Познание, или познавательная способность {буддхи),- это обнаружение объектов. Подобно тому как лампа освещает, делает видимыми физические вещи,- познание обнаруживает объекты, находящиеся перед ним. Познание бывает достоверным (восприятие, вывод, сравнение и свидетельство) и недостоверным (память, сомнение, ошибка и гипотетический аргумент). Истинное, достоверное познание есть определенное, правдивое, то есть безошибочное представление объекта. Мое зрительное восприятие стоящего передо мной стола есть истинное знание, потому что в этом случае стол представляется мне именно таким, каков он есть в действительности, и я уверен в истинности моего познания.
Память же не является достоверным источником познания, потому что вспоминаемый объект, поскольку он взят из прошлого, непосредственно не присутствует в ней, а только представляется или вспоминается умом а. Сомнительное знание не может считаться достоверным, потому что это неопределенное познание. Ошибка- действительно несомненное знание, и к тому же мы можем ее представить, но она не истинна по отношению к природе своего объекта. Иногда в сумерках мы принимаем веревку за змею, и в тот момент мы не сомневаемся в реальности того, что видим. Тем не менее данное восприятие ошибочно, потому что оно не дает истинного знания объекта. Условие (тарка) не может считаться достоверным познанием, поскольку оно не дает нам знания объектов. Тарка представляет следующий тип доказаюльства. Смотря в окно своей комнаты, вы замечаете клубы дыма, подымающегося из отдаленного дома, и говорите, что дом горит. Ваш друг возражает вам и утверждает, что там нет огня. Тогда вы говорите: если в доме нет огня, то там не может быть и дыма. Этот аргумент, начинающийся с 'если' и раскрывающий абсурдность позиций вашего друга, а тем самым косвенно оправдывающий вашу собственную позицию, и есть тарка. Это не есть прама, то есть не является достоверным познанием, потому что подобного рода рассуждение не приводит к познанию огня, а лишь подтверждает ваш предыдущий вывод о наличии огня из факта наблюдения дыма. То, что огонь есть, вы узнали посредством умозаключения. А утверждение, что если нет огня, то не может быть и дыма, не означает познания огня как реального факта ни посредством восприятия, ни с помощью логического вывода.
|
|
Далее встает вопрос: чем истинное познание отличается отложного? Познание истинно тогда, когда оно соответствует природе своего объекта; в противном же случае оно ложно. Ваше знание о розе, как о предмете, имеющем красный цвет, истинно в том случае, если роза действительно красная, как это вы справедливо и утверждали. И наоборот, восприятие Солнца, как вращающегося вокруг Земли, неверно, поскольку в действительности вращается Земля, а не Солнце, или одно действие ошибочно приписывается другому. Но затем могут спросить: как вы узнаете, что первое познание истинно, а второе - ложно? Точнее: как установить истинность или ложность познания?
Наяйики (а также вайшешики, джай-нисты и буддисты) объясняют это следующим образом. Предположим, вы хотите положить немного больше сахара в чай. Выберете чайнуюлож-ку сахару из находящейся перед вами сахарницы и опускаете его в чай. Теперь чай на вкус слаще, чем раньше, и вы знаете, что ваше прежнее восприятие сахара было правильным. Иногда, впрочем, бывает, что в поисках сахара вы находите некоторое белое порошкообразное вещество и пробуете его, думая, что это сахар. Но, к своему крайнему изумлению и огорчению, вы находите, что это не сахар, а соль. Отсюда вы видите, что истинность или ложность познания определяется соответствием или несоответствием познанного фактам.
|
|
С другой стороны, критерием истинности или ложности познания является успешное или безуспешное достижение нами поставленной перед собой цели. Истинное познание позволяет с успехом достигнуть эту цель, тогда как ложное приводит к неудачам и разочарованию.
Восприятие
В западной логике проблема восприятия как источника познания не была исследована надлежащим образом. Причиной этого, вероятно, послужило следующее. Мы обычно считаем, что восприятие должно быть истинным. Как правило, никто не оспаривает истинности того, что воспринимается чувствами. Таким образом, считается, что нет необходимости подвергать проверке достоверность восприятия или определять условия восприятия как источника достоверного познания. В этом отношении индийские мыслители являются более критиками, чем догматиками, и подвергают восприятие почти такому же всестороннему исследованию, как западные логики - умозаключение.
