Сцена первая
-затакт-
Пустая сцена, «скамейки» стоят по периметру сцены на боку, «ножками» в зал. Стоит несколько “столов”, разбросанно, один в центре, на них лежит обмундирование, щиты и проч. Нужно красиво повесить кабель-хлыст (как именно – смотреть). Оружие нелепо прислонено к декорациям по бокам сцены поверх всего проекция документальной хроники, что-нибудь из митинга, куски новостей, все смешалось в какофонию звуков. Начинается всё c Fuck the system, которая тут же переходит в шум полицейских машин. Как в конце, только в обратном порядке. С шума Патриции одним движением встают со своих мест в зале, делают шаг из-за кулис. Они одеты в бытовую одежду. Какое-то время слушаем обрывки новостей. Все стоят. Будет зависеть от хлыста. В любом случае сигналом начинать будет служить что-то связанное с ним. Например, он падает. Или Керея его стягивает, наматывает на руку и с шумом роняет моток на стол. Случается пауза, после которой....
Общий комментарий к сцене: Патриции в замешательстве, говорят отстраненно. Керея раздражён, он единственный в этой сцене в полном обмундировании с начала сцены. Патриции одеваются по ходу дела. Они пока частично просто актеры, статисты, даже не в костюмах.
Керея стоит во главе пустого стола в центре. Голоса раздаются из-за сцены, из зала, заполняют зал.
Хочу, чтобы Керея разгонялся в течении сцены. От статики и покоя в начале к ритмичному маршу ударов в конце.
Музыка выкл.
Керея. Что случилось?
(Пауза, какое-то время ему никто не отвечает)
Керея. (повышает голос) Что случилось?
Хор на разные голоса. Заговор раскрыт! Нас раскрыли! Мы проиграли!
Керея. Ну и что теперь?
Старый патриций. (Выходя из-за кулис) Теперь - пытка.
(громко Banging in the nails, истерично. Патриции начинают собираться на сцене. Кроме Кереи, он стоит неподвижно. Остальные понемногу подходят к столам, начинают одеваться. Хорошо бы к концу мини-монолога все были более-менее одеты.
Керея (Делает жест, прерывающий музыку, бытовой тон. Все останавливаются вместе с музыкой, замирая как были. Желательно около столов и одетые) Не могли бы вы перестать стучать зубами? А то у меня от этого стука мурашки по коже.
Патриции говорят вразнобой, повторяя эхом реплики друг друга, встревоженный галдёж, они очень напуганы, должно звучать жалко и «пресмыкающеся». Прямо надо поверх Кереи начать, очень дробно, как горох сыпется
Старый патриций. Но ведь...
Первый патриций. Хватит. Мы играем со смертью. (Хватит!)
Патриций. Заговор раскрыт! (Со смертью!)
Патриций. Нас ждёт пытка! (Заговор..)
Патриций. Да, (раскрыт!..) хватит!
(Повторить, они разгоняются, на несколько секунд галдеж переходит все в ту же музыку. Зацикленный хор. Не успевает музыка начаться толком, как... В этот момент все буквально ложатся свои столы, прикладываются к ним лицами и телами.
Керея (не двигаясь, снова делает удар по столу/удар по щиту дубинкой). (Говорит медленно, тягуче, через зубы) Калигула дал ворюге-рабу восемьдесят одну тысячу сестерциев за то, что тот не сознался под пыткой. Это доказывает, что он любит смелость. Вы должны это учесть.Знаете любимую фразу Калигулы?
Патриции хором (шепчущий хор, через выдох, не поднимаясь, шелестение) Да. Он сказал ее палачу: (кто-то один, контрастно-грубым голосом, очень бытовое интонирование, он в этот момент привстаёт и смотрит в зал) "Убей его медленно, чтобы он чувствовал, как умирает".
