Дом сиамских близняшек Симулии Дамнос и Ванделии Кандиру. Анизакид лежит на полу, на большом жёлтом матрасе, рукава и штанины у него закатаны до локтей и колен соответственно.
Анизакид. Девочки, вы где там?
Ванделия. Спустя пятиминуточку прибудем! Что-то ты давнёхонько не заходил. Мы с Симулией по тебе серьёзненько скучали. Да, Симулия?
Симулия. Какого чёрта происходит?
Появляются сестрички сиамские близняшки. Они соединены боками вдоль тела, имеют по две руки, две головы, и три ноги. Средняя нога гипертрофирована, видно - две в одну сплелись. Роста были они неимоверного, так что шутки про «триног», «Войну миров» были уместны.
Ванделия. Я приготовила растворчик. Будем улетать сейчас в другое измерение…
Симулия. Я тебя уже приветствовала сёдня?
Анизакид. Весьма.
Ванделия. О, не обращай внимания, у Симулии опять провальчики в памяти, участились, как ты нас покинул. Значит, я гляжу, завязать не удалось чуток? (склоняются обе над Анизакидом, Ванделия перетягивает ему левую руку жгутом, Симулия гладит его руками по голове и лицу)
Симулия. Ты изменился.
Ванделия (берёт с тарелки, стоящей на полу, шприц, полный розовой жидкостью). Четыре кубика ТОКСОПЛАЗМЫ- доза бога.
Анизакид. Чистая?
Ванделия. Как слёзы фанатиков. Как пот аналитиков.
Симулия. Без говна, чувак.
Анизакид. Вечер пошлых шуток открыт.
Ванделия вводит в организм Анизакида наркотик. Анизакид расслабляется. Ванделия колит себе в язык, передаёт Симулии. Та колит себе в глаз, задрав голову. Ванделия и Симулия танцуют под медленную музыку, целуются между собой.
Анизакид. Я был маленьким, ну как, лет 13. Мы на севере жили, в малонаселённом посёлке, куда добраться с большой земли можно было лишь на вертолёте. У нас был свой дом. Вечером, перед сном как-то смотрю в окно, а там на улице, ну неподалёку в лесу кто-то есть. Человек. И я понимаю, что он на меня смотрит. В округе ни души, штиль, звёзды светят. И вдруг вижу, замерцало всё зелёным, как во время залпов салюта. Испугался, смотрю на небо - там северное сияние. Тогда единственный раз в жизни видел.
Симулия. Без говна, мужик. Я тоже такое знаю. Ну.
Анизакид. А тот человек, смотрит только на меня, и я вижу у него какое-то странное лицо, ну как будто он и не человек совсем. Потом только, когда повзрослел, понял, что это был прибор ночного видения на нём одет. У меня тогда впервые такой страх был первобытный на каком-то животном уровне. Я был напуган по-настоящему. Не то, чтобы как фильма бояться. А как скорой конкретной смерти. Мамы не было в это время. Я к сестре сразу побежал, с ней спал. Как мерзкий трус. Всю жизнь об этом вспоминаю. А человека того больше никогда не видел. Прибор ночного видения. Изврат.
Ванделия. О май гатушки, ничего подобненького в жизни не вслушивала.
Симулия. А я, значит, в три часа ночи просыпаюсь - дерьмо: в руках ножницы портные, а я склоняюсь над нашим сростком, там у нас как раз желудок общий. Ну и я, значит, хотела отрезать Ванделию от себя (показывает на себе подробно). Напрочь. Прикидываешь?
Ванделия. Истина. Ты не представляешь хоть на чуточку, какое это проклятьеце - не иметь возможности остаться наедине с собой. Мы всегда завидовали двуногим. За их конечность, красоту и право на свободу в одиночестве.
Симулия. Я стыжусь даже тех, кого здесь нет!
Ванделия. У Симулии на этой почве бывают провальчики в памяти, в которых она вымещается из своего тела, и погружается в него кто-то другой. После очередного такого, я проснусь без желудочка.
Симулия. Я тоже сдохну. Неоперабельные мы. Видишь суслика? (Смеётся)
Анизакид. Вижу.
Симулия. А его нет! (закатывается хохотом)
Анизакид. А что у вас фамилии-то неодинаковые?
Ванделия. Симулия, меняла в общем.
Симулия. Слышь, Симулия Дамнос - так бащще.
