Действующие лица:
Мария Алексеевна - учительница
Антон Леонидович - директор
Ученики:
Акулова Юлия
Балашевич Василий
* Витовский Алексей,
Волкова Ольга
Корень Виктор
Краснова Анна
Кубарь Татьяна
Малышев Константин
*Морозов Роман
Тихоновская Дарья
(Перемена. Ученики сидят и разговаривают. В классе нет Балашевича, Малышева, Корня, Волковой, Красновой. Звонок. Все рассаживаются по местам. Входит учительница.)
Учительница. Здравствуйте, садитесь.
Морозов. Сесть можно только в тюрьму. (класс смеётся)
Учительница. Оставьте свои глупые шуточки.
Кубарь. Это не глупо, а очень даже остроумно.
Морозов. А главное актуально. (класс смеётся)
Учительница. Тише, у нас же начался урок.
(Стук в дверь. Входят Волкова и Краснова.)
Волкова. Разве был звонок?
Учительница. Да был. Где вы ходите?
Краснова. А мы его не слышали.
Учительница. Ладно, садитесь на свои места. (Садятся, проходя мимо учительницы) А запах прямо как на табачной фабрике. Неужели вы курите?
Волкова. Нет.
Краснова. Ну что вы.
Морозов. А вы им верите? Да разве скажут они правду?
Краснова. С тобой никто не разговаривает.
Морозов. С тобою тоже.
Учительница. Перестаньте спорить.
Волкова. Мы сами разберёмся.
Учительница. Итак, вы мой первый класс...
Морозов. Не первый, а девятый.
Кубарь. Хотя тебе в первом классе было бы самое место. (класс смеётся)
Учительница. Я хотела сказать, вы мой первый класс, в котором я буду классной руководительницей. И знаю я вас пока ещё плохо, поэтому давайте знакомиться.
Морозов. А что тут знакомиться? Вас зовут Мария Ивановна.
Акулова. Мария Алексеевна.
Волкова. Много ты знаешь.
Учительница. Меня действительно зовут Мария Алексеевна.
Волкова. Какая разница? Главное то, что теперь вы в течение года будете отвечать за нас.
Краснова. И за нашу успеваемость. Если что-то будет не так, то вы будите звонить нашим родителям.
Волкова. Вам теперь будут жаловаться на нас все учителя.
Морозов. И вас же будут вызывать к директору вместе со мной.
Учительница. А это ещё почему?
Кубарь. Да потому что Морозко- самый отпетый хулиган нашего класса.
Волкова. И даже директор узнаёт его в лицо.
Морозов. Школа должна знать своих героев.
Учительница. Героического здесь я ничего не вижу, но дело не в этом. Сейчас я буду называть ваши имена и фамилии, а вы будите вставать.
Кубарь. А вставать обязательно?
Витовский. Инвалиды-колясочники могут оставаться на местах. Если ты себя относишь к этой категории, то можешь сидеть. (класс смеётся)
Кубарь. Ты думаешь это смешно?
Витовский. Какой вопрос, такой ответ.
Учительница. Помолчите и послушайте меня. Сейчас...(ищет журнал) Так, журнала нет. Будем без него. Кто у нас первый по списку?
Акулова. Это я. (встаёт) Акулова Юлия.
Учительница. Хорошо, дальше. (никто не встаёт) Кто дальше по списку?
Акулова. Балашевич.
Учительница. Где же он тогда?
Морозов. Одно могу сказать точно- в классе его нет.
Учительница. А кого ещё нет?
Акулова. Корня и Малышева.
Учительница. А в школу они сегодня приходили?
Акулова. Да, они были на первых двух уроках.
Учительница. Тогда получается, что с моего урока они просто ушли.
Акулова. Видимо так.
Волкова. Да никуда они не уходили, просто немного опаздывают.
(Без стука в дверь входят Балашевич, Корень и Малышев.)
Малышев. Здрасте.
Морозов. Ну, вы ребята попали.
Учительница. Урок давно начался. (Опоздавшие пытаются сесть на свои места) Погодите, куда это вы так торопитесь?
