задребезжали.

За этим последовал рёв двигателей, оглушительно громкий в узком коридоре между зданиями. Посмотрев на улицу, Касс увидела крошечные фигурки в чёрном кевларе, карабкающиеся по зданию напротив, и её накрыло отчаянием.

Они уже никак не смогут выбраться из этой передряги. Выхода больше нет.

Возле Земли из Барьера можно видеть слабые контуры физического - как видение освещённой комнаты из-под воды. Рой существ парит над тремя призрачными человеческими силуэтами. Шулеры знают, что там существуют третий видящий, но не могут видеть его, пока он держится вне Барьера.

Это не имеет значения. Нависающие тени - не больше чем сторожевые псы, которых оставляют позади, пока настоящая работа кричит наверху.

Я едва чувствую это. Затем все пропало.

Я и есть настоящая работа.

Я проношусь по звёздному небу, удирая со всех ног. Я пытаюсь сделать себя невидимой, но не могу, так что я дёргаюсь и прыгаю, вновь появляюсь и терплю удары, убегаю. Меня ловят, но я вырываюсь. Все линии, ведущие к моему физическому телу, кажутся спутанными и искажёнными, надломленными и ведущими в тупик; я не могу проследить их до квартиры Ревика. Тюрьмы появляются вокруг меня, миражи, которые выглядят как полные цветов поля, тёплые огоньки, тропические пляжи, даже далёкие звезды.

Они притягивают меня, искушают зовущими вибрациями, подпрыгивают ближе прежде, чем я успеваю увернуться от их жёсткого огня.

Я не уверена, как я здесь очутилась.

Я помню Ревика. Я помню, как мы целовались, как его руки прижимали меня крепче к его телу. Помню ощущение его света, его губ на моих.

Я помню, как он спросил...

Но теперь куда бы я ни повернулась, на меня сияют серебристые глаза, преследуют меня сквозь кажущееся бесконечным ночное небо, уводят меня дальше и дальше от того, где я должна быть. Они появляются всюду вокруг меня, пока я пытаюсь унести ноги. Они ищут вход, пока я ищу выход. Я отчаянно пытаюсь опередить их, ищу любую дверь, или проход, или похожий на торнадо туннель, который может вывести меня отсюда. Я пытаюсь почувствовать Вэша... Ревика... даже Мэйгара и Чандрэ. Чем больше я их зову, тем больше серебристых тел появляется вокруг меня.

Они приближаются.

Всюду вокруг меня окружает шелест присутствия и рельефного света. Глаза и руки появляются и исчезают. Они принадлежат бесчисленному множеству созданий. Точные, безжизненные, они врезаются меня, ещё сильнее лишая равновесия. Я убегаю, стараясь сменить вибрацию своего света.

Я исчезаю. Вновь появляюсь.

В краткие мгновения передышки я накручиваю себя, ищу резонанс с чем-то прекрасным, с чем-то-что-не-они, но они уже нашли меня. В этот раз я чувствую, что их ещё больше. Все больше и больше присоединяется к охоте, объявленной на меня Пирамидой сверху.

Я теряю себя. Я не знаю, где я нахожусь. Я не знаю, как выбраться...

«ЭЛЛИ!»

Облегчение затопляет мой свет. Он приближается так быстро, что это шокирует меня. Его свет врезается, затем окружает мой, и на короткое мгновение мы остаёмся наедине.

«Элли!»

Я чувствую его всюду вокруг меня.

«Закройся щитом! Исчезни!»

Он передаёт мне отпечатки, ключи, чтобы вывести меня отсюда через один петляющий туннель или через другой. Я чувствую его отчаяние, его намерение. Я чувствую, что он хочет...

«Нет! - я глубже вплетаю себя в его свет. - Нет! Я не оставлю тебя здесь!»

«Они не знают твой свет! Ты провела с ними недостаточно времени...»

«Они знают твой свет!»

«Элли, у меня есть свои способы улизнуть от них. Тебе нужно послушать...»

«Нет! - моя злость вспыхивает ещё жарче. - Не бросай меня, как ты бросил Элизу!»

Смех эхом отражается вокруг нас.

Я ударяюсь о стену, которой не видела, и останавливаюсь от боли. Не успев отразить его действия, я теряю его. Он так быстро исчезает от меня, испаряется меж моих пальцев словно туман. Затем я оказываюсь внутри пустой комнаты с четырьмя стенами.