Керея (поднимает ладонь, вместе с ней приподнимается хор. Он вообще следует за рукой Кереи. Вверх плавно, вниз резко) Нет!, (хлоп, хор падает) еще лучше! (Рука плавно вверх) Как-то после казни он зевнул исказал: (хлоп, хор падает) "Более всего (рука поднимается) я восхищаюсь собственной бесчувственностью". (Ударов больше нет, рука висит в воздухе, хор тоже замирает приподнятый.)
И это выдает его слабость.
Керея хочет ударить по столу
Старый патриций (один из патрициев хватает Керею за руку, останавливая стук, дальше они борются, Керея хочет освободиться, Патриций удержать). Ты не можешь не философствовать? Ненавижу подобную болтовню. (Керея побеждает и уже берёт дубинку)
Керея. (Через паузу, идёт вдоль стола, хватает каждого и говорит часть текста ему, c презрением, встряхивает, важно распределить текст, отстукивает дубинкой, нужен разгон) Признаем все же, что этот человек удар имеет неоспоримое влияние. (удар) Он вынуждает думать.
Первый патриций. (один из патрициев берется спорить) Нужно было действовать быстро. Мы слишком много выжидали.
Керея. (удар) Он всех вынуждает думать. Отсутствие безопасности - (удар) вот его метод. И именно поэтому его так ненавидят. (Замахивается, но не бьёт, небольшая пауза) Может быть, ты и прав
Старый патриций (вскрикивает перебивая Керею). Это какая-то бессмыслица! Я не хочу умирать!
(Всеобщая паника, опять та же музыка все вскакивают со своих мест, опять галдят, кто-то прячет лицо, Керея мечется вдоль столов, пытаясь успокоить всех.
Наступает абсолютная тишина, очень резко надо чтобы ВСЁ замерло и была выдержана пауза.
Вдруг звучит начало Anarchy in UK, на сцену из-за кулис врываются люди в форме и начинают арестовывать (или половина патрициев начинает арестовывать вторую плловину, зависит от количества, Керея сопротивяется сильнее всех, патрициев бьют, укладывают лицами в пол, хаотично, беспорядочно и жестоко. Кого-то вдвоём берут за руки-ноги и несут и все другие прелести задержаний. Мне нужен эффект качающихся под потолком ламп!!! Темнота и только покачивающиеся лампы выхватывают жутковатые сцены, звуки ударов дубинками.
Появляется Калигула, заскакивает на стол и начинает танцевать, странно и мерзко корчась, он очень собой доволен. Свет понемногу останавливается, фокусируется на нём.
Наконец музыка заканчивается (сразу после конца первого припева), Калигула замирает в эффектной позе
Геликон (все это время стоит по левую руку от Калигулы за столом (по правую сторону для зрителей)) торжественно объявляет: "Представление окончено!"
Тихо входит Цезония. Он_а, как офицер полиции, ходит по помещению весь свой текст, приподнимает Патрициев, чтобы посмотреть в их лица, кого-то встряхивает, с кем-то притворно ласково)
Все Патриции так и лежат, стоят, валяются скрученными, если кто делает хоть какое-то движение, то его шпыняют
Цезония. (Говорит торжественно, мелодично и величественно, Калигула в это время прохаживается по столу, пинает сапогами тех, кто попался под ноги, гримасничает) Калигула поручил мне уведомить вас, что, хотя обыкновенно вы созывались для дел государственных, сегодня вы приглашены разделить с ним радость единения с прекрасным. (Пауза, потом улыбка и ласковый голос, кокетство) Впрочем, он добавил, что тем, кто останется глух к искусству, отрубят голову.
Пауза. Цезония, наконец, выбирает кого-то одного, делает знак, его волочат к столу. Дальше он_а обращается к нему, подчеркнуто вежливо, выпытывая ответ. Сам_а садится на край стола, закидывает ногу на ногу.
Цезония Прошу извинить меня за настойчивость. Но мне поручено узнать, находите ли вы этот танец прекрасным.
