— Знаю, — откликнулся Морган. — Кристиан, я до сих пор под впечатлением от твоего поступка. Быстро сообразил!.. Никогда бы не подумал, что оборотни на такое способны.
Кристиан не отреагировал на неожиданную похвалу, со скрытым намеком: все его внимание было сосредоточено на дороге.
— Ты о моем выстреле в стекло? Меня осенило, как только мы вышли из здания школы. Я все думал о витраже и предположил, что демоны не выносят прямых солнечных лучей.
«Я ведь знала про витраж, — пронеслось у меня в голове. — Почему же сама не догадалась? Пусть у меня не было лука и стрел, я могла бы бросить что-нибудь в стекло или, по крайней мере, сказать Моргану».
Я ощутила себя глупой и никчемной: я испугалась, и страх лишил меня способности думать. Меня затопило чувство вины.
— Молодчина, Кристиан! — похвалил Морган.
— Если не секрет, откуда появился демон? — поинтересовался тот.
— Считай, что это... — Его голос надломился. — Дакота.
— Как такое могло произойти? Разве вы не охотники? Я думал, что вы защищены от чего-то подобного.
— И мы так думали.
— Наверное, демон оказался сильнее сигилл. — В голове медленно складывалась единая картина произошедшего. — Демон просил отдать ему полукровку, то есть…
— Забудь об этом, — вставил Морган. — Аввадон сильнейший демон, из двенадцати Королей Ада. Сумасшедший выродок.
— Придется им обойтись без него. — Кристиан повернул за угол.
— Аваддон не умер, — вздохнул Морган. — Высших демонов невозможно убить. Для этого надо уничтожить их физическую и бестелесную оболочки. Нет, мы его лишь прогнали.
— Вот как! — расстроенно протянул Кристиан. — А что будет с Дакотой? Она снова придет в себя?..
Кристиан замолк. Даррен стал задыхаться, в груди у него клокотало.
Морган негромко выругался.
— Долго еще? — зарычал он.
— Уже приехали. Просто я не хочу влететь в стену!
Кристиан притормозил на углу. Дверь Собора была распахнута; в сводчатом дверном проеме виднелась фигура Ааррона. Как только фургон остановился, Морган легко подхватил Даррена, словно тот весил не больше ребенка, и направился к Собору. За ними с грохотом закрылась дверь.
Я почувствовала, что сейчас упаду от усталости.
— Прости. Я не имела права вмешивать тебя во все это. Боюсь, даже представить, что ты думаешь обо мне.
— К черту все! — отрезал Кристиан. — Ты-то как?
— Ни царапины. Ранены все, кроме меня.
— Пожиратели смерти для того и существуют, чтобы сражаться с демонами.
Я слабо улыбнулась. Мне совсем не понравилось то, как Кристиан это произнес. Просто, я не понимаю, в чем справедливость? Пожиратели смерти отказались от всех вампирских возможностей, чтобы защитить своих собратьев от таких жутких монстров, как Аввадон, а ведь и половина вампиров не стоит таких жертв. И мне становится тошно, когда я думаю о том, что существует еще одиннадцать таких же чудовищ, как этот «демон», с которым мы столкнулись в школе.
Возле верхней ступеньки лестницы меня ждал Чеширик, завывавший как сирена. Я пошла за котом и очутилась у распахнутых дверей лазарета. На одной из кроватей неподвижно лежал Даррен. Над ним склонился Ааррон. Морган стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене: глаза закрыты, окровавленные руки сжаты в кулаки. Когда я подошла ближе, он внезапно открыл почерневшие глаза.
— Как там? — осторожно поинтересовалась я.
— Большая кровопотеря. Отравление ядом демонов у нас случается часто, и чистокровных подобный пустяк, обычно не убивает, но, поскольку Даррена ранил высший демон, Ааррон не уверен, что бальзамы подействуют.