Ванделия. Да как угодненько, душечка. Лишь бы ты нам желудочек не отрезала с потрахами ко всем чертям.
Анизакид. Ну да, это намного лучше, чем «Кандиру». А твоя, как музыка прям всем в уши и надолго (передаёт Шаману шприц).
Шаман (вкалывает себе ТОКСОПЛАЗМУ). Я сын матери. Из утробы матери выходят тела без. Души. Душа появляется только с именем, на стороне, где Солнце начинает. День. Сквозь ветер тундры, я смотрю из колыбельной - первое воспоминание. На небо. Чистое и яркое. И Солнце светит поверх глаз. И моего отца тень. И голова отца моего, как планета. Целая. Такой весь мир об меня. Потом небо разрезало два Мига. Самолёты на Восток летели. Вспять. Туда, где начиналось моё имя. Не сон был у меня, но первое моё. Воспоминание. Потом родителей больше не видел, имени так и. Не получил. Ищу душу внутри деревьев этих, да в оленях, да в медведях, да в волках. Много.
Анизакид. И давно ты хоку разговарваешь?
Ванделия. О, май гатушки! Это потрясающе. Очень касиво. А вот у меня первенькое воспоминаньице - как я в утробе. И будто бы сильненько пытаюсь не забыть чего-то себя заставляю, якобы информацию из прошлой жизни. Но забываю раз и навсегда вот так. Что делать? Помнить только то, что что-то я пыталась не забыть оттудочки однажды, хоть и помнить что-то было мне ничто, я же в утробье. Это очень странненько, однако.
Гость (получает шприц ТОКСОПЛАЗМЫ, вкалывает себе в полость рта, куда обычно зубной наркоз определяют). Ваш покорный в шахматы играл однажды. Решающая партия соревнований на кмс. Мне поддаётся знаменитый финалист и улыбается в глаза зловеще. У него ни разу не было проигрыша, гений - так его и называли в большенстве обществ. Ловушка, очевидно, ждала за углом. Там, на чёрно-белом поле я представлял себя расстроенным в мозгу от проигрыша соревнования. И тут появляются омонцы в масках обезличья - монстры правоохранительных структур. Забирают его за убийство всей своей семьи, как я выяснил позднее. А он так и смотрел на меня, когда уводили его. И ведь я знал, что выиграет он с лёгкостью. А гений расстрелял своих двух дочек, убил мать, жену и пошёл на соревнования по шахматам. Играя в игры, эффективней знать как можно больше о соперниках. До сих пор думаю, что за ловушка у него меня там поджидала. Я никогда об этом не узнаю, как он намерен был обойти мои фигуры. Медленно и бескорыстно меня сводил кто-то с ума на расстоянии. Эта недосказанность однажды, породила ветви распускающихся всюду мыслей, и вечно спотыкался я об них. Глаза сумасшедшего.
Симулия. Какого чёрта происходит?
Анизакид. Единственное положительное, чему я научился у наркотиков, это то, что в каждой мелочи есть интерес и много способов радоваться ими.
Ванделия. Какое счастьеце, что ты не завязал.
Кошмар второй.
Тёмное помещение - детcкая комната. Анизакид качает коляску, появляются все: близняшки, Лейшман, Клостридия, Филярия, Мама, Гость, Шаман бьёт в бубен. Вольбахии нет. Все поздравляют Анизакида с потомством, хлопают в ладоши. Появляется человек со странным лицом, на нём прибор ночного видения. Все расступаются. Он говорит голосом как со старой записи.
Червь (Анизакиду). Это происходит со всеми, кто переходит в следующую стадию. (Наклоняется) Не вздумай кому-нибудь об этом рассказать (уходит).
Вольбахия. Вы правы об этом, да. Я и сама в детстве обожала гулять по тому лесу.
Анизакид достаёт из коляски живой комочек, завёрнутый в одеяла. Он разворачивает одеяла, вместо младенца - та самая кукла без глаз. Анизакид берёт молоток и гвозди, прибивает ими куклу к стене, распинает крестом. Все тем временем танцуют, как в ускоренной перемотке назад под странные звуки, отдалённо напоминающие музыку, отдалённо напоминающую цирковой оркестр.
Дорога.
На следующий день Шаман и Анизакид двигаются по редкому лесу. Анизакид медленно ковыляет, прихрамывая.
Шаман. Хэбидя Хо Ерв - Бог священной берёзы каждые две тысячи лет вырывает из земли. Берёзу. Происходит вселенский потоп, гибнут все захлёбываясь. Скоро он придёт ещё. Души переродятся с новыми людьми из глины.
