Конец первого действия
II.
Утро, в комнатушку Мари входит Элен:
- Здравствуйте, я - Элен, месье Эдвард велел принести Вам круассаны и кофе.
Мари:
- Где я?
Элен (поставив перед Мари поднос):
- В борделе, mademoisele.
Мари:
- Как я здесь оказалась?
Элен:
- Вы изволили стучаться в двери вчера поздним вечером. Как спалось?
Мари (приподнимаясь):
- Мне снился страшный человек в малиновой порфире, вместо глаз у него были чёрные дыры.
Элен (присаживаясь):
- Вам это не снилось. Откуда Вы пришли к нам?
Мари:
- Я из деревни Barbizon близ Парижа. Мы с бабушкой жили в полуразрушенных стенах маленького заброшенного дома. Моя милая дорогая бабушка еще весной покинула этот мир, я осталась одна.
Элен:
- А что делаете здесь, в Париже?
Мари (пытаясь встать, падает):
- Я пришла сюда пешком, бороться за Свободу и светлый мир.Я сражалась за них в кровавом пламени, унесшем столько жизней, революции. Я сражалась до последнего дыхания, революция отняла у меня не только одежды и последний франк, но и последнюю надежду на жизнь и спасенье. Потом, голодная и обессиленная, бесчисленное количество дней я скиталась по холодным бесчувственным улочкам Парижа.
Элен:
- Вам нельзя здесь оставаться.
Мари, плача:
- Мне некуда идти.
В полуоткрытых дверях возникает Сара:
- Какая трогательная история! (Подходит к Мари) Видишь ли, милая Мари, у нас не приют для обездоленных, а бордель. Или убирайся или иди работать!
Мари:
- Хорошо, я вкусно готовлю, могу помогать по хозяйству.
Сара:
- Для этого мы уже завели Элен. Ещё одна грязная прачка нам не нужна. Убирайся!
Сара уходит.
Мари:
- Элен, помоги мне.
Элен:
- Я ничем не могу помочь Вам, mademoisele. Я всего лишь служанка, и, если это не ранит Ваш слух, проститутка, падшая женщина, которой уже самой никто не поможет.
Элен уходит, оставляя рыдающую Мари.
Узкая зала, беседуют Сара и Эдвард.
Эдвард:
- Ну что, она сгодится?
Сара:
- Да, правда, она очень молода, лет шестнадцать-семнадцать, поплачет, да привыкнет.
Эдвард:
- Может, ну её!
Сара:
- Эдвард, а кто работать будет, мы с Элен не только устали, но и наскучили постояльцам,
а есть хочется всем. А она – весьма приглядная приманка, учитывая наше положение.
Уходят.
Вечер, разгар разнузданного заката. В распахнутые двери борделя, входить месье Diablе.
Я б уничтожил этот мир,
Шутя всерьез,
Забрав никчёмный сувенир
Из крови, слез.
Увы, мне нечего крушить:
Моя ль вина,
Что каждый сам себя изжить
Сумел сполна?
Эдвард:
- Здравствуйте.
Diablе:
- И тебе – сдохнуть, и как можно скорее!
Эдвард:
- У нас это временное,pas de l'argent.
Diablе:
- Знаю. И любая из барышень готова оказать мне честь, мне угодно Мари. Дорогу знаю, Мари ещё слишком слаба… но всё во власти Дьявола!
Комнатушка Мари, двери распахиваются сами собой, Мари прижимается к стене, дрожит, в комнату входит Дьявол:
- Ну, здравствуй, Мари! Я вспомнил, что Вам непременно угодно видеть меня, Я пришёл.
Мари:
- Зачем?
Diablе (улыбаясь):
- Вам неизвестно, зачем я пришёл? – je vais etre votre maitre.
Сжавшаяся в комочек, дрожащая Мари:
- Убирайся!
Diablе:
- Чем же я так опротивел Вам?
Мари, из последних сил пытаясь встать, падает на пол.
- Убирайся к Дьяволу!
Diablе (улыбаясь):
- Merci, но как раз сегодня, я в себе.
Diablе пытается помочь Мари встать.
Мари:
- Не трогай меня! Уйди, если ещё осталось в тебе хоть что-то светлое, чистое!
Diablе:
- Не было, и остаться не могло! Раз Вам угодно, я, отверженный Вами, уйду, не сказав всего, что хотел, но Вы очень пожалеете об этом.
Мари:
- Прочь, прочь от меня! Я лучше отдамся любому мерзкому постояльцу, нежели тебе!
Diablе:
- Будь по твоему, Мари.