Корень. Может мы на места свои сядем?
Учительница. Нет, сначала вы выйдете из класса и войдёте так, как нужно.
Балашевич. Нам разве кроме этого делать нечего? (Выходят. Дверь открывается, оттуда выглядывает Балашевич) Туки-туки. Можно нам войти?
Учительница. Да, теперь можно.
Корень. А можно сесть?
Учительница. Нет. Почему вы опоздали?
Балашевич. Потому что перемены слишком короткие.
Учительница. Надо учиться рассчитывать своё время.
Балашевич. Вот именно. Поэтому давайте не будем заводить этот длинный разговор.
Корень. Теперь можно сесть?
Учительница. Извинитесь за опоздание.
Кубарь. Вот это цирк.
Морозов. Настоящий концертный номер с дрессированными учениками.
Малышев. Простите нас.
Балашевич. Мы никогда в жизни делать так плохо не будем.(класс смеётся)
Учительница. Не паясничайте, молодой человек.
Балашевич. Я ведь от души.
Корень. Ну, долго нам ещё стоять?
Учительница. А вот теперь можете сесть. (Ждёт, пока все расселись) Продолжим наше знакомство. Итак, Балашевич.
Балашевич. (сидя) Это я.
Учительница. Встань и назови свои имя и фамилию!
Балашевич. Меня зовут Балашевич Василий. А между прочим, вы сами ещё не представились.
Акулова. Надо вовремя приходить.
Учительница. Ничего, мне не трудно. Для тех, кто не слышал, и для тех, кто, может быть, уже забыл, повторяю. Меня зовут Мария Алексеевна.
Балашевич. Надо будет запомнить, вдруг пригодится.
Витовский. Лучше запиши, вернее будет.
Учительница. Ладно, следующий.
Витовский. Я. Меня зовут Витовский Алексей.
Волкова. Я- Волкова Ольга
(Дальше заминка)
Учительница. Это всё? Кто дальше?
Акулова. Дальше по списку Корень.
Корень. Что такое? Почему я?
Учительница. Как тебя зовут?
Корень. Витя. Корень Витя.
Краснова. А я- Краснова Анна.
Малышев. (Встаёт) Таня Кубарь. (класс смеётся)
Учительница. У тебя такое необычное имя, Таня?
Малышев. Имя самое простое, но только не моё.
Учительница. А чьё же?
Малышев. Таней зовут эту девушку. (Показывает на свою соседку по парте)
Учительница. А, может быть, будет лучше, если эта девушка сама представится. Или она немая.
Морозов. Ах, если бы...
Кубарь. Не говори ерунду, я не немая!
Морозов. А жаль. Очень жаль...
Учительница. Ну, если с ней всё в порядке, то в чём же дело?
Малышев. Просто она у нас отличница, красавица, спортсменка и всё такое. Зачем давать нагрузку на её ослабленный организм.(класс смеётся)
Учительница. Это просто замечательно, что вы такой заботливый. Кто следующий?
Малышев. (опять встаёт) Костя Малышев.
Учительница. Я так понимаю, что теперь вы будите отвечать за всех. Или скажите, что Малышев тоже спортсмен и всё такое?
Малышев. Нет, всё дело в том, что Костя Малышев- это я.
(Встаёт Морозов, но Малышев не садится)
Малышев. Разве вам не нравится наше знакомство?
Учительница. А почему вы спрашиваете?
Малышев. Просто я не услышал от вас "Приятно познакомиться".
Учительница. Мне не хочется говорить эти слова.
Балашевич. Ты их не достоин.
Малышев. О, горе мне!
Балашевич. Иди и застрелись.
Учительница. Вы оба не лишены актёрского таланта.
Балашевич. Вам повезло. В нашем классе все одарённые.
Учительница. Потом разберёмся. (обращается к Морозову, который всё ещё стоит) А почему вы встали?
Морозов. Но я ведь следующий по списку. Я- Роман Моро ...(обрывает Корень)
Корень. Морозко. (класс смеётся)
Учительница. Какая странная фамилия.