а) Определение восприятия
В логике восприятие должно рассматриваться как форма истинного познания. В этом смысле некоторые наяйики определяют восприятие как познание, порождаемое контактом чувств с объек тами и являющееся истинным и безошибочным. Восприятие стоящего передо мной стола определяется контактом моих глаз со столом, и тем самым я устанавливаю, что данный объект есть стол. Восприятие отдаленной фигуры человека или столба вызывает сомнение, неопределенное знание и, следовательно, не является истинным.
|
|
Воображаемое восприятие змеи вместо куска веревки определенно, но ложно и, следовательно, не является достоверным восприятием.
Обычно мы определяем восприятие как знание, получаемое посредством возбуждения наших органов чувств воспринимаемым объектом. Это определение принято многими как индийскими, так и западными системами философии.
Однако мыслители ньяйи, веданты и некоторых других индийских философских школ отвергают такое определение восприятия на том основании, что оно может иметь место и без контакта чувства с объектом. Мы говорим, что бог воспринимает все вещи, но ведь он не имеет никаких чувств. Когда же я вижу змею вместо веревки, то в действительности нет никакой змеи, которая бы воздействовала на мои глаза. Психические состояния, как, например, приятные и неприятные переживания, осознаются (или воспринимаются) нами непосредственно, без помощи каких-либо органов чувств. Все это показывает, что контакт между чувством и объектом не является общеобязательным и поэтому не имеет для восприятий решающего значения. Действительно, общеобязательным для всех восприятий является чувство непосредственности, немедленности даваемого ими познания. Мы говорим, что воспринимаем объект в том случае, когда мы познаем его непосредственно, без помощи предыдущего опыта или какого-либо процесса мышления. Если в полдень вы посмотрите вверх, то увидите солнце непосредственно, без помощи умозаключения или рассуждения. В этом случае нет ни необходимости, ни времени, чтооы вы могли подумать или порассуждать до того, как солнце будет воспринято. Поэтому некоторые индийские логики предлагают определять восприятие как непосредственное познание, хотя они и признают, что восприятие почти во всех случаях обусловлено контактом чувства с объектом.
б) Классификация восприятий
Имеются различные принципы классификации восприятий Во-первых, их можно разделить на обычные (лаукика) и необычные (алаукика) восприятия. Это различие проводится в зависимости от способа соприкосновения чувств с их объектами. Восприятие называется лаукика тогда, когда имеется обычный контакт чувства с объектом В восприятии алаукика, однако, объект таков, что он предстает перед чувством не обычно, но через особого посредника Обычное восприятие бывает двух видов - внешнее (бахья) и внутреннее (манаса). Первое относится к внешним чувствам зрения, слуха, осязания, вкуса и обоняния Внутреннее же возникает благодаря контакту ума с психическими состояниями и процессами. Таким образом, имеется шесть видов обычных восприятий: зрительные. слуховые, осязательные, вкусовые, обонятельные и внутренние, или умственные, восприятия. Сверхчувственные восприятия бывают трех видов: саманья-лакшана, джняна-лакшана и йогаджа.
Согласно учению наяйиков (а также систем вайшешики, мимансы и джайнизма), имеется шесть органов познания. Из них пять органов внешних и один - внутренний. К внешним чувствам относятся: органы обоняния, вкуса, зрения, осязания и слуха. Они воспринимают соответственно физические качества запаха, вкуса, цвета и т. д. По своей природе внешние чувства являются физическими, и каждое из них образуется теми же элементами, качества которых им воспринимаются Это подтверждается и тем, что во многих случаях мы пользуемся одним и тем же словом как для органа чувств, так и для воспринимаемого им физического качества. Это, вероятно, основано на том принципе, что только подобное может воспринимать подобное. Манас есть внутренний орган, который воспринимает такие состояния души, как желание, отвращение, стремление (волевой акт), удовольствие, боль и познание. Манас не состоит из материальных элементов (бхут), как внешние чувства Он не сводится также к познанию какого-либо отдельного класса вещей или качеств, но действует как центральный координирующий орган всякого познания. Философы вайшешики, санкхьи, мимансы и др. разделяют это определение наяйиками ума-манаса как 'внутреннего чувства'. Однако некоторые ведантисты критикуют и отвергают такое понимание ума.