Diablе уходит. В центральной зале его встречает Эдвард:
- Вам угодно ещё что-нибудь?
Diablе:
- Да, я не удовлетворён Мари, мне угодно взять деньги.
Эдвард:
- Может, лучше душу?
Diablе:
- Такой валюты у тебя точно нет. Засим, в скором времени, каждый из вас, подпишет бумагу, известно чем; пока, только мне известно, какую.
Эдвард:
- Дайте мне времени, хотя бы половину года, если я не смогу отдать нужную Вам сумму, я подпишу всё что угодно.
Diablе (перемещаясь к центру залы):
- Я не продавец времени, но будь по твоему, учти, это твоё последнее «волеизъявление».
Сегодня я останусь здесь, вели слугам отравится ядом, и ещё мне угодно, угодно…что б ты сдох! Но всему своё время. Вон!
Эдвард уходит.
Diablе остаётся один в центральной зале. Закуривая уже не первую вечность в своей трубке, украшенной драгоценными камнями, он чёрными безднами смотрит в пол, открывая врата ада, слыша свой собственный крик, он видит сцену грязного совокупления Мари и одного из постояльцев – Эдгельма.
Diablе (в никуда):
- Вот, Ты под грязным покрывалом, к стене прижавшись, молишься в углу.
В комнату Мари врывается Эдгельм:
- Я заплатил, и потому возьму!
Мари:
- Уйди! Уйди, и сжалься надо мной! Я свет немеркнущий храню для чистоты зеркальной пламенных небес. Нет! Не касайся меня. Уйди!
Мари осознает безысходность, её лицо сковывает маска застывших слёз.
Эдгельм грубо во власти необузданного грязного вожделения раздвигает ей ноги.
Эдгельм:
- Как непокорна молодая стать. Я заплатил, продажна Ваша ночь. Не превозмочь порывы вожделенья. В сей миг Вам суждено объять внутри себя мои владенья.
Страшный, безудержный крик Мари.
Эдгельм овладевает её полостью, Мари не в силах сопротивляться. Эдгельм не щадит её, и сильно и продолжительно и грязно свершает…
Одновременно –
Монолог Дьявола:
- Вот так, к таившейся в углу
Приходит Дьявол.
И кровь ли, слёзы ль по стеклу,
Иль гниль разврата.
О чём ты думала, Мари,
Когда мечтала,
Что светел парус, корабли
Найдут причалы.
О чём ты грезила, Мари,
В бессонье ночи?
Нет! Утонули корабли…
Бездонны очи.
О чём ты думала, Мари,
Когда мечтала?
Смотри: нет неба, нет зари,
И нет причала…
Вот так, к таившейся в углу
Приходит Дьявол.
И кровь ли, слёзы ль по стеклу,
Иль боль разврата.
В мгновение стыда, крови…
В забвенье гаснет свет зари.
Эдгельм в порыве сладострастия умирает. Такова Воля Дьявола. Мари пребывает в забвении, держа в руках неизвестно откуда появившийся окровавленный нож. Diablе, докуривая уже не первую вечность в своей трубке, украшенной драгоценными камнями, чёрными безднами продолжает смотреть в пол, закрывая врата ада.
В залу входит Сара. Дьявол смотрит на неё уставшим, измученным пристальным взглядом.
Сара:
- Эдвард прислал меня.
Diablе, усмехаясь, медленно подходит к Саре. Сара молчит, она неподвижна. Резким движением рук Diablе срывает с неё одежды. Полуобнажённая Сара остаётся неподвижна. Diablе подходит ближе; проводя рукой по её шее, медленно сжимает пальцы, пристально сковывая взглядом. Сара, всматриваясь в лицо дьявола, видит огромные чёрные дыры, пронзающие её насквозь всепоглощающим ужасом.
Diablе (усмехаясь, отпуская Сару):
- Страшно?
Не сдвинувшаяся с места Сара:
- Моё дело не бояться, а знать своё ремесло.
Diablе смеётся.
Сара:
- Вы изволите брать то, что Вам причитается?
Diablе ( в игриво-приподнятом настроении):
- Чтоименно?
Сара:
- Моё тело.
Diablе:
- Набрался я уже.
Сара:
- Могу предложить душу.
Diablе:
- Вы смеете обманывать Дьявола и предлагать не имеющийся у Вас товар?
Сара:
- Месье, товар имеется, иначе уже очень давно я бы сгинула в небытие.
