Антропология
Разделы Организмики
А.А. Тюняев, академик РАЕН, октябрь 2011 г.
Подписка на журнал «Organizmica» в каталогах:
«Роспечать» - 82846; «Пресса России» - 39245
Напомним, тюркские языки распространены в Турции, среди части населения России, Ирана, Афганистана, Монголии, Китая, Болгарии, Румынии, Югославии, Албании, Азербайджана, Казахстана, Киргизии, Туркмении Узбекистана, Башкирии, Каракалпакии, Татарстана, Тувы, Чувашии, Якутии, Горно-Алтайской автономной области, Хакасской автономной области, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Ставропольского края, Молдавии, Литвы и Украины (караимы), Грузии (урумы), Крым (крымчаки) и др. Кроме негроидов и австралоидов здесь встречаются народы всех рас. Пока в этом противостоянии европеоиды, кавказцы и семиты уступают монголоидам.
Проследим эволюцию так называемых «тюркских языков», воспользовавшись схемой «Языки мира» [ Тюняев, 2007 ]. Если жёстко следовать определению, то тюркским языком до начала 20-го века назывался язык, предшествующий современным хакасскому и шорскому языкам и начавший своё формирование в 5-м веке из древнеуйгурского языка. Последний, кроме названных, дал начало ещё нескольким языкам: 1) в слиянии с согдийским – уйгурскому (8 в.) и далее монгольскому (с 19-го в.), калмыцкому (с 19-го в.), бурятскому (с 14-го в.), китайскому (с 14 в.) языкам; 2) ойротскому, алтайскому (с 19-го в.), узбекскому (с 19-го в.) языкам; 3) в слиянии с огузским – турецкому (с 7 в.) языку. Согдийский язык является потомком авестийского (гатского) языка – языка индоевропейской семьи – в начале 2-го тыс. до н.э. смешавшегося с эламским языком (эламодравидская семья палеоантропов Индии). Огузский язык принадлежит к уральской семье.
В общем-то, если быть точными в своих исследованиях, то нужно констатировать, что глубже даты «начало 2 в. н.э.» никаких тюркских языков больше нет. За границей этого времени существуют языки других семей. Если всё-таки попытаться отыскать некий «корень» тюркского языка, то это лучше сделать по линии древнеуйгурского языка, потому что, повторим, «согдийская» линия приводит нас к двум совершенно неродственным языковым семьям: эламодравидской и индоевропейской. Их смешение, произошедшее в начале 2-го тыс. до н.э., в точности совпадает с данными археологии и антропологии. Древнеуйгурская линия «тюркских языков» развивалась совершенно иначе как в языковом, так и в антропологическом отношении. Основой генезиса здесь является пара монголоидных рас. Но и без европеоидов здесь не обошлось. Древнеуйгурский язык сложился ко 2-му в. н.э. путём слияния двух языков – алтайского и самодийского. Алтайский язык развился из угорского, который сформировался к середине 3-го тыс. до н.э. путём смешения прафинноугорского (монголоиды) и общеиндоевропейского.
Если попытаться дать чёткое определение процессу формирования «тюркской» семьи языков, то это определение следует сформулировать так. Тюркская семья языков есть результат неравновесного смешения языков четырёх неродственных семей – уральской, индоевропейской, эламодравидской и сино-кавказской. Смешение шло в Приалтайском регионе вослед за процессами межрасовой метисации несколькими этапами.
- На первом этапе, к 10-му тыс. до н.э., из слияния сино-кавказской (монголоидной) и индоевропейской (европеоидной) компонент сформировалась уральская линия, отдельно из негроидных носителей оформилась эламодравидская линия.
- На втором этапе, в 3 – 2-ем тыс. до н.э., обе линии испытали новый мощный приток индоевропейских языков.
- На третьем, заключительном этапе, около 2 – 5-го в. н.э., эти две линии соединились, дав начало известным «тюркским» языкам.
Тюркские народы являются «продуктом» функционирования в Приалтайском регионе древних торговых путей, по которым с северо-запада в регион пришли древние русы, с юго-востока – сино-кавказская часть китайцев, с юга – ведоидные афганцы и индийцы, и в самом Приалтайском регионе сформировались первые уральцы. Даты те же, что указаны в предыдущем абзаце.
Что касается образования этнонима «Тюрк», то здесь, как и в случае с греко-итальянским регионом, следует обратиться к мифологии.
Прежде всего, отметим, что первое пришествие в тюркский регион (Северная Индия, Афганистан и земли к северу от них) европеоидов состоялось в 10-м тыс. до н.э. (возможно, несколько позже). На раннем этапе в виду малочисленности присутствие европеоидов сложно идентифицировать с какой-либо археологической культурой. Автохтонные палеоантропы этого времени оставили после себя мустьерские орудия, использовавшиеся ими до 8-го тыс. до н.э. В 7 – 5-м тыс. до н.э. влияние европеоидов в этом регионе стало доминирующим – это культуры крашеной керамики (памятники типа Хараппы). Метисации с местными палеоантропами практически не было.
Мифологическая линия героев сохранена в письменных источниках и преданиях. Об этом подробно будет изложено в докладе.