в) Сверхчувственное восприятие
Сверхчувственное восприятие бывает трех видов. Первый вид называется саманья-лакшана- о, восприятие классов. Когда мы говорим: 'Все люди смертны',- мы знаем, что качество смертности истинно по отношению ко всем людям. Это означает, что качество смертности истинно не только по отношению к тому или иному человеку или ко всем умершим людям, но вообще присуще всем людям прошлого, настоящего и будущего. Иными словами, это означает, что смертность присуща всему классу людей. Но возникает вопрос: как же мы узнаем обо всем классе людей? Мы не можем узнать этого посредством обычно! о восприятия, поскольку все люди физически не могут предстать перед нашими чувствами. И, тем не менее, мы должны каким-то образом узнать именно обо всех людях. Наяйики объясняют это знание всего класса сверхчувственным восприятием, благодаря которому класс людей представляется через сущность класса или общее понятие-'человеческое-'. Когда я воспринимаю человека как человека, я воспринимаю в нем человеческое; иначе я не могу непосредственно признать в нем человека. Именно это непосредственное знание или восприятие 'человеческого^ и есть то опосредствование, при помощи которого я воспринимаю всех людей, или класс людей. Воспринимать человеческое-значит воспринимать всех людей, поскольку они имеют общее - 'человеческое'; короче, воспринимать человеческое-значит воспринимать всех людей как индивидов, с присущим им общим - 'человеческим'. Это восприятие класса людей посредством восприятия всеобщего (саманья) называется восприятием саманья-лакшана и - ввиду его очевидного отличия от наших обычных восприятий - также сверхчувственным восприятием.
Второй вид сверхчувственного восприятия называется джняна-лакшана - осложненное восприятие. Мы часто пользуемся такими выражениями, как: 'лед выглядит холодным', 'камень выглядит твердым', 'трава выглядит мягкой' и т. д. Это значит, что холодность льда, твердость камня, мягкость пышной травы воспринимаются нами как бы зрительно. Но возникает вопрос: каким образом глаза воспринимают такие качества, как холодность, твердость или мягкость, которые могут восприниматься только чувством осязания? Западные психологи - Вунд, Уорд и Стаут - объясняют такого рода восприятия 'осложнением' процесса, посредством которого ощущен и я или восприятия различных чувств настолько тесно переплетаются, что становятся интегральными частями единого восприятия. Подобным же образом, когда человек, видя какой-нибудь предмет, говорит: 'Я вижу кусок ароматного сандалового дерева',- то он воспринимает аромат с помощью своих глаз.
Как можно объяснить это зрительное восприятие аромата, которое ощущается обычно только посредством чувства обоняния? Наяйики говорят, что наше прошлое обонятельное восприятие аромата тесно связано со зрительным восприятием сандалового дерева, поскольку всякий раз, ощущая его запах, мы видим его цвет; и, если это происходило не в темной комнате, данное зрительное восприятие аромата возникает одновременно с восприятием его цвета. Такое восприятие аромата, связанное с прошлым знанием запаха, называется восприятием джняна-лакшана. Оно также является сверхчувственным в том смысле, что возникает с помощью такого органа чувств, который обычно неспособен воспринимать аромат. Точно так же наяйики объясняли иллюзию (например, видимость змеи вместо веревки), рассматривая ее как случай восприятия джняна-лакшана. Третий вид сверхчувственного восприятия называется йогаджа. Это - интуитивное восприятие всех объектов - прошлых и будущих, скрытых и бесконечно малых, восприятие, которым обладают те, кто наделен некоторой сверхъестественной силой, возникающей в уме в результате глубокого размышления. У достигших духовного совершенства такое интуитивное познание всех объектов постоянно и самопроизвольно. Для тех же, кто находится на пути к совершенству, требуется как вспомогательное условие помощь в форме сосредоточения. Реальность восприятия йогаджа в индийской философии обычно признается на основании авторитета священного писания (шрути и т. п.). Следует также отметить, что ведантисты, резко выступая против теории наяйиков о восприятии саманья-лакшана и джняна-лакшана, не отвергают идею сверхчувственного восприятия йогапратьякша из уважения к текстам священного писания.