Я не чувствую Ревика. И все же я слышу его, последнее...

«Элли! Не жди меня!»

Я кидаюсь в направлении голоса, но нас разделяет ещё одна стена. Я врезаюсь и в неё тоже, в итоге оказываюсь охваченной жалящими нитями. Серебристые глаза окружают меня, мерцающие головы и туловища. Они дюжинами цепляются к моему свету, но я чувствую лишь присутствие Галейта.

«Отпусти нас! Пожалуйста! Отпусти его! Пожалуйста!»

Я знаю, какими тщетными звучат мои слова, какими бессмысленными.

Появляется одно лишь лицо Галейта. Серебристые тела и глаза пропадают.

Я сосредотачиваюсь на нем, когда сероватое пространство вокруг меня затихает.

Черты лица Галейта трепещут как пламя свечи. Его тёмные глаза встречаются с моими. Они не имеют конкретного цвета или формы, и все же я мельком вижу зубы, растянувшиеся губы и морщинки на лице.

Он улыбается.

«Привет, Лиего», - говорит он.

Глава 48. Галейт

Галейт терпеливо ждёт, пока я изучаю его серебристо-белый силуэт.

Я тяну время в безвременном пространстве, ища выход из этой безликой коробки. В изменяющейся темноте Барьера Галейт не выглядит как видящий. Ещё меньше он походит на размытые, похожие на овечек света, которые я теперь ассоциирую с людьми.

Глядя, как жидкие заряды текут по его рукам, лицу, шее и ногам, я не знаю, что чувствовать. Странное ощущение знакомости живёт в наших взглядах друг на друга. Я знаю, что здесь на меня влияет серебристый свет, но это отличается от того времени, когда меня захватила Айви.

Здесь влияние лёгкое, а не чарующее.

Нормальность его самого и его пребывания здесь почти удушает. Просачивается спокойствие, желание переплестись с серебристыми нитями - или, скорее, отсутствие желания бороться с ними. Пейзаж теперь кажется мне другим, почти умиротворённым. Я знаю, что на меня воздействуют, но кажется, не могу...

«Ты накручиваешь себя без необходимости», - говорит он мне.

Он взмахивает плавной рукой, выдыхая такое же безразличие.

«Каждая конструкция несёт свой собственный отпечаток, Лиего».

Я чувствую ту часть меня, которая скользит вместе с ним по этой дороге.

Я пытаюсь подойти к этому логически и терплю неудачу.

«Чего ты хочешь?» - говорю я наконец.

Его световое тело изменяется из чистого aleimi в некое подобие материи. Мгновение спустя он встаёт с безупречной лёгкостью - безликий, в пошитом на заказ синем костюме, элегантно сидящем на мускулистом теле. Я предполагаю, что он средних лет, судя по очертаниям его туловища, но он в очень хорошей форме. Редкие тёмные волоски растут на руках с ухоженными ногтями, кое-где пересекаемыми серыми полосками. Он носит кольцо с железным крестом.

«Чего ты хочешь? - повторяю я. -... Халдрен?»

Я чувствую, как он улыбается в ответ на мою детскую попытку сравнять счёт. Моё притворство, будто я знаю не меньше его, бессмысленно. У меня нет карт. Внутри его мира мой разум лежит раскрытой книгой. Он знает, что на самом деле я не помню.

«Ах, - говорит он. - Но я помню, Лиего. Я помню все так хорошо».

Его голос влечёт меня, уговаривает на взаимный диалог, но эта знакомость лишь раздражает меня.

Скрещивая руки на груди, я отвлекаюсь.

Мои руки и предплечья теперь покрыты атласными перчатками кремового цвета. Я одета в изумрудное вечернее платье на тонких лямках, похожее на то, в которое была одета жена Ревика на вечеринке в Берлине, только оно зелёное, чтобы подходило под мои глаза. Мой палец в перчатке украшает обручальное кольцо. Один лишь его вид влияет на меня, и я не сомневаюсь, что это намеренно - а может, это попытка Шулера пошутить.

Я смотрю в сторону и вижу себя в зеркале высотой во всю стену.

