Левую руку свободно опустить вниз, упереть в бедро или заложить за спину.
Левая рука для производства выстрела из пистолета вообще не нужна, и вся забота о ней сводится к тому, чтобы не замечать ее существования.
Но, например, находясь на дереве, чем вы стали бы держаться за сук, если в правой руке пистолет, а левая — за спиною?
Голову слегка откинуть назад.
Верно — если противник перед вами.
А если он внизу, под вами?
Правую руку свободно, без напряжения, вытянуть на уровне глаз.
Вытянув руку до отказа, вы создадите ненужное напряжение части мышц; согнув ее в локте — заставите работать другую их часть. Поэтому наилучшим считается совершенно свободное, расслабленное положение правой руки.
А как быть, если высунутая из-за укрытия рука с пистолетом может вас демаскировать? Не лучше ли тогда согнуть эту руку в локте?
…Правила стрельбы можно и даже должно нарушать, если их соблюдение пойдет лишь на пользу противнику.
Очки и правила
Но очень жаль, лейтенант, если я невольно поколебал ваше уважение к правилам стрельбы; это не входило в мои намерения. Я только хотел, чтобы вы, тщательно изучив правила изготовки, в то же время отучились держаться их "как слепой стены", чтобы вы знали точный смысл и практическую цену каждого правила, ибо без этого обладание секретами стрельбы не даст ничего ни вам, ни вашим ученикам.
Для большей наглядности разменяем цену правил изготовки на мишенные очки. Эта цена определится довольно точно, если провести много — очень много! — опытных стрельб, по правилам и с нарушением правил. Сравнение средних результатов покажет, чего стоит то или иное правило.
Получится такого вида таблица:
|
|
Нарушив сразу все эти правила, мы потеряем в сумме 5 очков.
Получится, к примеру, не 45, а 40 из 50 возможных…
Разница не так уж велика. Но, откровенно говоря, мне случалось лишаться хорошего настроения из-за гораздо меньшей разницы: нередко и полочка создают рекордсмена.
В напряженной спортивной борьбе за каждое очко и отшлифовались академические правила стрельбы.
Но каждое мишенное очко — это в то же время доля вероятности поражения трудной боевой цели. Никогда не следует этой долей пренебрегать, если только в дело не вступают факторы, цена которых значительно выше.
…Зрелый стрелок — не раб правил, а их рачительный хозяин…
Первый секрет
Он очень прост и выражается всего только тремя словами:
Не жмите рукоятку.
Я вполне понимаю психологию молодого стрелка; я сам был им когда-то. Прежде всего, такой стрелок сознает, что в его руке ~ оружие, да еще огнестрельное, то есть предмет важный и грозный. Эта мысль сама по себе порождает инстинктивное стремление держать пистолет покрепче, наподобие ручной гранаты или шашки. К тому же, при каждом выстреле боевым патроном стрелок видит, как вскидывается его пистолет под влиянием отдачи. Надо признаться, что вид собственного оружия, как бы стремящегося вырваться из рук, — смущающее зрелище. И оно еще более убеждает стрелка, что пистолет надо держать крепко, поплотнее сжимая рукоятку.
А между тем, нет ничего ошибочнее этого убеждения; я знал многих стрелков, которые не могли добиться хороших результатов только из-за одной этой ошибки, а устранив ее — тотчас же стали отличными стрелками.
|
|
То, что при выстреле развиваются мощные силы порохового взрыва, нисколько не мешает действиям стреляющего быть весьма тонкими и деликатными.
Нужно держать пистолет с усилием, необходимым и достаточным только для того, чтобы не уронить его при выстреле.
Почему?!
Да по той простой причине, что кисть руки, сжимаемая в кулак, начинает дрожать. И чем крепче вы держите пистолет, тем больше он дрожит в вашей руке.
Как дрожит рука
Нет таких секретов и методов тренировки, которые могли бы сообщить пистолету полную неподвижность при стрельбе с руки. Совсем не дрожат руки только у мертвого; живая рука всегда будет хоть немного колебаться.
