Критика политической экономии 10 глава

Когда экономисты говорят об избыточном населении, то речь идет не об этом праздном избыточном населении. Наоборот, оно — его функция потребления — рассматривается фанати­ками теории народонаселения как раа как необходимое населе­ние, и это [с их точки зрения] вполне правильно (вполне по­следовательно). Выражение «избыточное население» относится исключительно к рабочей силе, т. е. к необходимому населению; имеет место избыток рабочей силы. Но это обстоятельство просто вытекает из природы капитала. Рабочая сила только в том слу­чае может выполнять свой необходимый труд, если ее прибавоч­ный труд имеет ценность для капитала, может быть им исполь­зован. Если же эта возможность использования прибавочного труда тормозится тем иди иным препятствием, то сама рабочая сила оказывается 1) вне условий воспроизводства своего сущест­вования; она существует без условий своего существования и поэтому является только обузой; она имеет потребности, но не имеет средств для их удовлетворения. 2) Необходимый труд оказывается излишним, потому что излишний труд не является необходимым. Труд является необходимым лишь в том случае, если он является условием для возрастания стоимости капи­тала.

Таким образом, соотношение между необходимым и приба­вочным трудом, как оно устанавливается капиталом, принимает такую форму, что часть необходимого труда, т. е. труда, вос­производящего рабочую силу, становится излишней и потому сама эта рабочая сила является излишком необходимого рабочего населения, т. е. той части рабочего населения, необходимый труд которой является не излишним, а необходимым для капи­тала. Так как развитие производительной силы, с необходимо­стью вызываемое капиталом, состоит в увеличении отношения прибавочного труда к необходимому труду, или в уменьшении доли необходимого труда, требующейся для определенного ко­личества прибавочного труда, — то если дано определенное количество рабочей силы, доля применяемого капиталом необ­ходимого труда с необходимостью должна постоянно умень­шаться, т. е. часть этой рабочей силы с необходимостью должна становиться излишней, так как для выполнения определенного количества прибавочного труда, для которого раньше требова­лось все количество имеющейся рабочей силы, теперь доста­точно некоторой ее части.

Превращение определенной части рабочей силы в излишнюю рабочую силу, т. е. превращение требующегося для ее воспроиз­водства труда в излишний труд, является поэтому необходимым следствием роста прибавочного труда по отношению к необхо­димому труду. Сокращение относительно необходимого труда выступает как увеличение относительно излишней рабочей силы, т. е. как создание избыточного населения. Если избыточное на­селение получает пропитание, то оно черпается не из рабочего фонда, а из дохода всех классов. Это происходит не за счет труда самой рабочей силы, происходит уже не посредством нормального воспроизводства живого индивида в качестве рабочего; его содержат из милости другие, и поэтому он ста­новится нищим и паупером; так как он уже не содержит себя посредством своего необходимого труда, стало быть, не содер­жит себя посредством обмена на часть капитала, то он утратил связь с условиями отношения кажущегося обмена и кажущейся независимости.

Во-вторых: в определенной степени общество берет на себя вместо господина капиталиста обязанность сохранять для него в исправности его потенциальное орудие труда, чтобы оно не из­носилось, сохранять в виде резерва для последующего исполь­зования. Капиталист частично снимает с себя издержки вос­производства рабочего класса [VI—17] и таким образом ради своей выгоды осуществляет пауперизацию части остального населения. С другой стороны, капиталу, поскольку он посто­янно воспроизводит себя как добавочный капитал, в одинаковой мере присуща тенденция как создавать этот пауперизм, так и устранять его. Капитал действует в двух противоположных направлениях, и перевес по временам берет то одна, то другая тенденция.