Я потянулась к его руке:
— Морган…
Он дернулся в сторону:
— Не надо…
— Мне очень жаль. Я никогда не желала Даррену зла. И… Дакоте. Мне очень, очень жаль! Правда!
Морган посмотрел на меня так, словно видел впервые:
— Во всем виноват я.
— Ты? Нет, Морган…
— Меня не переделаешь, Сицилия. Я присягал Старейшинам. Не моя вина, говоришь? А почему, увидев Аваддона, я забеспокоился не о других пожирателях смерти, нуждающихся в моей помощи, а о тебе? Дакота погибла. Из-за меня. Этот крест будет всегда на мне. Мой грех. И я не понимаю, как мне справиться со всем, что происходит. Меня убивает все ЭТО! Я сразу понял, что с Дарреном что-то не ладное. Но все мои мысли… — Морган прижался к моему лбу. Я почувствовала его дыхание на своих ресницах. И закрыла глаза, отдавшись на волю ощущений.
— Я погубил Дакоту. – Каждое слово давалось ему с трудом. – Если Даррен сейчас умрет, получится, что я убил его.
— Неправда, — прошептала я.
— Нет, правда!
Морган лишь крепко сжимал мое лицо в ладонях, словно боясь, что я вот-вот исчезну.
— Что со мной происходит? — простонал Морган.
Я не успела ответить: рядом послышалось негромкое покашливание. Возле дверей лазарета стоял Ааррон. Его безупречный костюм был в ржавых пятнах.
— Я сделал все что мог: дал Даррену успокоительное, обезболивающее, — но… — Ааррон покачал головой и зашагал по коридору. — Боюсь… Один я не справлюсь.
Морган медленно отстранился от меня:
— Но, ты ведь сможешь что-то сделать? Сможешь помочь ему?
— Не знаю.
— Ради такого дела… — Морган с трудом поспевал за размашистыми шагами наставника. Я шла следом, вслушиваясь в их разговор. — Даррен может умереть!
— Может, — отозвался Ааррон.
В библиотеке было темно и пахло дождем; под одним из распахнутых окон образовалась небольшая лужица. При виде хозяина Боцман стал беспокойно переступать по своей жердочке. Ааррон подошел к птице, задержавшись лишь для того, чтобы зажечь настольную лампу.
— Что ты собираешься сделать?
— Яд Высшего демона способно уничтожить только «святое касание». — Выдохнул Ааррон. — Это сигилла, состоящая из десяти священных символов, наполненных чистой энергией. Каждый из символов имеет связь с определенной стихией, и олицетворяет часть природы.
— Десять? — мне показалось, что голос Моргана дрогнул, но я не обратила на это должного внимания.
— Думаю, ты уже понял, что это за символы.
Я непонимающе посмотрела на блондина. Взгляд вампира сделался растерянным, и совершенно не поясняющим всю суть сложившейся ситуации. Я нахмурилась, но так и не решилась задать рвущийся наружу вопрос.
— Значит, Аластар? — вопросил Морган.
— Да. Только ему под силу спасти Даррена.
Валентайн как-то неопределенно покачал головой.
— Даррен бы предложил все, как следует, проанализировать. Так, давай подумаем. Ты, как и я, отлично понимаешь, что «святое касание» уже не соберет былого могущества. Из десяти символов внутри сигиллы, сработает только пять, потому что хранителей осталось пятеро. Этого может не хватить, чтобы спасти Даррена. Так, в чем смысл?
— Его и не должно быть. Мы просто сделаем все, что в наших силах.
— И, что? Ты просто напишешь ему письмо? — недоверчиво спросил Валентайн. — Он предводитель хранителей, а Даррен из рода Бейлов. Аластар не согласиться, даже под угрозами.
— Я понимаю. Именно поэтому я напишу письмо Маркусу. Он должен знать о происходящем.
Морган фыркнул.
— Возможно ты и прав, но я уверен почти на сто процентов, что Маркус и палец об палец не ударит, чтобы помочь нам.
