Памятник древнеегипетского литературного наследия, написанный в жанре поэтического диалога. Датируется предположительно 22 – 21 вв. до н.э. До наших дней дошли списки 20 – 19 вв. до н.э. Записан иератическим письмом на папирусе Berlin 3024, хранящемся с 1843 в Берлинском музее. Сохранился не полностью. Разговор здесь ведется между двумя сущностями, составляющими человека, который находится на пороге самоубийства. Эти сущности условно называют душой (Ба) и собственно человеком. Перевод М.Эндель.
[…][1] Отверз я уста мои, [чтобы] отвечать моему Ба на сказанное им. Это больше меня сегодня. Мой Ба не говорит со мной. Это уж слишком, это подобно тому, как если бы [кто-нибудь] презирал [меня]. Пусть не отдаляется Ба мой, чтобы он мог заботиться об этом для меня. Он не был виновен [в том, что] он удаляется из тела моего подобно верёвочной сети. Не случалось [прежде], чтобы покинул он меня в день печали. Вот теперь противится мне мой Ба, [но] не слушаю я его, стремлюсь я к смерти прежде, чем пришел [я] к ней, бросаюсь на огонь для самосожжения, которое не печально для него... Приближается он ко мне в день печали, встаёт он к той стороне, как делает это Нехену-плакальщик[2].
Действительно, это тот, который выходит, чтобы привести себя к нему. Ба мой не способен облегчить боль [этой] жизни. [Однако] удерживает меня от смерти, прежде чем пришёл [я] к ней. Сделай сладким для меня Запад. Трудно ли это? Эта жизнь [проходит за] небольшой отрезок времени. Вот деревья, [даже] они падают. Попри же зло! Прекрати моё страдание[3].
[Да] судит меня Тот, умиротворяющий богов[4]. Защищает меня Хонсу, писец правдивый. Слушает Ра речи мои, кормчий солнечной Барки. Защищает меня Исдес в чертоге святом. Ибо несчастие моё [столь] тяжело, [что] зачтётся[5] мне это. Сладостна защита богами тайн тела моего.
|
|
Сказал мне Ба мой: «Не человек ли ты? Поистине, ты же живой! Но что в итоге? Заботишься ты о жизни, подобно богатому властителю».
Сказал я [ему]: «Уйду я туда, к земле, а ты, действительно, удалишься (?). [Никто] не позаботится о тебе. Любой преступник скажет: «Возьму я тебя». Ты успокоился, мёртво имя твоё живое. Там место его отдыха. Обитание на Западе притягательно для сердца. Гребля... Если бы слушал меня Ба мой, брат мой неверный, согласился бы он со мной. Он[6] был [бы] счастлив [после смерти]. Я даю ему достигнуть Запада, подобно тому, кто в своей пирамиде, [для кого] стоит смертный[7] около погребения его. Сделаю я убежище (?) для трупа твоего, чтобы завидовал тебе другой Ба, уставший. Сделаю я убежище[8], чтобы не было тебе [слишком] холодно, чтобы завидовал тебе другой Ба, [которому] горячо[9]. Пью я воду из источника, поднимаю растение Шуи [чтобы] завидовал тебе другой Ба, который голодный. Если удержишь ты меня от смерти таким образом, не найти тебе места успокоения на Западе. Будь согласен, Ба мой, брат мой, с [тем], что будет. Мой наследник будет приносить жертвы, будет стоять у могилы в день погребения, приготовит ложе для Некрополя».
[Но] вот, Ба мой отверз уста свои, чтобы отвечать мне на сказанное мной: «Если вспомнишь погребение, огорчено сердце этим. [Это] вызывает слезы, это делает человека несчастным, забирает его из дома [и] бросает на холм. Никогда не выйдешь ты наверх, чтобы увидеть солнце. [Люди], строившие в камне граните, построившие залы в пирамидах прекрасных с превосходной работой, [когда] стали [эти] строители богами, опустели их жертвенники, как у тех, умерших на берегу, – [и было это] по вине [оставшихся] в живых, – [чьи] концы омывает вода, [и] солнце [опаляет] их, – тех, с кем говорят рыбы прибрежные.