Наконец, созидание добавочного капитала связано со следу­ющими тремя моментами. 1) Для того чтобы быть приведенным в движение, капитал нуждается в росте населения. Если то относительное количество населения, которое ему требуется, уменьшилось, то это означает, что сам он в такой же самой степени увеличился. 2) Капиталу необходима безработная (по крайней мере, относительно безработная) часть населения, т. е. относительное перенаселение, чтобы иметь всегда под рукой резервное население для роста добавочного капитала. 3) На данной ступени развития производительных сил может быть налицо прибавочная стоимость, но еще не в таком размере, не в таких пропорциях, чтобы быть примененной в качестве капитала. Минимум существует не только для каждой опреде­ленной ступени развития производства, но и для расширения производства на каждой данной ступени. В таком случае налицо избыточный капитал и избыточное население. Равным образом может существовать избыточное население, но в недостаточном объеме, не в тех пропорциях, которые требуются для добавоч­ного производства. Высказывая все эти соображения, мы еще намеренно полностью абстрагировались от колебаний сбыта, от сокращения рынка и т. д., словом, от всего, что предполагает процесс [взаимодействия] многих капиталов.}

[г) Взгляд А. Смита на труд рабочего как на жертву. Антагонистический характер труда в эксплуататорских обществах и действительно свободный труд при коммунизме]

{Взгляд Адама Смита состоит в том, что труд никогда не меняет своей стоимости, не меняет в том смысле, что опре­деленное количество труда всегда является для рабочего опреде­ленным количеством труда, т. е. — по А. Смиту — является количественно всегда одинаковой жертвой. Получил ли я много или мало за час труда, — а это зависит от производительности часа труда и от других обстоятельств, —· я проработал один час. То, что я вынужден был заплатить за результат моего труда, за мою заработную плату, это всегда один и тот же час труда, как бы ни менялся результат этого часа труда.

«Во все времена и повсюду одинаковые количества труда должны иметь одинаковую стоимость для того, кто работает. При нормальном состоянии своего здоровья, силы и бодрости и при обычной степени искус­ства и ловкости, которыми он может обладать, он всегда вынужден отда­вать одну и ту же долю своего покоя, своей свободы и своего счастья. Цена, которую он уплачивает, всегда остается неизменной, каково бы ни было то количество товаров, которое он получает в виде платы за свой труд. Правда, за эту цену можно купить то меньшее, то большее количество этих товаров, но только потому, что изменяется стоимость этих товаров, а не стоимость покупающего их труда. Следовательно, один только труд никогда не изменяется в своей собственной стоимости. Труд, таким образом, представляет собой действительную цену товаров, а деньги — лишь их номинальную цену» (A. Smith. Recherches sur la nature et les causes de la richesse des nations. Traduction nouvelle, avec des notes et observations, par G. Garnier. Tome I, Paris, 1802, стр. 65—66) [Русский перевод, стр. 40].

«Да будешь ты трудиться в поте лица своего!» — таково было проклятие Иеговы, обрушенное им на Адама[33]. И Адам Смит рассматривает труд именно как проклятие. «Покой» высту­пает у него как адекватное состояние, тождественное «свободе» и «счастью». То обстоятельство, что индивид «при нормальном состоянии своего здоровья, силы, бодрости, искусства, ловко­сти» испытывает также потребность в нормальной порции труда и в прекращении покоя, — по-видимому, совершенно чуждо пониманию Смита. Правда, сама мера труда выступает здесь как данная извне, — данная той целью, которую надо достичь, и теми препятствиями, которые должны быть преодолены тру­дом для достижения этой цели. Но то, что это преодоление пре­пятствий само по себе есть осуществление свободы и что, далее, внешние цели теряют видимость всего лишь внешней, природ­ной необходимости и становятся целями, которые ставит перед собой сам индивид, следовательно, полагаются как самоосуществление, предметное воплощение субъекта, стало быть, как действительная свобода, деятельным проявлением которой как раз и является труд, — этого Адам Смит также не подозревает.