Рука стрелка может дрожать в трех случаях:
1. Рука колеблется, как одно целое, не сгибаясь ни в локте, ни в запястье. Это плавные, медленные колебания; пистолет "похаживает". Даже при довольно значительном "похаживании" ствол отклоняется от своего направления на небольшой угол, так как вершина угла находится далеко от пистолета — в плечевом суставе (рис 2).
Только так должен колебаться пистолет при правильной хватке.
2. Колеблется предплечье руки, согнутой в локте. Более частая, вертикальная качка. Теперь вершина угла отклонения находится ближе к пистолету, в локтевом суставе; при том же смещении мушки, что и в первом случае, угол отклонения больше (рис. 3).
Этих колебаний не будет, если рука свободно вытянута.
3. Колеблется кисть руки. Она дрожит мелкой, частой дрожью
Глаз не успевает контролировать слишком частые, мгновенные отклонения, и они кажутся стрелку незначительными. А на самом деле здесь получается громадный угол отклонения ствола, так как его вершина — рядом с рукояткой пистолета, в запястье (рис. 4).
|
|
Это самый худший, самый зловредный вид колебаний, испытываемых пистолетом; они-то и являются неизбежным спутником крепкого сжатий рукоятки.
Если вы все это хорошо поняли, то самая техника хватки вас уже не удивит (рис. 5).
Рис. 5.
Пистолет удерживается только средним пальцем к мякотью большого. Сам большой палец направляет пистолет; с этой целью он не сгибается, а вытягивается вдоль пистолета. Указательный палец лежит на спусковом крючке, но не касается рукоятки.
А безымянный палец и мизинец вовсе не участвуют в работе. Можете для проверки выпрямить их, отведя от рукоятки.
Так разжимается кулак, в который невольно складываются пальцы стрелка, и образуется правильная, легкая хватка пистолета.
Вспомните теперь нашу расценку правил изготовки. Там речь шла об одном-двух очках, не более. А правильная хватка пистолета стоит десятки очков; сжатие рукоятки вполне может повлечь и промах по боевой цели.
Там — правила, здесь — секрет!
…Секрет не в самом приеме, а в его цене.
БЕСЕДА ВТОРАЯ. О ПРИЦЕЛИВАНИИ
Неужто наводка пистолета возможна?
Расчет пистолета состоит только из одного человека,
Вы и наводчик, вы и заряжающим, и замковый, и правильный. Но, мало того, вы еще и "лафет"!
Ваш корпус, наши ноги и руки составляют единственную опору пистолета, опору неустойчивую, подверженную всяческим колебаниям.
Как же, будучи плохим "лафетом", выполнить роль хорошего наводчика? Иначе говоря, как навести в цель постоянно колеблющийся пистолет? Вот в чем заключается коренной вопрос прицеливания.
Правило требует от стрелка:
во-первых, взять ровную мушку, то есть совместить мушку с серединой прорези так, чтобы. вершина мушки лежала вровень с верхним, горизонтальным краем прорези;
во-вторых, совместить вершину ровной мушки с выбранной точкой прицеливания.
Рис. 6.
И вот эти-то сложные действия предлагается выполнить в то время, когда и мушка, и прорезь ни секунды не знают покои!
Но это еще не все.
Па плакатах и рисунках, изображающих правильное прицеливание, оно выглядит просто и понятно (рис. 6). Прорезь, мушка и цель помещены в одной плоскости и имеют точные, резко очерченные контуры. Но ведь так бывает только на рисунках…
Целящийся стрелок видит нечто иное. Плоская картинка для него сильно растягивается в глубину: прорезь — в шестидесяти сантиметрах от глаза, мушка — в семидесяти пяти с лишним сантиметрах, а мишень — в десятках метров.
…Оторвав взгляд от этой страницы и устремив его в окно, я вижу скворешники на деревьях сада, мезонины и крыши соседних домов, легкие облака в светлом небе…
Полно, неужели я в состоянии видеть столько разных вещей одновременно? Сейчас проверим.
