Первое знакомство С[эма] с боевыми искусствами состоялось в возрасте семи лет. Его и старшего брата Олега отец отдал в секцию бокса. Сам родитель в молодости был задирой, чемпионом мореходки по боксу, штанге, плаванию. Это была попытка (неудачная) привить сыновьям хотя бы часть своего бойцовского характера. Сначала С. не хотели брать из-за малого возраста. Но папа всегда умел уламывать людей, и тренер согласился. Реакция обоих братьев была более чем негативной. Сэм очень испугался огромного тяжелого мяча-тыквы, который кидали друг другу ребята. Ему казалось, что мяч его раздавит. Тренер был хмур и симпатии не вызывал. Навсегда запомнился Сэму этот советский спортзальный мрачный запах, который потом 20 лет отталкивал его от спорта. В общем, братья продержались две тренировки. Потом взмолились маме и были помилованы. Позже, в 11 лет будущий музыкант несколько месяцев ходил на волейбол (тоже желание отца, боготворившего эту игру). В тот же год (1984), он заболевает - почки. Эра больниц и никакого спорта, кроме лечебной физкультуры. Как уже упоминалось, Сэм много болел в детстве.
Last Farewell
…После этого я довольно долгое время не видел его и не слышал о нём. Ходили неясные слухи, что Сэм порывается бросить клубы, бывшие, правда, единственным источником его доходов. Но вот однажды со мной совершенно неожиданно произошли два со-Бытия, связанные с Сэмом: 1) я случайно убедился в виртуальном существовании БФ, узнав о возможности скачать в net’е две новые сэмовы песни; 2) встретил самого Сэма в метро ›
› Он был очень хмурым и очень потерянным. Как больной, жаловался на свою жизнь, говорил что-то о загнивании клубов, брутальности шу-бизнеса и невозможности попасть даже в такой его вариант и почему-то о боевых искусствах. Скоро из разговора я понял, что то время, что мы не виделись, Сэмушка вновь потратил на какие-то новые хождения по мукам и продюсерам. Я смекнул, что ему вновь не везло. То ли продюсеры снова попались тугие на ухо, то ли Сэм совался (как всегда, впрочем) не вовремя – эффект опять был в лучшем случае нулевой. И это была уже клиника. На него страшно было смотреть. За те 10 минут, что мы ехали вместе, пока он не сошел на Минской, я успел подумать, что, видимо, вижу Сэма в последний раз. Ведь то, что случится с ним дальше, уже не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моей книге. Очередной «лишний человек» не нужен ни автору, ни литературе – их и так было много в ней за последние два века. Но вдруг я увидел, что направление, к которому принадлежал «новый лишний» Сэм, было не просто какой то субкультурой, а явлением общественной жизни. Без этого явления не было бы ни Великой российской музыки конца XX- начала XXI (Земфира, Найк Борзов, Маша и Медведи, Сплин, Сегодня Ночью) с её «массовым» Максидромом, ни брит-попа в Британии. Я осознал это, когда случайно довелось мне пообщаться и посейшенить с парнями одной из вышеназванных русс-групп. Они играли те же песни, имели те же ужимки, вели себя на сцене так же, как и незабвенный Сэм. Только акцент был питерский.
Не продЬюсеры виноваты в том, что не было места ни The Mellons, ни БФ в их (продЬюсеров) среде. Просто Сэм действительно был лишним. Он сам, своими руками, создал дивный, но не существующий в реальности (даже, и особенно, в Англии) мир. Мир, который снится персонажу его песен Сержанту Меллону (одна из ипостасей самого Сэма) и который кончится, когда он проснётся. “It’s only Sgt. Mellon’s Dream!”. Так не будем же его будить!
Good Night, Sgt. Mellon!
Спокойной ночи, Сэм!
Эпилог
Два Человека с Битловскими Мозгами
Я то думал, что последними словами моей книги будут «Спокойной ночи, Сэм!», когда вдруг получил по эл.почте странную посылку: один звуковой mp3. и три текстовых файла, в одном из которых я узнал ранее издававшийся в николаевском полу-самиздате рассказ Сэма.