Впрочем, Смит прав в том отношении, что в исторических формах труда, — таких, как рабский, барщинный, наемный труд, — труд выступает всегда как нечто отталкивающее, всегда является трудом по внешнему принуждению, а в проти­воположность ему не-труд выступает как «свобода и счастье». Здесь можно говорить о труде в двух аспектах: об этом анта­гонистическом труде — и, что связано с ним, о таком труде, который еще не создал (или же, в сравнении с пастушеским и т. п. состоянием, лишился) субъективных и объективных условий, необходимых для того, чтобы труд был привлекатель­ным трудом, чтобы он был самоосуществлением индивида, что ни в коем случае не означает, что этот труд будет всего лишь забавой, всего лишь развлечением, как это весьма наивно, совсем в духе гризеток, понимает Фурье[34]. Действительно сво­бодный труд, например труд композитора, вместе с тем пред­ставляет собой дьявольски серьезное дело, интенсивнейшее на­пряжение.

В материальном производстве труд может приобрести подоб­ный характер лишь тем путем, что 1) дан его общественный характер и 2) что этот труд имеет научный характер, что он вместе с тем представляет собой всеобщий труд, является на­пряжением человека не как определенным образом выдресси­рованной силы природы, а как такого субъекта, который высту­пает в процессе производства не в чисто природной, естественно сложившейся форме, а в виде деятельности, управляющей всеми силами природы.

Впрочем, Смит имеет в виду только рабов капитала. Напри­мер, даже полухудожественного работника средних веков нельзя подвести под его определение. Однако нас здесь прежде всего интересует не анализ философских взглядов Смита на труд, интересует не философский, а экономический аспект. Если рассматривать труд только как жертву и именно в силу этого — как фактор, определяющий стоимость, т. е. если рас­сматривать труд как ту цену, которая уплачивается за вещи и потому придает цену этим вещам, придает в соответствии с тем, требуют ли они больше или меньше труда, — то это есть чисто отрицательное определение. Поэтому, например, г-н Сениор [35] мог превратить капитал в своего рода источник производства, такого же типа, как и труд, в своего рода источник производ­ства стоимости, так как ведь и капиталист, будто бы, приносит жертву, жертву в виде воздержания, поскольку он обогащается, вместо того чтобы непосредственно съедать свой продукт. Чисто отрицательный фактор ничего не создает. Если, например, труд доставляет рабочему удовольствие — подобно тому, как воздержание несомненно доставляет удовольствие тому скупому, о котором говорит Сениор, — то продукт от этого ничего не те­ряет в своей стоимости. Производит один только труд; он пред­ставляет собой единственную субстанцию продуктов как стои­мостей.

{Как мало разбирался в этом вопросе Прудон, видно из его аксиомы, что всякий труд дает некоторый излишек[36]. То, что он отрицает относительно капитала, он превращает в природное свойство труда. Вся штука, наоборот, заключается в том, что рабочее время, необходимое для удовлетворения абсолютных потребностей, оставляет свободное время (величина которого различна на различных ступенях развития производительных сил), и в результате этого может быть создан прибавочный продукт, если выполняется прибавочный труд. Целью является уничтожение самого отношения [необходимого и прибавочного труда]; так, чтобы прибавочный продукт сам выступал в каче­стве необходимого продукта[37] и, наконец, чтобы материальное производство оставляло каждому человеку избыточное время для другой деятельности. В этом теперь уже нет ничего мисти­ческого. На первых порах стихийные дары природы обильны или, по крайней мере, их нужно лишь присвоить. С самого на­чала стихийно развивается ассоциация (семья) и соответствую­щие ей разделение труда и кооперация. Ведь первоначально потребности тоже ничтожны. Сами они развиваются только вместе с производительными силами.}

Мера труда, рабочее время — при одинаковой интенсивно­сти труда — есть поэтому мера стоимостей. Качественное раз­личие между рабочими, если оно не является природным разли­чием, обусловленным полом, возрастом, физической силой и т. д., т. е. au fond[xxvii] выражающим не качественную ценность труда, а разделение труда, его дифференциацию, — само яв­ляется лишь историческим результатом и снова уничто­жается для большинства видов труда, так как они представ­ляют собой простой труд, а качественно более высокий труд находит свою экономическую меру в сопоставлении с простым трудом.