г) Три способа восприятия
По другой классификации обычное восприятие бывает двух видов: нирвиакалпака (неопределенное) и савикалпака (определенное). Здесь принцип классификации носит более или менее определенный характер знания, основанного на восприятии. К этим двум видам можно добавить пратьябхиджна (признание). Исходя из природы восприятия, наяйики различают три способа обычного восприятия. Сверхчувственное восприятие всегда определенно, ибо оно представляет собой ясное и отчетливое знание. Нирвикалпака - неопределенное восприятие - это простое знание объекта как существующей вещи, без какого-либо отчетливого представления о ней и ее характеристики.
Предположим, вы смотрите на апельсин, лежащий на другом конце стола. Непосредственно после первого взгляда, то есть первого контакта между вашими глазами и объектом, вы замечаете нечто его цвет, форму и т. п. вместе с его общим характером, называемым 'апельсинным'. Но при первом взгляде вы не думаете об апельсине как желтом или круглом или об апельсине как таковом.
Итак, может иметь место простое восприятие объекта и его специфических и родовых качеств без суждения о нем, как о вещи того или иного рода. Предположим, что в день сдачи первого экзамена вы вошли в ванную, поглощенный мыслью о возможных вопросах и ответах. Вполне правдоподобно, что вы можете искупаться, ни разу не подумав о воде, которой вы пользовались, именно как о воде. И все же нельзя сказать, что вы не воспринимали воду, но без самого реального восприятия воды ваше купание не может быть объяснено. Такое восприятие воды и ее свойств без какой-либо мысли или суждения о воде как воде - жидкой, холодной и т. д.- является восприятием навикалпака: неопределенным восприятием воды.
Восприятие под названием савикалпака есть знание объекта, наделенного некоторыми качествами. В то время как нирвикалпака есть знание существования вещи как таковой, савикалпака, можно сказать, является познанием самой ее природы. Так, например, если, глядя на апельсин, я высказываю про себя суждение: 'Это апельсин',- то я не только узнаю о существовании апельсина как такового, но также отчетливо понимаю, что именно существует. Здесь существующий факт - 'а/по' становится субъектом данного суждения, и 'апельсинное' относится к нему, как предикат. Итак, мы можем сказать, что нирвикалпака является простым представлением объекта, а савикалпака - предикативным суждением о том же объекте. Не может быть восприятия савикалпака без предшествующего ему восприятия нирвикалпака.'Если нам предварительно не известно: существует ли данный объект,- мы не можем и узнать, какого рода этот объект. Если я прежде не воспринимал воду как нечто существующее в пруде, я не смогу и познать ее как воду, то есть как субстанцию, наделенную некоторыми атрибутами.
Пратьябхиджна буквально переводится как узнавание (re-cognition) некоторого объекта, то есть знание этого объекта как чего-то такого, что уже было познано раньше. Этот вид познания показывает, что познанная в данный момент вещь является той же самой, какой мы ее знали раньше, как в том случае, когда мы говорим: 'Это, должно быть, тот же самый человек, который столкнул меня вчера с трамвая'.
Следует отметить, чю не во всех системах индийской философии были признаны, а если и признаны, то не в одинаковой степени, различия между восприятиями нирвикалпака, савикалпака и Пратьябхиджна. Если в целом оно разделялось системами вайшешики, санкхьи и мимансы (со взглядами ньяйи мы уже познакомились), то буддийская и адвайта-ведантийская системы отвергают такое деление, придерживаясь совершенно иных взглядов.
Вывод
а) Определение вывода
За восприятием следует анумана - вывод Анумана (ану - после, мана - знание) буквально означает такое знание (или познание), которое следует за некоторым другим видом познания. Возьмем следующий пример: 'Холм огненный потому, что он дымится, а все, что дымится,-огненно' И далее: 'Девадатта смертен потому, что он человек, а все люди смертны'. В первом случае мы переходим от восприятия дыма на холме к познанию наличия на нем огня на основе того, что мы раньше знали о неизменной связи между дымом и огнем. Во втором случае мы узнаем о смертности невоспринимаемого теперь Девадатты из его принадлежности к человеческому роду. Таким образом, мы видим, что вывод представляет собой такой процесс мышления, при котором мы переходим от восприятия (apprehension) некоторого признака к чему-то другому благодаря наличию отношения неизменного сосуществования (вьяпти) данного признака с этим другим...