Морозов. Это не фамилия, а кличка. Я вообще Морозов. Роман Морозов.
Тихоновская. (встает и тихо говорит) Тихоновская Даша.
Учительница. А можно погромче твою фамилию, Даша. Я плохо её расслышала.
Морозов. Мышкина.
Учительница. Это её фамилия?
Балашевич. Нет, это синоним к фамилии.
Акулова. Её зовут Тихоновская Дарья.
Учительница. Даша, это так?
Тихоновская. Да. (махает головой)
Учительница. Хорошо. Ещё кто-нибудь остался?
Морозов. Только если за бортом.
Кубарь. Не смешно.
Червяков. Я последний по списку. Червяков Саша.
Учительница. Отлично. Вот теперь мы с вами и немного узнали друг друга.
Балашевич. Ну, а теперь что делать будем?
Учительница. Может быть, будем решать проблемы нашего класса. Наверное, так....
Малышев. А разве у нас есть проблемы?
Балашевич. Сейчас устроим.
Учительница. Не надо ничего делать! Давайте лучше спросим у старосты. Кстати, кто занимает в классе этот ответственный пост?
Балашевич. Вернее будет сказать, носит титул главной "шестёрки".
Акулова. Балашевич, успокойся. Староста- это я.
Учительница. Юля, если я не ошибаюсь.
Акулова. Да, Юля.
Учительница. Тогда давай поговорим сначала об учебниках.
Акулова. С этим почти всё в порядке. В этом году учебники получат все, кроме Балашевича.
Балашевич. А я что, почему мне не дадут?
Малышев. А ты ещё маленький.
Акулова. У Балашевича задолженность, он не сдал "историю" и "литературу".
Учительница. А куда же ты их дел?
Балашевич. Продал.
Учительница. Не груби мне, а отвечай на вопрос!
Балашевич. Это моё дело. С библиотекой я разберусь сам.
Учительница. Хорошо, но сделай это поскорее.
Акулова. А ещё кое-кто не сдал макулатуру.
Кубарь. Это случайно не Балашевич?
Акулова. Да, но не только он. Из всего класса, кроме нас с Дашей, никто этого не сделал.
Учитнльница. И что же делать с остальными?
Балашевич. Давайте сожжём их живыми в школьном дворе, чтобы другим было примером.
Учительница. У нас здесь не конкурс лучших юмористов. Перестань шутить, иначе мне придётся выгнать тебя.
Балашевич. За что?
Морозов. За дверь.
Учительница. За твоё поведение. За то, что ты мешаешь мне проводить урок...
Балашевич. Добавим сюда и подрыв вашего авторитета перед учениками. Можно ещё добавить и моральное разложение коллектива, которое я здесь устраиваю.
Учительница. Балашевич, что ты себе позволяешь. Выйди из класса.
Балашевич. А родителей вы будете вызывать?
Учительница. Обязательно.
Балашевич. Как жаль. Мама, наверное, расстроится. И папа тоже. Как всё это печально. Может быть, пойдёмте сразу к директору, говорят в его кабинете недавно был ремонт.
Учительница. Ты что, издеваешься?
Балашевич. Да вы просто телепат. Вам бы центр "магии и волшебства" открыть.
Учительница. Ты что, глухой? Выйди вон из класса! Сейчас же!
Балашевич. Нет, слышу я прекрасно. Не надо так кричать. Просто я не хочу никуда уходить.
Учительница. Но я же учительница!
Балашевич. И разве это что-то меняет? Я не хочу и не уйду. Может вы примените ко мне грубую физическую силу?
Учительница. Ты должен делать то, что я сказала. Выйди вон!
Балашевич. Но почему я должен делать то, что вы сказали? Ведь вы сами ещё недавно вышли из-за парты. Сколько вам лет? 22 или23!
Учительница. Мой возраст ничего не меняет.
Балашевич. Напрасно вы так думаете. Это меняет очень многое. Моей сестре 24 года, но я не слушаю её. И вас я тоже слушать не собираюсь.