Diablе ( медленно обходя Сару, заглядывает ей в глаза):
- Ты именно там, уже очень давно. Ты страшный мираж преисподней, который каждую ночь развращает жизнь, расщепляя и свет и тьму, смешивая всё сущее в огромном мерзком, вонючем болоте, и однажды, Сара, твои же помои переполнят твоё болото и поглотят тебя целиком. Ты уже никогда не выберешься из него, ты мертва, это случилось очень давно, выхода нет.
Сара (отворачиваясь, опускается на пол):
- Какие многообещающие перспективы. Что мне делать maintenant?
Diablе:
- Иди, занимайся излюбленным ремеслом. А я расскажу Эдварду, да кому угодно, как беспощадно я мучил тебя, с каким вожделением терзал твоё обессиленное от боли тело. Какой ужас сковывал тебя во власти моего необузданного разврата (улыбается). Хотя, что там, вряд ли, я хоть чем-то смог бы удивить тебя. Но моменты сего коварства должны быть услышаны, и иметь место.
Сара:
- Зачем?
Diablе (собираясь уходить):
- Не хочу никого расстраивать, именно таким представляет меня каждый, видит именно таким, таким создал меня человек в своём воображении, которое считает явью. А что видишь, то и есть правда. Зачем предавать иллюзии.
Сара:
- Но ведь этого не было? Никто не поверит Вам.
Diablе:
- Не поверят только тебе, Сара, никто никогда не поверит. Потому что я – хотя бы Дьявол, а ты - гадкая мразь, у меня вместо глаз - бездны, у тебя – прогнившие выбоины. А ещё, в отличие от проституток, рот я использую по назначению.
Сара (извиваясь в судорогах):
- Да, я самая мерзкая и развратная тварь. Но вся эта моя мерзость, грязь, пошлость, и гниль - часть преисподней, весомая часть, часть того ада, который придумал и создал ты, а значит, - и часть тебя. Неужто противно?
Diablе (усмехаясь):
- Моё почтение, Аu revoir!
Diablе раскланивается и уходит. Сара остаётся одна в огромной зале.
Сара:
- Я устала, я устала жить так!
Она полулёжа, ползком, крадётся к старинному пыльному комоду, открывает дверцу, достаёт револьвер, долго смотрит на него и подносит к виску. В залу врывается Эдвард и выхватывает револьвер.
- Сара, ты в своём уме!?
Сара:
- Нет.
Эдвард:
- Что случилось?
Сара:
- Случилось? Это случилось очень давно: я умерла. И теперь каждую ночь мне является дьявол, что бы напомнить об этом. Каждую ночь он беспощадно мучает меня, с неистовым вожделением терзая моё обессиленное от боли тело.
Эдвард:
- Сара, каждую ночь месье Diablе уходит до полуночи, как и этой ночью.
Сара:
- Он был здесь пять минут назад!
Эдвард:
- Вчера за пять минут до полуночи я лично закрыл за ним двери.
Сара:
- Элен, где ты?
Входит Элен.
- Что угодно?
Сара:
- Немедленно смени простыню!
Элен:
- Здесь нет никакой простыни.
Сара:
- А что, по-твоему, у меня в руке, вот это, грязное и окровавленное?
Элен:
- Подол, madame.
Эдвард:
- Да что, в конце концов, происходит?
Сара (встает), придя в себя:
- Ничего, я просто не выспалась.
Элен:
- Мари, она ушла…
Эдвард:
- Не велика потеря, никакой пользы от неё не было.
Сара (присаживаясь):
- Никуда она отсюда не денется, вернётся. Отсюда выход только один – в могилу!
Эдвард:
- Милые барышни, рад сообщить, что вы уже там, так что в сию же минуту разбежались и начали работать, a l'instant!
Все уходят по своим незатейливым делам.
Промозглые, сырые, словно плачущие дождём, улочки Парижа. Мари, обёрнутая грязным занавесом преисподней, влачит своё безжизненное существо. И только светлый ярко-синий взгляд удивляет серое небо.
В никуда…
Мари:
- Я хочу умереть здесь и сейчас… или жить…
В сером плаще с капюшоном появляется Проходящий мимо.
Проходящий мимо:
- Барышня, надо бы определиться.
Мари:
- Кто Вы?
Проходящий мимо:
- Я есть всего лишь тот, кем Вы меня видите.
Мари:
- Это странно… Но, раз так, помогите мне…
Проходящий мимо:
- Что ж, сочту за честь, раз так. Что угодно?
Мари:
- Мне бы воды и кусок хлеба.
Проходящий мимо (протягивает ей и то и другое):
- Присядем на карниз вон того заброшенного дома, хранимого духами безвозвратно канувших в бездны эпох.