Вот на жердь села рядом пара галок; неподалеку от них опустилась третья. Останавливаю взор на последней галке и ясно различат не только отдельные перья в хвосте, но, мне кажется, даже выражение ее глаз.
Теперь — внимание. Ни на йоту не переводя взгляда, спрашиваю свое зрение о первых двух галках. И — увы! Убеждаюсь, что оно может дать мне очень мало сведений о них: я их плохо вижу (рис. 7).
Сколько бы ни повторять этот опыт, каждый раз он будет приводить к одному и тому же заключению: мы плохо видим все, кроме того предмета, на который устремлены или, говоря научно, сконвергированы наши глаза. Чтобы составить отчетливое представление о всей картине, лежащей в поле нашего зрения, мы вынуждены непрерывно переводить взгляд с предмета на предмет, разглядывая и запоминая их детали.
Рис. 7.
Наши глаза без устали мечутся в своих орбитах. Признайтесь, вы не отдавали себе отчета в этой особенности вашего зрения…
Один из ученых прошлого века говорил, что если бы мастер принес ему оптический прибор, подобный глазу, то он его забраковал бы. Это несправедливая оценка, но доля истины в ней есть.
Нельзя одновременно видеть с одинаковой отчетливостью и прорезь, и мушку, и цель. Это те же три галки… В каждый момент только один из этих трех различно удаленных предметов будет виден вполне хорошо. Значит, нужно скользить взглядом по ним, взирая то на мушку, то на цель, то на прорезь. Но пока мы переводим взгляд, изменяется вся картина прицеливания — колеблющаяся рука уведет пистолет в сторону.
…Тот, кто утверждает, что может точно нанести пистолет в цель так, как наводчик наводит орудие, — хвастун и обманщик.
Второй секрет
Чтобы поразить цель, нужно пожертвовать точностью прицеливания.
Если мне не удастся убедить вас в этом, то вам, как стрелку, не видать успехов.
Стрелок из пистолета не должен тягаться с наводчиком стоящей на земле пушки; тот может сначала выполнить наводку, да еще отдельно по горизонтали и по вертикали, а потом, нисколько не тревожась о наводке, ждать выстрела. Пистолетному же стрелку приходится идти на какой-то компромисс, сознательно выбрав главное и жертвуя второстепенным, чтобы нечаянно не получилось наоборот.
На этом и основан секрет прицеливания (рис. 8): тщательно удерживайте ровную мушку, но не добивайтесь особенно точного совпадения ее вершины с точкой прицеливания.
Рис. 8
Из двух элементов прицеливания мы выбираем ровную мушку как главный, решающий элемент. Что же определило такой выбор? Геометрия, которой мы уже пользовались в прошлой беседе.
1. Пистолет отклонился вниз так, что в плоскости мушки, между ее вершиной и нижним краем яблока мишени образовался просвет в 1 миллиметр, ровная мушка сохранилась (рис. 9). Каково будет отклонение пули?
Рис. 9
Около 61/2 сантиметров на дистанции 50 метров. Иначе говоря, это будет чистая восьмерка.
Вполне хороший результат.
2. Пистолет опустился так, что получилась мелкая мушка, в плоскости мушки между ее вершиной и краем прорези возник просвет тоже в 1 миллиметр. Вершина мушки по-прежнему касается нижнего края яблока. Каково будет отклонение теперь?
Свыше 25 сантиметров. То есть — чистый промах…
Как же так, при одной и той же ошибке и 1 миллиметр совершенно различные результаты?
Когда стрелок видит колебания ровной мушки, то это значит, что вся линия прицеливания поворачивается на угол, вершина которого — в зрачке глаза. Это происходит так, как если бы двигался свободный конец туго натянутой бечевки, другим концом закрепленный в зрачке, а пистолет был бы привязан к бечевке за вершину мушки и за середину раствора прицельной прорези. Практически же вершина угла отклонения лежит немного ниже — в плечевом суставе (рис. 10).