Учительница. Но ты должен. Я- учительница, ты- ученик. Ты должен подчиняться мне. Так всегда было.
Балашевич. Какая вы учительница, если боитесь нас? Вы же не знаете с какой стороны к нам подступиться. Вам грубят, а вы молчите.
Учительница. Я никого не боюсь, и вас тем более. И я вовсе не молчу, я отвечаю. Выйди вон из класса! Ты мне надоел.
Балашевич. Значит всё в порядке?
Учительница. Да, в полном.
Балашевич. А почему вы тогда оправдываетесь?
Учительница. Я не оправдываюсь.
Балашевич. Разве я не прав? Я же говорил.
Малышев. Вася.
Учительница. Да, я недавно окончила ВУЗ. Да, мне тяжело преподавать, а тем более вести свой класс. Но я справлюсь.
Балашевич. Может быть. Но зачем вы брались за то, что вам не под силу?
Учительница. Мне надоел этот твой детский суд. (неуверенно)Главная здесь я.
Балашевич. Судя по вашему поведению, главные здесь мы.
Учительница. Больше разговаривать с тобой я не намерена. Если ты не уходишь, то уйду я. А способ разобраться с тобой я найду. (начинает плакать)
Балашевич. Но сначала перестаньте плакать. И чем же они думали, когда брали вас на работу?
(Учительница подходит к двери и пытается её открыть, но ничего не выходит. Учительница плачет)
Учительница. Почему она не открывается?
Кубарь. Наверное, замок заело.
Акулова. Да, такое часто случается. Я даже предлагала отправить представителя нашего класса по этому поводу к директору, но меня никто не поддержал.
Учительница. Кто-нибудь может её открыть?
Морозов. Думаю, слесарь, но он сейчас далеко.
Акулова. Давайте вы сейчас выберите тех, кто пойдёт к директору с просьбой.
Учительница. С какой?
Акулова. Ну, я же говорю. Чтобы замок починить... Никто не захотел, а вы на них повлияйте...
Учительница. Ты, наверное, сошла с ума. Неужели ты ничего не видишь?
Акулова. Но я же хотела...
Балашевич. Как всегда выслужиться перед новым учителем.
Акулова. Хотела, чтобы как лучше...
Учительница. Я хочу выйти отсюда.
Балашевич. Вас за руки никто не держит.
Учительниц. (начинает стучать в дверь) Эй, кто-нибудь! Откройте!
Балашевич. Не паникуйте, вы же учительница. Ведите себя спокойно.
Витовский. Я могу попробовать открыть дверь, но сразу предупреждаю, что может и не получиться.
Учительница. Пожалуйста! Сделай хоть что-нибудь!
Витовский. (встаёт, подходит к учительнице) Хорошо, а вы пока присядьте. (наливает из графина воду) Вот, выпейте. (идёт ремонтировать замок)
(Учительница садится и отворачивается от класса)
Балашевич. Я же говорил, что она сама ещё ребёнок.
(Все молчат)
Балашевич. А почему такая тишина? Кто-то умер?
Учительница. Действительно, почему все молчат? Почему никто не квакает?
Краснова. А при чём тут кваканье?
Учительница. А притом, что вы, весь класс, вы все, кроме Балашевич, обычное болото. А там уж, поверьте, соловьи не поют.
Морозов. А Балашевич?
Учительница. А он самая голосистая лягушка, и как только начинает квакать, ему поддакивает всё болото. Разве не так? Что же вы молчите, болото? Или главная жаба не подала сигнала к атаке?
Волкова. Мы не болото. Вы не имеете права нас так называть.
Учительница. О моих правах не беспокойтесь, думайте о себе. А если вам не нравится то, что вас называют болотом, тогда и ведите себя так как общество нормальных людей.
Волкова. А мы и есть нормальные люди.
Учительница. Ах, если вы нормальные, тогда почему вместо личностей я вижу здесь только толпу?
Малышев. Нет, мы личности.
Учительница. Раз личности, то где же ваш здравый смысл, где же ваше собственное мнение, если оно у вас вообще есть?
Волкова. У нас всё есть.