Они поднимаются вверх по придуманным воздушным ступеням и присаживаются на карниз.
Мари:
- Спасибо! Кто Вы?
Проходящий мимо:
- Почему Вас интересует именно этот вопрос?
Мари:
- Я не знаю, наверное, больше некому помочь.
Проходящий мимо:
- Чем же я всё-таки могу помочь Вам?
Мари:
- Я не знаю, моя ситуация безвыходна, мне негде спать, нечего есть, я проститутка, и сегодня ночью собственноручно зарезала одного из постояльцев борделя, причём не помню, как это случилось.
Проходящий мимо:
- Если вас это утешит, Вы никого не убивали. Я был там и всё видел.
Мари (в удивлении):
- Как Вы могли видеть это?
Проходящий мимо:
- Проходил мимо, двери публичного дома всегда открыты для таких, как я.
Мари:
- Кто же тогда зарезал это мерзкого человека?
Проходящий мимо:
- Он сам это сделал, ему велел Дьявол, вся его грязь и похоть переполнили чашу его жизни, ему давно было пора.
Мари:
- Мне кажется, Вы знаете меня.
Проходящий мимо:
- Да, я много о Вас наслышан.
Мари:
- Что именно Вам известно?
Проходящий мимо:
- То, что вы добрая красивая девушка, со светлыми глазами. Вы чисты и невинны, и, наверное, в этом мире нет никого лучше Вас. И я с радостью помог бы Вам. Что угодно?
Мари:
- В Ваших ли силах помочь мне?
Проходящий мимо:
- Смотря, что Вам угодно.
Мари (истомлено перемещаясь в воздушном пространстве):
- Вряд ли, кто-то сможет помочь...Мне угодно, чтобы Эдгельм остался жив, чтобы я его не убивала, чтобы никто никогда не вспоминал об этой ужасной ночи, словно её не было, словно её не было ещё до того, как я об этом попросила Вас.
Проходящий мимо:
- С какого момента?
Мари:
- С того момента, как от меня вышел дьявол.
Проходящий мимо:
- Я уже выполнил вашу просьбу, ещё до того момента, как Вы попросили. Вы знакомы с дьяволом?
Мари:
- Да.
Проходящий мимо:
- Что Вы можете рассказать о нём?
Мари:
- Гадкое мерзкое страшное существо, как вспомню – в дрожь бросает.
Проходящий мимо:
- Неужели он настолько плох?
Мари:
- О чём Вы говорите, он же самый настоящий дьявол из преисподней, тот, который сотворил зло всего мира.
Проходящий мимо:
- У Вас есть причины ненавидеть его лично?
Мари:
- Нет. Да и зачем, кто он такой, что бы я ненавидела его.
Проходящий мимо (спускаясь обратно по воздушным ступеням):
- Что ж мне пора, прощайте, сударыня.
Мари:
- Вы оставляете меня одну, Вы бросаете меня?
Проходящий мимо (протягивая руку Мари):
- Вам угодно ещё что-нибудь?
Они спускаются и продолжают идти в никуда.
Мари (после отчаянных раздумий):
- Хотя бы поговорите со мной.Мне страшно. За что мне это все. Я всего лишь хочу жить в маленьком домике, что бы у меня был муж, дети, собака, что бы я была счастлива. Да, я хочу жить, я хочу, что бы в моей жизни никогда не было той грязи, в которой я пребываю. Проходящий мимо:
- Я ничем не смогу помочь Вам.
Мари:
- Почему?
Проходящий мимо:
- Я Дьявол.
Проходящий мимо снимает плащ и во всём своём ужасающем облике является пред взором Мари.
Мари:
- Тогда только Вы сможете мне помочь. Я хочу, что бы никогда не было этого прогнившего публичного дома, проституток, этой грязи и пошлости, что бы всего этого никогда не было! Никогда… изначально.
Проходящий мимо:
- Этому прогнившему публичному дому уже с десяток веков. Да и где Вы видели Дьявола, который подписал бы себе смертный приговор?
Мари:
- Что же мне делать, если даже Дьявол отрекается от меня?
Проходящий мимо:
- Не знаю, каждый человек свободен и сам выбирает свой путь. Я не могу предложить ничего, кроме грязи, мерзости, зла и разврата – сущность моя такова. И сиё известно Вам.
Мари:
- Что же будет со мной, если я вернусь в публичный дом, останусь проституткой, - умру? Или в мире появится ещё одна Сара? Хотя, разницы то нет, впрочем, выхода тоже… Какой буду я, буду ли я вообще, не легче ли умереть сейчас, сразу?