Анизакид. Ну вот, а Лейшман мне ультиматум ставит. Мол, за пару дней не подготовлю проект развития компании, вообще уволит, поди никто не дал ему тогда, вот он и лопнул в массы.
Лейшман. Деньги впереди должны быть, а уж всё оставленное сзади (трясёт банкнотами и исчезает).
Анизакид. У Плазмодия нашли паразитов опасных, а заодно и СПИД. Но он выживет. Какое-то время. Филярию я тогда на хер послал.
Появляется Филярия.
Анизакид (Филярии). Что? Что ты привязалась ко мне? Ходишь за мной, в рот мне заглядываешь. Чо за изврат?
Филярия. Да я так… Ну мы же… Я думала…
Анизакид. Что ты думала? А знаешь чо, у меня СПИД, понятно? Так что скажи ещё мне большое плацебо, за безопасный вечер.
Филярия. Зачем ты так? (в расстройстве исчезает)
Шаман. Мы всё поймём, когда случится. Так. Верховный Нум принесёт небесную землю. И покажет нам.
Анизакид. К гадалке ходил, по поводу куклы. Сказал, кошмары мучают. Жизнь разошлась по шву. Она мне говорила, вернуть надо. А я говорю, неудобно как-то возвращать уже. Я с Лейшманом разосрался, на охоту не скоро вместе поедем, а у меня тех денег хватит, конечно, вертолётов заказать до туда, но я, признаться, не хотел тратиться. А про куклу гадалка говорит, подари кому-нибудь и коробку тянет подарочную, суй, говорит, завязывай и не открывай, дари. Кому она достанется, тому проклятье и передастся, а с тебя отойдёт.
Шаман. А мы стягиваем демонов своих и зло, всё заточаем в куклу и ведём к ледяному озеру, да в. Леса. У куклы надо вырвать все глаза, все два, чтоб демоны обратно не смогли. Вернуться. Душа, во мне зажжётся. Скоро.
Анизакид. Побежал сразу к близняшкам. Подарок им дарить. Может, и впрямь пройдёт всё, а. Но не успел. Дверь открыта. Я захожу, свет в ванной, я туда. Там в луже крови плавает Ванделия без желудка и с ободранной ногой, не может перелезть через труп сестры, которая рядом всю жизнь была.
Появляется Ванделия вся в крови, протягивает руки.
Ванделия. Помоги мне. Ну же, помоги мне, эта сука, эта сука… отрезала таки… не верю… Мы всегда завидовали двуногим. За их конечность, красоту и право на свободу в одиночестве искать. Я стыжусь даже тех, кого здесь нет! (исчезает)
Анизакид. Потом к Клостридии пошёл. Думал, ей подарю. Застукал её, она собирает вещи, уезжает в Новую Зеландию. Говорит, никогда её так не унижали, а мы отбросы общества все.
Клостридия. Никогда меня так не унижали. А вы отбросы общества. Все!
Анизакид. Отказалась от подарка, сказала, что теперь никаких сюрпризов не любит. Отдала мне напоследок законченную работу Плазмодия, по развитию компании. Она желает мужу только зла теперь.
Клостридия. Чтоб он сдох! Да чтоб вы все тут попередохли, насекомые…
Анизакид. Я хотел ему куклу подарить, был когда-то день, когда он решил, что мы друзья. Подумалось, можно постараться на этом поиграть.
Появляется Плазмодий.
Пазмодий. Ты что? Что ты хочешь? Мне подарок подарить? Я тебя ненавидел годами, с того момента, как ты только у нас в офисе стал работать, как в тебя влюбились все сразу, как обаяние твоё распространялось повсюду. Я и себя стал ещё ненавидеть, за то, что ненавижу такого как ты, ведь по сути, что такого, если нравишься девушкам. Я знал про вас с Клостридией. Что, думаешь, я такой прямо тюфяк и не соображаю ни во что? А недавно узнаю - спид у меня. Видимо, шприцы надо было менять почаще мне в притонах. За твои насмешки и издёвки, за высокомерие и моё унижение. Это я Клостридию заразил, зная, что вы с ней без защиты любите. Да, ты думал, вас не слышно, как вы в переговорных, в туалетах трахаетесь, как обезьяны на дереве? Сто тысяч лет, ага! Ничего не изменилось. Вот и хана вам, подыхайте, выродки (улыбается). Я вас с собой заберу. Ты бы видел свою рожу, Хоспади. За этот взгляд и умереть не жалко! Ненавижу! (смеётся, исчезает).