Учительница. Тогда мне остаётся предположить только одно- вы все одобряете действия Балашевича. (Все молчат) Ну вот, опять молчат. И даже в том случае, если это действительно так, вы всё равно остаётесь болотом, толпой, серой массой. Можете выбрать то название, которое вам больше нравится, только помните- содержимое от этого не изменится. (Все молчат) Не молчите же, смелей. Неужели никто не хочет мне ничего сказать? Или вам просто нечего? Балашевич, квакни хоть что-нибудь, а то твоё болото онемело.
Балашевич. Я не лягушка, а человек. Я говорю, а не квакаю.
Учительница. Я слегка удивлена. Так не привычно видеть тебя в роли оправдывающегося.
Балашевич. Я не оправдываюсь.
Учительница. Странно, твой словарный запас значительно поскуднел. С ролью жертвы тебе тяжело справляться, но и хищник из тебя неважный.
Балашевич. Что за околесицу вы несёте? Мы не в зоопарке.
Учительница. Ты прав. Мы в реальной жизни, а это ещё хуже. В зоопарке животных хоть решётка разделяет, а тут пространство не ограничено- нападай, тебе никто не помешает. Ну, что же ты не выпендриваешься? Куда делся твой пыл, который был сначала?
Балашевич. Я не выпендривался.
Учительница. А главное перед кем? Перед ними, перед своим болотом. И ради чего? Ради минутной славы. Ты её получил. А теперь что? Ты же не глупый, должен понимать, что вечно быть лидером нельзя. Всегда найдётся более сильный. А на любое действие есть противодействие. (Обращается к классу) Ну а вы, неужели ваше внимание так легко завоевать?
Волкова. Нет, нелегко.
Учительница. Неужели для того, чтобы добиться вашего уважения, нужно кого-то унизить и оскорбить?
Краснова. Нет.
Учительница. А если я пойду и побью вашего директора, тогда вы будите сидеть молча на моих уроках? (Все молчат) Я удивляюсь, неужели только грубостью, которая является доказательством недалёкого ума, можно чего-то добиться. И между прочим, неоправданной грубостью. Я же вам не делала ничего плохого.
Балашевич. Сейчас такое время. Нехорошее.
Учительница. Время не может быть плохим или хорошим, бывают только люди глупые. Я хотела с вами по-хорошему, но вы ведёте себя как животные. В таком случае на вас не надо тратить силы: ни духовную, ни физическую. (Отворачивается от класса и все молчат)
Витовский. Ну, наконец-то нашёлся один нормальный человек, который сказал всю правду. Сказал прямым текстом, без намёков и приукрашений.
Кубарь. Ты говоришь так, будто тебя это не касается.
Краснова. У него же мания величия. От того, что здесь произошло, он далёк.
Волкова. Ну, началось, теперь вы будите наезжать на Лёшу, а ведь он ни в чём не виноват.
Малышев. Да ладно, успокойся. Неужели нам теперь здесь следствие устраивать. " Кто прав, кто виноват, судить не нам".
Корень. Ага, только учительницу всё равно уже довели.
Балашевич. Никто её не вёл. Даже не предлагали никуда идти.
Волкова. А я бы на твоём месте, Балашевич, вообще сидела тихо и молчала бы.
Балашевич. Но ты не на моём месте, так что я обойдусь без твоих советов.
Волкова. Знаешь, это ты заварил всю эту кашу.
Балашевич. И не без вашего участия.
Краснова. Только не надо с больной головы на здоровую.
Кубарь. Да, точно. Никто тебе не помогал.
Балашевич. Но меня все поддерживали, молча. Малышев, или не так?
Малышев. А я-то тут при чём?
Балашевич. А разве это не наша идея: вывести новую классную из себя.
Малышев. Нет, это ты придумал.
Балашевич. Точно, я. Зато вы с Корнем меня одобрили.
Корень. Никто не одобрял.
Малышев. Мы просто промолчали.
Балашевич. Это ещё хуже. Что же вы сразу не сказали, что это не хорошо?
Малышев. Так ты же не маленький.
