(Фрагменты)
«Мы должны быть полностью преданными, должны быть готовы. Откровение происходит в тот момент, когда мы принимаем Божье присутствие. Медитация и наше ежедневное возвращение к ней является нашей подготовкой к этому моменту. День за днем мы оставляем эгоизм позади, отбрасывая все преграды. Мы медитируем во все углубляющемся безмолвии, в смиренном признании того, что все, чему мы можем научиться и опыт чего мы можем обрести – все это дар Божий.»
«Каждый христианин на каком-то уровне знает, что главной тайной веры является опыт любви. Мы обладаем этим знанием, но наши сердца могут быть так ненадежны и непостоянны, что мы не обойдемся без тепла Слова любви, повторяемого снова и снова каждый день. Мы слышим это в слове, произносимом нашими братьями и сестрами, также, как и в безмолвии медитации. Мы слышим его произносимым в общине – эпицентре и контексте непрерывного произнесения Слова Божьего. Но мы слышим его также и в уединении. Молчание, свойственное монашеской общине, помогает нам услышать отзвуки мира в любых обстоятельствах и узнать в произнесении Слова тайну Присутствия Христа среди нас. Христианская община – не какой-то абстрактный идеал, который мы должны сформировать. Скорее это реальность, созданная Богом во Христе, в котором обретается само наше бытие и его смысл. Это союз, раскрывающий все большие глубины нашей идентичности, являющий все более глубинную основу сознания. Когда мы понимаем это, община становится для нас средоточием освобождающего покоя и ясности.
Интегральной частью общинного союза является благодарность: возможность быть благодарными Богу за произносимое в нас Слово, а также самой общине за все то, что становится возможным благодаря любви, в ней зарождающейся. Истинная благодарность – основа всякого подлинного торжества. Но ее так редко можно встретить в мире, ориентированном на собственничество.»
|
|
***
(ч.1 «Новое монашество»)
«Медитация – это дисциплина веры, а не техника, сосредоточенная на собственной трансформации. Тут нет ничего, кроме молитвы, молитвы Иисуса; не слова или интенции, с которыми Он обращается к Отцу, а льющаяся через край полнота Его отношений с Отцом. Даже сама по себе попытка говорить особо индивидуалистично о «моей молитве» ведет к тому, что мы теряем глубинный смысл христианской молитвы: «не знаем, о чем молиться, как должно» (Рим 8:26). Мы учимся молитве, следуя за Учителем, ведущим нас в средоточие творческой и освобождающей тайны Его молитвы, вводящим нас в поток любви, текущей между Ним и Отцом. Этот поток и есть Дух. Итак, суть «моей молитвы» в том, что я иду за грань самого себя, вступая в этот поток божественной любви. Именно так реализуется наше объединение с Иисусом – не по причине того, что мы читаем или думаем об этом единстве, но потому что мы знаем и переживаем это единство. Мир, радость и свобода духа в повседневной жизни свидетельствуют о том, что этот мистический союз осуществляется. Эти плоды медитации возрастают вместе с тем, как мы открываем, что погрузились в поток любви, найдя в нем основу всей реальности: бытие само по себе.
Миг чистой молитвы наступает не тогда, когда срабатывает некий способ молитвы, но когда трансцендентность тотально вовлекает нас в глубины тайны Бога, открывая эту тайну Бога как тайну нашего бытия. Миг чистой молитвы – это не наше решение какой-то задачи, но исполнение самой жизни. Исступление, ecstasies молитвы приходит тогда, когда мы выведены за грань себя и включены в самопознание Божьей тайны. «Я», которое мы утрачиваем и снова находим в Боге, более не пребывает в отчуждении самосознательности от самого себя и от Бога. »
|
|
***
(Письмо 2 «Пребывая на Пути», февраль 1978 г.)
