Критика политической экономии 22 глава

Что касается Смита, то его взгляд становится для нас яснее благодаря тому, что он говорит[lxxxvii], что оборотный капитал должен ежегодно возмещаться и постоянно обновляться тем путем, что его постоянно извлекают из моря, земли и рудников. Таким образом, здесь у него оборотный капитал выступает с чисто вещественной стороны, его буквально выуживают, вы­рубают, жнут; это — движимые первичные продукты, которые отделяются от их связи с землей, разъединяются и тем самым становятся движимыми или же в их готовой разъединенности, как рыбы и т. д., отрываются от своей стихии.

Далее, с чисто вещественной стороны, совершенно оче­видно, — если Смит предполагает производство капитала, а не пе реносится во времена начала мира, — что всякий оборотный капитал в свою очередь первоначально происходит от основного капитала. Без сетей нельзя ловить рыбу, без плуга нельзя вспахать поле, а без отбойного молотка и т. д. нельзя рубить уголь. Если человек пользуется хотя бы только камнем в каче­стве молотка и т. д., то, конечно, этот камень не представляет собой оборотного капитала и вообще является не капиталом, а средством труда. Человек, когда ему нужно производить, решает непосредственно использовать часть существующих в природе предметов в качестве средств труда и подчиняет их своей деятельности, как правильно об этом сказал Гегель[54], без дальнейшего процесса опосредствования.

Источником, из которого происходит всякий капитал, как оборотный, так и основной, и не только первоначально, но и постоянно, является присвоение чужого труда. Но этот про­цесс предполагает, как мы видели, постоянное малое обраще­ние, обмен заработной платы на рабочую силу, или фонд жиз­ненных средств. Процесс производства капитала предполагает, что всякий капитал возвращается только в форме оборотного капитала; поэтому основной капитал может обновляться лишь тем путем, что часть оборотного капитала закрепляется; следо­вательно, часть созданного сырья и часть труда (поэтому также часть фонда жизненных средств обменивается на живой труд) применяются для производства основного капитала. В земле­делии, например, часть продукта потребляется трудом, пред­назначенным для постройки водопроводов, или часть зерна обменивается на гуано, на химические вещества и т. д., кото­рыми удобряется почва, но которые фактически имеют потре­бительную стоимость лишь в той мере, в какой они подвер­гаются химическому процессу.

Часть оборотного капитала имеет потребительную стоимость только для воспроизводства основного капитала и произво­дится только для основного капитала (хотя бы это производ­ство сводилось лишь к рабочему времени, требующемуся для его перемещения). Но сам основной капитал может быть обнов­лен как капитал лишь тогда, когда он становится составной частью стоимости оборотного капитала и когда его элементы, таким образом, воспроизводятся путем превращения оборот­ного капитала в основной. Основной капитал точно так же служит предпосылкой для производства оборотного капитала, как оборотный капитал служит предпосылкой для производ­ства основного капитала. Иными словами, воспроизводство основного капитала требует: 1) возвращения его стоимости в форме оборотного капитала, ибо только таким образом он может быть вновь обменен на условия своего производства; 2) часть живого труда и сырого материала применяется не для производства подлежащих обмену продуктов, а для производ­ства орудий производства, непосредственных или косвенных. Оборотный капитал, совершенно так же, как труд, включается в состав основного капитала по своей потребительной стои­мости, в то время как основной капитал своей стоимостью входит в состав оборотного капитала, а в качестве движения (там, где он непосредственно выступает как машины) или в каче­стве покоящегося движения, формы, он входит в потребитель­ную стоимость.