|
|
Послушай меня, действительно хорошо слушать для людей. Проводи хороший день, не заботься[10]. Был [один] человек. Вспахал он свой надел, [собрал урожай], погрузил он урожай свой на корабль и повёл свой корабль и думал, что доберётся [благополучно]. [Вот] увидел он наступление темноты, которая [пришла вместе] с северным ветром. Наблюдал он восход и заход солнца вместе со своей женой и своими детьми. [Но вот] случилась беда на озере, переполненном крокодилами, ночью, около берега с крокодилами. Наконец выплыл он [крестьянин] и разрушил тишину [голосом], говоря: «Не обращаю я плач свой Туда, [плач о] рождавшей, которая никогда не выйдет с Запада к другому существованию, на землю. Печалуюсь [только] о детях её, погубленных в зародыше, увидевших лицо Хентиу – крокодилового бога, прежде, чем жили они».
Был другой человек[11], взмолился он об ужине. Вот жена его ответила ему: «На ужин [и получишь]». Вышел он на улицу... на некоторое время. [Когда же] вернулся он в свой дом, он был уже другим человеком. Жена его мудрствовала, но не слушал он её. [Продолжая]... Было пусто сердце посланника»[12].
Отверз я уста мои, дабы отвечать моему Ба на сказанное им[13]:
Смотри! Отвратительно имя моё
более чем запах помета птичьего
в летний день под небом горячим.
Смотри! Отвратительно имя моё
более чем [запах] улова рыбы
в день ловли под небом горячим.
|
|
Смотри! Отвратительно имя моё
более чем запах птичьего помёта,
более чем заросли тростника под птицами.
Смотри! Отвратительно имя моё
более чем запах рыболовов,
более чем болотные заводи,
[в которых] они ловят.
Смотри! Отвратительно имя моё
более чем запах крокодила,
более чем сидение
на песчаном берегу с крокодилами.
Смотри! Отвратительно имя моё
более чем жена,
о которой говорят ложь мужу.
Смотри! Отвратительно имя моё
более чем сильный ребенок, о котором говорят:
Принадлежит он сопернику своему.
Смотри! Отвратительно имя моё
[более чем] лежбище крокодила,
проклинающего и возмущающегося,
[когда] видят его спину.
С кем говорить мне сегодня?
Братья плохи.
Мы, сегодняшние друзья,
не любим друг друга.
С кем говорить мне сегодня?
Развратились сердца. Всяк человек
обирает ближнего своего.
С кем говорить мне сегодня?
Доброе [всё] погибло.
Ярость обуяла каждого.
С кем говорить мне сегодня?
Примирились со злом.
[И из-за] этого добром пренебрегают
повсюду.
С кем говорить мне сегодня?
Отчаялся человек из-за поступков своих злых.
Но у всех вызывают лишь смех
его ужасные злодеяния.
С кем говорить мне сегодня?
Грабят, всяк обирает ближнего своего.
С кем говорить мне сегодня?
Злодей в облике близкого друга,
а брат, с которым [ты] вместе трудился,
обернулся врагом.
С кем говорить мне сегодня?
Не помнят прошлого.
Не способствуют делающему [добро].
С кем говорить мне сегодня?
Братья плохи, и привели чужого,
чтобы любить [его].
С кем говорить мне сегодня?
Нет [человеческих] лиц.
Всяк человек искоса [смотрит]
на брата.
С кем говорить мне сегодня?
Нет больше сердца, на которое
ты мог положиться.
С кем говорить мне сегодня?
Несть [ныне] делающих по правде,
земля осталась творящим зло.
С кем говорить мне сегодня,
в отсутствие близкого друга.
Кто-то привел незнакомца,
чтоб жаловаться ему.
С кем говорить мне сегодня?
Нет того, кто был прежде,
и с кем гулял [ты].
С кем говорить мне сегодня?
Я переполнился горем
из-за отсутствия близкого друга.
С кем говорить мне сегодня?
Зло поразило землю.
Нет конца ему и нет края.
Смерть для меня сегодня
подобна выздоровлению больного,
подобна выходу после заключения на волю.
Смерть для меня сегодня
подобна запаху мирры,
подобна сидению под навесом
в ветреный день.
Смерть для меня сегодня
подобна запаху лотоса,
подобна сидению на Берегу Опьянения.