Что будет, хотя бы через полгода? Я останусь в живых?
Проходящий мимо:
- Могу показать. Пройдёмте со мной.
Мари:
- Куда?
Проходящий мимо:
- В забвение, ничего лучшего предложить не могу.
Дьявол и Мари растворяются в утреннем тумане.
Публичный дом. В центральной зале беседуют Элен и Мишель.
Мишель:
Дитя таинственных ночей,
Не прячь красу в шелках корсета.
Ах, нету страсти горячей!
Ах, не дожить нам до рассвета.
Грешно ли то? – Немой вопрос.
Твое безумно откровенье.
И пряди тёмные волос,
И взора чёрного горенье,
И нежные запястья рук,
Прикрыты шёлковым нарядом.
Богиня сладострастных мук,
Твоя любовь струится ядом.
В мерцаньи тлеющих свечей
Твои прекрасны очертанья.
И нету страсти горячей!
И нет мучительней страданья.
Жестокая изящность плеч,
И тела тонкие изгибы,
Запретной красотой обречь
На муки адские могли бы.
И губы жаркие нежны.
И рву шнуровку на корсете…
Нет, я не чувствую вины.
Я застрелился на рассвете.
Элен:
- Так зачем же ты пришёл, Мишель? За что ты платишь Эдварду?
Мишель (подходит к Элен, пытается обнять):
- За то, что люблю тебя, Элен, и раз надо за это платить, я отдам последнюю каплю своей крови, только бы видеть тебя.
Элен (отстраняясь):
- Я всего лишь проститутка, и любить душу не входит в мои обязанности, хоть застрелись.
Мишель подходит к окну, сквозь стёкла которого видно пространство, никогда не знавшее света.
Мишель:
- Здесь никто не умеет любить. Этот мир, Элен, лишён света, солнца, и тепла. Хотя, всем остальным он кажется нормальным. Здесь кто-нибудь умеет любить душу?! Это ущербный мир. И сюда я пришёл только ради Вас, Элен. Застрелиться я могу в любой момент. А немилость Ваша ко мне, Ваша распущенность, Ваша доступность любому, проходящему мимо – мне страшнее любых адских мук. И я не прошу любить меня, я доволен тем, что могу видеть Вас время от времени, в такие мгновения Вы только со мной – это моя вечность, и это самое большое счастье, за которое я согласен продать душу дьяволу.
Элен (оглядываясь по сторонам):
- Тише, он может услышать…
Мишель:
- Какое мне дело до того, что он может. Главное, что могу я, и сейчас я могу видеть тебя.
Элен:
- Твоё время вышло.
Мишель:
- У нас впереди бесконечность.
Элен застывает в забвении. Появляется месье Diablе.
Мишель (к месье Diablе):
- Вы, стало быть, за душой пожаловали?
Diablе:
- Нет, за временем. Diablе щёлкает пальцами и исчезает.
Конец второго действия.
III.
Элен (придя в себя):
- Что случилось, Мишель?
Мишель:
- Ничего, просто прошло полгода, я всё это время смотрел на тебя, и смотрел бы ещё очень долго, до состояния абсолютной слепоты.
Элен:
- Весна как-то странно действует на тебя, Мишель. Хотя, (Элен в недоумении), мне снилось, что совсем недавно была осень. Ладно, мне пора, работы много, постояльцы в очередь на неделю вперёд записываются - весенняя пора…
Мишель:
- Весна!
Элен уходит. Мишель, открывает дверцу старинного комода, достаёт револьвер. Мгновение – выстрел – он мёртв. Тело исчезает в пространстве.
В зале возникает Эдвард. Улыбается, пересчитывая недавнюю выручку. Двери распахиваются сами собой, входит месье Diablе.
Эдвард:
- Здравствуйте!
Diablе:
- Как же ты мне надоел. Но у меня к тебе дело.
Эдвард:
- Вот деньги.
Diablе:
- Ты должен мне намного больше. Diablе озвучивает сумму.
Эдвард:
- Но такой суммы не в состоянии заработать все вместе взятые бордели в этом городе!
Diablе:
- Оставь свои деньги себе, и подпиши бумагу, и раздай по такому же документу всем проституткам, кроме Мари.
Эдвард озвучивает содержание сего документа:
«Я, жалкое ничтожество, не имеющее собственной воли и мышления, подтверждаю, что отныне и во все времена моя жизнь, и всё что у меня имеется при жизни или смерти, жалую безвозмездно Повелителю всего сущего и не сущего, Князю тьмы, предъявителю сего документа, Дьяволу, Который вправе во тьме и в свете распоряжаться мной, как вещью неодушевлённой.