Мои волосы собраны на макушке массой аккуратных кудрей, заколотых бриллиантовыми шпильками и павлиньими перьями. Отражение показывает за мной просторную комнату. Высокие, резные потолочные арки над колоннами, которые тянутся вдаль, растворяясь в темноте.

Не хватает только свастики.

«Хмм, - говорю я. - Кажется, немного чересчур. Или ты притащил меня сюда, чтобы критиковать мой стиль?»

Галейт смеётся. Странно, но смех звучит искренним.

«Я скучал по тебе, Лиего», - говорит он ласково.

Я смотрю вдаль по просторному коридору. Теперь уже вымощенный черным вулканическим стеклом, коридор увешан плотными полотнами из пурпурных и зелёных лиан. Вода сочится с потрескавшегося потолка над прямоугольным зеркальным бассейном. Древние, похожие на кипарисы деревья прорастают через одну из стен. Я вижу птичку, светящуюся на массивном корне. Она поёт мелодию, которая пробуждает что-то в моей памяти. По тычку разума Галейта я поднимаю взгляд. Через крошащийся камень видно высокое, синее небо.

Он хочет, чтобы я вспомнила.

Но я не помню, не по-настоящему.

Я хмурюсь. «Чего ты хочешь?» - повторяю я снова.

Он пожимает плечом и делает жест ухоженной рукой в манере видящих. «Я хочу избавить тебя от бремени так называемой судьбы, - он улыбается. - Я пытаюсь остановить войну, Лиего. Войну, которую ты как всегда решительно настроен принести».

Моё чувство нереальности усиливается. «Ты думаешь, я хочу войны?»

Глаза Галейта смотрят серьёзно сквозь меняющуюся мозаику его лица.

«Я думаю, ты принесёшь её вне зависимости от того, что ты хочешь, - говорит он. - Я понимаю, что, скорее всего, это будет ненамеренно, Лиего. Я понимаю это, наверное, как никто другой. Я знаю, это разрывает тебя на части всякий раз. Я знаю, ты страшишься прихода сюда».

Его глаза мечутся сквозь движущиеся частицы его лица.

«Я могу помочь тебе, Лиего. Ты можешь прожить жизнь за пределами этой роли. Ты можешь вступить в брак. По-настоящему вступить в брак. Не беспокоясь о том, что твой супруг и дети подвергнутся пыткам или окажутся убитыми просто из-за того, кто ты есть...»

Мой свет сжимается вокруг видения Ревика, которое, как я понимаю, обеспечивает мне Галейт. Но этот образ такой недавний, что я вздрагиваю от его реальности. Я вижу шею Ревика, одежду, болтающуюся на его худом теле, лёгкую хромоту в походке, когда он пересекает пол кабинета.

Образ изменяется.

Я вижу сереющие, таращащиеся глаза моей матери, потерявшиеся на окровавленном лице. Я вижу шрам, пересекающий красивое лицо Касс. Я вижу перевязанную руку Джона.

Мои обтянутые шёлком руки сжимаются крепче, перекрывая воздух, который мне вообще не нужен в этом пространстве.

На одно мгновение я слышу лишь отдалённое капание воды по вулканическому камню.

Галейт из вежливости сдерживает улыбку.

«Не беспокойся о своём супруге, - говорит он. - Он не осудит тебя за такую позицию. Он видел слишком много войн, чтобы с готовностью ждать ещё одной».

Место изменяется.

Я в тускло освещённой комнате.

Одна-единственная висячая лампа покачивается над грязными полами. Комната находится под землёй, пахнет разлагающимся растительным веществом и кровью. Белёные стены напоминают бледную кожу, кровоточащую темными ручьями грязи, которая подтекает из плохо заделанных трещин. Насекомые мелькают по вспотевшей плоти возле металлического стола.

Мёртвое тело молодого азиата обмякло в кресле.

Поначалу я его не вижу, но не удивляюсь, когда он оказывается здесь. Руки Ревика сложены на более широкой, более мускулистой груди. Его черные волосы длиннее, он одет в футболку Rolling Stones и джинсы с мотоциклетными ботинками.

Териан, тот самый Териан, который знаком мне по Сан-Франциско, тоже здесь. Присев над телом мёртвого азиатского мальчика, он пытается отпилить его ухо. Выругавшись, он отбрасывает в сторону нож, который заржавел там, где не покрылся кровью.