б) Составные части вывода
Из определения вывода, по-видимому, следует, что он должен состоять из трех терминов и, по крайней мере, из трех суждений. В выводе мы познаем некоторое свойство вещи через известный нам ее признак и неизменную связь этого признака с искомым свойством. Так, в приведенном выше выводе мы узнаем о наличии невоспринятого на холме огня через восприятие дыма и известную нам неизменную связь дыма с огнем. В данном случае имеется, во-первых, знание, или восприятие дыма как признака холма, затем вспоминается отношение неизменного сосуществования дыма и огня, наблюдавшееся в прошлом; далее результатом нашего познания является вывод о наличии невоспринятого огня на холме.
В структуре этого вывода холм есть пакша (меньший термин), поскольку он является предметом рассмотрения данного вывода. Огонь есть садхья (больший термин)-то, что мы хотим доказать или установить в отношении к холму посредством этого вывода. Дым есть линга - средний термин, так как он является признаком, или знаком, указывающим на присутствие огня; он называется также хету, или садхана, то есть причиной (или основанием) вывода. Таким образом, три термина: пакша, садхья и хету,- из которых состоит вывод в индийской логике, соответствуют меньшему, большему и среднему терминам силлогизма западной логики. Пакша - субъект, который мы рассматривали в любом выводе. Садхья - это объект, то, что мы хотим познать в пакше, точнее, садхья - это искомое свойство пакши. Хету - это причина связи садхьи с пакшей; на основе хету мы узнаем отношение садхьи к пакше (то есть большего термина к меньшему).
Первой ступенью вывода является восприятие дыма (хету) на холме (пакша); второй ступенью - воспоминание о неразрывной связи дыма и огня (хету и садхьи); и, наконец, мы узнаем о том, как огонь (садхья) относится к холму (пакше). Но как логическая формула, как словесное выражение первая ступень вывода есть утверждение садхьи (то есть большего термина) относительно пакши (меньшего), например 'холм огненный (горит)'. Вторая ступень - подтверждение пакши через хету (средний термин): 'потому, что холм дымится'. Третья ступень - утверждение, что хету неразрывно связан с садхьей. Например, 'все, что дымится,- огненно, так же как в кухонном очаге'. Следовательно, в выводе мы должны иметь, по крайней мере, три категорических - утвердительных или отрицательных - суждения. Первое суждение соответствует выводу силлогизма, второе - меньшей его посылке и третье - большей посылке. Таким образом, вывод в индийской логике можно назвать силлогизмом, состоящим из трех категорических суждений. Но порядок расположения посылок в индийской логике является обратным по сравнению с западной, ибо в формальном построении вывода индийской логикой заключение силлогизма ставится на первое место, а его обычная большая посылка - на последнее.
Все индийские логики утверждают, что вывод свартха (для себя) не требует никакого формального утверждения посредством ряда суждений. Только в выводе парартха (для других), предназначенного доказать или продемонстрировать некоторую истину, мы требуем утверждения вывода в форме строго последовательной цепи аргументов. Это логическая форма вывода. Мы можем сказать, что в индийской логике вывод в основном соответствует по своей форме категорическому силлогизму западной логики. Но между индийской и западной формами силлогизма имеются, однако, важные различия. В западной логике силлогизм состоит из трех суждений, из которых первое есть большая посылка, второе - меньшая посылка и последнее вывод. Однако, согласно учению представителей ньяйи, вывод как решающее доказательство должен состоять из пяти суждений, называемых аваявами (членами). Пятичленный силлогизм можно иллюстрировать следующим образом:
1) Рама смертен (пратиджна)
2) Потому, что он человек (хету)
3) Все люди смертны (например, Сократ, Кант, Гегель) - удахарана
4) Рама также человек (упаная)
5) Следовательно, он смертный (нигамана)
Первое суждение нечто утверждает; второе указывает основание этого утверждения; удахарана представляет собой общее суждение, показывающее связь между основанием и утверждаемым фактом, подкрепляемым известными примерами; упаная - это применение общего к данному случаю; нигамана есть заключение, вытекающее из предыдущих суждений.