Рабочее время, или количество труда, есть мера стоимостей, — это означает всего-навсего, что мера труда есть мера стоимостей. Две вещи можно измерить одной и той же мерой только тогда, когда они имеют одинаковую природу. Продукты можно изме­рить мерой труда — рабочим временем — только потому, что по своей природе они представляют собой труд. Они представ­ляют собой объективированный труд. В качестве объектов они принимают такие формы, в которых их бытие как труда, правда, может проявиться в их форме (как приданная им извне целесо­образность; однако этого нельзя сказать, например, относи­тельно быка и вообще относительно воспроизведенных природ­ных продуктов), но так, что они уже не имеют ничего общего между собой. Как нечто одинаковое [VI—18] продукты сущест­вуют лишь до тех пор, пока они существуют в виде деятель­ности. Деятельность измеряется временем, которое поэтому становится также и мерой объективированного труда. В другом месте мы займемся исследованием того, в какой степени это измерение [затрат труда рабочим временем] связано с обменом, с неорганизованным общественным трудом — с определенной ступенью общественного процесса производства.

Потребительная стоимость имеет отношение не к человече­ской деятельности как к источнику продукта, не к положен-ности продукта посредством человеческой деятельности, а к его бытию для человека. Поскольку продукт имеет свою собствен­ную меру, это есть его природная мера, мера его как природного предмета: тяжесть, вес, длина, объем и т. д., мера его полезно­сти и т.д. Но как результат или как покоящееся бытие создавшей его силы продукт измеряется только мерой самой этой силы. Мерой труда является время. Только потому, что продукты представляют собой труд, их можно измерять ме­рой труда, рабочим временем, или количеством затраченного на них труда. Отрицание покоя, будучи всего лишь отрица­нием, аскетической жертвой, ничего не создает. Можно, подобно монахам u m. д., целыми днями умерщвлять свою плоть, зани­маться самоистязанием и т. д., но это количество принесенной жертвы ничего не даст. Естественная цена вещей не является приносимой этим вещам жертвой. Подобное утверждение скорее напоминает то не-производственное воззрение, согласно кото­рому можно приобрести богатство посредством жертв богам. Помимо жертвы необходимо кое-что еще. То, что Смит считает принесением в жертву покоя, можно назвать также принесе­нием в жертву лености, несвободы, несчастья, т. е. отрицанием некоторого отрицательного состояния.

А. Смит рассматривает труд психологически, с точки зрения удовольствия или неудовольствия, которые он причиняет инди­виду. Но помимо этого эмоционального отношения индивида к своей деятельности, труд все же есть еще кое-что иное — во-первых, для других, так как простая жертва со стороны индивида А не принесла бы никакой пользы индивиду В; во-вторых, труд есть определенное отношение самого индивида к обрабатываемому им предмету и к своим собственным трудо­вым способностям. Труд есть положительная, творческая дея­тельность. Мера труда — время — не зависит, разумеется, от производительности труда; мера труда есть не что иное, как некая единица, то или иное определенное кратное [Anzahl] которой является выражением соответствующих порций труда. Отсюда, конечно, не следует, что стоимость, создаваемая тру­дом, постоянна; или же она постоянна только в том смысле, что одинаковые количества труда представляют собой одну и ту же величину, служащую мерой.