- Черт подери, Реви'. Передай мне ту бритву, будь добр?

Высокий видящий переносит свой вес от стены.

Подняв складную бритву с близлежащего столика, он открывает её лезвие и без единого слова протягивает Териану. Ревик не отодвигается, но продолжает наблюдать за работой Териана, вытащив самокрутку hiri из кармана и прикурив после нескольких попыток разжечь серебряную зажигалку. Выдохнув сладкий дым, он не меняет выражение лица, пока Териан решительно пилит кожу и хрящи, чтобы отрезать трупу ухо.

Териан ворчит на него, не отрываясь от работы.

- Ты мог бы дать ему пожить достаточно долго, чтобы дать мне попытаться, - сказал он. - Он что, напомнил тебе кого-то?

Ревик пожимает плечами.

- Слизняк хотел умереть.

Териан поднимает взгляд, усмехается.

- То есть, это был жест человеколюбия? - он сосредотачивается обратно на ухе. - Мне ненавистно говорить тебе это... но большинство людей, знакомых с тобой, со временем начинают относиться к тебе именно так.

Мгновением позже Териан выпрямляется с триумфальным выражением лица. Он показывает Ревику изуродованное ухо. Кровь уже свернулась, едва капает из остановившегося сердца.

В голосе Ревика звучит нотка отвращения.

- Зачем ты их собираешь?

- Ты шутишь? Пресса заглатывает это дерьмо как миленькая. «Во Вьетнаме появился свой Джек-Потрошитель»... или ты не слышал? - сунув руку в карман пальто, Териан вытаскивает игральную карту, валет[14] пики. Перевернув её между пальцами, он засовывает карту в рот мёртвого человека.

- Так это ты? - Ревик качает головой. - Иисусе, Терри.

При виде широкой улыбки на лице Териана Ревик издаёт полусмешок.

- Нам нужно завести тебе питомца.

- Ага, к слову об этом, - Териан вскидывает бровь. - Помнишь того ягуара, которого ты достал мне в Бразилии?

Ревик издаёт очередной смешок.

- Я не хочу знать.

- Да в любом случае, - говорит Териан, поднося ухо к свету. - Это не только я. Галейт хочет, чтобы я распространил это.

- Зачем? - спрашивает Ревик.

Я слышу в его голосе лишь любопытство. Его глаза остаются пустыми, ровными. Я его едва узнаю. И все же, что странно, он обладает какой-то лёгкой мужской уверенностью, которая заставляет его выглядеть почти привлекательным, вопреки его угловатым чертам лица.

Я говорю себе, что знаю, кем он был.

До всего этого он был нацистом.

Но даже во время работы на немцев в его глазах жили эмоции – что-то, чему я могла сочувствовать, даже поставить себя на его место. Остальные - Мэйгар, Вэш, Чандрэ, видящие, тренировавшие меня в Индии - говорили мне, что под Шулерами Ревик совершал куда более ужасные поступки, чем когда он был нацистом.

И все же вид его в таком состоянии невыразимо тревожит моё сознание.

До меня также доходит, что я не могу это развидеть.

Териан пожимает плечами и отвечает ему.

- Зачем? - повторяет он. - Должен ли я знать, зачем? Зачем Галейт хочет, чтобы мы что-то вообще делали? Ради вербовки? Страха? По приколу? - завернув ухо в чистый белоснежный носовой платок, Териан засовывает его в карман и хлопает Ревика по плечу. - Пойдём, выпьем. Мне нужно потрахаться до следующего дела, и я знаю, что тебе это тоже нужно.

Тёмная, пахнущая кровью комната пропадает.

Как только это происходит, я обнаруживаю себя вновь в лондонском кабинете Ревика.

Галейт садится передо мной на потрёпанный кожаный диван, барабаня пальцами по мятому подлокотнику. Фотография моих родителей все ещё стоит на мраморной каминной полке. Рядом с ним стоит один из моих набросков - угольный рисунок Ревика, который я сделала, когда он все ещё каждый день показывался в закусочной Сан-Франциско. Ещё больше моих рисунков торчит из открытого ящика близлежащего стола, разложены по полу по кругу.

Я вижу больше рисунков Ревика, моего брата, Касс, Пирамиды.