Дата: 01.00.00.»
Эдвард:
- Чем подписывать?
Diablе:
- Шутить изволишь? Давай, как раньше, в старину…
Эдвард надрезает ладонь, и прикладывает к сему документу.
В залу входит Мари.
Diablе:
- Ну, здравствуй, Мари!
Мари:
- Здравствуй.
Diablе:
- Как живёшь?
Мари:
- Ничего, только устала… Я устала жить так!
Diablе:
- Устала жить как?
Мари:
- Так.Ты же знаешь, постояльцы всегда скупы и обычно - в долг. А ещё и весна, работы много, я пойду.
Мари покидает залу, не отбрасывая тени. Только её хриплый голос слышится из-за стен:
- Элен, смени простыню! a l'instant!
В зале остаются Эдвард и Diablе.
Diablе (подходит к Эдварду):
- Так вот, у меня к тебе дело.
Эдвард:
- Я всё подписал.
Diablе:
- Ты подписал это уже очень давно, давай не будем обращать внимание на формальности.
Эдвард:
- Что Вам угодно?
Diablе:
- Позови Мари.
Эдвард:
- Мари с Эдгельмом. Освободится не скоро. Он заплатил.
Diablе:
- Позови Мари.
Эдвард:
- Сию минуту.
Эдвард уходит за Мари.
Месье Diablе, как и полагается Месье Diablе, восседает посередине залы, в глубоком ожидании закуривая уже не первую вечность в своей трубке, украшенной драгоценными камнями. Он видит, как Эдвард, отшвыривая в сторону разгорячённого Эдгельма, прямо из постели вытаскивает обнажённую Мари.
В скором времени они появляются перед месье Diablе.
Diablе предлагает Мари присесть, и подходит к Эдварду.
Diablе:
- Так вот, у меня к тебе дело.
Diablе достает из ниоткуда ещё один документ и вручает Эдварду.
Эдвард:
- Что это?
Diablе:
- Свидетельство о браке! Заключённом между тобой и Мари. Сегодня 14 апреля 1831 года земного летоисчисления.
Эдвард:
- Но это не настоящий документ, это не законно!
Diablе (ухмыляясь):
- Именем закона провозглашаю вас мужем и женой! Довольно? Или продолжим церемонию?
Мари:
- Зачем это всё?
Diablе:
- Затем, чтобы у тебя был муж, дети и собака, чтобы ты была счастлива. И тебе не приходилось больше работать.
Безразличная к происходящему, Мари медленно встаёт и уходит.
Diablе (смотря в след уходящей Мари):
- Все деньги, которые у тебя есть, ты потратишь на покупку не большого дома, с верандой, в котором вы и будете жить с Мари. Я надеюсь, что своей супруге ты не позволишь работать проституткой.
Эдвард:
- Что ж, раз Вам угодно так распорядиться мной…
Diablе:
- Прощай! Оборачивается уходя. Кстати, совсем забыл…
Эдвард:
- Что?
Diablе:
- Свадебный подарок!
Diablе, ухмыляясь, направляется к Эдварду.
Эдвард:
- Благодарю, мы обойдёмся…
Diablе достает из ниоткуда ещё один документ и вручает Эдварду.
Эдвард:
- Что это?
Diablе:
- Это свидетельство о твоей смерти, в нём прописано много дат, минувших и предстоящих, под каждой – моя подпись, ровно через пятьдесят лет – последняя дата твоей смерти, потом ты больше мне не понадобишься, я отпущу тебя.
Эдвард:
- Куда?
Diablе:
- В небытие, Сара уже ждёт тебя там. Хотя, недавно освободилось место могильного червя, надо же кому-то перерабатывать землю. Diablе усмехается.
Эдвард:
- А Сара?
Diablе:
- Сара - мираж.
Эдвард:
Откуда Вам знать, что будет через пятьдесят лет?
Diablе:
- Это равно тому, как если бы ты осознавал, что делаешь постоянно, каждый день, это такая рутинная волокита. Времени нет – Есть замена декораций. Всё, абсолютно всё происходит именно сейчас.
Diablе исчезает. Эдвард сжигает оба свидетельства. Открывается дверца старинного комода, Эдвард подходит, что бы закрыть её, оттуда выпадают оба документа. Эдвард засовывает их обратно и закрывает дверцу. Уходит.
Замена декораций. Diablе и Мари, та же самая зала. С разных сторон, сквозь воображаемые, разделяющие их, падающие стены они идут навстречу друг другу.