[14) Ф. М. ИДЕН О СВОБОДНОМ ТРУДЕ В БУРЖУАЗНОМ ОБЩЕСТВЕ КАК О СКРЫТОЙ ФОРМЕ ПАУПЕРИЗМА]

{В связи с высказанными нами выше положениями о сво­бодном труде, в частности, что в этом труде скрыт пауперизм[lxxxviii], надо привести следующие места из работы сэра Фредерика Мортона Идена, баронета «The State of the Poor, or an History of the Labouring Classes in England from the Conquest to the Present Period». 3 vols. London, 1797 (цитаты взяты из тома ï, кн. 1)54a. В кн. 1, гл. I говорится следующее:

«В нашем географическом поясе для удовлетворения потребностей требуется труд, и поэтому, по крайней мере, часть общества всегда должна неустанно трудиться; другие работают в области искусств и т. д., а немно­гие, которые не работают, все же располагают продуктами прилежания. Однако этим собственники обязаны исключительно цивилизации и порядку; они всецело — творение гражданских учреждений. Ибо последние при­знают, что плоды труда можно присваивать и иным способом, кроме труда. Люди с независимым состоянием почти целиком обязаны своим состоянием труду других, а не своим собственным способностям, которые отнюдь не выше, чем способности других. Не владение землей и деньгами, а командование трудом — вот что отличает богатых от бедных» [том I, стр. 1—2].

Бедность как таковая начинается с освобождения земле­дельцев; феодальное прикрепление к земле или, по крайней мере, к местности избавляло до тех пор законодательство от забот о бродягах, нищих и т. д. Иден полагает, что различные торговые гильдии и т. д. также кормили своих собственных бедняков [там же, стр. 57, 60]. Он говорит:

«Отнюдь не имея в виду преуменьшать бесчисленные выгоды, вызван­ные мануфактурами и торговлей, результат этого исследования по-види­мому приводит к неизбежному заключению, что мануфактуры и торговля» (т. е. сфера производства, прежде всего подпавшая под власть капитала) «являются истинными родителями наших бедных» [там же, стр. 61].

В той же работе указывается, что, начиная с Генриха VII (при котором вместе с тем начинается очистка земель от лишних ртов путем превращения пашен в пастбища, продолжавшаяся свыше 150 лет и вызвавшая, по меньшей мере, жалобы и вме­шательство законодателя; следовательно, возрастало число рабочих рук, предоставляемых в распоряжение промышлен­ности), заработная плата в промышленности уже не устанав­ливалась законом, это имело место только в земледелии. Акт, изданный в 11-й год царствования Генриха VII [там же, стр. 73-75].

(Вместе со свободным трудом еще не полностью утвердился наемный труд. Рабочие еще имеют поддержку в феодальных отношениях; предложение рабочей силы еще слишком незна­чительно; поэтому капитал как капитал еще не в состоянии свести их заработную плату к минимуму. Отсюда определение заработной платы в статутах. До тех пор пока заработная плата еще регулируется статутами, еще нельзя сказать, что капитал как капитал подчинил себе производство и что наем­ный труд приобрел адекватный ему способ существования.)

В приведенном у Идена акте упоминаются льноткачи, строи­тели и кораблестроители. В том же акте устанавливается также [VII—131 рабочее время:

«Так как многие поденщики полдня бездельничают, приходят поздно, уходят рано, после обеда долго спят, долго сидят за завтраком, обедом и ужином и т. д. и т. п.», то назначаются следующие часы работы: «с 15-го марта по 15 сентября с 5 часов утра, завтрак — ¹/₂ часа, обед и послеобеденный сон — 1¹/₂ часа, второй завтрак — ¹/₂ часа и работа до 7—8 часов вечера. Зимой — пока светло, зато нет послеобеденного сна, который разрешается только с 15 мая по 15 августа» [там же, стр. 75—76].}

{В 1514 году снова регулируется заработная плата, почти таким же образом, как в прошлый раз. Также снова фиксируются рабочие часы. Кто не хотел работать согласно правилам, подлежал тюремному заклю­чению [там же, стр. 81—82].

Таким образом, все еще имел место принудительный труд за определенную заработную плату свободных рабочих. Их приходится еще заставлять работать на условиях, установлен­ных капиталом. Человек, лишенный собственности, более рас­положен стать бродягой, разбойником или нищим, чем рабочим. Лишь при развитом капиталистическом способе производства наемный труд становится чем-то само собой разумеющимся. На первоначальной ступени капитала имело место государст­венное принуждение для превращения неимущих в рабочих на условиях, выгодных капиталу, которые здесь еще не навя­заны рабочим их взаимной конкуренцией.}