Рис. 10
Колебания этого рода уже были раньше оценены как "хорошие".
А в случае утопленной на 1 миллиметр мелкой мушки вершина угла находится на вершине самой мушки. Повторяя аналогию: бечевка закреплена обоими концами — у зрачка и в точке прицеливания, а пистолет привязан к ней только за вершину мушки; прицельная прорезь свободна и может вращаться (рис. 11).
Рис. 11
Практически это равноценно колебаниям с вершиной угла в запястьи… "Плохие" колебания.
…Разные угловые отклонения — разные попадания.
Всегда ровная!
Однажды я участвовал в "олимпийской" соревновательной стрельбе из револьвера: в 30 метрах против каждого стрелка стояли шесть фигурных мишеней в рост — шесть насупленных черных "противников", стрельба по ним велась сериями по шесть патронов в 15 секунд, по пуле в каждую фигуру.
Трудная стрельба.
Я долго к ней готовился и в конце концов научился укладываться в скупо отведенные секунды, но как-то не придал значения тому, что стрелять придется не с одной, постоянной точкой прицеливания, а с шестью разными, изрядно растянутыми по фронту.
Я почувствовал эту разницу, как только открыл огонь по свистку судьи. И в первой же серии — на третьем или на четвертом выстреле — вдруг увидел, что в грудь "противника" смотрит не ровная мушка, а крупная. Едва успел я это осознать, как уже — представьте себе мой ужас! — услышал выстрел своего револьвера…
Над точкой прицеливания был запас в полметра, а в широкой "вражеской" груди вполне хватило бы места для множества не совсем точно посланных пуль. Но этой пули в мишени не было!
Вот почему при церемонии раздачи призов мне пришлось быть не действующим лицом, а только зрителем.
Этот эпизод подтверждает сказанное раньше, но, помимо того, содержит и кое-какую новую мораль: никогда не играйте мушкой.
Я имею в виду довольно распространенную ошибку неопытных стрелков, пытающихся корректировать стрельбу мелкой, крупной или придержанной мушкой.
Сохраняя всегда ровную мушку, стрелок сохраняет также постоянный и точный контроль прицеливания. В любое мгновение видно, куда наведен пистолет, куда ляжет пуля, если выстрел раздастся именно в это мгновение.
Но может ли стрелок, "играя мушкой", с такой же точностью судить о наводке?
Взяв мелкую мушку, он знает, что пули пойдут ниже, а насколько ниже — на полмишени или на полсажени — глаз не видит.
Поэтому, если ваши пули ложатся выше, не вздумайте брать мелкую мушку; цельтесь ниже, сохраняя ровную мушку. Пули ложатся левей — цельтесь правей, сохраняя ровную мушку …
Помните, что ровная мушка — непререкаемый закон прицеливания.
Чем мы целимся?
Чем мы целимся? Конечно, глазом — скажете вы.
Нет, не только глазом. Мы целимся еще и рукой.
Глаз контролирует наводку, рука ее выполняет. И может статься, что неумелая рука подведет самый острый глаз.
Что — рука или глаз — сохраняет ровную мушку и оберегает пистолет от сваливания?
Рука.
Чтобы глаз все время видел ровную мушку, рука должна вести себя как одно целое.
Найдя правильное положение, она уже не должна больше сгибаться ни в локте, ни в запястья, а только в плече.
Здесь обнаруживается замечательная связь, существующая между прицеливанием и прикладкой: для правильного прицеливания необходима правильная прикладка.
Пистолет отклонился немного в сторону от цели. Начинающий стрелок, как показывает практика, нередко рассуждает так: я могу выправить наводку одним из трех способов — движением всей руки, сгибанием локтя или поворотом одной кисти; я выбираю последний способ как самый простой, скорый и экономный. Нет, — говорит опытный стрелок, — неверно. Такая "экономия" может стоить промаха, а уж нескольких потерянных очков — обязательно, так как ваше "экономное" движение кисти сбивает ровную мушку (рис. 12).
Рис. 12.