Diablе:
- Что скажешь, Мари?
Мари:
- Зачем это всё? Я всё равно осталась проституткой, только теперь я принадлежу полностью одному клиенту. Ничего не изменилось.
Diablе:
- Может, завести детей и собаку?
Мари:
- Я жить хочу! Я хочу оставаться в светлой чистоте, навсегда. Я хочу, что бы было светло! Везде вокруг меня. Но это невозможно, потому что внутри меня больше нет света.
Diablе:
- И меньше, чем было, света там тоже быть не может. Чем ещё я могу тебе помочь?
Мари:
- Я жить хочу, верни мне свет…
Diablе:
Что Я – могу вернуть – Тебе?
Мари (словно вспоминая что-то):
- Я когда-то жила, я помню, только не здесь. Там… там было много света. Как я попала сюда?
Diablе:
- Может, по собственной воле?
Мари (всматриваясь в чёрные бездны Дьявола):
- Я не помню.Верни мне свет!
Diablе:
- Не смотри на меня. Нет у меня света. Это у тебя океаны есть, синие, светлые. Много света там. Слишком много!
Мари:
- Я мертва, это случилось очень давно. Я уже никогда не смогу идти по улице, что бы ветер раздувал мои золотые локоны, что бы небо синее отражалось в глазах моих бездонностью. Что бы улыбалась я взглядом чистым искренним – первым цветам, к Солнцу тянущимся. Запачкана кровью чёрной обугленной моя весна.
Diablе:
- Прости меня, Мари.
Мари:
- Я человек свободный, сама путь свой выбрала, на котором за свою же свободу умерла. Не виню я ни тебя, ни революцию, никого, только себя виню.
Diablе:
- Что ж делать будем теперь?
Мари:
- Теперь, делать поздно. Пойдём в тогда, гдё ещё можно что-то делать.
Diablе:
- Нет. Не пойдём, Мари. Там может не стать меня, и тогда я больше никогда не увижу твоего светлого взгляда. Скажи, что хочешь ты сейчас?
Мари:
- Я хочу, чтобы навсегда – свет. Я хочу, чтобы не было тьмы, я хочу, чтобы никогда не было этого публичного дома и проституток, не было этой грязи и безысходности, не было… Никогда… Не было той боли, которую я пережила. Чтобы всех нас, этого дома, Меня такой никогда не было!
Diablе:
- Всё?
Мари:
- Да. И чтобы Эдвард был другим.
Diablе:
- Быть по сему. Прощай, Мари.
Мари:
- Подожди, ещё мне угодно, чтобы был Ты.
Diablе:
- Я и так есть, от этого никуда не денешься.
Мари (задумавшись):
- Я вспомнила, в какой миг моего существования я полюбила Тебя, останься.
Diablе:
- Я уже пытался, но, как ты помнишь, у меня плохо получалось, Мари.
Они сталкиваются посередине залы.
Мари:
- Я хочу видеть твои глаза, посмотри на меня.
Diablе:
- У меня нет глаз, Мари.
Мари:
- Оставайся без глаз!
Diablе:
- Весьма благодарю! Без них и остаюсь уже которою вечность, твой свет изжёг их.
Мари:
- Останься со Мной.
Diablе:
- Никогда. Остальные Ваши желания исполнены.
Щелчок пальцами. Мари, падая, умирает. Diablе закрывает, по прежнему излучающие свет, её глаза. И кладёт её тело на софу, исчезает.
Замена декораций.
Кашляя кровью, в комнату Сары входит Элен, подаёт документ на подпись, гласящий:
«Я, жалкое ничтожество, не имеющее собственной воли и мышления, подтверждаю, что отныне и во все времена моя жизнь, и всё что у меня имеется при жизни или смерти, жалую безвозмездно Повелителю всего сущего и не сущего, Князю тьмы, предъявителю сего документа, Дьяволу, Который вправе во тьме и в свете распоряжаться мной, как вещью неодушевлённой.
Дата: 01.00.00.»
Сара:
- Я устала, я устала жить так!
Элен, захлёбывясь кровью, умирает. Эдгельм, по весьма «уважительной» причине оказавшийся в комнате Сары, уносит тело.
И сам, пытаясь покинуть сиё пространство, скрывается за дверью. Его настигает полуобнажённая Сара:
- Вся твоя грязь и похоть переполнили чашу твоей жизни, тебе пора!