«Христианская реальность – это Путь. Это переживаемый нами опыт присутствия Воскресшего Господа Иисуса Христа. Чудо этой реальности в том, что это именно наш Путь. В Евангелие от Луки все служение Иисуса представлено в образе движения навстречу святому городу Иерусалиму. Вся Его жизнь является пребыванием «в пути», ведущем навстречу Его священнической судьбе – навстречу тому мгновению, когда Он разрушил все преграды и ограничения, принятые Им в воплощении. Именно поэтому Иисус, по словам апостола Павла, «есть дух животворящий» (1 Кор 15:45). В евангельском повествовании от Луки Иисус встречает своих учеников, и те, отвечая на эту встречу, обращаются, меняют направление своего пути и следуют за Ним. В своем служении Иисус следует по пути паломничества, ведущего сквозь любовь и страдания к Его Отцу. Но когда Его любовь достигает совершенства в страданиях Креста, Он достигает цели собственного паломничества, и в славе возвращается к Отцу – «восседает одесную», по правую руку Отца. Евангелист Иоанн говорит нам, что теперь путь – это сам по себе Иисус («Я есмь путь и истина и жизнь», Ин 14:6). Тот, кто завершил Путь, сам становится Путем.
|
|
Христианская молитва динамически содержит в себе присутствие тайны Иисуса. Таков путь, по которому мы с вами идем. Молитва – это встреча с личностью Иисуса, который есть Путь к Отцу. Христианское паломничество это прикосновение, обращение, следование за Христом и путешествие вместе с Христом. С таким пониманием смысла духовного паломничества христианская жизнь никогда не обрушится в самодовольно-эгоцентричную самоудовлетворенность. Таково одно из главнейших христианских прозрений – полнота смысла человеческого бытия выходит за грань нас самих. Спасение не является чем-то, чем можно обладать, что можно присвоить себе. Оно обозначает непрестанное пребывание на Пути, обращенность навстречу динамической силе Иисуса и совместное с Ним восхождение к Отцу. Обретая Спасение, мы входим в Царство Небесное, сокрытое внутри нас.»
***
(Письмо 3, апрель 1978 г.)
«Пятидесятница – время, когда поистине вся полнота Пасхальной тайны обретает свое завершение. Эта тайна начинает свой путь в Рождестве и постепенно движется сквозь Великий Пост и Пасхальный Тридиум – если мы возрождаем прошлое, участвуя в жизни и росте Иисуса, вплоть до того мига, когда Его человечность достигла своей полноты, и если мы учимся отождествлять свою жизнь с Его жизнью. Также, нам следует оставить свои жизни и отрешиться от самих себя, обратившись к Богу. Но после Вознесения мы вступаем в этот странный литургический интервал, когда наше единение с Иисусом, как нам кажется, замирает и более не движется вперед – пока не наступит Пятидесятница. И тогда пламя Духа Святого касается сердец апостолов, равно как и наших сердец. Именно после этого для нас становятся ясными слова Иисуса о том, что Он должен уйти, чтобы послать нам Духа – приводя к завершению план Отца, исполняя дело единения. Пятидесятница собирает воедино все аспекты тайны Воскресения и реализует его в нас – в настоящем моменте. Теперь нам остается только одно: в полной мере пробудиться к этой живой тайне, присутствующей в нас как реальность «здесь и сейчас». В этом и заключается труд паломничества нашей медитации.»
***
(Письмо 4 «Полнота открытости и жизни»)
«Суть веры заключена не в усилии воли, но скорее в открытости. Для нас очень важно научиться понимать веру в качестве положительного, креативного, тонкого способа бытия. Вера далека от строгой непреклонности, равно как и от пассивности или квиертизма. Эффективность всего, что мы делаем, зависит в первую очередь от качества самого нашего бытия. Наша открытость также зависит еще от нескольких особых качества. Во-первых, это способность пребывать в покое. Мы не можем быть открытыми по отношению к тому, что есть, постоянно суетясь. Во-вторых – способность пребывать в безмолвии. Невозможно слушать или принимать, не уделяя полного внимания. И наконец, это способность пребывать в простоте. Наша природа укоренена в целостности и Божьей чистоте. Это состояние открытости, сочетающее в себе покой, безмолвие и простоту и является состоянием молитвы. В этом состоянии мы находим свою человечность в благой гармонии с Божьим бытием в Иисусе.