Затем при дальнейшем исследовании выясняется также, что стоимости продуктов измеряются не тем трудом, который на них затрачен, а тем, который необходим для их произ­водства. Следовательно, не жертва, а труд выступает как условие производства. Эквивалент выражает условие вос­производства продуктов как условие, данное им из обмена, т. е. он выражает возможность возобновления производи­тельной деятельности как положенную ее же собственным продуктом.}

{Из смитовской концепции жертвы, которая, впрочем, пра­вильно выражает субъективное отношение наемного рабочего к своей собственной деятельности, все же не получается того, что Смиту хочется получить, а именно — определения стоимо­сти рабочим временем. Пусть для рабочего час труда всегда представляет одинаковую жертву. Но стоимость товаров отнюдь не зависит от ощущений рабочего, как не зависит от них и стои­мость часа его труда. Так как Смит признаёт, что эту жертву можно купить то дешевле, то дороже, то остается весьма стран­ным, что продавать ее всегда приходится по одной и той же цене. Однако Смит оказывается к тому же еще и непоследова­тельным. В дальнейшем он делает мерой стоимости заработ­ную плату, а не количество труда. Когда забивают быка, то для него это всегда одна и та же жертва. Но из-за этого говядина не обладает постоянной стоимостью. }

{«Но хотя одинаковые количества труда всегда обладают одинаковой стоимостью для рабочих, все же они представляют то меньшую, то большую стоимость для того, кто нанимает рабочих. Он покупает их то за меньшее, то за большее количество товаров. Для него, следовательно, цена труда изменяется точно так же, как и цена всякой другой вещи, хотя в действи­тельности только товары бывают то дороги, то дешевы» (Смит, там же, стр. 66) [Русский перевод, стр. 40].}

[9) ТРАКТОВКА ПРИБЫЛИ И КАПИТАЛА В БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ)

{Тот способ, которым А. Смит объясняет возникновение при­были, весьма наивен:

«В первобытном состоянии общества весь продукт труда принадлежит работнику. Количество» (а также большая тяжесть и т. д.) «труда, затра­чиваемого на приобретение или на производство какого-нибудь предмета, пригодного к обмену, представляет собой единственное обстоятельство, определяющее то количество труда, которое обычно может быть куплено, получено в распоряжение или обменено на этот предмет... H о лишь только появляются запасы, накопленные в руках отдельных лиц,.. та стоимость, которую рабочие присоединяют к предмету, распадается на две части, из которых одна оплачивает их заработную плату, а другая оплачивает прибыль предпринимателя на сумму капитала, авансированного в виде заработной платы и материала, идущего в обработку. У него не было бы никакого интереса нанимать этих рабочих, если бы он не рассчитывал получить от продажи изготовленных ими изделий — сверх того, что необ­ходимо для возмещения его капитала,— еще некоторый избыток; точно так же у него не было бы никакого интереса затрачивать бóльшую сумму капитала, а не меньшую, если бы его прибыли не находились в известном соответствии с величиной употребленного в дело капитала» (A. Smith. Recherches sur la Nature et les Causes de la Richesse des Nations. Tome I, Paris, 1802, стр. 96—97) [Русский перевод, стр. 50—51].

(Сравни странный взгляд А. Смита на то, что до разделения труда,

«когда каждый сам производил для себя все самое необходимое, не требовалось никакого запаса» (там же, том II, стр. 191—192) [Русский перевод, стр. 203].

Как будто при таком состоянии общества человек, не находя в природе никаких запасов, не вынужден находить предметные условия жизни, для того чтобы работать. Даже дикарь, даже животные создают запас. Самое большее, Смит может говорить о таком состоянии общества, когда только непосредственный, мгновенный инстинкт побуждает человека к непосредственному труду, но и в таком случае запас все-таки должен так или иначе находиться в природе без затрат труда. Смит путает. Здесь не требуется концентрация запасов в одних руках.)}

{В третьем томе своего издания «Богатства народов» А. Смита Уэйкфилд замечает следующее:

«Рабский труд, будучи комбинированным, является более произво­дительным, чем весьма разобщенный труд свободных людей. Труд свобод­ных людей является более производительным, чем труд рабов, только в том случае, если он начинает комбинироваться в результате большей дороговизны земли и системы найма за плату» (стр. 18, примечание). «В тех странах, где земля остается очень дешевой, там или весь народ нахо­дится в состоянии варварства или часть его находится в состоянии рабства» (стр. 20, примечание).}