Сара, держит в руках неизвестно откуда появившийся окровавленный нож. Такова воля Дьявола. Сара открывает дверцу старинного комода, достаёт порох, рассыпает по всему пространству борделя, затем берёт документ, предназначенный ей на подпись, выдыхает пламя, бумага загорается, сиим факелом она распространяет огонь. Выбегает на веранду, веранда замедленно рушится.
Тени, тени,
Маски, лица,
Цвет сирени,
Мрак, зарница,
Слезы, тени,
Лица, маски,
Смерть – мгновенье,
Стёрты краски;
Мир – затменье
Чуждой тверди –
Представленье –
Сцена смерти.
В помещение врывается Эдвард:
Эдвард:
- Сара! Ты в своём уме?
Сара:
- Нет!
Эдвард:
- Что ты творишь?
Сара (усмехаясь):
- Я хочу, чтобы было много света!
Сара, вонзая в себя окровавленный грязный нож, с диким воплем исчезает в пламени.
Эдвард, пытаясь «спасти» хоть какие-то купюры, задыхается. В огромном огнедышащем пламени, поглотившем публичный дом, в один миг исчезает всё.
Конец третьего действия.
IV.
Замена декораций – Спустя пятьдесят лет. Франция, Париж, конец девятнадцатого века, 14 апреля... Магазин светильников.
Мари, в окружении умопомрачительного света, сидит в центральной зале огромного царства, царства светильников. Она встаёт, что бы слегка приглушить свет ввиду окончания будничного дня. Поздний вечер. Мари останавливается около огромного канделябра, украшенного не только призрачными огнями, но вделанным в него, переливающимся золотыми искрами, циферблатом времени. Она молчит, словно вспоминает что-то, задумывается.
В магазин входит девушка.
Мари:
- Поздно, мы уже закрываемся.
Девушка:
- Мне нужен свет, при котором есть время.
Мари:
- Зачем, и о чём Вы говорите?
Девушка:
- Сегодня день рождения моего супруга, Мишеля. Он непременно просил света и немного вечности.
Мари:
- Вас зовут Элен?
Девушка:
- Да. Откуда Вам известно моё имя?
Мари:
- Я ждала Вас пятьдесят лет. Значит – сегодня.
Элен:
- Так у Вас есть часы с лампочкой?
Мари:
- Такие ещё не изобрели, но у нас есть.
Элен:
- Наверное, дорого стоят…
Мари:
- Они не продаются: бесценны. Засим бесплатно отдам, раз они так необходимы Вам.
Мари преподносит Элен огромный светильник с несколькими лампочками, которые зажигаются силой взгляда, со встроенными в него часами, которые показывают постоянно, только одно время – сейчас. На циферблате нет временных обозначений, только много-много танцующих, показывающих направление в разные стороны, золотистых стрелочек.
Элен:
- Да, это именно то, о чём говорил Мишель. Чем я могу отблагодарить Вас?
Мари:
- Сохраните в своей душе хотя бы частицу света, и всегда в своём мышлении и поступках руководствуйтесь ей.
Элен:
- Благодарю.
Элен уходит. Мари опускает портьеры и закрывает магазин. Светильники горят. Мари пребывает одна в глубоком ожидании. Расположившись на тафте, она пристально смотрит на закрытые двери.
Стук.
Мари:
- Открыто!
Входит Эдвард.
Эдвард:
- Ты с ума сошла! Я уже не знал, где тебя искать, а ты ещё здесь!
Мари:
- Здесь. Я жду, Он должен прийти.
Эдвард:
- Поздно, пойдём домой.
Мари:
- Сегодня прошло ровно пятьдесят лет, я никуда не пойду, я остаюсь ждать.
Эдвард (подходит к Мари):
- Ты в своём уме?
Мари:
- Не знаю. А ты?
Эдвард:
- Поздно, пойдём домой.
Мари:
- Я не могу уйти.
Эдвард:
- Дома дети и голодная собака.
Мари:
- Дети повзрослели, и давно уже не живут с нами, собаку утром кормили.
Эдвард:
- Ладно. Чего тебе надо здесь? Твой день окончен, поздно, уже никто не придёт.
Мари:
- Я буду ждать.
Эдвард:
- Кого?
Мари:
- Дьявола.
Эдвард (в недоумении перемещается по пространству магазина):
- Тебе повезло с мужем, Мари. Жёлтые стены давно плачут по тебе. Так, que diable, ты ещё здесь?
Мари:
- А, помнишь, Эдвард, когда я была проституткой, тебя не сильно заботило, что и когда я делаю.
Эдвард:
- А я кем был, по-твоему?
Мари:
- Ты - souteneur.
Эдвар