Я узнаю их все.

«Я был добр, - говорит Галейт. - Ты должна знать, что я мог бы показать тебе вещи намного хуже».

«Ага, - сухо произношу я. - Очень добр. Если бы ты показал мне что-то слишком из ряда вон выходящее, я бы отбросила это как чистое безумие. Вместо этого ты показал мне рациональную версию, зная, что я её никогда не забуду».

Галейт усмехается с искренним довольством, хлопнув по краю дивана. «Очень хорошо, Элисон! Возможно, ты все ещё кое-что понимаешь в этой жизни».

Мой свет сжимается, зная, что это тоже был тычок в мою сторону.

Ему известно, что я осознаю разрыв между мной и другими видящими, и особенно между мной и Ревиком. Я знаю, какой медленной я кажусь им всем, как мало я могу делать со своим светом. Я помню, как играла с Ревиком в шахматы в Сиэтле, день за днём, не выигрывая ни одной партии. Я помню, как он учил меня водить автомобиль, стрелять, разговаривать с машинами, есть еду видящих.

Когда я думаю о нем, его присутствие становится сильнее.

Я также чувствую, как демонстрация, проведённая Галейтом, влияет на способность моего света найти его.

Там задерживается неохота, сомнение. Я сосредотачиваюсь на Галейте и обнаруживаю, что он внимательно за мной наблюдает. Я крепче скрещиваю руки перед своим световым телом.

«Я думала, это Териану нравится играть в игры. Разве ты не должен быть среди них взрослым, Халдрен? Возлюбленным и благодушным лидером?»

Галейт делает пренебрежительный жест одной рукой.

«Это не игры, Лиего, - говорит он. - И ты ошибаешься. Я не осуждаю тебя за твою неопытность. И не путаю это с нехваткой информации. Твой супруг тоже этого не делает».

Я не спорю с ним. Однако и не верю ему до конца.

«Так где Териан? - спрашиваю я. - Где-то там, опять пытает людей от твоего имени?»

Галейт мрачнеет, отчего смещающиеся грани его лица изменяются.

«Териан мёртв, - говорит он. - Прискорбная необходимость. Он не подчинялся контролю, - в его мыслях начинает звучать предостережение. - Но будут и другие такие, как он, Лиего. Они сделают то же самое и даже кое-что похуже, лишь бы добраться до тебя. Я не сумею разобраться со всеми ними вовремя».

Барабаня пальцами, он протяжно выдыхает.

«Ты действительно веришь, что обязана быть верна Семёрке? - говорит он. - Или тому семисотлетнему видящему, Вэшу? Ты его едва знаешь... ты всех их едва знаешь. Их мифы и суеверия ничего для тебя не значат. Не ври мне или ему, притворяясь, будто это не так».

Я чувствую в его словах тягу серебристого света.

«Если ты думаешь, что Вэш убережёт тебя и твою жизнь, Лиего, то тебе стоит поговорить с твоим мужем. Он может кое-что рассказать тебе о готовности Семёрки жертвовать близкими людьми ради их драгоценного Кодекса».

Глаза внутри этого бесконечно сменяющегося лица смотрят в мои. «Ты никогда не задавалась вопросом, как он умудрился быть нацистом и в то же время членом их клуба, отвергающего насилие? Тебе никогда не казалось это немного лицемерным, Лиего?»

Казалось.

Галейт улыбается, но я больше не чувствую там веселья. «Что ж. Тогда, возможно, это даст тебе основания простить своего супруга за то, что я показал тебе ранее».

Из темноты проступает образ.

Я вижу Вэша и Ревика, сидящих на песчаном полу, внутри какой-то пещеры с высокими потолками. Они разговаривают серьёзно, склонившись над едой и напитками. На песке перед ними разложены бумаги. Я не слышу их слов, но Ревик одет в униформу германской пехоты, на его руке повязка со свастикой. С ними присутствует третий видящий, мужчина средних лет с пронизывающими серыми глазами, каштановыми волосами и резкими чертами лица. Он почти ошеломительно красив.

«Все это спланировано, - говорит Галейт. - Вэш и Адипан намеренно поместили Дигойза в Германию. Они подтолкнули его работать на нацистов... сражаться за них, даже если это означало наблюдать, как его людей отправляют на смерть».