Балашевич. Не маленький- значит большой. А раз большой, то и теперь не вмешивайтесь.
Краснова. Вася, замолчи. Хватит, разве ты не видишь, что наделал.
Балашевич. Это что, заговор против меня?
Волкова. Называй это как хочешь, но мне кажется, что большая часть класса считает, что ты во всём виноват.
Балашевич. Ну, это спорный вопрос, хотя кому сейчас нужно в этом разбираться.
Волкова. Вот именно. Потому просто замолчи.
Балашевич. Ну, ничего я до вас до всех доберусь.
(Балашевич замолкает, показывая всем своим видом то, что он обижен. Все умолкают)
Краснова. Странно как-то получается: одних учителей мы боимся, а других ни во что не ставим?
Морозов. Думаю, всё дело в том, что те, которых боятся, - страшные с лица, а другие, которых не боятся, - очень даже милые и симпатичные. А если они симпатичные, то чего их бояться?
Корень. Ага, будь наша Мария Алексеевна некрасивой- мы бы её не довели, может быть. А?
Волкова. Ведь всё дело в стаже.
Малышев. Стаж-то, он конечно сказывается... Чем больше стаж, тем больше опыта.
Краснова. Но дело-то не в одном опыте... Тут что-то ещё...
Волкова. Тогда всё дело в возрасте. Нам же с детского сада прививают мысль о том, что старших нужно уважать.
Малышев. Ну, знаешь ли, ведь нашей классной лет-то будет побольше, чем тебе.
Волкова. Ты не так понял. Когда я говорю "старших", то имею в виду людей, которым за тридцать.
Малышев. Ага, хорошо, что только за тридцать, а то могла бы и "за шестьдесят" сказать. Интересно, а те, чей возраст до тридцати, их ты за кого считаешь? За своих подружек- ровесниц?
Волкова. Не цепляйся к словам! Короче, ты меня не понял.
Малышев. Яснее надо выражаться.
Краснова. Вы ещё подеритесь. Может на сегодня скандалов достаточно? Или вы не согласны?
Морозов. А я знаю, всё дело в знакомстве с родителями. Те, у чьих родителей учителя всё время в гостях, будут сидеть тихо и помалкивать.
Краснова. Ты бы сюда ещё знакомство с НЛО приплёл. Мол, братья по разуму дают супервозможности полностью овладевать вниманием людей.
Морозов. Вот, я всегда знал: ты не человек, а пришелец из космоса, который послан шпионить за нами.
Волкова. Тебе, Морозов, меньше телевизор смотреть надо. Лёша, а ты почему молчишь?
Кубарь. Ему не до нас, ведь он не от мира сего...
Морозов. Кубарь, ты хоть сама понимаешь значение этих слов? Я сомневаюсь.
Кубарь. Я что на дуру похожа?
Морозов. Бывает иногда.
Волкова. Перестаньте ругаться. Лёша, чего ты молчишь?
Витовский. Ну, раз тебе так важно знать моё мнение, то я думаю, для того, чтобы стать учителем, надо просто получить диплом о том, что вы окончили пединститут.
Волкова. И это всё? Ты и правда так думаешь?
Витовский. Так думаю не только я один. Поверь, точно так думают и люди в министерстве образования, и люди принимающие госэкзамены в том же пединституте, и ещё многие другие тоже так думают. Но ещё я думаю, что для того, чтобы стать хорошим, настоящим учителем, надо родиться с этим талантом. Ведь преподавать- это талант. Человек, который выбрал эту профессию, должен всегда ощущать в себе это стремление. Стремление учить кого-нибудь, давать знания. А вы, Мария Алексеевна, почему вы решили стать педагогом?
Кубарь. Точно, зачем работать там, где не нравится?
Учительница. Но почему же, мне нравится.
Витовский. Особенно после того, что тут недавно было. Может быть, вы стараетесь поверить в то, что вам это нравится, а на самом деле всё иначе?
Учительница. Возможно, ты и прав.
Краснова. Расскажите нам о себе, пожалуйста!