Здесь же отметим только одну из составляющих тюрок, которая идёт по линии Скифа. Он – сын легендарного Богумира (Йима), сына Дажьбога, внука Перуна и правнука Сварога. Богумир в 3-м тыс. до н.э. пришёл в Центральную Азию из центральных областей Русской равнины. Мы знаем этот народ под именем «тохары», и тюркологи прекрасно знают его историю. После его сын Скиф покорил обширную территорию, а его потомки с 8 – 7-го веков до н.э. стали именоваться скифами. Генетически – это носители всё той же, русской гаплогруппы R1a1. Лингвистически – носители древнерусского языка. Известны их цари: Арианта (550 лет до н.э., Атей (400 – 339 годы до н.э., Скилур (300 – 200 годы до н.э.), Фарзой и Инисмей (75 год), Дир (950 год) и другие.
С 4-го тыс. до н.э. Центральная Азия являлась центром пересечения многих торговых путей. Основным из которых являлся Северный торговый путь, связывающий эти места с Древнейшей Русью. По этому пути на Русь и далее на запад шли нефрит (3-е тыс. до н.э.), лазурит (2-е тыс. до н.э.) и другие объекты торговли, а с Руси и с запада – мёд, меха, лес, дёготь, другие продукты химии, янтарь и др. Позже, в 1-м тыс. до н.э. на Русь и на запад стал отправляться шёлк и зеркала. А на рубеже новой эры был открыт и Южный торговый путь.
Таким образом, Центральная, Средняя, Северо-Западные районы Восточной Азии стали зоной активной международной торговли и плавильным котлом для многих рас и народов. В этом плавильном котле и выработался тот тип человека, который мы называем «тюрка». Археологические культуры этого региона широко известны, поэтому мы не будем на них останавливаться. А больше внимания уделим опять же мифологическим данным.
В самый разгар этой торговой цивилизации сформировался местный образ Дажьбога – легендарный Фаридун. У него было три сына. Старший Салм, ему отец дал в управление Рум и весь Запад. Младший Эрадж, ему отец дал в управление Иран и Арабистан (предок иранцев). А среднего сына именовали Тур. Ему и достался от отца Туран и Китайский Туркестан. Именно этот Тур и является мифологическим прародителем тюркского народа. Это мифологическое событие состоялось примерно во 2-м тыс. до н.э. И в нём были задействованы все народы, названные выше. Вот почему в основе одних ветвей тюркского языка лежит индоевропейский язык, а других – алтайский, эламский или другой.
После Тура тюркскими странами правил его сын Пашанг, потом его внук Афрасиаб. В это время начались усобные войны между разными кланами. И вот уже Афрасиаб мстит за Тура и выступает против Кейанидов. Позже правил Шида, Джахн (правитель Турана) и пошли династии Караханидов (династия каганов, правившая с начала 10-го в. по 1211 г. в Семиречье и в Восточном Туркестане; Казахстан и Кыргызстан) и Сельджукидов (11 – 14 вв., тюрки огузы).
Анализируя языковую, антропологическую и генеалогическую ситуации в данном регионе в указанное время, приходим к выводу, что, скорее всего, все царские линии здесь были носителями R1a1. Это подтверждается и ископаемыми таримскими ДНК – R1a1. Тюркоизация населения шла по женской половине, подмешивая к мужскому «русскому» генофонду генофонды жён: монголок, алтаек, уралок, индусок, афганок, китаек и т.п. В этом случае у населения этого региона осталась русская R1a1, а антропологические черты стали тюрскими – смешанными из указанных антропологических линий.
Обобщая все вышесказанное можно сформулировать следующие выводы:
- Начало формирования тюрок следует отнести к 1-му тыс. до н.э.
- Эпоним тюрок образован от имени Тура – мифологического героя, правившего в 1-м тыс. до н.э. Тураном.
- Антропологически тюрки образованы в результате смешения представителей нескольких рас: европеоидной, монголоидной алтайской, монголоидной синитической, веддоидной и кавказской. Основной генетический маркер – R1a1.
- Корень тюркской семьи языков исходит из индоевропейской семьи. Отдельные ветви дерева тюркских языков сформировались в результате метисационных процессов с носителями тех или иных языков, связанных с названными расами. Отсюда разнообразие тюркских языков.
Литература:
- Тюняев А.А. К вопросу классификации языков // Организмика. - № 2. – 2007. – С. 24 – 31.
Этапы древнерусских торговых путей:
- Тюняев А.А., Археологические маркеры северных торговых путей Евразии времени неолита – бронзы // Материалы III (XIX) Всероссийского археологического съезда. Старая Русса – Новгород. 24 – 29 октября 2011 г.
- Тюняев А.А., Древние торговые пути русских земель (по комплексным данным археологии, антропологии, генетики и мифологии) // Традиционное хозяйство в системе культуры этноса: Материалы IX Санкт-Петербургских чтений, СПб.: ИПЦ СПГУТД 2010. С. 267.
- Тюняев А.А., Древние торговые пути Урало-Поволжья по комплексным данным археологии, антропологии, генетики и мифологии // Этносы и культура Урало-Поволжья: история и современность: материалы IV Всероссийской научно-практической конференции молодых учёных. – Уфа: ИЭИ УНЦ РАН, 2010. С. 194 – 200.
- Тюняев А.А., Связи Урало-Поволжского этапа Северного шёлкового пути периода раннего железного века и раннего средневековья. «Organizmica» (web). № 10 (103). Октябрь. 2011.
- Тюняев А.А., Дальневосточное участие в древних этапах евроазиатской торговли (доклад). «Organizmica» (web). № 3 (96). Март. 2011.
- Тюняев А.А., Византино-древнерусские торговые связи // Российское византиноведение: традиции и перспективы. Тезисы докладов XIX Всероссийской научной сессии византинистов. – М.: Издательство Московского университета, 2011. С. 213 – 215.