Семиотика занимается исследованием и тех знаковых систем, посредством которых общаются животные. Подобные средства общения необходимы практически любому представителю животного мира для того, чтобы, во-первых, защищаться от нападения или вторжения на свою территорию посторонних особей, а во-вторых, необходимым образом воздействовать на поведение других членов семьи или стаи.
Знаковые системы, которые используют представители животного мира, можно условно именовать «языками» животных.
Знаки, которые используют животные, бывают рассчитаны на восприятие при помощи различных органов чувств: обоняния, зрения, осязания и, наконец, слуха. Так, исследователи поведения волков отмечают, что с помощью знаков, воздействующих на обоняние, — выделений мочи и помета — волчьи стаи помечают принадлежащую им территорию. Для выражения угрозы или, наоборот, дружелюбия звери активно используют такие визуальные знаки, как постановка ушей, положение корпуса и хвоста или подъем шерсти на различных участках тела. В некоторых случаях информация передается волками при помощи прикосновений. И наконец, важную роль в общении волков играют звуковые знаки. В их число входят рычание, выражающее мягкий протест против действий другого волка, и лай, означающий протест решительный. С помощью особого рода фырканья волки предупреждают своих щенков об опасности, например о появлении человека. Услышав фырканье волчицы, щенята моментально разбегаются и затаиваются. Скуление означает у волков стремление установить контакт с партнером по группе, а в условиях зоопарка, кроме того, и с людьми, которые обслуживают животных. Наконец, одновременный вой нескольких волков исследователи расценивают, как обозначение стремления волков сплотиться в единую группу.
Похожие знаковые системы были зафиксированы и при наблюдениях за обезьянами. Так, химические сигналы, при помощи которых стаи обезьян помечают принадлежащую им территорию, — это, как правило, выделения из сальных или потовых желез животных, которые они наносят на окружающие деревья. Важную роль в общении обезьян играют визуальные знаки. Вот что писал по этому поводу американский ученый Дж. Б. Шаллер, исследовавший поведение горилл: «В пределах группы гориллы координируют поведение главным образом при помощи движений и поз. Например, вожак, с решительным видом покидающий место отдыха группы, дает знать не только что он уходит, но и направление, в котором он намерен двигаться. Горилла, желающая, чтобы ее почистили, просто подставляет нужную часть тела другому животному. Каждая горилла все время следит за остальными членами группы и делает то же, что и они». Дж. Б. Шаллер описывает и некоторые другие визуальные знаки, которыми пользуются гориллы. Так, пристальный взгляд в глаза у обезьян (как, впрочем, и у многих других животных) — это выражение угрозы, а повторяющиеся кивки головой, напротив, означают «Я не имею враждебных намерений». Тактильные знаки, которыми пользуются обезьяны, — это всевозможные дружеские объятия и прикосновения или, наоборот, толчки и укусы в случае недовольства партнером по общению. Используют животные и акустические сигналы: звуки, предупреждающие об опасности или призывающие членов стаи собраться вместе.
Следует отметить, что степень сложности языка каждого из видов животных зависит не только от уровня развития их мозга, но и от того, насколько жизненно важно для данного вида общение с другими особями. Языки животных, проживающих вне стай, значительно беднее, чем у тех видов, которые живут стаями. Примером нестайных животных могут служить такие птицы, как соловьи или кукушки. Именно поэтому и разнообразные весенние трели, и щелканье соловья, и монотонное кукование кукушки имеют всего лишь два значения: для других самцов это сигнал о том, что данная территория уже занята, а для самок — сообщение о возможности создать семью.
Очень интересны наблюдения исследователей над средством общения пчел — насекомых, которые, как известно, просто не могут существовать вне большой группы — пчелиного роя. Уже давно было замечено, что, вернувшись в улей, пчела, которая обнаружила богатый источник нектара, начинает совершать своеобразные танцующие полеты по улью. При этом к ней присоединяются другие пчелы. Проделывая подобные «танцы», пчела-разведчица периодически производит серии виляющих движений брюшком, которые повторяют другие пчелы, и время от времени делится с ними капельками собранного нектара. Окончив танец, пчелы улетают за добычей. Ученым удалось установить, что с помощью длительности и ритма совершаемых движений танцующая пчела передает другим пчелам информацию о расстоянии от улья до источника нектара, а посредством направления движений — о том, в какую сторону следует лететь. Понятно, что для пчел, живущих роем, подобный способ передачи информации крайне важен.
Стихийно вырабатываются и знаки у домашних животных при их общении с человеком. Ориентируясь на звуки или движения, которые производят домашние животные, их владельцы легко понимают, в каких случаях животное сообщает о том, что оно голодно, а в каких хочет поиграть или просится погулять.
Результаты опытов по целенаправленному обучению общению с человеком прирученных обезьян также представляют значительный интерес. Первая такая попытка была предпринята еще в 1916 г., когда владелец молодого орангутана Уильям Фернисс попытался обучить своего питомца некоторым английским словам. Ценой огромных усилий Ферниссу удалось научить своего питомца произносить всего два слова: «папа» и «кап», что в переводе с английского означает «чашка», однако оба эти слова орангутан употреблял правильно. Впоследствии, умирая от простуды, обезьяна неоднократно произносила слово «кап», когда хотела пить. Основываясь на этом и подобных ему опытах, в ходе которых обезьяны не могли усвоить более двух — четырех слов, ученые пришли к выводу о таком принципиальном отличии мозга обезьяны от человеческого мозга, которое не позволяет обезьянам овладеть речью.
Однако этот вывод убедительно опровергли американские исследователи Аллен и Беатрис Гарднеры. Они предположили, что неспособность обезьян научиться говорить объясняется не особенностями их мозга, а устройством голосового аппарата, с помощью которого животные просто не могут произносить звуки человеческой речи. Неслучайно те слова, которым все-таки удавалось обучить обезьян, такие, как «папа» и «кап», — это очень простые для произношения цепочки звуков, не требующие каких-либо сложных движений языка, на которые обезьяны не способны. Приобретя в 1966 г. 11-месячную самку шимпанзе по имени Уошо, Гарднеры решили обучать ее не звуковой речи, а жестовому языку американских глухонемых, который называется «ам- слен» (American Sign Language). Результаты эксперимента превзошли все самые смелые ожидания: за время обучения Уошо не только запомнила более 150 слов-жестов, но и научилась складывать из них простейшие фразы, которые нередко использовала в самых неожиданных ситуациях. Подобное поведение Уошо, а затем и других подопытных обезьян, которых начали обучать амслену, стало убедительным свидетельством достаточно высокого уровня развития их мозга.
Выяснилось, в частности, что обезьяны умеют расширять смысл усвоенных ими знаков. Так, выучив жестовый знак, который означал «открой ящик с игрушками», Уошо самостоятельно научилась употреблять его в значении «открой дверь», «открой крышку кастрюли» и даже «открой водопроводный кран». Однажды, находясь в клетке, Уошо стала просить пить, однако работавший рядом служитель по имени Джек долгое время не обращал на ее жесты внимания. Когда Джек наконец взглянул на разъяренную обезьяну, обнаружилось, что к жесту со значением «пить» Уошо добавляет какой-то другой, незнакомый служителю жест. Исследователи объяснили ему, что этот второй жест имел значение «грязный». Таким образом, Уошо расширила значение жеста «грязный» до смысла «плохой» и, обращаясь к служителю, «говорила»: «Грязный Джек, дай пить!»
Оказалось далее, что обезьяны обладают способностью создавать новые знаки, комбинируя знаки, уже известные. Так, другая подопытная обезьяна, Люси, увидев лебедя, стала обозначать его комбинацией жестов «вода-птица». Та же обезьяна называла лимоны, апельсины и другие цитрусовые «запах-фрукт», редиску, которая, видимо, отличалась своим острым вкусом, — «плакать-боль-еда», а арбуз — «конфета-пить» или «пить-фрукт».
На основе выученных жестов обезьяны самостоятельно научились строить сообщения типа «Дай сладкий» или «Подойди, открой» и даже делать выводы. Юджин Линден, описавший опыты над обезьянами в своей книге «Обезьяны, человек и язык», рассказывает, что обезьяна Люси, обнаружив у него на ноге ссадину, просигнализировала ему жестами «Тебе больно». Другая обезьяна, Коко, впервые увидев на улице лошадь, в рот которой были вставлены удила, показала жестами «Лошадь плохо», а когда ее попросили уточнить, о чем идет речь, пояснила: «Зубы плохо».
Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что знаковые системы играют важную роль не только в деятельности человека, но и в жизни животных. Степень сложности «языков» животных зависит от характера тех сообщений, которые им необходимо передавать друг другу: наиболее простыми средствами общения располагают нестайные животные, более сложными знаковыми системами — животные, которые живут стаями, наконец, еще более сложные системы вырабатываются у животных при необходимости их общения с человеком.
Вместе с тем есть одна черта, которая принципиально отличает знаковые системы животных от человеческого языка: используя имеющиеся у них средства общения, животные, могут информировать друг друга или человека о своем состоянии или потребностях, которые имеют место лишь в текущий момент. Средства общения животных не рассчитаны на то, чтобы передавать информацию о прошлом или прогнозировать будущие события. Таким образом, принципиальная особенность средств общения животных — это их тесная связь с наличной ситуацией.