Учительница. А разве вам будет интересно?
Малышев. Да, очень. Расскажите!
Учительница. А он? (смотрит на Балашевича) Он не будет мешать?
Витовский. Не думаю. Он, скорее всего, решил остаться в гордом одиночестве и не разговаривать с нами.
Морозов. Балашевич ушёл в себя и вернётся не скоро.
Волкова. Да что вам Балашевич? Лучше о себе расскажите, если вам не трудно.
Учительница. Нет, не трудно, просто я не знаю с чего начать...
Витовский. Начните сначала. Положим, где вы родились, и кем были ваши родители?
Учительница. Где я родилась- это не важно. А вот о родителях, ну что же... Мои родители были учителями. Мама- учитель географии, а папа преподавал историю. Ещё до того, как я родилась, моя участь была решена. Родители очень хотели, чтобы их ребёнок тоже был учителем, продолжал семейную традицию. После, когда я пошла в школу, они целыми днями говорили мне, что лучшая профессия- это профессия преподавателя. Мама с папой спали и видели меня пишущей у доски новую тему для полного класса детей. А после школы меня без всяких разговоров повезли сдавать экзамены в пединститут.
Краснова. И что было дальше?
Учительница. Пять лет слушала лекции по педагогике, днями сидела в библиотеке, готовясь к очередному зачёту, потом окончила институт, получила "красный" диплом и вот итог: я здесь перед вами.
Витовский. А сами-то вы этого хотели?
Учительница. Чего, вести ваш класс?
Витовский. Нет, быть учительницей.
Учительница. Не знаю, может быть.
Малышев. Всё понятно, значит это из-за родителей вы стали учительницей?
Учительница. Да, по их просьбам.
Витовский. А может быть, вас тянуло к чему-то другому? Может, у вас были другие мечты?
Учительница. Были, а скорее всего есть и сейчас. Я всегда хотела быть актрисой и работать в театре. Но родители и слышать об этом не хотели. Они считали, что актёр- это не профессия. Мастерство перевоплощения они называли "кривлянием". А я, когда была маленькой, то мерила мамины платья, пока её не было дома. И тогда представляла, что идёт спектакль, и я играю главную роль, мне аплодируют, дарят цветы...
Кубарь. А потом?
Учительница. А потом приходила мама с работы и ругала меня за то, что я беру её вещи.
Краснова. Раз вам так нравился театр, то почему вы не пошли против воли родителей?
Учительница. В жизни не всегда делаешь то, чего хочется.
Краснова. Вы-то правы. Иногда можно пойти на уступки кому-нибудь. Ну, например, если вечером хочешь пойти на дискотеку, а утром надо в школу, то можно послушать родителей и остаться дома. А вот если дело касается какой-то глобальной проблемы, ну как выбор профессии или чего другого, надо стоять на своём.
Учительница. На своём стоять? Ты так думаешь?
Балашевич. А что? Вот я бы так и сделал.
Учительница. Ты решил поговорить с нами?
Балашевич. Мне кажется, быть учительницей- не ваше призвание.
Учительница. И что тебя навело на такую мысль?
Балашевич. Похоже, я слышал в ваших словах грусть, когда вы говорили о своей мечте.
Волкова. И то верно. Надо было вам в театральный пойти. Ведь будущее проживать вам, а не вашим родителям.
Учительница. Но противостоять им так сложно.
Балашевич. А жизнь-то короткая. Её надо прожить хорошо. Надо заниматься делом, которое нравится. Если работа любимая, то она не тяготит.
Учительница. А ты, выбирая профессию, на что будишь опираться?
Балашевич. Только на то, что нравится.
Учительница. А как насчёт способностей?
Балашевич. А разве может нравиться работать там, где у тебя ничего не получается.
Витовский. В этом я с Балашевичем согласен. В жизни и так будет ещё много плохого. Не хватало, чтобы работа, на которой ты зарабатываешь деньги, вызывала отвращение.
Учительница. Но моя профессия не самый худший вариант. Я не гружу вагоны и не подметаю улицы, хотя и это должен кто-то делать.