Смерть для меня сегодня
подобна дороге дождливой,
подобна возвращению человека из похода
в дом свой.
Смерть для меня сегодня
подобна очищению неба,
подобна человеку, охотящемуся там
на [зверя], неизвестного прежде.
Смерть для меня сегодня
подобна желанию человека видеть дом свой,
[после того как] провёл он
долгие годы в плену.
Поистине тот, который Там,
Пребывает он в облике Бога Живого,
карающего за грехи совершившего их.
Поистине тот, который Там,
Стоит в солнечной барке, давая,
чтобы было дано отборное там для
Храма.
Поистине, тот, который Там,
Пребывает в облике Знающего.
Не отвращается он от говорения к Ра,
пред тем, как говорит Он.
Сказал мне Ба мой: «Оставь своё недовольство[14], мой товарищ, мой брат. Жертва твоя на огне лучше борения твоего с жизнью, [как и] сказал ты. Люби меня здесь. Направляешься ты в сторону Запада. Действительно, желаешь ты достигнуть Запада. [Вот] пойдёт тело к земле. Оживу я после того, как устанешь ты. А затем сделаем мы вместе жилище [себе]».
Пришло это от начала до конца, как найдено в записи.
[1] Исследователями установлено, что утерянное начало составляло не менее 14 строк. Строки (1) и (2) относятся к предыдущей речи Ба, и их смысл из-за отсутствия контекста практически непонятен.
[2] Вероятно Nhnw образуется от nhn – «воспевать».
[3] Начало отрывка, связанного с упованием на загробный суд. Здесь хотелось бы отметить, что при описаниях этого судилища Человек не упоминает Осириса, что дает возможность надежно датировать текст 1-м переходным периодом. Обилие лунных божеств (Хонсу, Тот, Исдес), возможно, свидетельствует об усилении лунного культа вообще в это время, а также о попытках вернуться к лунному календарю.
[4] С точки зрения грамматики, наиболее логичным представляется такой перевод: «Пусть боги будут довольны». Однако мы следуем переводу Тураева, известного знатока всего, что связано с Тотом.
[5] Буквальное значение глагола – поднимать, взвешивать. Видимо, намек на психостасию.
[6] Здесь начинается обещание загробных благ для Ба. Мы еще раз убеждаемся в том, что для совершения самоубийства человеку необходимо соучастие Ба. Именно этот отрывок подтверждает мысль Гёдике, полагавшего, что именно Ба связан с телом, а Человек в «Разговоре» является некой духовной сущностью.
[7] Буквально – «некто, кто на земле», «оставшийся в живых». Интересно, что в написании этого иероглифа есть значки неба, земли и воды, что еще раз говорит нам о непосредственной связи человека с космосом в архаических культурах.
[8] В этом отрывке постоянно путаются местоимения 2-го и 3-го лица, что, вероятно, дало основание для перевода Лурье: «Сделаю я ограждение для трупа твоего (то есть, самого себя)»
[9] Буквально: «не было (бы) ему холодно, (чтобы) завидовали тебе, которым горячо». Фолкнер предложил такой вариант перевода: «Чтобы не было тебе ни (слишком) горячо, ни (слишком) холодно».
[10] Начало первой притчи Ба, смысл которой сводится к призыву наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность.
[11] Начало второй притчи. Ситуацию, описанную в этой притче, можно обрисовать следующим образом: «Жена отказалась дать мужу еду. Он вышел на улицу и начал что-то делать, причем делал это недолго (r`t). Вернувшись в дом, он был уже другим человеком, продолжая дело, начатое вне дома. После своего возвращения он уже не хотел говорить с женой». Возможно, общий смысл притчи сводится к тому, что все хорошо вовремя.
[12] Значение этой фразы остается непонятным, несмотря на то, что все слова в ней известны.
[13] Начало первой речи Человека. Перевод речей Человека, сообразно оригиналу, нами несколько ритмизирован, поэтому в некоторых местах пропущены личные местоимения. В первой притче мы систематически выпускаем слово «смотри», так как образы «отвратительного», приводимые Человеком, связаны скорее с обонянием, чем со зрением.
[14] Буквально: «Дай недовольство свое на кол».