Аполлоновича.
-- Милиция! Взять ее! -- таким страшным голосом прокричала супруга
Семплеярова, что у многих похолодели сердца.
А тут еще кот выскочил к рампе и вдруг рявкнул на весь театр
человеческим голосом:
-- Сеанс окончен! Маэстро! Урежьте марш!!
Ополоумевший дирижер, не отдавая себе отчета в том, что делает,
Взмахнул палочкой, и оркестр не заиграл, и даже не грянул, и даже не хватил,
А именно, по омерзительному выражению кота, урезал какой-то невероятный, ни
На что не похожий по развязности своей марш.
На мгновенье почудилось, что будто слышаны были некогда, под южными
Звездами, в кафешантане, какие-то малопонятные, но разудалые слова этого
марша:
Его превосходительство
Любил домашних птиц
И брал под покровительство
Хорошеньких девиц!!!
А может быть, не было никаких этих слов, а были другие на эту же
Музыку, какие-то неприличные крайне. Важно не это, а важно то, что в Варьете
После всего этого началось что-то вроде столпотворения вавилонского. К
Семплеяровской ложе бежала милиция, на барьер лезли любопытные, слышались
Адские взрывы хохота, бешеные крики, заглушаемые золотым звоном тарелок из
Оркестра.
И видно было, что сцена внезапно опустела и что надувало Фагот, равно
Как и наглый котяра Бегемот, растаяли в воздухе, исчезли, как раньше исчез
Маг в кресле с полинявшей обивкой.
Глава 13. Явление героя
Итак, неизвестный погрозил Ивану пальцем и прошептал: "Тсс!"
Иван опустил ноги с постели и всмотрелся. С балкона осторожно
Заглядывал в комнату бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными
Глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати
Восьми.
Убедившись в том, что Иван один, и прислушавшись, таинственный
Посетитель осмелел и вошел в комнату. Тут увидел Иван, что пришедший одет в
Больничное. На нем было белье, туфли на босу ногу, на плечи наброшен бурый
Халат.
Пришедший подмигнул Ивану, спрятал в карман связку ключей, шепотом
осведомился: "Можно присесть?" -- и, получив утвердительный кивок,
Поместился в кресле.
-- Как же вы сюда попали? -- повинуясь сухому грозящему пальцу, шепотом
Спросил Иван, -- ведь балконные-то решетки на замках?
-- Решетки-то на замках, -- подтвердил гость, -- но Прасковья Федоровна
-- милейший, но, увы, рассеянный человек. Я стащил у нее месяц тому назад
Связку ключей и, таким образом, получил возможность выходить на общий
Балкон, а он тянется вокруг всего этажа, и, таким образом, иногда навестить
Соседа.
-- Раз вы можете выходить на балкон, то вы можете удрать. Или высоко?
-- заинтересовался Иван.
-- Нет, -- твердо ответил гость, -- я не могу удрать отсюда не потому,
что высоко, а потому, что мне удирать некуда. -- И после паузы он добавил:
-- Итак, сидим?
-- Сидим, -- ответил Иван, вглядываясь в карие и очень беспокойные
Глаза пришельца.
-- Да... -- тут гость вдруг встревожился, -- но вы, надеюсь, не буйный?
А то я, знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом
Роде. В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания,
Ярости или иной какой-нибудь крик. Успокойте меня, скажите, вы не буйный?
-- Вчера в ресторане я одному типу по морде засветил, -- мужественно
Признался преображенный поэт.
-- Основание? -- строго спросил гость.
-- Да, признаться, без основания, -- сконфузившись, ответил Иван.
-- Безобразие, -- осудил гость Ивана и добавил: -- А кроме того, что
Это вы так выражаетась: по морде засветил? Ведь неизвестно, что именно
Имеется у человека, морда или лицо. И, пожалуй, ведь все-таки лицо. Так что,
Знаете ли, кулаками... Нет, уж это вы оставьте, и навсегда.
Отчитав таким образом Ивана, гость осведомился:
-- Профессия?
-- Поэт, -- почему-то неохотно признался Иван.
Пришедший огорчился.
-- Ох, как мне не везет! -- воскликнул он, но тут же спохватился,
Извинился и спросил: -- А как ваша фамилия?
-- Бездомный.
-- Эх, эх... -- сказал гость, морщась.
-- А вам, что же, мои стихи не нравятся? -- с любопытством спросил
Иван.
-- Ужасно не нравятся.
-- А вы какие читали?
-- Никаких я ваших стихов не читал! -- нервно воскликнул посетитель.
-- А как же вы говорите?
-- Ну, что ж тут такого, -- ответил гость, -- как будто я других не
Читал? Впрочем... разве что чудо? Хорошо, я готов принять на веру. Хороши
Ваши стихи, скажите сами?
-- Чудовищны! -- вдруг смело и откровенно произнес Иван.
-- Не пишите больше! -- попросил пришедший умоляюще.
-- Обещаю и клянусь! -- торжественно произнес Иван.
Клятву скрепили рукопожатием, и тут из коридора донеслись мягкие шаги и
Голоса.
-- Тсс, -- шепнул гость и, выскочив на балкон, закрыл за собою решетку.
Заглянула Прасковья Федоровна, спросила, как Иван себя чувствует и
Желает ли он спать в темноте или со светом. Иван попросил свет оставить, и
Прасковья Федоровна удалилась, пожелав больному спокойной ночи. И когда все