{«Прибыль есть термин, обозначающий увеличение капитала или богатства; поэтому, если не удается установить законы, регулирующие норму прибыли, то нельзя установить законы образования капитала» (Atkinson, W. Principles of Political Economy. London, 1840, стр. 55). }

{«Человек в такой же мере является продуктом труда, как и любая из построенных им машин; и нам представляется, что при всех экономи­ческих исследованиях его следует рассматривать именно с этой точки зрения. Каждого индивида, достигшего зрелого возраста,...вполне уместно рассматривать как машину, которая потребовала 20 лет тщательного ухода и затраты значительного капитала. А если затрачивается дополни­тельная сумма на его воспитание или квалификацию для выполнения им работы, требующей особого мастерства, то его стоимость пропорционально возрастает, точно так же как и машина приобретает бóльшую стоимость при затрате дополнительного капитала или труда с целью увеличения ее производственных возможностей» (MacCulloch. Principles of Political Economy. Edinburgh, 1825, стр. 115).}

{«Фактически товар всегда будет обмениваться на большее количество» (труда, чем тот труд, которым товар был произведен), «и как раз этот избыток и образует прибыль» (там же, стр. 221).

Тот же бравый Мак-Куллох, о котором Мальтус[38] правильно сказал, что специфическую задачу науки [VI—19] он видит в том, чтобы отождествлять всё и вся, говорит:

«Прибыль на капитал есть лишь другое название для заработной платы накопленного труда» (там же, стр. 291),

а поэтому и заработная плата труда есть, надо полагать, лишь другое название для прибыли на живой капитал.

«Заработная плата... в действительности состоит из части продукта труда рабочего; следовательно, она имеет высокую реальную стоимость, если рабочий получает сравнительно большую долю продукта своего труда, и наоборот» (там же, стр. 295).}

Полагание капиталом прибавочного труда в целом так мало было понято экономистами, что отдельные поразительные при­меры, где оно проявляется, они приводят как нечто особен­ное, как курьез. Так, Рамсей говорит о ночных работах. Так, например, Джон Уэйд в своей «History of the Middle and Work­ing Classes» (Third edition. London, 1835, стр. 241) говорит:

«Уровень заработной платы связан также с рабочими часами и перио­дами отдыха. За последние годы» (до 1835) «хозяева придерживались политики узурпации прав рабочих в этом отношении, отменяя или урезы­вая праздники и обеденные перерывы и постепенно увеличивая количество рабочих часов; зная, что увеличение рабочего времени на одну четверть равносильно снижению заработной платы в том же размере».

Джон Стюарт Милль в своих «Essays on some unsettled Ques­tions of Political Economy», London, 1844 (немногие оригиналь­ные идеи Милля младшего содержатся в этой маленькой книжке, а не в его пухло-педантичном большом труде [39]) говорит:

«Все, что предназначено для применения в целях воспроизводства, будь то в существующей форме, или косвенно, путем предшествующего (или даже последующего) обмена, есть капитал. Предположим, что я все свои деньги израсходовал на заработную ллату и машины и что товар, который я произвожу, только что изготовлен; можно ли сказать, что на протяжении того промежутка времени, в течение которого я смогу продать этот товар, реализовать выручку и снова вложить ее в заработную плату и орудия, у меня нет капитала? Разумеется, нельзя сказать. У меня имеется тот же самый капитал, что и раньше, быть может даже больший, но он находится в скованном состоянии и не свободен» (стр. 55).

«Во всякое время весьма значительная часть капитала данной страны лежит без применения. Годовой продукт страны никогда не достигает того размера, которого он достиг бы, если бы все ресурсы были посвящены воспроизводству, словом, если бы весь капитал страны был полностью пущен в ход. Если бы каждый товар в среднем оставался непроданным столько же времени, сколько требуется для его производства, то ясно, что во всякое время не больше половины производительного капитала страны реально выполняло бы функции капитала. Занятая половина капитала есть текучая величина, состоящая из переменных составных частей; но результат был бы тот, что каждый производитель имел бы возможность производить каждый год только половину того количества товаров, кото­рое он мог бы производить, если бы был уверен, что он сразу же сможет их продать» (там же, стр. 55—56). «Однако таково или близко к этому обычное положение весьма значительной части всех капиталистов мира» (стр. 56).