Путь медитации ведет нас к полноте человеческой природы, к полноте жизни, и призвание к этому состоянию полноты охватывает всех нас без исключения. Медитируя, мы стремимся оставаться в центре реальности, вглядываясь в «medio» (лат. – середина) и осознавая, что это центр не нас, но Бога. В медитации мы вступаем в живой поток веры, наделяющей смыслом ту традицию, что сформировала нас. Мы входим в состояние веры, в котором мы непосредственно и личностно встречаемся с присутствием живого Христа в нас, узнавая Его за гранью языка и мышления. Мы узнаем Его, несмотря на то, что Он «за гранью знания». Такое знание весьма сильно отличается от всех прочих видов знания, с которыми мы сталкиваемся, изучая историю, занимаясь наукой или читая поэзию. Это не знание о Боге, как об объекте, ведь Бог не может быть познан таким образом. Об этой истине христианская традиция говорила, начиная со св. Иринея Лионского, по словам которого «без Бога не познаешь Бога». Только Бог может знать Бога. Все мы призваны участвовать в Божьем самопознании, и это призвание может быть реализовано в нашем единстве с Иисусом. Такое знание – не просто интеллектуальное осмысление Божьего величия, абсолютности или сострадания. Самопознание Бога это любовь, и любовь – это Троица. Это основная сила и прообраз всего творения. Бог есть любовь, учит нас апостол Иоанн. И мы призваны Любовью к любви.»
***
(Письмо 5 «За гранью себя», декабрь 1978 г.)
«Человеческий поиск находит свое завершение в пути трансценденции. В этом заключается великое послание христианства – семена опыта трансценденции посеяны в почве нашей человечности. Духовное путешествие ведет нас не к разрыву с человеческой природой, но к ее исполнению. Духовный путь – это естественное продолжение развития нашей человечности.
Опыт трансценденции, следовательно, не может быть взят и приспособлен к каким-то нашим собственным приоритетам. Ведь трансценденция – это в первую очередь чистейший дар. Во-вторых, по своей природе она охватывает всю целостность нашей личности. Наше любопытное, склонное к объективации и постоянно размышляющее о себе эго не может просто стоять в стороне, не будучи затронутым этим опытом. Опыт трансценденции разворачивается в самой глубинной природе вещей – в данном случае, в нашей человеческой природе. Иисусовы притчи о Царствии Божьем говорят нам о том, что основанием такого опыта является естественный рост. «Царствие Божие – как зерно горчичное, которое […] всходит и становится больше всех злаков, и пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрываться птицы небесные» (Мк 4:30-32) Любые попытки ускорить или замедлить этот рост были бы абсурдны и непродуктивны. Рост Царствия в наших сердцах – вот в чем смысл путешествия медитации. День за днем мы позволяем шелухе нашего эго уходить прочь. Подобно семени, мы умираем для самих себя и тем самым исполняем свое предназначение, свою истинную суть, приводя потенциал собственной жизни к осуществлению. То же происходит и в любой монашеской, в любой христианской общине, когда она пускает корни, позволяя Божьей любви наполнить и расширить себя. В христианском видении реальности процессы естественного роста всегда обладали особой важностью. Благодать неразрывно связана с природой, основана на ней. В христианской вере искупление всегда подразумевало, что весь рост человечества сосредоточен и объединен в Христе, разделяя обретенную Им безграничность. Тайна полноты и зрелости во Христе – это бесконечный рост. Тайна, по словам апостола Павла, – это Христос, живущий в тебе.»
***
(Письмо 7 «Возвращаясь домой», июнь 1979 г.)