в) Основания вывода
Теперь мы переходим к рассмотрению вьяптк (отношения неизменного сосуществования) - среднего и большего терминов,- которое является логической основой вывода. При выводе наше познание большего термина (огня), как связанного с меньшим (холмом), зависит от предшествующего знания связи среднего термина (дыма) с меньшим (холмом), с одной стороны, и неизменной связи его с большим термином - с другой. Мы заключаем о наличии огня на холме потому, что видим над ним дым и знаем, что дым всегда сопровождается огнем. Таким образом, выясняется, что вывод имеет два условия. Первое условие - это знание связи среднего термина (дым) с меньшим (холм). Второе - отношение неизменного сосуществования среднего и большего терминов. Вывод о наличии огня на холме справедлив лишь в том случае, если мы знаем, что между дымлением холма и огнем существует отношение неизменного сосуществования. Это отношение неизменного сосуществования среднего и большего терминов вывода называется вьяпти и рассматривается как логическое основание вывода, поскольку оно гарантирует истинность заключения. Перейдем к рассмотрению того, что такое вьяпти и как мы познаем его.
Относительно того, что такое вьяпти, следует сказать, что слово 'вьяпти' буквально означает состояние проникновения. Оно предполагает взаимопроникновение двух фактов, один из которых проникаем (вьяпья}, а другой - проникает [вьяпака). О факте говорят, что он проникает другой, в том случае, если он всегда сопровождает этот другой факт. О факте говорят, что он проникаем другим, если данный факт всегда сопровождается этим другим. В этом смысле дым проникаем огнем, поскольку дым всегда сопровождается огнем, то есть все дымящиеся объекты являются огненными. Но в то время, как все дымящиеся объекты являются огненными, отнюдь не все огненные объекты дымятся, например раскаленный докрасна чугунный шар не дымит. Вьяпти между терминами неравного объема (например, дымом и огнем) называется асамавьяпти или висамавьяпти. Это-отношение неэквивалентного сосуществования двух терминов, один из которых можно вывести из другого, но отнюдь не наоборот. Мы можем сделать вывод о присутствии огня из наличия дыма, но не о присутствии дыма из наличия огня. В отличие от этого, вьяпти между двумя терминами равного объема называется самавьяпти, то есть эквивалентное сосуществование. Здесь вьяпти устанавливается между двумя одинаковыми по объему терминами, так что мы можем вывести один термин из другого так же. как и другой из первого. Таковыми, например, являются термины 'называемое' и 'познаваемое'. Все то, что может быть, названо, познаваемо, и наоборот.
Минимальным условием для любого вывода является наличие некоторого вида вьяпти между средним и большим его терминами. Это соответствует и основному закону силлогистического вывода, который требует, чтобы одна из посылок была общей. Итак, вьяпти между средним и большим терминами означает общее отношение сосуществования этих терминов. Например: 'Все, что дымится,-огненно'. Однако отнюдь не каждый случай сосуществования представляет собой вьяпти. Во многих случаях огонь и дым могут сосуществовать. Но здесь не будет вьяпти - всеобщего отношения или связи между огнем и дымом,-поскольку огонь может быть и без дыма. Это происходит потому, что в подобных случаях отношение сосуществования зависит от определенных условий, отличных от тех, при которых связывались термины. Так, появление дыма от огня обусловлено сырым топливом. Итак, мы должны признать, что вьяпти есть такое отношение сосуществования среднего и большего терминов, которое не зависит ни от каких условий. Это - неизменное и безусловное отношение сосуществования между средним и большим терминами.
Второй вопрос формулируется следующим образом: как познается вьяпти? Каким образом мы получаем общее суждение, например: 'Все дымящиеся объекты являются огненными' или 'Все люди смертны'? Это - проблема индукции. Для философов школы чарвака, являющихся радикальными эмпириками, здесь нет проблемы, потому что они не признают вывода в качестве источника истинного познания. Все другие системы индийской философии, признающие достоверность вывода, пытаются тем или иным путем решить эту проблему.