…Тот, кто действительно хочет сохранить ровную мушку от начала прицеливания до самого выстрела, должен вообразить, что гипсовая повязка сковала его локоть, и запястье, полностью лишив эти сочленения какой бы то ни было подвижности.
Так должна действовать рука, чтобы удовлетворить глаз.
Наводка пистолета вполне возможна
Чем короче ствол оружия, тем, вообще говоря, короче и его прицельная линия (расстояние от прорези до мушки), тем ниже точность прицеливания. Однако нет худа без добра.
…Галки еще не успели покинуть своих мест на жерди, и если я теперь переведу взгляд с одной птицы на пару, сидящую рядком, то их обеих я буду ясно видеть (рис. 13).
Рис. 13.
И прорезь с мушкой будут почти одинаково хорошо видны, если их разделяет короткое расстояние, как у пистолета. Значит, стрелок может брать ровную мушку, не бегая взглядом с мушки на прорезь и обратно, а сосредоточив его на чем-нибудь одном, по своему усмотрению, это можно сделать с тем большей уверенностью, чем лучше рука стрелка натренирована в сохранении ровной мушки. А так как от точного наведения вершины мушки в точку прицеливания мы уже решили отказаться, то отпадает и надобность переводить взгляд на цель; пусть себе будет видна не резко.
Мы останавливаем свой выбор на мушке каина центральном пункте прицеливания и говорим: фиксируйте взглядом вершину ровной мушки, удовлетворяясь нерезким видом цели.
На вершине мушки сосредоточивается все внимание стрелка; вершина мушки — фокус его воли…
Раз уж мы забрели в область стрелковой психологии, то мне хочется рассказать вам об одной психологической подробности прицеливания, которая, может бить, выглядит мелкой, но на самом деле играет изрядную роль в воспитании стрелка.
Известно, что размер предмета кажется большим или меньшим, смотря по тому, к какой дальности мы относим место предмета.
На этой зависимости построен один забавный рассказ. Герой рассказа напуган до потери чувств появлением на склоне отдаленного холма ужасного чудовища ростом "гораздо больше, чем какой-либо существующий линейный корабль". А в действительности "чудовище" оказывается небольшим насекомым, по ползущим не по холму, а по окну, у самого глаза наблюдателя.
Подобным же образом неопытного стрелка крайне смущает громадный размах колебаний мушки, если он относит эти колебания к дальности цели. Это мешает примириться с вполне допустимыми фактически отклонениями, отнимает веру в возможность попадания и очень вредит стрельбе. Нужно внушить себе, что вся картина прицеливания расположена пев плоскости цели, а гораздо ближе, в плоскости мушки. Тогда размах колебаний покажется маленьким, а вероятность попадания — большой. Ваша уверенность в успехе стрельбы, столь необходимая для самого успеха, повысится.
Так, путем полного развития добытого секрета преодолеваются трудности прицеливания, и мы убеждаемся, что наводка пистолета в цель, вопреки первоначальному пессимизму, все-таки возможна. Только не нужно в стрелковое понятие прицеливания вкладывать артиллерийское содержание: пистолет не пушка. Но навести его с такой степенью точности, чтобы цель была наверняка поражена, тем не менее, безусловно, можно. А чего же еще может желать стрелок?
…Не воображайте, что вам удастся прицелиться лучше, чем любому рекордсмену, и помните: вы добьетесь точной стрельбы не раньше, чем отучитесь добиваться точного прицеливания.
БЕСЕДА ТРЕТЬЯ. О СПУСКЕ КУРКА
Самое главное
В наше время техника быстро прогрессирует, и каждый день может принести изменения в устройстве огнестрельного оружия.
Но я буду горько жалеть, если пистолет однажды окажется с какой-нибудь пустяковой кнопкой вместо привычного для нас спуска.
Эту маленькую стальную деталь оплакивали бы все те, кому доводилось трепетать в ожидании сигнала "огонь", кто дырявил мишень меткой пулей, кто гордо получал приз, — словом, все настоящие стрелки-спортсмены. Ибо освобождение курка, производимое нажимом пальца на спусковой крючок, — это самая суть искусства стрельбы.