Важность медитации заключается в том, что она готовит нас к истинной свободе, живущей и радостно сияющей в глубинах тайны любви, что пребывает в каждом из нас. Медитация связывает нас с движением Божьей силы, которую мы узнаем в покое и недвижимости, медитируя. Молиться в бесконечной глубине нашего духа, чья глубина является одновременно и глубиной Бога, означает быть предельно свободным. Повседневная медитация, чей непрестанно разворачивающийся вглубь опыт расцветает, опираясь на основание дисциплины, преподает нам один из главнейших уроков зрелости – она учит нас тому, что свобода состоит не в том, чтобы делать то, что хочется. Истинная свобода в том, чтобы быть тем, чем мы являемся на самом деле. Быть свободным значит освободиться для бытия, основанного на силе любви в большей степени, чем на силе нашего собственного эго. Свобода – это встреча с Иным и отклик на зов Иного в смирении. Обретая свободу, мы открываем себя для Бога, как для основы всего бытия, всех внутренних и внешних измерений реальности. Быть свободным, значит быть откупленным любовью от рабства эгоистической самосознательности и поглощенности собой.
Наш язык ненадежен и может фрустрировать нас, при попытке говорить о подобных вещах. Согласитесь, что довольно странно может звучать со стороны разговор с кем-то о необходимости быть менее сосредоточенным на себе. К тому же такой разговор может только усилить эту самопоглощенность. Все мы обладаем фатальной склонностью к духовной двусмысленности, некоторому самообману. Нашему сердцу предстоит пройти сквозь множество миражей, пока мы не достигнем порога любви на предельных глубинах.
Что поможет нам пройти сквозь пустыню самообмана и тающие иллюзии двусмысленности? «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.» (Мф 5: 3,8) Радость Царства не терпит компромиссов. Она всесострадающа и всепрощающа. Но ее условие – все или ничего. Медитируя с абсолютной верой, простотой и детской щедростью мы открываем в себе способность к все большей самоотдаче. И чем больше мы себя отдаем, тем больше от нас требуется. Однако эта прогрессия проявляется не как жестокость или деспотизм, а как чудесная благодать, которая углубляет нас и высвобождает спираль бытия, сжатую ранее силами нашего эго. Чем больше мы даем, тем больше с нас спрашивается, и происходит так именно потому, что чем больше мы даем тем больше получаем, а «кто имеет, тому дано будет и приумножится» (Мф 13:12). Ничто не демонстрирует лучше динамизм любви, лежащий в самом сердце жизни, чем парадокс отдавания и получания. Такова динамика сокровенной сути Божьего бытия.
Путь к этому динамизму – это путь простоты и духовной нищеты. Следуя по этому пути мы учимся непрестанному повторению нашей молитвенной формулы, нашей мантры. В этом повторении мы отворачиваемся от нашей самосознательности и поглощенности собой, которые всегда усложняют нас и тянут ко дну, отягощая тем или иным «имуществом». Именно это богатство препятствует нашему осознаванию присутствия Духа в нас, живущего и действующего в наших самых сокровенных глубинах. Богатство, о котором Евангелие говорит, как о препятствии ко входу в Царствие, является ничем иным, как ограниченными и неполными истинами, происходящими из нашего самоанализа. Самоанализ не является самопознанием, и даже не является путем к самопознанию. Познавая себя нам необходимо полностью свернуть с любых путей самососредоточенности. В этом заключается великая нищета Христа, сосредоточенная на Отце, пославшем Его и через Него говорящем. Мы можем познать себя, открыв себя в Ином. Наше предельное самопознание, в котором Дух Христа объединяется с нашим духом, означает открытие себя в Боге. Но для того, чтобы отвернуться от себя необходима решимость и храбрость. «Кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк 14:33). Это и есть вера. Всякий акт веры – это шаг навстречу к бесконечному расширению Божьего присутствия.
***
(Письмо 9 «Авторитетность опыта», 1979 г.)
«Тайна Бога открылась человечеству в тайне личности Иисуса. Это живая тайна, изливающаяся за грань всех естественных границ мышления и чувств и преодолевающая рамки любых человеческих организаций, стремящихся ее в себя включить или управлять ею. Эта тайна превосходит каждого из нас, она более велика, чем мы все, вместе взятые. Однако, она ближе к нам, чем мы сами к себе, потому что включает нас в себя. Имманентность и трансцендентность тайны, подобно реальности традиции и опыта – это одно целое, если мы пребываем в мгновении созерцательного видения. Превосходя самих себя в щедрости любви, мы видим все вокруг уже не собственными глазами, но глазами Бога и умом Христа.»