Смысл каждого сказанного ими слова утекал от меня, как сквозь пальцы вода.
— У тебя есть предложение получше? — вопросил Ааррон.
Тут, я не выдержала.
— Что происходит?
Морган вздрогнул, и у меня сложилось впечатление, словно он совершенно забыл о том, что я находилась в одном с ним помещении. Он повернулся, и от его взгляда у меня перехватило дыхание. Сглотнув, я попыталась заставить мозги заработать. Почему он смотрит на меня с таким раскаивающимся видом? И почему только я одна не понимаю, что, черт возьми, происходит?
— Мы не можем втянуть ее еще больше, чем уже успели, — сказал вампир, обращаясь к Ааррону. — Я должен позаботиться о ней.
Я хотела высказать ему все, что думаю, по поводу увиденного и услышанного, а потом засыпать потоком непрерывающихся вопросов, но даже рот раскрыть не успела, когда Валентайн оказался в нескольких сантиметрах от меня. Легкий ветерок потрепал меня за волосы. Вампир коснулся моей щеки ладонью.
— Что ты собираешься сделать? — с опаской поинтересовалась я.
— С этой секунды я веду отсчет каждого забытого тобой мгновения, — прошептал он.
Пол опасно покачнулся под ногами. Колени подкосились. Что-то с силой вторглось в мое сознание, словно буря, сметая мои мысли в разные стороны. Морган успел подхватить меня под локоть, не позволив шлепнуться на пол. Тогда, темная пелена застелила мои глаза, и я провалилась в небытие.
Глава двадцать седьмая.
Ааррон удивленно посмотрел на Моргана. Последний же не спускал проницательного взгляда с обмякшего тела Сицилии, безвольно повисшей на его руках. Сейчас она была, как никогда, похожа на куклу, из серии тех фарфоровых красоток со стеклянными глазами. Он не ощущал ее веса, ровно также, как не слышал сердцебиения. Эта тишина никогда не вызывала восторга. Вампиру всегда было интересно узнать, что чувствовала бы девушка в его присутствии, будь ее сердце живым: билось бы оно в бешеном ритме, как у многих других, не сводящих с него глаз, человеческих девушек? В ее глазах не было блеска, ее щеки не заливались румянцем, а сердце не отбивало чечетку. Он жаждал прочесть ее мысли, но давным-давно запретил себе даже думать об этом.
- Повремени с письмом, - попросил Морган, не глядя на Ааррона, - я найду способ привлечь Аластара.
- Как?
- Это уже мое дело.
С этими словами, Морган направился к выходу.
Мест, где без колебания можно было бы оставить полукровку, чтобы ее никто не нашел, было чертовски мало. Морган не стал заморачиваться, и остановился на единственном, по его мнению, верном варианте - этот вариант звали Бобби Хейз.
Во внутреннем дворике Собора стояло пять навороченных автомобилей. Морган редко ими пользовался, так как зачастую прибегал к возможностям своего дара, а точнее к телепортации, но сегодня он не мог себе позволить такую роскошь. Вместе с Сицилией его могут засечь. Чего, чего, а этого ему не надо.
Долго выбирать игрушку не пришлось. Вампир закинул девушку на заднее сидение белого "ягуара". Машина принадлежала Даррену, и последний не особо любил, чтобы ее кто-то одалживал, но на данный момент это было не самым решающим фактором.
Валентайн повернул ключ зажигания, и урчание мотора заполонило салон. Сицилию звук никак не тронул. Рванув на автостраду, нарушая все существующие и не существующие правила дорожного движения, Морган добрался до Фоллс-стрит за каких-то десять минут.
Дом Хейза был шестым от начала улицы, и единственным огражденным невысоким заборчиком. Морган едва слышно рассмеялся, завидев эту милую картину. Людей нигде видно не было, поэтому вампир решил не тратить время на излишнюю осторожность. Машина плавно свернула с дороги, и остановилась четко напротив небольшого домика.