(Весьма жестокие средства принуждения применялись при Генрихе VIII и других.) (Закрытие монастырей лри Генрихе VIII точно так же высвобождает множество рабочих рук.) (При Эдуарде VI устанавливают еще более строгие законы против здоровых рабочих, не желающих работать) [там же, стр. 83 — 100 ]. Акт, изданный в 1-й год царствования Эдуар­да VI, гл. 3:

«Кто, будучи работоспособным, отказывается работать и живет праздно три дня, будет заклеймен раскаленным железом на груди буквой V и будет отдан в рабство на два года тому лицу, которое донесет на подоб­ного лентяя и т. д.». «Если он убежит от своего хозяина на 14 дней, он станет его пожизненным рабом и будет заклеймен на лбу или на щеке буквой S, a если убежит во второй раз и будет уличен двумя надежными свядетелями, то будет считаться уголовным преступником и подвергнут смертной казни» [там же, стр. 101].

(В 1376 г. впервые упоминаются бродяги, здоровые бездель­ники, в 1388 г. — пауперы. Аналогичный жестокий закон был принят в 1572 г. при Елизавете) [там же, стр. 42—43, 61-62, 127].

[15) ВЗАИМОСВЯЗЬ ОБРАЩЕНИЯ И ВОСПРОИЗВОДСТВА ОСНОВНОГО И ОБОРОТНОГО КАПИТАЛА. СТОИМОСТЬ ОСНОВНОГО КАПИТАЛА И ЕГО ЭФФЕКТИВНОСТЬ]

Оборотный капитал и основной капитал, которые в прежнем определении выступают как чередующиеся формы одного и того же капитала в различных фазах его кругооборота, теперь, когда основной капитал развился в свою высшую форму, одновременно положены как два различных вида существования капитала. Таковыми они становятся вследствие различия в способе их обращения. У медленно обращающегося оборотного капитала есть одно общее определение с основным капиталом. Но он отличается от него тем, что сама его потребительная стоимость — его вещественное бытие — вступает в обращение и, вместе с тем, сбрасывается им, выбрасывается из пределов процесса обра­щения. Между тем основной капитал — согласно тому, как он до сих пор рассматривался нами — вступает в обращение лишь как стоимость, а до тех пор пока он находится в обращении также и как потребительная стоимость, как, например, нахо дящаяся в обращении машина, он является основным капиталом только δονάμεί[lxxxix].

Это различение основного и оборотного капитала, ближай­шим образом основанное на отношении вещественного бытия капитала, или его бытия как потребительной стоимости, к обра­щению, должно, однако, в процессе воспроизводства вместе с тем выступать как воспроизводство капитала в двоякой форме основного капитала и оборотного капитала. Так как воспро­изводство капитала в любой форме есть полагание не только овеществленного рабочего времени, но и прибавочного рабочего времени, не только воспроизводство его стоимости, но и произ­водство прибавочной стоимости, — то производство основного капитала в этом отношении не может отличаться от производ­ства оборотного капитала. У фабриканта орудий или машин, — во всех тех формах, в которых основной капитал сначала высту­пает как оборотный капитал, соответственно своему веществен­ному бытию, в своем бытии в качестве потребительной стои­мости, прежде чем он будет закреплен как основной капитал, т. е. прежде чем он начнет потребляться, так как именно его потребление связывает его с фазой производства и выделяет его как основной капитал, — не наблюдается поэтому ника­кого различия в увеличении стоимости капитала, воспроизво­дятся ли он в форме основного или в форме оборотного капи­тала. Поэтому также и экономически сюда не привходит ника­кого нового определения.

Напротив, там, где основной капитал как таковой, а не в первоначальном определении оборотного капитала, выбрасы­вается своим производителем в обращение, т. е. где продается по частям его использование, будь то для производства или для потребления, — ибо при превращении Т в Д, происходящем в первой части обращения капитала, для самого капитала безразлично, вступит ли товар вновь в фазу обращения другого производительного капитала или он явится объектом непосред­ственного потребления; наоборот, для самого капитала товар всегда определяется как потребительная стоимость, когда капитал отталкивает товар от себя, обменивает его на Д, — для производителя основного капитала способ обращения должен быть иным, чем для производителя оборотного капитала. Созданная им прибавочная стоимость может воз­вращаться к нему лишь по частям и постепенно, вместе с са­мой стоимостью. Это надо будет рассмотреть в следующем разделе.