Нажав на mp3. файл, я увидел:
знакомую заставку Winamp’a;
услышал:
Голос Сэма
Меня зовут не Сэм. Вчера, 20 октября 2009 года ушел в мир иной мой единственный друг, которого автор этого «произведения» называет почему-то Человеком с Битловскими Мозгами. Сэм вообще не имя, а аббревиатура - S.M. (эС эМ – Save Me). И он действительно спасал меня все те годы, что мы были знакомы. Впервые мы случайно встретились где-то в 1988, а оценить его в полной мере я смог лишь к 1989. Повторяю, я не Сэм и не тот, кого называют Человеком с Битловскими Мозгами. Мы две отдельные личности и очень разные по сути. Вот что я знаю о себе и о нем
Я:
родился в 1973 году в г. Херсоне Украинской ССР. С самого рождения жил в спальном районе города, названном в честь города-побратима в Народной Республике Болгарии – г. Шумена. Ходил в детский сад, где твои случайно оброненные очки («очкарик, очкарик!») сразу давятся в стеклянную кашу. Посещал С.Ш. (№55), почти ненавидя её, хотя учился хорошо (из страха), борясь с приступами тошноты на пеонерско-комсомолистских сборах, получая ни за что от банд уркаганов, прижившихся в «милостивой» советской школе. Любил только книги и маму. Потом поступил в технический вуз в г. Николаеве (НКИ), учился неплохо, хотя закончил с трудом, т.к. к технике призвания не имел. Собственно, я ни к чему призвания не имел. Вернулся в Херсон, стал работать в КБ при судостроительном заводе (ЦКБ). Чудом женился (хотя и по любви – повезло!). В этом сказалось его влияние, благодаря которому на первом курсе института я научился играть на гитаре (правда, не более). Именно на пение битловских (и других) песен купилась моя будущая супруга. Вскоре родился наш первенец (в 1996), а потом и другинец (1999). Из ЦКБ меня и всех ушли без содержания в 1997, и пришлось вспомнить своё умение петь и играть. Стал «выступать» в подземных переходах. «Боролся за существование» с торгашами и нанятыми ими урками до 2001 года, после чего эмигрировал с семьёй в Киев, где появилась возможность, играя «родимых» Битлов, зарабатывать деньги в клубах. Сколотил команду и продержался до 2009, после чего инфляция валюты и девальвация духа уже не позволяли жить на средства, получаемые от выступлений. Потом занимался чем-то до самой своей смерти в 20... году.
Он:
с 1988 слушал битлов и начал крутиться в околобитловских кругах, нашел там много друзей и единомышленников. Как и я, жил с 1990 года в Николаеве. В 1991 создал свой первый состав из трёх человек, потом нашёл барабанщика и с 1992 года уже не сходил с уст тусовочной молвы. С того же 1992 начал писать песни. И сразу великие. На его «родном» английском языке. Выступал перед публикой, записывал альбомы:
1. The Mellons. Night ’ 1994 (Mark I – первый состав)
2. The Mellons II’ 1995 (Mark I+)
3. Gloria/Blind Grasshopper’s Fly/Allergy/A Song Of The Road’ 1996 (сингл или миньон на сборнике альтернативной музыки “Screaming Noise”) (between Mark I+ and Mark II)
4. A Song Of The Road’ 1997 (Mark II-)
5. Street Musician’ 1998 (Mark II)
6. Hello! Little Child/Laluna/Grow Old Without Me’ 1998 (сингл)
7. Рядом с Тобой/ Hello!’ 1999 (сингл)
8. Амбрелла/Ґенерація’ 2003 (сингл) (BF)
В 1999 году выступил со своей группой на центральном телевидении. И потом (в 2002, 2004) крутился там же.