Морган обернулся через плечо и задержался на несколько секунд внимательно оглядывая спящую попутчицу. Должно быть в последнее время ей не доводилось так спокойно спать. Но, ничего, теперь ей не придется ни о чем беспокоиться. Вампир устало прикрыл глаза, мысленно натягивая сеть из энергетических импульсов вокруг своих мыслей, а потом потянулся рукой, между сидений, чтобы легонько коснуться руки девушки. Он направил в нее поток теплой энергии, которая моментально легла вокруг силуэта Сицилии защитным слоем. Вот и все. Должно быть, теперь она и не вспомнит его имя.
Морган горько улыбнулся, но более задерживаться не стал. Он выпорхнул из машины, вытащил девушку, и, чувствуя себя каким-то роботом, живущим на силе вечного двигателя, уверенно зашагал к входу в дом. Первые несколько секунд своего крошечного пути блондин подумывал открыть дверь без помощи хозяина дома, но потом быстро передумал, ощутив, как из начала улицы потянуло человеком. Кто-то неторопливо шагал по тропинке, громко шаркая ногами и слушая такой нелюбимый вампиром рэп.
Морган перемахнул через белое ограждение, и, за считанные секунды, добрался до самого дома. Блондин, с каким-то поистине обреченным вздохом, настойчиво постучал по двери носком ботинка. Повисшая тишина, на мгновение, оглушила вампира. Он собрался постучать во второй раз, и случайно выбить дверь, но, когда последняя приоткрылась, вампир неохотно отложил мысли о порче имущества на второй план.
- Морган? - удивился Хейз.
- Быстрее! У меня чертовски мало времени! - возмутился Валентайн.
Бобби удивленно осмотрел дрыхнущий грузик в руках Моргана, и его взгляд сделался растерянным. Но, он отступил от прохода, пропуская вампира внутрь своего дома.
- Куда я могу ее положить? - поинтересовался Морган, оценивающе осматривая человеческие хоромы.
Дом Хейза был совершенно простым. Два этажа, каждый из которых вмещал по несколько комнат, и никакой сверхновой техники, как во многих вампирских домах. И здесь всюду пахло че-ло-ве-ка-ми. "То, что надо", - пронеслось в голове Валентайна, и он воодушевленно уставился на Бобби.
- Наверху. Первая дверь слева, моя комната, там есть кровать. - Ответил Хейз. - Я надеюсь, что ты объяснишь мне, что происходит?
- Конечно, - кивнул вампир.
Морган поднялся на второй этаж, остановился у первой двери слева, открыл ее с ноги, и задержался на пару тройку секунд, чтобы оценить место, где собрался оставить Сицилию.
Спальня Хейза, до рези в глазах светлая и удивительно просторная, занимала половину второго этажа его крохотного домика. В центре, изголовьем приставленная к стене, стояла большая кровать. Трудно не заметить, что это всего лишь огромный матрас на подиуме. По обе стороны от кровати стояли тумбы с декоративными настольными лампами. Над кроватью, на стене, висела картина: куча молодых ребят в спортивных формах, среди которых затесался и этот заядлый любитель лакросса.
Морган фыркнул. В три широких шага преодолев расстояние до кровати, он аккуратно положил на нее Сицилию. Девушка что-то сонно пробормотала, и тут же перевернулась на бок. Валентайн присел на согнутых коленях, чтобы оказаться на одном уровне с ее лицом, и тихо рассмеявшись, убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо.