…Кажется, лейтенант, вы не совсем-то поверили мне, когда я в прошлой беседе убеждал вас не гнаться за точной наводкой пистолета в цель, и про себя решили побить рекорд, вопреки всем правилам и даже наперекор секретам?
Но сколько бы вы ни восставали против секрета прицеливания, колебания руки не дадут вам сохранить точную наводку в момент выстрела.
Вы: Не спорю, пистолет невозможно удержать в положении идеального прицеливания. Но ведь выстрел — это малая доля секунды. А что, если спустить курок как раз в тот момент, когда вершина ровной мушки проходит через точку прицеливания? Верная десятка (рис. 14).
Я: Скажите лучше — верный промах. Если послушать вас, то придется в нужный момент мгновенно дернуть за спусковой крючок, тем самым обрушив на неустойчивый пистолет мощное усилие в два-два с половиной килограмма! Не то же ли это самое, что бросить тяжелую гирю на хрупкую чашечку аптекарских весов?
Вы: Нет, зачем же дергать! Я знаю, что дергать нельзя и что спуск курка нужно производить плавно. Я и буду плавно нажимать на спусковой крючок, но с таким расчетом, чтобы подловить момент совпадения вершины мушки с точкой прицеливания и выстрелить именно в этот момент.
Я: Но это вреднейшее заблуждение! Оно может привести вас в число незадачливых стрелков, страдающих хроническим улавливанием момента выстрела.
Рис. 14. Улавливание момента выстрела
Вы: Объясните же, какую ошибку вы усмотрели в моем рассуждении?
Я: Обязательно объясню. Однако прошу учесть, что на моей стороне, кроме логики, еще и полутысячелетний опыт миллионов стрелков…
Вы: Простите, но ведь когда прославленный Лобачевский создавал свою неевклидову геометрию, то против него тоже был многовековой опыт портных и землемеров?
Я: Вы вовремя напомнили мне, что молодость не склонна слепо доверять седому опыту старины. В конце концов, вашего личного опыта будет вполне достаточно, чтобы убедиться в моей правоте. Возьмите в руку незаряженный пистолет и, прицеливаясь, несколько раз спустите курок, действуйте по своему собственному рецепту и скажите мне, что вам удалось наблюдать?
Вы: Как будто небольшой клевок мушки в момент спуска курка… Похоже на рыболовный поплавок, когда рыба берет наживку.
Я: Вот, вот. Клюет мушка, клюет и весь ствол. А что такое "небольшое" отклонение, когда его производит кисть руки, мы знаем. Остальное, надеюсь, понятно?
Вы: Конечно… Но в чем же, все-таки, причина загадочных клевков?
Я: Когда вы научитесь нажимать на спуск не по-своему, а по-моему, вам не придется доискиваться ответа на этот вопрос: клевков не будет вовсе. А покамест знайте, что улавливание момента выстрела всегда и неизбежно приводит к дерганию. Ведь для того, чтобы поспеть с выстрелом точно к нужному моменту, всегда приходится немножко — совсем немножко, чуть-чуть — ускорить нажим на спуск. Всякий же нарочитый, с ускорением, нажим и есть как бы легкая форма дергания, особенно предательская потому, что она может остаться незамеченном ни самим стрелком, ни его учителем. И только плачевные результаты стрельбы заставят обоих ломать головы: в чем же ошибка? Так рушится ваш план установления рекорда — соблазнительный, по обманчивый.
Вы:....
Третий секрет
Путь к рекордам вовсе не третий закрыт; он только немного длинней, чем вам сначала показалось. И пистолетный спуск — главная помеха на этом пути.
Но такова уж спортивная натура, что спортсмен любит трудности и наслаждается их преодолением. А спуск курка — увлекательная трудность; способ же ее преодоления и есть третий и самый главный секрет меткой стрельбы: нажимайте на спуск таким образом, чтобы каждым выстрел был для вас неожиданным.