Анизакид (Плазмодию). Надо же, какая чрезвычайная умность. (Шаману) А я ещё смотрел ему в глаза, когда мне позвонила Вольбахия и сказала:
Вольбахия. Мама.
Анизакид. А я ей: как?
Вольбахия. Ничего не понимаю, просто упала вдруг.
Мама. Я из-за тебя, сына, банки перепутала. Ты же такой умный: совершенное оружие оставлять на кухне перед мамой слепой.
Анизакид. Ты не слепая.
Мама. Яйца курицу не учат. Это всё из-за тебя. Мне теперь червей кормить собой.
Анизакид. Мама, я же не хотел этого…
Вольбахия. Ты сраный извращенец! Вот ты кто! Противогазы! Латекс! Надо же придумал он. Гореть тебе в аду! Рядом с теми, кто на край тарелки кетчуп льют! И котлы там под них будут с кетчупом с краю!
Мама. Это всё из-за тебя.
Пауза.
Шаман. Почти дошли.
Анизакид. А прежде, чем отправиться сюда, вот что произошло.
Красные самолётики.
Офис, кабинет Лейшмана. Он и Анизакид сидят напротив друг друга.
Анизакид. Ты помнишь куклу, которую я забрал из того леса?
Лейшман. Какую куклу? Ты что с ума сошёл? Мы на охоте были, наркоман. Не было там никаких кукол и ничего такого!
Анизакид. Была, она без глаз… и я её забрал.
Лейшман. Не было такого! В последний раз мы кабанчика всего-то уложили и сразу обратно поехали. Ты бредишь, не накаляй меня!
Анизакид. Это должно быть, какое-то проклятье…
Лейшман. Хватит! Мне эти танцы с бубнами на хер не нужны! Твои труды печатные, просто дерьмо (кидает на стол работу Плазмодия). Ты ни черта не смыслишь в управлении. Супер убогая версия развития компании!
За дверью слышны выстрелы очередями, крики людей. Лейшман и Анизакид смотрят на дверь, она распахивается, на пороге стоит Филярия вся в крови, в руках у неё АК-47. Она в лёгком летнем платье и босиком. Тишина. Она легко стреляет в Лейшмана, тот падает на пол без нижней челюсти и дёргается, глаза его шевелятся, в них мы ещё можем уловить понимание происходящего. Филярия села на его место и положила автомат на стол.
Филярия. Мы будем вместе во втором мире. Сначала ты пойдёшь, а я сразу за тобой.
Анизакид. Давай, сначала ты. По старшинству. Ты же меня старше? Ну вот, как пришли на эту землю, так и уходим. В том же порядке.
Филярия (смеётся). Как ты смешно думаешь, что издеваешься надо мной.
Филярия засовывает два пальца в рот. Её вырывает на стол миллионным потоком красных самолётиков.
Анизакид. Сколько их тут? Точная цифра где-то есть? Знаешь «Теорию о неуместных мыслях»?
Филярия (плачет). Как это неуместно, всё же…
Анизакид. Понимаю. В этом-то всё и дело.
Филярия (вытирает слёзы рукой). Да ладно, издевайся. Есть кое-что и пострашнее смерти. Совесть, например. А она у тебя всё же есть, я знаю. Где-то там, слишком глубоко, но есть. Ты не идеальный человек, но совестью в какой-то степени обладать умеешь. Извращённый вид романтики. Живи с этим. Зелёного света и хорошего дня! (стреляет себе в голову через нижнюю челюсть, красный спрей наполняет пространство, появляется чёрное пятно на потолке, тело падает вниз, как мешок картошки).
13 Обряд + кошмар третий.
Шаман стучит в бубен, камлает. Даёт выпить чашку Анизакиду, тот выпивает. Звуки Шамана слышно на большом расстоянии во все стороны. Вокруг Анизакида крутятся все его демоны. Они по очереди что-то шепчут ему на ухо, кружатся в танце и исчезают. Дорогой ресторан. Анизакид в праздничном костюме сидит за столом. С вилкой и ножом в руках. Напротив него Вольбахия. Подходит Гость.
Гость. Чем ещё могу для вас отличиться?
Анизакид. Мы долго будем второе ждать?
Гость. Оно уже готово, я вмиг снесу (убегает).