***
(Письмо 10, декабрь 1979 г.)
«Суть христианского учения о Воплощении состоит в том, что Тайна Божья в своем вечном творчестве не просто становится ближе к нам, но поистине объединяет нас с собою. Нет никакой необходимости искать Тайну Бога на расстоянии от себя, как-либо объективировать ее, так как она приняла в качестве своего дома наше сердце, нашу плоть. Пробуждение к этой реальности дает нам перспективу, ведущую к воплощенной встрече с Тайной Бога. Людское счастье Рождества напоминает нам о том, что встреча реальна – ведь это пробуждение не является плодом наших дел. Мы более не ограничены своими несовершенными ресурсами. Не наша сила и мудрость, но Его любовь присутствует в нашем сердце как свет высочайшей реальности. Смирение Младенца Иисуса – наш путеводный свет и учитель. В Его свете заключена наша осознанность. В Его любви мы обретаем любовь. В Его истине мы истинны.
Рождество Христово – торжество и время чуда, полноты надежды для всех нас. Это новая заря человечества, начинающаяся с едва различимого мерцания и постепенно разрастающаяся в преображающий свет, который в один прекрасный день изменит весь мир.»
***
(Письмо 12 «Призванные к святости», 1980 г.)
«Абсолютная простота зова Иисуса уникальным образом обращена к каждому из нас – это призыв оставить все вещи, оставить самих себя и следовать за Ним в безграничную свободу Его единства с Отцом. Если этот зов станет центром нашего видения жизни, все остальные составляющие нашей жизни превратятся в пазлы, образующие все более и более резонирующую гармонию. Эта гармония может быть открыта нами самыми разными способами. И каждый миг таких открытий будет вечным мигом, в котором наши глаза открываются обожествляющему свету Христа. Вся наша духовная жизнь – это возрастание в простоте, ибо в ней все вещи омываются светом и объединяются в новом творении Воскресения. Увидеть это единство означает увидеть самих себя неотъемлемой частью вселенской гармонии Христа. Но для этого нам следует направить наш взгляд за грань самих себя. […] Совершить это путешествие к истинной реальности мы можем став теми, кто следует за Христом по пути воскресения и озаренности – к великому пробуждению к реальности Его Отца, исполняя наше призвание к святости. Самим нам этот путь пройти не под силу. Но мы не одни – мы «в Духе». Этот опыт не может быть постигнут как «наш опыт». Наше видение на этом пути – это видение Иисуса, и наше познание Богу – это единство с Его знанием.
Отец вечно изрекает свое Слово. Наше бытие происходит из этой Божьей речи. Вслушиваясь в Слово Божье и пробуждаясь к полноте Божьего сознания, пробуждаясь к источнику нашего творения, мы исполняем задачу и глубинное значение собственных жизней. Главный вызов и глубочайшая ответственность Церкви, как общины верных, следующих по пути паломничества жизни, заключены в том, чтобы показать, насколько этот путь открыт для всех людей.»
***
(Письма 12, 14)
«Вот в чем чудо христианского откровения – вне Христа все разобщено и запутано, но мы обретаем простоту, находя самих себя укорененными в единстве с Ним, с тем, кто есть «мир наш» (Еф 2:14). На нашем пути медитации мы узнаем этот мир не как пассивную неподвижность, но как постепенно проявляющуюся близость к Истоку всего творения. […] Мы призваны к тому, чтобы переступая ограниченность самосознания, бесконечно достигать глубины в сердце Троицы. На пути этого призвания нас ждет открытие того, что главный поток сил творения протекает в наших сердцах, и это сила и энергия любви. «Мир наш» всецело зависит от неистощимого источника этой силы во Христе. Но чтобы обрести этот мир, нам необходимо глубокое знание себя, идущее даже дальше самопознания.