Первый патриций (сначала молчит, но после удара «шокером» от полицейского рядом говорит). Он прекрасен, Цезония.
Старый патриций (из толпы, его сразу же затыкают). Вне всяких сомнений, Цезония!
Цезония. (Подходит к Керейе) А ты что скажешь, Керея?
Керея (холодно). Это высокое искусство.
Калигула (Делает знак, к нему приводят и освобождают Старого Патриция, Калигула наклоняется к нему со стола, сильно сверху вниз, целует в губы, в профиль стоят, Калигула берёт его лицо в руки.). Здравствуй, моя радость! (целует его ещё раз, отпускает, к делает вид, что только что увидел Керею, тот его старый друг и он очень рад его видеть и удивлён, что тот оказался в таком положении, делает знак отпустить его) Керея, я решил пообедать у тебя.
Калигула (очень торжественно и серьёзно, но нужно чтобы считывалось, что он - капризный ребёнок, играющий серьёзного дядю, карнавальный элемент): Минутку! Господа! (арестующие заставляют арестантов хлопать, Вы знаете, что государственные финансы держатся на ногах лишь потому, что к этому привыкли Калигула «случайно» цепляется ногой за хлыст. Дальше делает вид, что не может освободить ногу, говорит через усилие попытки высвободиться, всецело поглощён застрявшей ногой, а текст говорит формально. Начиная со вчерашнего дня привычки этой, однако, недостаточно. С прискорбием сообщаю, что вынужден приступить к сокращению штатов. Калигула обнаруживает хлыст и наклоняется рассмотреть его, высвобождает ногу и поднимая хлыст). а для необходимых мне услуг милостиво соглашусь использовать вас...
Никто ничего не делает. Калигула встаёт.
Калигула: (максимально любезно, и уже обращается к толпе) Будьте любезны, соберите стол.
Общий комментарий к сцене: Всех отпускают, все начинают столы составлять в единый стол. Во всей этой сцене звучит Danced all night - Tiger Lillies, соответственно, все в ритме вальса, особенно со столами. Цезония сидит на одном из столов, катается. Они так же таскают на столы пластиковые стаканчики с водой. Патриции кружатся со слегка приглушенными фонариками, чтобы были силуэты и танцующие вальс огоньки Романтично-сахарная атмосфера бродвейского мюзикла, а свет следит за Калигулой и Геликоном. От этих двух нужно ощущение, что развлекается Калигула, а Геликон просто счастлив услужить, ему не сильно нравится развлечение, но он боится потерять хорошее расположение Калигулы, поэтому подыгрывает. Хлыст они не разворачивают, он так и остаётся полускрученным в кольцо.
Калигула подаёт знак и Геликон снимает его со стола, буквально на руки берёт, потом ставит на пол, все расступаются, отходят от них подальше, они держатся рядом, посмеиваются, как два подростка, запланировавших грандиозную шутку, в конце сцены Геликон забирает хлыст, вешает его до востребования на себя как боезапас для пулемёта
Толпа пока колеблется
Геликон (насмешливо, они начинают прогуливаться по сцене, все шарахаются, Геликон оберегает Калигулу, они разыгрывают сценку, иногда пугают хлыстом кого-то из толпы, это всё большая насмешка). Ну что ж вы, господа? Немножко энтузиазма! Уверяю вас, спускаться по социальной лестнице куда легче, чем подниматься!
Толпа неуверенно берётся за стол, вот тут начинает играть музыка, но патриции не могут договориться, куда тянуть. Всё в ритме вальса.
Калигула. (весело) Ну-ка! Дружней, дружней! (Геликону.) Откуда у них растут руки?
Геликон. (Верный пёс, которому позволили приблизиться и поучаствовать в задумке хозяина не только в роли силы, он покорён Калигулой и готов сделать ради него что угодно. Тут звучит иронично, но испуганно, потому что боится, что шутка не понравится) По правде говоря, они только и умеют, что указывать да бить. (пугают кого-то из толпы, смеются) На первых порах с этим надо смириться. Нужен один день, чтобы воспитать сенатора, а чтобы воспитать работника - как минимум десять лет.