Буддисты обосновывают познание общих суждений с помощью принципа причинности и существенного тождества, которые рассматриваются ими как априорные и необходимые принципы человеческого мышления и действия. Если две вещи относятся друг к другу как причина и следствие, то мы знаем, что они неразрывно связаны, ибо не может быть данного следствия без данной причины. Для определения причинной связи или отношения буддисты применяют метод панча-карани, который заключается в следующем:
а) ни причина, ни следствие не воспринимаются;
б) причина воспринимается;
в) немедленно воспринимается и следствие;
г) причина исчезает;
д) немедленно исчезает и следствие.
Подобным же образом, если две вещи по существу идентичны (то есть обладают общей сущностью), они должны быть неразрывно связаны. Все люди - животные, потому что 'животность' принадлежит к сущности как людей, так и животных, и люди без 'животности' не были бы людьми.
Ведантисты утверждают, что вьяпти, или общее суждение, является результатом индукции через простое перечисление. Общее суждение вытекает из непротиворечивого восприятия двух представших пред нами вещей. Когда мы находим, что две вещи присутствуют вместе, или сосуществуют всегда и без всякого исключения, мы можем считать их неизменно взаимосвязанными.
Наяйики согласны с ведантистами в том, что вьяпти устанавливается посредством непротиворечивого восприятия связи между двумя вещами, а не каким-то априорным принципом вроде причинности или существенной тождественности. Однако они идут дальше ведантистов и непротиворечивое восприятие связи двух фактов дополняют тарной, то есть косвенным доказательством и восприятием типа саманья-лакшана. Индуктивный (обобщающий) метод ньяйи можно проанализировать в следующем порядке.
Во-первых, мы замечаем, что имеется отношение согласованности в присутствии (анвая} двух вещей, то есть что во всех случаях, когда присутствует одна вещь, присугствует и другая, например, где дым, там и огонь.
Во-вторых, мы видим, что имеется согласованность в их отсутствии {вьятирека), например, где нет огня, там нет и дыма. Эти две ступени, взятые вместе, очень похожи на метод сопутствующих изменений Милля.
В-третьих, мы не наблюдаем никакого противоречащего этому примера, когда один из фактов присутствовал бы без другого (вьявхи-сарадраха). Из всего этого можно заключить, что между двумя данными вещами должно быть естественное отношение неизменного сосуществования.
И все же мы не можем быть уверенными в их неизменном сосуществовании до тех пор, пока данное отношение не станет безусловным, то есть свободным от упадхий. Значит, четвертая ступень индуктивного метода ньяйи - это учет условий, от которых может зависеть отношение этих вещей {упадхинираза). Я повертываю выключатель и появляется свет; если я этого не делаю - нет и света. Если бы кто-либо сделал из этого вывод, что между поворачиванием выключателя и освещением комнаты имеется вьяпти, то есть неразрывная связь, то была бы допущена ошибка игнорирования условий - электрического тока, при наличии которого только и может быть свет. Это условие - электрический ток - должно иметься налицо, когда горит свет, но его может и не быть тогда, когда повертывается выключатель. Итак, условие определяется как термин, который сосуществует с большим, но не со средним термином вывода. В общеизвестном примере, когда заключают о появлении дыма при наличии огня, огонь и дым связываются условно, поскольку огонь сопровождается дымом лишь при том условии, если огонь порожден сырым топливом. Следует иметь в виду, что условие ('сырое топливо') всегда связано с большим термином ('дым'), а не со средним ('огонь'), поскольку бывают случаи получения огня и не из сырого топлива. Следовательно, для учета предполагаемых условий неразрывной связи двух вещей мы должны повторить наблюдение их согласованного присутствия или отсутствия при измененных обстоятельствах. Если при этом мы видим, что нет никаких материальных обстоятельств, которые бы присутствовали или отсутствовали тогда, когда присутствует или отсутствует больший термин, мы убедимся и в том, что сосуществование большего и среднего терминов является безусловным. Таким путем можно учесть все возможные условия отношения неизменного сосуществования среднего и большего терминов и сказать, что это отношение вьяпти, отношение неизменного и безусловного сосуществования.