Впрочем, если хорошенько подумать, то что же здесь НОВОГО — после того, как мы осудили ваш рецепт спуска курка? Неожиданность выстрела логически вытекает из отказа от улавливания его момента:
Но вот что непонятно. Ведь колебания руки временами бывают довольно значительны, и стрелок, не ведающий момента выстрела, может очень некстати выпалить как раз тогда. когда ствол пистолета будет глядеть мимо цели. Как уберечься от такого конфуза?
Очень просто.
Нажимайте на спуск только в те периоды, когда ровная мушка колеблется в пределах цели. А как только вы увидите, что пистолет начинает непозволительно отклоняться в сторону, прекращайте дальнейший нажим. Но при этом обязательно берегите уже достигнутое давление на спуск, чтобы не пришлось начинать все сначала, когда мушка снова вернется к цели
…Чудесная игра "каждая пуля в цель" и состоит в волнующем чередовании, но ходу паводки, плавного нажима на спуск, прекращения нажима, возобновления нажима, снова прекращения — и так до тех пор, когда внезапно прогремит выстрел и пистолет рванется в руке стрелка, как зверь, пойманный врасплох.
Палец на спуске
Не приходится удивляться, если такой кропотливый спуск курка займет много времени — секунд 15–20, а выстрела все не будет. Тогда у нас не хватит дыхания, которое вы затаили для выстрела, и нажим придется остановить, чтобы перевести дух.
Кстати, известно ли вам, как надо затаивать дыхание? Вернее, даже не как, а когда: на вдохе или на выдохе?
Может показаться, что выгодно прекращать дыхание, набрав в запас полную грудь воздуха. Неопытные стрелки часто так и делают.
Но это ошибка. Понаблюдав за собственным дыханием, вы заметите, что выдох следует сейчас же за вдохом, а затем наступает некоторый перерыв. Иначе говоря, схема дыхания такова: вдох — выдох — пауза.
Рис. 15. Положение указательного пальца
Вот эту-то паузу, этот естественный перерыв дыхания и выгодно использовать для выстрела вместо того, чтобы целиться, надувшись, как футбольный мяч.
А переводя дух, оставайтесь в том же положении и сохраняйте давление на спуск, как и при отклонении мушки от цели.
Вообще спуск курка напоминает подъем на крутую гору. Нелепо было бы при каждой остановке возвращаться к подножию горы, чтобы затем начать восхождение сначала, — если только стихии не грозят катастрофой. При стрельбе такую угрозу создает утомление руки или глаза, заставляющее стрелка освободить спуск и опускать пистолет.
Но пока этого не случилось, — указательный палец, не уступая ни грамма давления, твердо лежит на спуске.
А чтобы давление пальца не отклоняло пистолет куда-нибудь вбок, он должен касаться спускового крючка своим первым суставом и совершенно не касаться рукоятки (рис. 15). Иначе пистолет может получить ощутимое угловое отклонение за время от срыва курка с боевого взвода до вылета пули из ствола.
В этот короткий промежуток времени ваш пистолет действует самостоятельно, и вы ничего не можете ему указать.
Время — жизнь
В бою доля секунды может стоить жизни, ибо нередко остается в живых тот, кто выстрелит первым.
Как же примирить эту мораль с нашей неторопливой техникой спуска курка, допускающей задержки, остановки, перерывы? Неужели эта техника годится только для тира, но не для боя?
В известной степени — да. В бою вряд ли когда-либо окажется возможным целиться и выжимать спуск в течение десятков секунд, как мы это делаем на первом этапе обучения и в точной спортивной стрельбе. Чаще всего придется укладываться в одну-две секунды и почитать большой удачей, если обстоятельства позволят затратить на выстрел секунд пять.
Да и спортивные стрельбы — "Олимпийские", "дуэльные" и просто скоростные — ставят перед стрелком те же задачи.
Однако все это вовсе не значит, что для скорой стрельбы нужно отказаться от плавного нажима и позабыть секрет спуска курка.