Калигула. А чтобы сделать работника из сенатора, боюсь, не хватит и двадцати.
Геликон. Рано или поздно это придет. У них есть способности. Услужливость у них в крови.
Тут насколько человек из толпы выливают на себя стаканчики с водой.
Калигула. Ого, уже начали потеть! Это достижение. Хорошо. Не будем слишком требовательны. По справедливости говоря, все не так уж плохо.
Ещё несколько человек выливают на себя стаканчики с водой. В целом, к этому моменту всё почти готово. Музыка останавливается, Геликон забирает и наматывает на себя хлыст.
Калигула находит в толпе Керею, встаёт за его спиной, голову берёт в руки и двигает его челюстью, открывая и закрывая, как марионеткой
Калигула. Что-то ты сегодня молчалив, Керея.
Керея. Я готов говорить, Кай, - как только ты позволишь.
Калигула. Чудесно. Тогда помолчи. (закрывает его рот и идёт к другому Патрицию, тоже берёт его голову, но будто в насмешку его рот не открывает, а наоборот удерживает) Я лучше послушаю нашего друга Муция.
Муций (преодолевая сопротивление рук Калигулы) Как прикажешь, Кай.
Калигула. Ну, расскажи нам о своей жене, Муций. А для начала пусть идет ко мне.
Геликон берет случайного Патриция и тащит в центр, сажает на стол. Жертва сопротивляется.
Ну, Муций? Мы ждем.
Муций (растерявшись.) Моя жена?... Я... я ее люблю...
Общий смех. Вот сделайте как Лабиринте - сначала смеётся Калигула, потом “Ну, смейтесь и тогда натужно смеются все”. У Калигулы странный смех.
Калигула. Конечно, дружок, конечно. Но это так банально!
(.К жертве подходит Цезония, снимает с себя плащ, они с Геликоном облачают жертву лицом к зрителя, плащ наоборот, руки просунуты в рукава, лицо выражает отчаяние. Геликон остаётся стоять рядом, Цезония отходит в сторонку и делает вид, что снимает. Тот, кого Калигула назвал Муцием остаётся стоять, повернувшись к зрителям, сжав руки)
Калигула. ( Ласково, заигрывая со зрителями, в зал) Правда ведь, когда я вошел, вы составляли заговор? Хотели немножко побунтовать, а?
Патриций-жертва. Кай, как ты можешь!
Калигула. (подходит к ней, берёт её лицо в руки, тоже целует, но в лоб, очень целомудренно) Это не имеет значения, моя радость. Нужно чем-то заниматься. Но все это не имеет значения. (поворачивается к зрителям) Вы не способны к решительным действиям... (как вариант небезопасный тут проецируют реальные заголовки о задержаниях, пытках, иноагентах и т.д.. В какой-то момент начинают всплывать стилизованные заголовки типа «Калигула: завтра будет голод». «Голод – это бич!» Калигула: «Завтра все почувствуют как он бьёт» и т.д., отражающие текст оригинала. Тезисы: «В конце концов, у меня не так уж много способов доказать, что я свободен. Человек свободен всегда за счет других. Это досадно, но естественно. Как безопасный вариант – только вторая часть c заголовками по тексту спектакля.
Калигула. (отходит от жертвы, выходит на авансцену и как бы извиняется перед зрителями, разводя руками) В конце концов, у меня не так уж много способов доказать, что я свободен. Человек свободен всегда за счет других. Это досадно, но естественно. (с первыми активными звуками музыки он срывается в зал и бежит к Сципиону, который сидит в ложе. Калигула опирается о заграждение ложи и беседует с ним. Спорят.)