- И почему только у нас все сложно настолько, что в нужный момент, я не знаю, что тебе сказать? - Морган коснулся ее щеки ладонью, и пользуясь тем, что девушка его не слышала, продолжил: - Хотя, какая к черту разница? Ты все равно меня не слышишь. Теперь, ты даже не знаешь о моем существовании. Мы, как герои какого-то слезливого романа, где главным героям уже прописано черным по белому, что вместе им не быть, и страдать только в гордом одиночестве. Наверное, этот роман даже бы экранизировали. Люди любят смотреть на чужие муки. Я могу так многое, но с тобой, к сожалению, не могу ничего. То, что в моих силах сделать, тебе совершенно ни к чему. Какая досада, верно? Я могу положить весь мир к твоим ногам. Но, этот мир не стоит тебя. - Тут он замолчал, так тщательно подбирая слова, как будто полукровка вот-вот откроет глаза и ответит ему на его душещипательную речь. - Я хочу сказать тебе столько всего, что боюсь нашей с тобой вечности для этого не хватит. Хочу все рассказать, и объяснить почему поступил так с тобой. Снова. Глупышка, и зачем ты вмешалась во все это? Хотя, я знаю, что вина во всем Розалии. Я просил ее не ввязываться, но теперь, я понимаю, откуда взялся твой напористый характер. У вас, видимо, такой ген, спутывающий мне все карты. Она так боялась, что вас отыщут. Мне казалось, я был внимателен, но прочесть ваши планы от начала до самого конца не смог. Если бы я только знал, чем все закончиться, когда снимал барьер с города, то не позволил бы вам переступить его черту. Если бы вы не стали так бессмысленно спешить и прыгать в омут с головой, если бы остались в клане, и не лезли ни во что, я бы справился со всем и вернулся за тобой. Должно быть, такова наша судьба. Быть порознь. Но, я не собираюсь с ней мириться. Дай мне время. И я перепишу ее. Я перекрою всю ткань мироздания, лишь бы вернуться к тебе. Просто, подожди немного.
Морган со свистом втянул в себя воздух, наклонился ниже и поцеловал ее в лоб настолько нежно, что сам себе удивился. Горькая улыбка едва коснулась его губ, когда он выходил из комнаты, и закрывал за собой двери.
Бобби ждал вампира на кухне. Морган мог бросить Хейза с нераскрытыми вопросами, и отправиться по своим делам дальше, но он должен был удостоверится в том, что оставил белокурую девушку в безопасности.
- Неплохо ты устроился, - присвистнул Морган, оказавшись на кухне.
Комната была небольшая, но из-за того, что вся мебель была до невозможности компактная, выглядела кухня просторно. Блондин переметнулся к столу, и вальяжно опустился на стул. Бобби вздрогнул от неожиданности и прижав руку в груди медленно выдохнул.
- Не пугай так!
- А ты не пугайся так, - вампир небрежно пожал плечами.
Хейз нахмурился. Морган хохотнул. Он прямо чувствовал, как в голове тренера буквы собирались в слова, а слова в предложения со знаком вопроса в конце. Вопросы. Их было так много, что на мгновение вампир пожалел, что решил задержаться.
- Так, что произошло? Почему Сицилия без сознания? И, где Розалия?
- Тише, тише, - Морган поднял руку, заставляя Бобби на миг прекратить обработку информации. - Ты слишком много думаешь, и это мешает мне сконцентрироваться.
- А ты не читай мои мысли! - возмутился Хейз.
- Ты слишком громко думаешь. Тут, хочешь не хочешь начнешь лезть в твою голову. Прямо, как радио.
Тот обиженно сузил глаза, и надулся, словно гелиевый шарик.
- Как ты можешь сравнивать такую удивительную вещь, как человеческий разум, с радио?
- А, как ты можешь называть человеческий разум вещью? - вопросил Морган.
Бобби громко сглотнул. В его голове пронеслась сразу туча всевозможных вариантов для ответа, но он почему-то медлил. Морган находил забавным то, как тщательно люди подбирают слова перед тем, как дать ответ, и как жутко боятся они их озвучивать, будто всегда есть правильный и неправильный ответ, и от того, какой они выберут, зависит их жизнь. Вампир даже не стал вслушиваться в мысли Бобби. Ему было больше интересно, что тот выберет: "а как еще?", либо "почему бы и нет?", а может "как будто это играет хоть какую-нибудь роль!".