Мираж исчезает, сменяясь изображением готической церкви.

Мой свет вздрагивает, реагируя на Ревика, появившегося на пороге той церкви. Он одет в смокинг, улыбается, держит за руку Элизу, которая одета в такое ошеломительное свадебное платье, что походит на живую куклу. Её волосы гладко уложены и усеяны, кажется, крошечными бриллиантами.

Они оба выглядят настолько счастливыми, что сложно долго смотреть на их лица.

Ревик поднимает руку и машет толпе, кидающей лепестки цветов.

«Его поместили туда, чтобы я его завербовал, - продолжает Галейт. - Чтобы он проник в мою растущую сеть. Но когда Семёрка просто стояла рядом, пока убивали его жену...»

Образ Ревика и Элизы меркнет, оставляя меня и Галейта в темноте.

«В результате твой муж пересмотрел свою преданность, и кто бы мог его винить? Семёрка могла вмешаться. Они этого не сделали, посчитав вмешательство «аморальным». Дигойз осознал, что каким бы ни был метод, лучше попытаться и улучшить положение вещей. А не безучастно стоять в стороне, пока совершаются такие зверства...»

Я борюсь со своими эмоциями, глядя на изменяющееся лицо Галейта.

Он пожимает одним плечом, и я ощущаю в нем печаль.

«Что-то случилось, и он захотел вернуться к ним, - говорит он. - Я не знаю, что именно. Я даже подозревал саботаж самой Семёрки. Но я знаю одно: к тому времени я считал Дигойза сыном. Я был просто сокрушён, когда он ушёл от меня».

Образ Ревика в том костюме не покидает меня. Он выглядел таким... счастливым. Я никогда не видела его таким счастливым в живую. Даже в Барьере.

Галейт похлопывает меня по световой руке. Он сочувственно качает головой и щелкает языком.

«Мы с Вэшем заключили пакт. После того, как мы отделили твоего супруга от этой части его жизни, мы оба согласились оставить его разум в покое, - его голос звучит резче. - Ты нарушила это обещание, Лиего. Я не знаю, как ты это сделала, но ты умудрилась вернуть ему часть того, что он потерял».

Его голос делается мрачным. «...Я искренне надеюсь, что этим ты не навредила ему больше, чем помогла, Лиего».

Поднимая взгляд, я мельком замечаю тёмные облака Барьера.

Я прошу, чтобы меня подтолкнуло в том направлении или в другом. Чтобы что-то сказало мне, что делать, что принесёт меньше всего вреда. Я потерялась во всем этом, я погребена под огромным количеством вещей. Я понимаю лишь отчасти.

Ревик был прав. Я никогда не буду достаточно умна, чтобы победить этих людей.

Но я все равно не могу заставить себя сдаться.

Я знаю, что до сих пор ошибалась практически во всем - даже в том, кем считала себя саму. Это не имеет никакого значения. Я не могу поддаться этому. Я не могу сдаться.

Я осознаю это и испытываю почти облегчение.

На мгновение свет вокруг меня моргает, изменяется.

Затем... я в каком-то другом месте.

Не там, где я надеялась оказаться.

Никакой грандиозной вспышки озарения или понимания я не ощущаю. Вместо этого - лишь обычное, обыденное воспоминание. Я стою перед подтекающей эспрессо-машиной. Мокрая кофейная гуща украшает мою униформу официантки. Ревик за угловым столиком наблюдает, как я разговариваю с Касс. Он выглядит усталым. Теперь я знаю его, так что могу заметить это в нем.

И все же он наблюдает за мной, и я замечаю другие нюансы.

Я осознаю, что он неотрывно наблюдает за мной.

Я заставляю его нервничать, восхищаю его, но он также чувствует, что знает меня. Он обдумывает, как ко мне приблизиться. Он жалеет, что не может просто сказать, кто он такой. Я все ещё умудряюсь смутить его. Слыша, как мы с Касс говорим друг с другом, Ревик чувствует себя идиотом из-за того, как открыто он за мной наблюдает. Теперь он думает, что это была ошибка, которая заставит меня сильнее не доверять ему. Он смущён тем, каким социально неадаптированным он мне кажется, и тем, что мы делаем ставки, кому удастся узнать его имя.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-09-06 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: