Площадке третьего этажа. Он курил крепкие папиросы, и Маргарита
Раскашлялась, проходя мимо него. Курящий, как будто его кольнули, вскочил со
Скамейки, на которой сидел, начал беспокойно оглядываться, подошел к
Перилам, глянул вниз. Маргарита со своим провожатым в это время уже была у
Дверей квартиры N 50. Звонить не стали, Азазелло бесшумно открыл дверь своим
Ключом.
Первое, что поразило Маргариту, это та тьма, в которую они попали.
Ничего не было видно, как в подземелье, и Маргарита невольно уцепилась за
Плащ Азазелло, опасаясь споткнуться. Но тут вдалеке и вверху замигал огонек
Какой-то лампадки и начал приближаться. Азазелло на ходу вынул из-под мышки
Маргариты щетку, и та исчезла без всякого стука в темноте. Тут стали
Подниматься по каким-то широким ступеням, и Маргарите стало казаться, что им
Конца не будет. Ее поражало, как в передней обыкновенной московской квартиры
Может поместиться эта необыкновенная невидимая, но хорошо ощущаемая
Бесконечная лестница. Но тут подъем кончился, и Маргарита поняла, что стоит
На площадке. Огонек приблизился вплотную, и Маргарита увидела освещенное
Лицо мужчины, длинного и черного, держащего в руке эту самую лампадку. Те,
Кто имел уже несчастие в эти дни попасться на его дороге, даже при слабом
Свете язычка в лампадке, конечно, тотчас же узнали бы его. Это был Коровьев,
Он же Фагот.
Правда, внешность Коровьева весьма изменилась. Мигающий огонек
Отражался не в треснувшем пенсне, которое давно пора было бы выбросить на
Помойку, а в монокле, правда, тоже треснувшем. Усишки на наглом лице были
Подвиты и напомажены, а чернота Коровьева объяснялась очень просто -- он был
Во фрачном наряде. Белела только его грудь.
Маг, регент, чародей, переводчик или черт его знает кто на самом деле
-- словом, Коровьев -- раскланялся и, широко проведя лампадой по воздуху,
Пригласил Маргариту следовать за ним. Азазелло исчез.
"Удивительно странный вечер, -- думала Маргарита, -- я всего ожидала,
но только не этого! Электричество, что ли, у них потухло? Но самое
Поразительное -- размеры этого помещения. Каким образом все это может
втиснуться в московскую квартиру? Просто-напросто никак не может".
Как ни мало давала свету Коровьевская лампадка, Маргарита поняла, что
Она находится в совершенно необъятном зале, да еще с колоннадой, темной и по
Первому впечатлению бесконечной. Возле какого-то диванчика Коровьев
Остановился, поставил свою лампадку на какую-то тумбу, жестом предложил
Маргарите сесть, а сам поместился подле в живописной позе -- облокотившись
На тумбу.
-- Разрешите мне представиться вам, -- заскрипел Коровьев, -- Коровьев.
Вас удивляет, что нет света? Экономия, как вы, конечно, подумали? Ни-ни-ни.
Пусть первый попавшийся палач, хотя бы один из тех, которые сегодня, немного
Позже, будут иметь честь приложиться к вашему колену, на этой же тумбе
Оттяпает мне голову, если это так. Просто мессир не любит электрического
Света, и мы дадим его в самый последний момент. И тогда, поверьте,
Недостатка в нем не будет. Даже, пожалуй, хорошо было бы, если б его было
Поменьше.
Коровьев понравился Маргарите, и трескучая его болтовня подействовала
На нее успокоительно.
-- Нет, -- ответила Маргарита, -- более всего меня поражает, где все
Это помещается. -- Она повела рукой, подчеркивая при этом необъятность зала.
Коровьев сладко ухмыльнулся, отчего тени шевельнулись в складках у его
Носа.
-- Самое несложное из всего! -- ответил он. -- Тем, кто хорошо знаком с
Пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных
пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов!
Я, впрочем, -- продолжал болтать Коровьев, -- знавал людей, не имевших
Никакого представления не только о пятом измерении, но и вообще ни о чем не
Имевших никакого представления и тем не менее проделывавших чудеса в смысле
Расширения своего помещения. Так, например, один горожанин, как мне
Рассказывали, получив трехкомнатную квартиру на Земляном валу, без всякого
Пятого измерения и прочих вещей, от которых ум заходит за разум, мгновенно
Превратил ее в четырехкомнатную, разделив одну из комнат пополам
Перегородкой. Засим эту он обменял на две отдельных квартиры в разных
Районах Москвы -- одну в три и другую в две комнаты. Согласитесь, что их
Стало пять. Трехкомнатную он обменял на две отдельных по две комнаты и стал
Обладателем, как вы сами видите, шести комнат, правда, рассеянных в полном
Беспорядке по всей Москве. Он уже собирался произвести последний и самый
Блистательный вольт, поместив в газете объявление, что меняет шесть комнат в