Наконец, хотя теперь оборотный капитал и основной капи­тал выступают как два различные вида капитала, все же оборотный капитал обусловлен потреблением, использованием основного капитала, а основной капитал, со своей стороны, представляет собой оборотный капитал, только принявший эту определенную форму. Всякий капитал, превращенный в ове­ществленную производительную силу, — всякий основной ка­питал — есть капитал, закрепленный в этой форме, а потому представляет собой потребительную стоимость, изъятую в ка­честве потребительной стоимости как из [индивидуального] потребления, так и из обращения. То обстоятельство, что при постройке машины или железной дороги в эту определенную потребительную стоимость были превращены дерево, железо, уголь и живой труд (следовательно, косвенным образом, также и потребленные рабочим продукты), не делало бы их основным капиталом, если бы сюда не привходили остальные рассмотрен­ные выше определения. Когда оборотный капитал превращается в основной капитал, часть тех потребительных стоимостей, в форме которых этот оборотный капитал обращался, равно как косвенным образом и та часть оборотного капитала, которая обменивается на живой труд, — превращаются в такой капитал, стоимостный эквивалент которого создается лишь в течение более продолжительного цикла, в такой капитал, который лишь по частям и постепенно вступает в обращение как стоимость и который может быть реализован лишь путем своего изнашива­ния в процессе производства.

Превращение оборотного капитала в основной капитал пред­полагает относительно избыточный капитал, так как это есть капитал, применяемый не для непосредственного производства, а для производства новых средств производства. Сам основной капитал может снова служить непосредственным орудием про­изводства — как средство в рамках непосредственного процесса производства. В этом случае его стоимость переходит в продукт и возмещается путем последовательного возвращения продукта. Или же основной капитал не входит в непосредственный процесс производства, а выступает как всеобщее условие многих про­цессов производства, как, например, здания, железные дороги и т. д., и тогда его стоимость может быть возмещена лишь посредством того оборотного капитала, созиданию которого он косвенно содействовал.

Подробности, касающиеся соотношения между производст­вом основного капитала и производством оборотного капитала, относятся лишь к дальнейшему. Если бы дорогостоящие машины применялись для того, чтобы дать небольшую массу продуктов, то они не действовали бы как производительная сила, а намного больше удорожали бы продукт, чем если бы он был произведен без участия машин. Машины создают прибавочную стоимость не потому, что они обладают стоимостью, — ибо их стоимость просто возмещается, — а только потому, что они увеличивают относительное прибавочное время, или сокращают необходимое рабочее время. Следовательно, масса продуктов должна возра­стать пропорционально увеличению количества применяемых машин, а применяемый живой труд должен относительно умень­шаться. Чем меньше стоимость основного капитала по сравне­нию с его эффективностью, тем больше он соответствует своему назначению. Всякий ненужный основной капитал пред­ставляет собой faux frais[xc] производства, подобно всем ненуж­ным издержкам обращения. Если бы капитал мог обладать машинами, не затрачивая на них труд, то это повысило бы производительную силу труда и сократило бы необходимый труд, хотя и не нужно было бы покупать труд [овеществленный в машинах]. Стоимость основного капитала никогда, следова­тельно, не является самоцелью в производстве капитала.

[VII—14] Таким образом, оборотный капитал превращается в основной капитал, а основной капитал воспроизводится в обо­ротном капитале; как то, так и другое имеет место лишь в той мере, в какой капитал присваивает себе живой труд.

«Всякое сбережение основного капитала представляет собой прирост чистого дохода общества» (Smith. Recherches sur la Nature et les Causes de la Richesse des Nations. Tome II, Paris, 1802, стр. 226) [Русский пере­вод, стр. 215].