Чем глубже мы погружаемся в путешествие нашей веры, тем больше мы узнаем в этой жизни жизнь Бога. Эту жизнь мы называем Святой Троицей, взрывом той любви, что есть Бытие Бога, Бог же – истинная основа всего сущего. Бог, будучи просто любовью, ищет себя «за гранью себя». В соответствии с динамикой божественного бытия, Бог ищет того «другого», которому смог бы отдать себя, в которого мог бы излиться, опустошаясь и оставляя свою божественность. Для Иисуса все мы и есть тот «другой». Он послал своего Духа, дабы Дух поселился в наших сердцах. […] Мы можем знать Бога только в Его самопознании, так же как знаем себя или окружающих только в Боге. Можно это выразить словом «взаимоотношения», но это будет очень приблизительное определение. Взаимное присутствие, самодарение – вот та сила любви Троицы, что преодолевает различия, но не разрушает индивидуальность. То же и с нашими взаимоотношениями с Богом в Иисусе – они бесконечно выше, чем простой диалог двух самоизолированных «я». Так мы достигаем единого сознания, единой основы бытия, которая является не чем иным, как любовью.»
***
(Письмо 13 «Безмолвие истинного знания», 6 «Вера за гранью верований»)
«Все учителя христианской мудрости указывают на одну и ту же простую истину. Они единодушно учат, что путем к тайне жизни является любовь, и любовь ведет к утверждению в Боге. Этот путь – это путь «чистой молитвы». Св. Иоанн Кассиан, живший в IV в., понимал этот путь к простоте, как путь нищеты духом в молитве. Вступая в величественную нищету в полной простоте молитвенной формулы, мантры, молящийся обретает обретает внутреннюю и внешнюю гармонию. Также и Облако Неведения говорит о молитве, как о пути растущей простоты, истинного смирения самопознания, ведущего за грань слов и мыслей в благости «одного малого слова». Для меня это все в больше степени означает, что разговор о молитве вне контекста этого безмолвного, созерцательного, внутреннего измерения не ведет нас к глубинам опыта переживания духовных тайн. На каждом повороте путей нашего теоретизирования нам встречается дорожный знак, указывающий на Слово Евангелия – «будьте как дети». Наша повседневная приверженность медитативной практике и повторению молитвенной формулы свидетельствует о том, что радикальное призвание Слова услышано нами. Каждый день, утвержденный на двух столпах утренней и вечерней медитации, становится еще одним шагом в паломничестве, ведущем нас от теории к реальности, от идеи к опыту. Безмолвие медитации высвобождает в наших сердцах силу славы Божьей. Безмолвие – это сила, сокрытая в глубинах каждого из нас, это сама жизнь нашего сознания, это сила Духа, в тишине обращающего любовь ко всем.
Следование по пути медитации требует от нас только лишь простоты сердца. Все наши беседы и размышления, чтение книг и теологизирование – все это конечно же имеет ценность. Но ценность это действительна до тех пор, пока все это развивает наше намерение уподобляться ребенку, быть «как дитя». Св. Иоанн Креста со всей ясностью говорит об этом в 1-й книге «Восхождения на гору Кармель»: Только те наживают мудрость Божию, которые, как дети, ничего не зная, избавившись от мудрости своей, с любовию служат Творцу»
***
(Письмо 17 «Христос присутствующий», апрель 1981 г.)
«Сила Воскресения Христа собирает все время и пространство в точку единства и всеобщности. В микрокосме человеческого сердца весь космос радикально преображается этой силой, сконцентрированной в одной точке чистой и безграничной любви. Мы освобождены от иллюзии, заставлявшей нас находить самих себя в отрыве от единства творения или за гранью Бога. Через эту силу, одинаково охватывающую и открытой космос, и сердцевину нашего бытия, мы выходим за грань себя в божественную полноту бытия, в плерому Христа. Нам нужно лишь хранить простоту, укорененность в реальности и всегда оставаться верными нашему медитативному паломничеству. Так мы войдем в союз с нашим истоком, с нашим началом. Наша цель и тот, кто нас учит, наш источник и тот, кто нас ведет – есть одно.»