- Знаешь, это как вставить наушники в уши, на небольшой громкости, чтобы напоминало непрекращающееся жужжание, а потом забыть их вытащить.
Бобби задумался. Сначала он всерьез подумал о том, что хорошо было бы перестать думать вообще, а потом встряхнул головой, и отрекся от всплывшей мысли, ссылаясь на то, что люди не могут не думать по своей природе. Тут, вампир был с ним полностью солидарен.
- Ты собираешься отвечать на мои вопросы? - взвился Хейз.
- Да, только задавай их правильно.
Мужчина вздохнул. Сейчас в его голове творился настоящий хаос, и Морган был бы рад отрешиться от чтения его мыслей хоть на мгновение, но боялся, что без этого может неправильно растолковать действия Хейза.
- Зачем ты принес Сицилию сюда? - наконец начал Бобби.
- Ты единственный кто не сможет ей ничем навредить, - с готовностью ответил Морган.
- И защитить ее, в случае чего, я также не смогу, - парировал мужчина.
Валентайн хмыкнул.
- Я не прошу тебя защитить ее. Мне нужно, чтобы ты понаблюдал за ней. Когда придет время, я приду и заберу ее.
- А если придут другие?
- Не придут.
- Откуда такая уверенность?
- Здесь все пропахло тобой, а в школе она в окружении оборотней. Вампиры охотники, выслеживающие добычу по запаху. Пока она рядом с тобой, или со своими альфанутыми дружками, ее не найдут.
- Но, что, если она сама не захочет здесь оставаться? У нее есть дом, а ее мама пропала, как думаешь, что подростки делают в таких случаях?
Морган едва слышно рассмеялся.
- Об этом не нужно беспокоиться. Она будет думать, что Розалия в командировке по работе.
- Ты ей в голову залез?!
- В целях предосторожности, - как ни в чем не бывало ответил вампир.
- Что ты еще сделал? - Бобби недоверчиво сузил глаза.
Удивительно, но реакция мужчины никак не задела вампира. Он давным-давно привык, что окружающие не всегда его понимают. Не всегда, то есть, никогда. Довольно редко бывает, чтобы хоть кто-то правильно растолковывал действия Валентайна. Чаще всего, его выставляли злодеем. Не то, чтобы он выделывал ужасные вещи. Просто, в этом мире всегда должен быть тот, кто управится с метлой, как следует. Вот почему в его круг входит так мало людей. Из них всех единственным человеком, который способен понять выбор вампира в той или иной ситуации, и бывало даже с первого раза, был Даррен. Вот, почему так важно спасти Бейла.
Морган округлил глаза.
- Не надо смотреть на меня так, словно я совершил одновременно все семь смертных грехов. Я делаю это не потому, что хочу, а потому, что так надо.
- Ты стер ей память?
- Частично. Я забрал только то, что ей не нужно помнить.
- И, как мне быть?
- Никак. Наблюдай, чтобы ее жизнь была такой же, как у любого другого среднестатистического американского подростка. Пускай учится, гуляет с друзьями, и не думает не о чем, связанном с демонами.
- Я же не могу ей в голову залезть! - возмутился Хейз. - Как я буду знать, о чем она думает?
- Все куда проще, чем ты думаешь, - ответил вампир, - тебе и не нужно будет лезть ей в голову. Сейчас, пока ее матери нет рядом, ты единственный взрослый человек, с которым она может поговорить. Просто, спроси ее, и она тебе ответит.
Задумчиво почесав затылок, Бобби хмыкнул.
- Ты все продумал, - удивленно пробормотал мужчина.
- Годы практики, - Морган небрежно дернул плечом.
- Что на счет Розалии?
Тут, вампир напрягся.
- Не уверен, что она еще жива. Почти месяц прошел. Ни следов, ни зацепок, ни намеков. Мне не за что хвататься. Именно поэтому я хочу, чтобы Сицилия держалась от всего этого, как можно дальше.