Звучит War – The Exploited. Если вариант небезопасный, то Police Track – Dead Kennedys. Все проходят мимо жертвы и делают что-то придумать какой-то короткий ГЭГ. НЕ ШАРЮ В ЮМОРЕ ПОМОГИТЕ. Жертва начинает амплитудно трястись, разгоняясь и уставая в конце. Геликон подрисовывает после каждого на лицо жертве черный. Сначала глаза, потом слёзы-подтёки, потом рот, потом просто пишет на её лице слово WAR (или что-то другое, если ставить небезопасный вариант)) много-много-много раз. Нужно постоянное движение, очень активное, всё это опять в тревожном мигающем сквозном свете: скорее на зрителей, немного слепящий чтобы были контуры актёров только, один горизонтальный луч выхватывает лицо жертвы. Всё ускоряется)
Калигула. (В какой-то момент подскакивает и начинает аплодировать и кричать браво, пока не утихнет музыка, вместе с ней всё останавливается) Воины! (хлопает) Я доволен вами! Не так ли, Геликон?
Геликон. (спокойно и уверенно, закрывает то, чем рисовал и убирает) Конечно. Отличная армия. (освобождает жертву, она как тряпичная кукла расслабляется и повисает, будто только плащ удерживал её позу) Но если ты хочешь знать мое мнение, они стали слишком умны. Они не хотят больше воевать.
Калигула: (сбегает обратно на сцену, прямо бежит по проходы, запыхавшись) Муций, я возвращаю её. Она опять принадлежит тебе... (не забираясь на сцену извиняется перед зрителями и пытается уйти через боковой выход или еще как там будет возможно, Цезония забирает своё плащ, и вместе с Геликоном идёт к краю сцены, чтобы тоже уйти) Извините, господа, мне нужно поторопиться, я должен присутствовать на казни. (Муций подходит к жертве и оттирает её лицо от надписей, и приподнимает тоже.
(Калигула почти уходит, но вдруг останавливается и передумывает, ощупывает «урчащий» живот. Можно громкий звук вставить)
Калигула: Руфию повезло, что я проголодался. (поворачивается и доверительно говорит зрителям зрителям, чуть ли не подмигивает, можно отыграть через первый ряд более адресно) Руфий - тот всадник, который должен умереть.
Машет руками, потому что спешит задать вопрос Патрициям, а для этого надо на них посмотреть. Геликон и Цезония возвращают его на сцену.
Калигула. (к патрициям) Вы не спрашиваете, за что?! (поворачивается к зрителям) Я вижу, вы поумнели. Наконец-то вы поняли, что для того, чтобы умереть, не обязательно провиниться. (Калигула садится на стол так, чтобы в профиль к зрителям, Геликон подходит и пытается что-то ему сказать)
Калигула. (обрывает Геликона, не даёт ничего произнести) Ну, давайте отдохнем. Рассаживайтесь кто как хочет. (расстёгивает и распахивает верхнюю деталь одежды, ложится спиной на стол) Не нужно формальностей... (показывает на себя руками, приглашая. Толпа нерешительно подходит к столу и встаёт вокруг, но не со стороны сцены, чтобы не закрывать лежащего Калигулу) Однако этому Руфию повезло, хоть, я уверен, он и не оценит отсрочку. (Калигула смеётся, устраивается поудобнее) А ведь несколько часов, выигранных у смерти, следовало бы ценить.
Тут начинается сюрреалистичная сцена, Патриции изображают пантомимой, как вилкой и ножом едят что-то с тела Калигулы, запивают из пустых стаканов, плюют на него водой, а тот корчится так, будто ему щекотно и весело, но ни звука не произносит. Звучит опять Banging in the nails (или что-то сюрреалистично-подходящее, надо смотрееть) Свет тускло медленно мигает, в основном фокус на Калигуле.
Вдруг он вскакивает и утыкается лицом в ближайшего патриция. Музыка останавливается.
Калигула. (притворно жалостливо) У тебя плохое настроение? Не потому ли, что я убил твоего сына?
