Стихотворение «Журавли» Расул Гамзатов написал под впечатлением посещения известного памятника белым журавлям в Хиросиме, и рассказа о хиросимской девочке - жертве последствий ядерной бомбардировки, которая умерла, не успев вырезать из бумаги тысячу журавликов.
- «Увидев в Хиросиме проект памятника простой японской девочке с журавлем в руках, узнав ее историю, я испытал глубокое волнение, которое вылилось потом в стихи. Девочка лежала в госпитале и должна была вырезать из бумаги тысячу журавлей в надежде на выздоровление, но не успела – скончалась. Потом, уже у памятника японской девочке с белым журавлем, я увидел впечатляющее зрелище – тысячи и тысячи женщин в белой одежде. Дело в том, что в трауре японские женщины носят белое одеяние, а не черное, как у нас. Случилось так, что когда я стоял в толпе в центре человеческого горя, в небе появились вдруг настоящие журавли. Говорили, что они прилетели из Сибири. Их стая была небольшая, и в этой стае я заметил маленький промежуток », - вспоминал Р.Гамзатов в прозаической книге «Мой Дагестан».
Когда на город сбросили атомную бомбу, Садако было всего два года. Семья ее проживала в нескольких километрах от места трагедии и потому не пострадала. Но через десять лет эхо ядерного взрыва достигло стен их дома. Отравленные радиацией воздух, вода, земля отняли жизненные силы Садако, и она заболела тяжелой лучевой болезнью – лейкемией или раком крови. Девочка не оставляла надежды на исцеление. В Японии существует обычай: если сделаешь тысячу белых журавликов из бумаги – исполнится твоя заветная мечта. В госпитале она вырезала из бумаги журавликов, веря в легенду, что, когда их будет тысяча штук, наступит выздоровление.
Вырезать птичьи фигурки ей помогали одноклассники и многие другие люди. Мечта Садако стала мечтой тысяч людей. Но болезнь оказалась сильнее. Чуда не произошло. Садако умерла 25 октября 1955 года…
До сих пор дети из разных стан мира присылают тысячи журавликов в мемориал Мира в Хиросиме с надеждой на мир. И этих журавликов складывают в большие стеклянные ящики, стоящие вокруг памятника Садако.
Песня «Японский журавлик»
Слова Владимира Лазарева,
музыка Серафима Туликова.
I
Вернувшись из Японии, пройдя немало верст,
Бумажного журавлика товарищ мне привез.
С ним связана история, история одна -
Про девочку, которая была облучена.
Припев:
Тебе я бумажные крылья расправлю,
Лети, не тревожь этот мир, этот мир,
Журавлик, журавлик, японский журавлик,
Ты вечно живой сувенир.
II
"Когда увижу солнышко?" – спросила у врача
(А жизнь горела тоненько, как на ветру свеча).
И врач ответил девочке: "Когда пройдет весна,
И тысячу журавликов ты сделаешь сама".
III
Но девочка не выжила и скоро умерла,
И тысячу журавликов не сделала она.
Последний журавленочек упал из мертвых рук,
И девочка не выжила, как тысячи вокруг.
Возвращаясь из Японии в Москву, Гамзатов не мог не думать об увиденном. Он думал о своей матери, весть о кончине которой пришла в Японию. Он также вспоминал старшего брата Магомеда, погибшего в боях под Севастополем, вспоминал другого старшего брата, без вести пропавшего военного моряка Ахильчи, вспоминал о других близких людях, погибших в Великую отечественную войну, итогом которой была победа над нацистской Германией и её союзником — милитаристской Японией.
«Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?», писал он в стихотворении «Журавли» в переводе Н. Гребнева. Журавли у Гамзатова — это и аварские и русские журавли.
"Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей…»
В журнале «Новый мир» это стихотворение увидел Марк Бернес, который услышал в нем что-то свое. Бернес в то время уже был безнадежно болен, и он почувствовал, что эта песня может стать его прощанием, его личным реквиемом. Убедив Гребнева и Гамзатова изменить несколько слов в русском тексте, Марк Бернес обратился к своему другу Яну Френкелю с просьбой написать музыку.
На сохранившемся в архиве Марка Наумовича экземпляре журнала - его вопросы и правка. В результате “джигиты” уступили место солдатам всех народов, павшим в той страшной войне, а “речь аварская” - общечеловеческой боли и скорби. Стихотворение обрело более широко значимый, всеохватывающий смысл.
8 июля 1969 года Марк Бернес приехал в студию. Он уже знал, что дни его сочтены в буквальном смысле слова, поэтому очень торопился записать песню, ставшую последней песней в его жизни. Во время записи у Бернеса в глазах стояли слезы.
Через месяц 16 августа 1969 года Марк Бернес ушел из жизни. По его завещанию, на похоронах звучали его любимые песни, среди них и Журавли. Друзья прощались с ним, слушая его голос.