***
(Письмо 21 «Путь видения», Пасха 1982 г.)
«Воскресение – это вечный знак, зовущий разделить славу и абсолютную реализацию Христа. Но что означает эта новая жизнь в Воскресении? Обладает ли она личностным смыслом, связанным с каждым из нас, или это что-то вроде события из ленты новостей, о котором говорит каждый, но к которому практически никто не чувствует сопричастности? Мы находим ответ на этот вопрос в Новозаветных строках о Воскресении. Они четко говорят о том, что воскресшего Иисуса можно было увидеть и узнать исключительно глазами веры:
“Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! — что значит: Учитель!” (Ин 20:14-16)
В атмосфере этой встречи, одновременно глубоко реальной и символической, мы становимся свидетелями квинтэссенции человеческого ответа на Воскресение. Мы можем видеть и слышать хорошую новость, но до момента, пока она не привлечет наше абсолютное персональное внимание, обращаясь к нам по имени, мы не сможем осознать ее в полной мере. Но после, в осознании, все наши мысли о себе испаряются в неимоверной радости опыта реальности, бесконечно превосходящей нас, зовущей нас по имени, призывающей к союзу с самой собой. В описании этой встречи говорится, что Мария оборачивается дважды. Для каждого из нас это означает “двойное” обращение, проявляющееся на протяжении всей жизни – поиск и нахождение, ведущее нас в конце концов к полной обращенности в абсолютной гармонии ума и сердца.»
***
«Нам нужно очистить наше видение, для того, чтобы мы смогли распознать то, что видим. Увидеть незримое – таково новое измерение нашей веры. Без этого мы не сможем увидеть и узнать Воскресшего Христа в глубинах творения, которое он пронизывает. Чтоб обрести силу этого видения и воспринять то, что есть на самом деле, наш нужна мудрость, ведущая дальше внешней стороны реальности. Для этого вовсе не следует отбрасывать повседневность или искать какой-то эзотерической духовности. Путь за грань внешней стороны вещей – это скорее переоткрытие Божьей связи между формой и сутью, между временным и вечным.
Нам следует искать более глубоко измерения нашей жизни – того, что открывается тогда, когда мы действительно стремимся видеть, когда мы смиренно взываем к Богу вместе с евангельским слепым: «Учитель! Я хочу снова видеть». Только когда мы поистине начинаем всматриваться, мы осознаем, насколько наша вера и наше видение нуждаются в очищении. Никто не модет увидеть бога собственными глазами и остаться в живых прежним. Чем больше мы видим Бога, тем меньшую власть имеет наше самосознание и эго. Видеть Бога означает поглощаться Богом, видеть уже не собственными глазами, а оком Бога. Такова чувствительность, самоотверженность и тонкость духовного очищения, ведущего к узнаванию и видению Воскресшего Христа.»
***
«Быть христианином означает не просто быть участником церковной общины, но следовать путем радостного и глубоко личного ученичества. Наше христианство также подразумевает знание о том, что путь «обновленной жизни» (Рим 6:4) открыт для нас той силой, что была высвобождена в сердце всего человечества Воскресением Христовым. Если сила Воскресения коснется нас, если мы откроем ее в нашем сердце, то новый путь ярко засияет, преодолевая все старые пути… Нам необходимо преодолеть поверхность, внешнюю сторону вещей, для того чтобы вступить в контакт с новой жизнью Воскресения… Воcкресение – вечный знак, приглашающий нас разделить с Христом Его славу и полноту Его исполненности… Момент Божьего откровения – это миг, когда мы входим в вечное «сейчас» Бога. Это откровение заключает и объединяет в себе все время, всю нашу жизнь «до» и «после», делая ее единой с Одним Воплощением, Одним Распятием, Одним Воскресением.»
Перевод: Мария Захарова, Альберт Захаров