Завершающее и последнее различие [между основным и оборотным капиталом], которое приводится экономистами, — это различие между подвижным и неподвижным; не в том смысле, что первое входит в обращение, а второе нет; а в том смысле, что одно физически закреплено, неподвижно; в том смысле, в каком различают движимую собственность от недвижимой. Например, мелиорация почвы, водопроводы, строения; и в зна­чительной степени — машины, так как для того чтобы действо­вать, они должны быть физически закреплены; железные дороги; словом, всякая форма, в которой продукт промышлен­ности прикрепляется к земной поверхности. Этим au fond[xci] ничего не добавляется к определению основного капитала; но в его определении, действительно, заложено то, что чем больше его потребительная стоимость, его вещественное бытие, соответствует определению его формы, тем в более высоком смысле он есть основной капитал. Недвижимая потребительная стоимость, как, например, дом, железная дорога и т. д., является поэтому наиболее осязательной формой основного капитала. Она может, правда, все же обращаться в том смысле, как вообще обращается недвижимая собственность — как титул, но не как потребительная стоимость; она не обращается в физическом смысле. Первоначально рост движимой собственности, ее уве­личение по сравнению с недвижимой свидетельствует о восхо­дящем движении капитала в противоположность земельной собственности. Но когда капиталистический способ производ­ства уже дан, степень подчинения им себе условий производ­ства проявляется в превращении капитала в недвижимую соб­ственность. Тем самым капитал делает своим местопребыванием саму землю, и мнимо прочные, данные природой предпосылки земельной собственности сами выступают как всего лишь обусловленные промышленностью.

(Первоначально существование в общине и опосредствован­ное общиной отношение к земле как к собственности служат основными предпосылками воспроизводства как индивида, так и самой общины. У пастушеских народов земля является только условием кочевой жизни, поэтому о присвоении земли там нет и речи. Когда вместе с земледелием появляется оседлость, земельная собственность сначала является общей, и даже там, где дело доходит до частной собственности, отношение индивида к ней выступает как обусловленное его отношением к общине. Эта собственность выступает как всего лишь лен общины и т. д. и т. п. Превращение земельной собственности в простую мено­вую стоимость — такого рода мобилизация ее — есть продукт капитала и полного подчинения ему государственного орга­низма. Поэтому земля, даже там, где она стала частной собст­венностью, лишь в ограниченном смысле является меновой стоимостью. Меновая стоимость возникает в обособленном, отделенном от земли и индивидуализированном посредством трудовой деятельности (или посредством простого присвоения) природном продукте. Здесь впервые выступает также и инди­видуальный труд. Обмен начинается вообще прежде всего не внутри первоначальных общин, а на их границе, там, где они кончаются. Разумеется, обмен земли, их местожительства, продажа ее чужим общинам были бы изменой. Обмен может лишь постепенно распространиться на недвижимую собствен­ность, начав со своей первоначальной области, с движимой собственности. Только путем расширения движимой собствен­ности капитал шаг за шагом забирает в вои руки недвижимую собственность. В этом процессе деньги являются главным агентом.)

Адам Смит сначала различает оборотный капитал и основной капитал по их определению в процессе производства. Лишь затем он приходит к следующей формулировке:

«Можно различными способами применять капитал для получения прибыли: 1) как оборотный капитал, 2) как основной капитал» (там же, стр. 197—198) [Русский перевод, стр. 205—206].

Эта вторая формулировка, очевидно, не относится к рассмот­рению различия [между основным и оборотным капиталом] как такового, так как основной капитал и оборотный капитал уже должны быть предположены как два вида капитала, прежде чем можно говорить о том, каким образом можно применять капитал в обеих формах для получения прибыли.

«Совокупный капитал каждого предпринимателя с необходимостью делится на его основной капитал и его оборотный капитал. При равенстве суммы одна часть будет тем больше, чем меньше другая» (там же, стр. 226) [Русский перевод, стр. 215—216].

Так как капиталы 1) делятся на основной и оборотный капи­тал в неравных пропорциях и 2) обладают фазой производства с перерывами или без перерывов и возвращаются с отдаленных или близких рынков, т. е. имеют неодинаковое время обраще­ния, — то прибавочная стоимость, которая создается за опре­деленное время, например за год, должна быть неодинаковой, потому что [у разных капиталов] количество процессов вос­производства за данный промежуток времени неодинаково. Созидание ими стоимости определяется не просто трудом, при­мененным во время непосредственного процесса производства, а возможностью повторения этой эксплуатации труда в течение данного периода.