Бобби грустно улыбнулся. В его голове медленно прокручивались отрывки воспоминаний их коротких встреч с Розалией. Морган не стал прерывать душещипательную картинку, и дождался, пока Хейз переварит хотя бы основную часть информации.
- Ты слишком вжился в свою роль, - заметил вампир.
- Ты дьявол, Морган, - выдохнул мужчина. - Мне надоели твои игры.
- Позволь напомнить, что это ты приполз ко мне пятнадцать лет назад с просьбой спасти от неминуемой гибели. Все это время ты жил лишь благодаря мне. Так, будь добр, выполни тот небольшой объем работы, который я на тебя возлагаю. Или отправишься вслед за своей великой любовью. - Валентайн поднялся со своего места, и внимательно посмотрел на Бобби. - Надеюсь, мы друг друга поняли?
Хейз нервно рассмеялся.
- А, разве может быть иначе?
- Вот и славно.
Морган заложил руки в карманы, и не спеша направился к выходу. Бобби тщательно обдумывал слова, которые собирался бросить вампиру в спину, но так и не успел. Дверь захлопнулась прежде, чем он собрался с духом. Валентайну было достаточно того, что он успел прочесть в голове Хейза, и он был полностью согласен с тем, о чем думал мужчина. Все это, рано или поздно, вылезет вампиру боком. Но, прежде, он должен успеть выполнить свое обещание.
Глава двадцать восьмая.
Шум колес, раньше глухой, теперь слышался отчетливей, резиновые шины шуршали по гравию. Белый "ягуар" промелькнул между камнями высокой каменной арки, выдолбленной в скале, словно привидение из старых сказок, и едва слышно затормозил.
Морган не спешил выкарабкаться из автомобиля. Он по-прежнему обдумывал то, что собирался сделать. Как акулы, изредка выныривающие из толщи воды, его мысли кружили в голове вокруг имени его подруги, и, почему-то, вампир их совсем не слышал. Они отзывались в его сознании глухим стуком, от которого он так давно отвык. Казалось, что из всех мыслей, он видел только это имя, будто все остальные слова были написаны черным по-черному, а ее имя - белым. Перед глазами застыл образ полукровки. Она, безусловно, была красива.
Белокурая с бледной кожей и утонченными чертами лица. У нее были роскошные золотистые глаза, сверкающие, как кусочки янтаря, на безупречном лице. И стоило заглянуть в эти глаза, как что-то в их вопрошающей глубине заставляло томиться о неведомом. На душе было так гадко, и вампир не знал, как ему избавиться от этого чувства, как будто все рушилось, что бы он не делал, что бы не выбирал, ему казалось, что все становится только хуже.
Морган втянул губами воздух, пропитанный каким-то особенным соленым запахом, и задержал внимательный взгляд на спокойных водах океана, омывающих берег. Океан простилался вперед до самой линии горизонта, где сливался с небом своей синевой. Наконец, вампир открыл дверцу, и не спеша вылез из авто. Легкий ветерок потрепал его за светлые волосы. Повезло, что вода уже стала холодной, благодаря частым дождям и людей нигде не было.
Юноша закинул куртку на сидение машины и закрыл дверцу. Несколькими смелыми шагами, вампир сократил расстояние до воды, и замер, наблюдая, как невысокая волна обрушилась на гравий, и ползком потянулась к его ногам, почти коснувшись носков ботинок, и тут он услышал Ее.
Легкий бриз разносил Ее голос. Валентайн давным-давно научился слышать его, и понимать. Он не отшатнулся.
Морган стал вампиром в девятнадцать. Об этом никто, помимо Даррена, естественно, не знал, и о причинах раннего обращения также, в противном случае, все дороги в вампирском обществе стали бы для него закрытыми навеки. Все было просто. Отец рано покинул их дом, оставив жену и двух сыновей без присмотра, совершенно одних, перед неминуемо приближающимся будущим. Отца Морган помнил смутно. Только знал, из рассказов матери, что очень похож на него. Равенна, — вторая жена, и родная мать Майкла, — погибла во время родов, а самого Валентайна-младшего удалось чудом спасти. Это были не лучшие времена.