«Количество тех производителей или продавцов, капитал которых совершает оборот в кратчайшее время, весьма незначительно. Немного есть таких, которые продают свои товары настолько быстро, чтобы все товары, которые они имеют возможность доставить при помощи собствен­ного или полученного взаймы капитала, можно было столь же быстро сбыть, как и доставить. У большинства объем деловых операций вовсе не соответствует размеру капитала, которым они располагают. Правда, в тех обществах, где промышленностью и торговлей занимаются с наибольшим успехом, банковские операции дают возможность владельцу капитала, превышающего тот капитал, который он может применить в собственном деле, использовать его производительным образом и извлечь из него доход. Но даже и в этих случаях налицо большое количество капитала, закреплен­ного в форме инвентаря, машин, строений и т. д., независимо от того, использован ли капитал наполовину или целиком, и каждый торговец держит наготове товарный запас на случай возможного внезапного спроса, котя, быть может, он не в состоянии будет продать его в течение некоторого неопределенного периода» (стр. 56). «Это постоянное неприменение зна­чительной части капитала есть та цена, которую мы платим за разделение труда. То, что мы этим приобретаем, стоит того, во что это нам обхо­дится, но цена оказывается значительной)} (стр. 56).

Если у меня в деле 1 500 талеров и я получаю на них 10% дохода, в то время как 500 талеров лежат без применения для украшения лавки и т. д., то это все равно, как если бы я по­местил 2 000 талеров по 7¹/₂%.

«Во многих отраслях имеются торговцы, которые продают товары того же качества по более низкой цене, чем другие торговцы. Это не яв­ляется добровольным пожертвованием [части] прибыли; они надеются, что наплыв покупателей ускорит оборот их капитала и что они выгадают на том, что их капитал в целом будет попользован более непрерывно, хотя в отношении каждой данной операции их прибыль меньше» (стр. 57). «Сомни­тельно, существуют ли такие торговцы, для которых добавочные покупа­тели были бы бесполезны, а к подавляющему большинству такое предполо­жение безусловно неприменимо. Новый клиент для большинства торговцев равносилен росту их производительного капитала. Он дает им возмож­ность ту часть их капитала, которая оставалась неиспользованной (и, быть может, никогда бы не стала производительной в их руках, пока не нашелся бы покупатель), превратить в заработную плату и орудия производства... Совокупный продукт страны на следующий год вследствие этого увеличится не просто благодаря обмену, а благодаря приведению в действие той части национального капитала, которая, если бы не было обмена, еще некоторое время оставалась бы без применения» (стр. 57—58).

«Выгоды, которые получаются благодаря новому покупателю для про­изводителя или торговца:

1) Допустим, часть его капитала лежит в форме непроданных товаров и некоторое время (большее или меньшее) ровно ничего не производит; в таком случае часть этого капитала приводится в большую активность и чаще становится производительной.

2) Если дополнительный спрос превышает то количество товаров, которое может быть предложено в результате высвобождения капитала, существующего в виде непроданных товаров, и если промышленник распо­ лагает дополнительными ресурсами, которые инвестированы производи­ тельным образом (например, вложены в государственные ценные бумаги), но не в его собственной отрасли, он имеет возможность на часть этих ресурсов получить уже не процент, а прибыль и, таким образом, выгадать разницу между нормой прибыли и нормой процента.

3) Если весь его капитал помещен в его собственном деле и если никакая часть его капитала не состоит из непроданных товаров, то он может расширить дело при помощи взятого взаймы капитала и получить разницу между прибылью и процентом» (стр. 59).