Итак, в заключение: если при рассмотрении простого про­цесса производства капитал выступает как самовозрастающая стоимость только в его отношении к наемному труду, а обра­щение остается в стороне, то в процессе его воспроизвод­ства в капитал включено и обращение, и притом оба момента обращения Т — Д — Д — Т (как система обменов, через кото­рые капитал должен пройти и которым соответствует столько же качественных изменений самого капитала). Обращение выступает включенным в капитал как Д — Т — Т — Д, по­скольку процесс исходит из капитала в его денежной форме и потому возвращается к нему в этой же форме. Капитал содержит в себе оба кругооборота, и притом уже не как прос­тую смену форм или простой обмен веществ, выпадающий из определения формы, а то и другое, включенное в само опре­деление стоимости.

Процесс производства как содержащий в самом себе условия своего возобновления есть процесс воспроизводства, скорость которого определяется различными, рассмотренными выше отно­шениями, целиком проистекающими из различий самого круго­оборота. В рамках воспроизводства капитала одновременно происходит воспроизводство тех потребительных стоимостей, в которых существует капитал, иными словами, происходит постоянное обновление и воспроизводство посредством челове­ческого труда потребительных стоимостей, которые потреб­ляются людьми и по своей природе преходящи. Обмен веществ и изменение формы, которые человеческий труд подчиняет человеческим потребностям, с точки зрения капитала выступают как воспроизводство его самого. Au fond[xcii] это есть постоянное воспроизводство самого труда.

«Капитальные стоимости увековечиваются путем воспроизводства: продукты, из которых состоит капитал, потребляются наравне со всеми другими, но их стоимость, уничтожаемая путем потребления, одновре­менно воспроизводится в других материалах или в том же самом» (Say. Traité d'économie politique. Troisième édition. Tome II. Paris, 1817, стр. 185).

Обмен и система обменов, а также включенное в нее превра­щение в деньги как самостоятельную стоимость, выступают как условие и предел для воспроизводства капитала. У капи­тала само производство всесторонне подчинено обмену. Эти меновые операции, обращение как таковое, не производят при­бавочной стоимости, но являются условием ее реализации. Они представляют собой условия самого производства капитала в том смысле, что его форма как капитала полагается лишь тогда, когда он проходит через эти операции. Воспроизводство капитала есть вместе с тем производство определенных фор­мальных условий, определенных [VII—15] типов отношений, в которых выступает персонифицированный овеществленный труд. Поэтому обращение есть не только обмен продукта на условия производства — т. е., например, произведенной пше­ницы на семена, на новый труд и т. д. При любой форме про­изводства работник должен обменивать свой продукт на усло­вия производства, чтобы иметь возможность повторить процесс производства. Земледелец, производящий для непосредствен­ного потребления, тоже превращает часть продукта в семена, орудие труда, рабочий скот, удобрение и т. д. и возобновляет свой труд. Превращение в деньги необходимо для воспроиз­водства капитала как такового, а его воспроизводство с необ­ходимостью представляет собой производство прибавочной стои­мости.

{В отношении фазы воспроизводства (в особенности, времени обращения) необходимо еще отметить, что она имеет пределы из-за самой потребительной стоимости. Пшеница должна быть воспроизведена в течение года. Преходящие предметы, такие, как молоко и т. д., должны воспроизводиться чаще. Мясо — так как животное живет, т, е. сопротивляется времени — так часто воспроизводить не нужно, но говядину, находящуюся на рынке, необходимо в кратчайший срок воспроизвести в форме денег, или она сгниет. Воспроизводство стоимости и потреби­тельной стоимости отчасти совпадают, отчасти не совпадают.}

Хотя в одном процессе производства труд лишь сохраняет стоимость того, что мы раньше назвали постоянной частью капитала, он должен в другом процессе производства постоянно воспроизводить эту часть капитала, так как то, что в одном процессе производства выступает как предпосылка в виде материала и орудия, в другом процессе производства выступает как продукт, и это возобновление, воспроизводство должно происходить непрерывно и одновременно.

Мы переходим теперь к третьему отделу.