Тогда, Моргану было десять, и он был слишком глуп, чтобы понимать, почему его мать смотрит на него с таким раскаивающимся видом. По крайней мере, в первое время. Потом взгляд сменился презрением. И Морган к нему привык.
Агнес, — мать вампира и, по совместительству, мачеха Майкла, — была первой женой отца Моргана, родом из семьи просвещенных, которые гордо именовали себя «паладинами». Умная и потрясающая женщина, на многое открывшая Моргану глаза. Собственно, именно благодаря ей вампир стал тем, кем являлся сейчас.
Паладины издавна волочились вслед за чистокровными, прислуживая им и помогая во всем, в чем только можно было. Они проходили обучение в Цитадели Ночи, а после прикреплялись к какой-нибудь богатой семье чистокровных. Мужчины становились слугами, всюду следующими за хозяевами, а женщины — женами вампиров. Первым обещали бессмертие, а вторым неприкосновенность. Чаще всего, женщины-паладины принимали за честь подобную участь, а тем, кто были не согласны, приходилось мириться с неминуемым будущим.
Но, был и третий тип.
К сожалению, Морган не сразу понял, что его мать была как раз из тех, кто никак не принимал свою судьбу. Она только выглядела счастливой, любящей и понимающей. На самом деле, где-то внутри, она испытывала отвращение ко всему, что ее окружало, и в первую очередь — к Моргану.
Ему только-только исполнилось девятнадцать, когда он обнаружил тело своей матери на кухне. Холодное, бледное, с двумя глубокими порезами на руках - она покончила с собой. В предсмертной записке она заявила, что не хочет быть частью всего "этого", и тем более не хочет превращать своего сына в кровопийцу. Ни одного, ни второго.
Это был позор для него, для его младшего брата, и для всего будущего Валентайнов, как рода чистокровных вампиров. Они остались один на один в жестоком бале кошмарных тварей.
Он был слишком молод, чтобы понять, как поступить дальше. Он почувствовал себя преданным, чудовищем, стыдился произошедшего и того, что могло произойти в последствии этого, и даже подумать не мог, как сообщить об этот своему четырнадцатилетнему брату. В отчаянии, юноша привязал к своим ногам камень и бросился в Океан в надежде, что тело навеки затеряется в пучине.
Но, погружаясь в воду, Морган осознал глупость собственного поступка. Это не он повел себя гнусно, а его мать! Не ему следовало страдать, и тем более, не его брату, а ей! Юношу охватило раскаяние. Он вспомнил своего брата, и понимая, что оставляет того ни с чем, начал бороться с водами, и камнем, тянущим его на дно. Но, это мало чем помогло. Вода уже пробивалась сквозь сомкнутые уста, забивала дыхательные пути, и не оставляла возможности дышать. Он был всего лишь слабым человеком, отчаянно жалеющим, что оказался слабым и упустил возможность жить достойно, всем сердцем он пожелал остаться в живых. И Океан услышала его.
Дальше, все было, как в тумане. Морган запомнил только боль, которая сопровождала его во время метаморфозы, до того момента, пока его не прибило водами к берегу. Тогда, он сорвал с себя цепь, и поклялся, что больше никогда не допустит подобной ошибки. С этого момента началась его история, как чистокровного вампира.
Все родственники считали Моргана и Майкла мертвыми, так, как кто-то распустил слух о том, что все семейство Валентайнов сгорело в пожаре, который подстроил их блудный отец. При чем последний также стал жертвой ямы, которую копал своей семье. На самом деле, пожар действительно был, но кто его подстроил и зачем, до сих пор является для вампира загадкой. Поговаривали, что даже тела нашли.