Приходит Гость. Приносит блюда, изящно ставит возле каждого его тарелку.
Что ж, детки на завтрак, сучки на ужин. Как пелось у кого-то на бумаге.
Анизакид (смотрит на тарелку). Стой. Что это за?
Гость. Это стейки средней прожарки из вашего ребёнка с соусом из ТОКСОПЛАЗМЫ. С кровью.
Шаман (за соседним столиком). Кровь - пища Богов.
Вольбахия кричит. Звука её крика не слышно вовсе. Только видно характерно открывающийся рот. В ресторане играет вживую песня «Свободная птица» группы Лайнард Скайнард, которые как в семидесятых выглядят.
Гость. За счёт заведения. Господин Лейшман оплатит. Это его ресторан, успешен он во всём пожизненно.
Анизакид. Кто это готовил? (хватает его за руку)
Гость. Вольбахия и Клостридия.
Анизакид. Я хочу уйти.
Гость. Обо что вы, что вы? Увы, всё уже проплачено. Вы ешьте, ешьте. Это вкусно. Здесь это фирменное блюдо. Все сюда приходят пожирать своих детей.
Люди вокруг за соседними столиками поворачивают безликие головы одновременно к Анизакиду. Среди них можно различить Лейшмана и Плазмодия. А Филярия стоит за стойкой бара, трёт чистый стакан полотенцем, не обращая мысли на оставленные в бокале микро волоски. Даже Мама тут.
Симулия. Какого чёрта?
Гость. Не было никакой никогда куклы. Вы просто сошли с ума. Это всё паразиты. Безумие - это симптом. Когда признаетесь себе в этом, всё кончится. Признайтесь, будьте мужиком.
Мама. А что, нормально, я тебя тут тоже ела (протягивает, ставит на стол коробку подарочную).
Гость (Анизакиду). Откройте её.
Анизакид. Нет, пока всё так. Я могу точно и не знать.
Гость. Уже неважно сумасшедший или нет, вам нужно идти. Думаете, пока коробка не открыта, невозможно узнать точно привиделось ли всё это вам от симптомов паразита? (смеётся) Что-то вроде «куклы Шредингера», верно? Пока не открыто, - кукла и есть и нет в существовании, вы одновременно и сумасшедший, и мёртвый, и под кайфом вам всё это приснилось! Считаете себя мудрейшим?
Анизакид. Нет, нельзя открывать, подарить надо.
Вольбахия (с набитым ртом). Ты будешь доедать?
Душа.
Хвойный лес в снегу. Анизакид и Шаман останавливаются.
Шаман. Мы подошли.
Анизакид. Ты что мне дал? Извраааат. Я не туда трипую…
Шаман. Корми свою. Голову.
Всё замерцало зеленоватым отблеском. Шаман смотрит на северное сияние. Анизакид смотрит на свой дом из детства, который стоит в нескольких метрах от него. Появляется волк, он смотрит на Анизакида. У всех на лицах, на мордах, отражается в глазах зеленоватый блик, как от костра.
Шаман. Хэбидя Хо Ерв уже вырвал свою семиствольную берёзу. Он вымоет землю от болезней. Таймер скоро обнулится. Все люди старые потонут и новые будут из глины. Сделаны. Ты видишь небесную землю? (показывает на северное сияние)
Пауза.
Анизакид. Я вижу всё.
Шаман. Я вижу своё имя. Успел я разузнать перед большим. Потопом. Теперь горит во мне. Душа (стучит в бубен, радуется).
Анизакид. И всё это происходит прямо сейчас. Прямо сейчас. Именно в то время, когда должны идти самые лучшие моменты в моей жизни. Почему всё так? Почему всё так, как есть?
Пауза.
Господи, как же тут холодно. И сколько градусов ниже нуля для интереса? А я ведь тут родился. Неуместно…
Шаман. Хочешь знать моё. Имя?
Анизакид. Нет.
Анизакид достаёт коробку, открывает её, оттуда пробиваются лучи зелёного света. Анизакид вынимат из подарочной коробки прибор ночного видения, надевает его себе на голову. Смотрит прямо в окно своего дома из детства.
Гость. Видишь суслика?
Анизакид. Вижу.
Гость. А его нет.
Пауза.
Анизакид. Зелёного света всем и хорошего дня.
Волк зевает пастью, как обычная дворовая собака и лениво уходит прочь.
Конец.
Дымшаков Роман