Да и с чего вы взяли, что мы одно лицо? Я всегда одевался более чем скромно, старался выглядеть серо, незаметно. Он одевался во все оттенки красного, синего и голубого, что особенно шло к его глазам. Меня вообще трудно поднять с дивана, а заставить начать делать что-то новое – практически невозможно. Его всегда влекло всё новое и творческое, он любил начинать свежие проекты (но и доводить их до конца - правда, не всегда).
Я пытался, подражая ему, писать песни, хотя и на русском, но первые же мои опыты были раскритикованы соседом по комнате в общаге, Женькой (Джоном), назвавшем их «шлягерами». Обиднее для меня ничего не могло быть, и я бросил это занятие. На момент ухода у него было около 150-ти только своих собственных песен. «Совместные» же произведения, когда он дописывал (а, по сути, переписывал) слабенькие гармонии своих музыкантов (Ру, Пит, Майк), в счёт никогда не брались (их тоже было штук 10 - 15). Кроме этого, он писал музыкальную рекламу на радио, качество собственно музыки которой поражало всех редакторов и многих слушателей. Писал рассказы и статьи по истории и этнологии (их печатали). Он был всегда юн (где-то года на 24), девушки влюблялись в его голос и взгляд, в его «безумно-сексуальное» поведение на сцене, в его песни, смотрели на него горящими глазами, говорящими о готовности на всё. Я женат уже около 15 лет и вполне выгляжу на свои 37, у меня довольно заметно наметившееся брюшко, мешки под глазами, дряблые мышцы, я нигде (официально) не работаю, и со своей любимой спутницей жизни я «встречаюсь» где-то раз в неделю, в воскресенье. Да и какие тут могут быть горящие глаза – это после недели то ежедневной борьбы за существование? Он никогда не заботился о деньгах, его ищут или уже нашли миллимоны таллеров, ведь его песни меньше не стоят. Я же хватаюсь за любую халтуру, чтобы прокормить растущих не по дням детей. Он любил свой город, находя в нем черты Ливерпуля (тоже портовый город, рядом «Гамбург» - Николаев). Я почти ненавидел Херсон - за его серость, неудачливость и сплошные испытания, которые моя судьба преподнесла мне в течение 28 лет моей жизни в нём. Пока я учился, а он выступал, разница между нами еще не была такой кричащей – битловское равенство давало одинаковые условия каждому. Но талант его рос, и он уходил всё дальше. Последней моей попыткой как-то уровнять наши шансы стала моя работа в клубакáх. Он тоже выступал там, правда, очень не часто и исключительно со своей программой. Мы виделись, и он не переставал будить во мне какое-то почти утраченное чувство творческой свежести, хотя все его и мои знакомые уже не вызывали давно таких эмоций ни у меня, ни у себя самих. Он явно продолжал к чему-то готовиться, имел чёткие цели и планы, как – будто рядом не «умерло» с десяток знакомых команд и деятелей.
На днях я почувствовал необходимость объясниться с ним и позвонил ему на мобильный. Вчера, 20 октября 2009 года, разговор состоялся. Я налил нам по чашке сладкого (3 ложки сахара) кофе с молоком. Соорудил по бутерброду с маслом и сыром (это единственное, в чём мы сходимся). Я сказал: Сэм, прости, I Surrender, тебе меня не спасти. Adios, amigo! Тебе наверх, а мне, Серому, здесь. Тебя ждет твой Cloudland, твой Небесный Лондон. Да, у гитары действительно крылья, но ей меня не поднять, балласт велик. Без тебя, Человека с Битловскими Мозгами, я просто чел, и никакого века у меня не будет. Дотяну как - нибудь до 76 – 8…, а там. Не знаю. Ведь это я - автор этой книги, меня зовут (см. обложку), и ты сам просил меня написать о нас, двух Человеках с Beatloвскими Мозгами! А?...
…Он смолчал. Единственный Настоящий Человек с Битловскими Мозгами. Дух моей почившей юности. Всегда уже бывший Тем, Кем Мне Никогда Не Стать. Он всегда молчит, не его дело говорить. Вылетел, должно быть, в форточку. Я отпустил его. И я не Мартин Иден. Я буду жить.
Конец
Приложение №1