Однако остается еще место для скептических сомнений в достижении таким путем общего суждения. Скептики юмистского толка или чарваки могли бы настаивать на том, что из неизменного отношения сосуществования дыма с огнем никаких исключений быть не может лишь постольку, поскольку речь идет о нашем прошлом и настоящем опыте. Однако неизвестно, справедлива ли эта неразрывная связь для отдаленных тел. например планет, или для отдаленного будущего времени. Чтобы покончить с подобными скептическими сомнениями, наяйики пытаются укрепить индукцию с помощью тарки. Суждение 'все дымящиеся объекты являются огненными' может быть косвенно доказано с помощью тарки следующим образом. Если это суждение не является истинным, тогда должно быть истинным противоположное ему суждение: 'Некоторые дымящиеся объекты не являются огненными'. Это означает, будто дым может быть без огня. Но такое предположение противоречит закону всеобщей причинности, ибо признать возможность существования дыма без огня - значит признать возможность существования следствия без причины (поскольку огонь является единственно известной причиной существования дыма). Если бы кто-либо из упрямства стал утверждать, что следствие иногда может быть и без причины, то его можно было бы опровергнуть указанием на практические противоречия, вытекающие из его утверждения. Если следствие может быть без причины, почему же тогда ждут огня, чтобы раскурить сигару или готовить пищу? Можно добавить, что этот процесс косвенного доказательства в системе ньяйи в основном соответствует методу reductio ad absurdurn западной логики.
Хотя наяйики и прилагают большие усилия, чтобы установить вьяпти (общее суждение) на основе наблюдаемых отдельных фактов, все же они чувствуют, что обобщение частностей как простых частностей не может дать нам той определенности, к которой мы стремимся, формулируя общее суждение типа wee люди смертны'. Суждение 'все вороны черны' не так определенно, как суждение 'все люди смертны'. Легче представить себе нечерную ворону, чем бессмертного человека. Ворона, как и кукушка, может быть черной, темной, серой или коричневой. Однако мы не можем серьезно и честно думать, что мы бессмертны, и строить в соответствии с этим свою практическую деятельность. Чем обусловлено это различие в чувстве уверенности и определенности? Ответ напрашивается сам собой: если в природе вороны нет ничего такого, что препятствовало бы ей быть серой или коричневой, то в природе человека должно иметься, повидимому, нечто такое, что делает его смертным. Мы говорим 'все вороны черны' не потому, что они не могут иметь иную окраску, а потому, что все виденные нами вороны случайно оказались черными.
В то же время мы говорим 'все люди смертны' на том основании, что они являются людьми, то есть потому, что они обладают некоторой существенной природой, 'человечностью', которая связана со смертностью. Это становится яснее, когда мы скажем: 'А, В, С смертны не потому, что они являются А, В, С, а потому, что они - люди'. Из этого следует, что индуктивное обобщение в конечном счете должно быть основано на познании существенной природы вещей, то есть сущности класса, или всеобщего в вещах. Исходя из этого наяйики установили индукцию с помощью восприятия саманья-лакшана 1. Они утверждают, что общее суждение типа 'все люди смертны' или 'все дымящиеся объекты огненны' должно быть результатом восприятия 'человеческого', связанного со 'смертностью', или восприятия связи 'дымящегося' с 'огненным'.
Только тогда, когда мы воспринимаем 'человеческое', связанное со смертностью, мы можем сказать, что все люди смертны, ибо воспринимать 'человеческое'-значит воспринимать всех людей, поскольку, только воспринимая всех людей, можно представить себе человека как такового, а не того или иного человека. Следовательно, можно сказать, что вывод типа 'некоторые люди смертны, поэтому и все люди смертны' не может считаться основой индукции. Такое толкование вывода логически не оправдано, ибо в нем незаконно распределен субъект 'люди'.С другой стороны, индуктивное умозаключение есть процесс обобщения отдельных данных нашего опыта к познанию сущности класса этих отдельных данных.
г) Классификация выводов
Мы уже видели, что вывод в индийской логике представляет собой комбинированное дедуктивно-индуктивное умозаключение, состоящее, по крайней мере, из трех категорических суждений. Поэтому в индийской логике все выводы являются чистыми силлогизмами категорического типа, формально достоверными и материально истинными. Выводы в ней не делятся на дедуктивные и индуктивные, непосредственные и опосредствованные, силлогистические и несиллогистические, чистые и смешанные, а имеют самостоятельную классификацию.
Наяйики классифицируют выводы тремя способами.