Витовский. Не худший, но и не лучший вариант.
Учительница. Да, вам легко говорить. У вас ещё вся жизнь впереди, столько возможностей.
Витовский. Вы говорите так, словно вам не 22, а все 70, будто вот уж смерть глядит в глаза...
Учительница. Но что сделано, то сделано. Я не могу повернуть время вспять, не могу перевести стрелки на пять лет назад...
Витовский. Но вы можете воспользоваться пятью следующими годами. Кто сказал, что нельзя получить второе образование? Кто сейчас держит вас? Свой долг перед родителями вы исполнили. Вы стали учительницей и даже немного провели уроков. А теперь вперёд, за своей мечтой. Она ведь тоже не может ждать вечно, её терпение может лопнуть...
Учительница. Терпение у мечты- это что-то новенькое. А что будет, если оно лопнет?
Витовский. Это же просто, она уйдёт. Ей надоест ждать. А человек без мечты- не человек, а зверь. Ведь всё, что отделяет нас от животных, - это умение мыслить, мечтать, стремиться. (замок открывается) Ну вот, замок открылся.
Малышев. Ему, наверное, понравился твой монолог о мечте. Может и о нём что-нибудь сочинишь?
(После этих слов наступает молчание, учительница встаёт и идёт к двери)
Волкова. Вы уйдёте?
Учительница. Да, пойду... надо решить кое-какой вопрос.
Малышев. Будете жаловаться директору?
Учительница. Нет, теперь нет.
Малышев. Извините нас!
Морозов. Нас всех. И Балашевича тоже.
Балашевич. Да, и меня. Я, наверное, зря так поступил. Извините! Не обижайтесь.
Учительница. Я уже не обижаюсь на тебя. Всё в порядке. Пока меня не будет, посидите тихо, если можете.
(Учительница уходит)
Тихоновская. (помолчав) Вы что наделали?
Краснова. Даша, что с тобой?
Морозов. У Мышкиной голос прорезался.
Тихоновская. Зачем вы издевались над ней в самом начале?
Акулова. За то она получила по заслугам?
Тихоновская. Она ведь хорошая.
Акулова. Надо было её ещё больше довести, до истерики. Вот это было бы зрелище.
Волкова. Акулова, помолчи! А если тебе не хватает зрелищ, то я могу их тебе устроить.
Краснова. Оля, я тебе помогу.
Тихоновская. Зачем ты, Балашевич, пытался её оскорбить? Маленький ты ещё для этого.
Балашевич. Я же извинился.
Тихоновская. И ты, и Малышев, и Морозов думаете, что самые умные? Больше всех в жизни разбираетесь, да?
Балашевич. Мышкина, всё кое-как уладилось и ты успокойся. А то ты что-то развыступалась.
Малышев. И вообще не суй нос не в свои дела! Лучше сиди и молчи, как обычно.
Тихоновская. Мы ей всю жизнь поломали.
Витовский. Даша, ты преувеличиваешь. Никто ничего не ломал. Может быть, мы даже помогли ей.
(Тихоновская садится, закрывает лицо руками, все умолкают. Входит директор)
Директор. (класс встаёт) Садитесь, не вставайте. Может быть, кто-нибудь из вас скажет, что здесь произошло? Почему ваша новая классная во время урока вошла без стука в мой кабинет и сказала, что больше не будет работать учителем? Что случилось?
Балашевич. Может быть, ей разонравилось быть педагогом.
Директор. Значит разонравилось? Хорошо, но учтите, что в этом году вы будите сдавать экзамены... Так что это в ваших интересах объяснить, что тут было.
Витовский. Мы немного поговорили, и Мария Алексеевна пришла к выводу, что исполнила ещё не все свои мечты.
Директор. И где мне её искать теперь?
Волкова. Где-нибудь в театре, но это будет не скоро. Лет через пять.
Директор. Мечты? Ну, если человек так реагирует на мелочи, то какова его цена?
Витовский. "Когда борьба начинается в самом человеке, значит он чего-то стоит". А Мария Алексеевна стоит многого.