Патриций (опрокидывает на себя стакан воды). Нет, Кай, наоборот.
Калигула (целует его в лоб, усаживается на столе, говорит декламационно драматично). Наоборот! О, как я люблю, когда выражение лица противоречит заботам сердца! (кривит на зал гримасу, опускает себе уголки губ руками, потому что не может скрыть улыбки) Твое лицо печально, но твое сердце (прижимает руку к груди) - наоборот, не так ли?
Патриций (холодно). Да, Цезарь. (заталкивает себе в рот пластиковый стаканчик дном внутрь. Так, чтобы получился открытый рот)
Калигула (все более веселясь, прижимается к груди Патриция). Ах! Никто не дорог мне так, как ты. Давай посмеемся вместе! (Патриций кривит лицо, пытаясь улыбнуться) И - не расскажешь ли ты мне какую-нибудь забавную историйку?
Патриций мычит.
Калигула. Ну ладно. Тогда я расскажу. (Сам приподнимается, Патриция наклоняет к себе так, чтобы гладить его по голове и прижимать к себе, как ребенка, которого уговаривают съесть горькое лекарство) Но ты будешь смеяться, договорились? Про твоего второго сына, а? (Патриций вытается вырваться) Впрочем, разве у тебя плохое настроение? (Гладит его по голове, заглядывает в лицо) "На...", "на..." Нуууу? (вынимает ему изо рта стаканчик)
Патриций (бессильно). Наоборот, Кай.
Калигула. (отпускает его, подползает к зрительскому краю стола, свет меняется, с краёв стола выступают два Патриция, они разыгрывают ТЕАТР ТЕНЕЙ.) В добрый час. (пьёт из стаканчика, приглушается свет, хор фонариками высвечивает исполнителей на заднике) Слушай теперь.
(Тоном хорошего декламатора. Звучит какая-то красивая грустная музыка. Black box Theme - Waits)
Жил да был бедный император, которого никто не любил. (тени разыгрывают сюрреалистичную пантомиму ПРИДУМАТЬ!!!)
Он же, любя своего друга, казнил его младшего сына, чтобы вырвать из его сердца и эту любовь. На самом деле это неправда. Забавно, не так ли?
Тон Калигулы меняется, театр теней рассыпается, нужна проекция осколков, чего-нибудь острого, звонкого, бьюещегося и разлетающегося, свет сумрачный, почти ничего не видно, только от проекции, фонарики скачут по сцене. Тоже приглушенные, пауза, музыка останавливается)
Калигула. (удивленно) Но ты не смеешься! (пауза. Отчаянно) Никто не смеется!
(пауза. Раздражённо) Ну, слушайте! (Агрессивно, кричит) Я хочу, чтобы все смеялись. (Загорается яркий-яркий свет, Калигула слезает со стола и мечется, хватая всех попадающихся под руку и швыряя)
И ты, и ты. Встаньте! смейтесь! (достаёт автомат, спрятанный в одну из декораций и стреляет в воздух) Я хочу - слышите? Я хочу видеть, как вы смеетесь! Я хочу видеть, как вы смеётесь! Смейтесь!
(Начинается Teach me Tiger, Калигула, оттанцовывает с автоматом к столу и начинает автомат разбирать, а потом собирать Остальные замирают и засовывают себе пальцы в виде пистолетиков в рот, приставляют к вискам, направляют в грудь и друг в друга, этакая замершая война и очень коротко подергиваются в такт. В какой-то момент один начинает беззвучно хохотать, раскрывает какой-нибудь элемент одежды, под ним спрятана куча лепестком или целых искусственных красных роз, они сыпятся на пол. Показывает на кого-то пальцем, тот в другом каком-нибудь месте раскрывает тайный кармашек, откуда тоже сыпятся цветы. Так пока это не охватит всех, все отыгрывают искреннюю радость, смеются, должно быть похоже на веселую детскую игру. Свет мигает, но не слишком быстро. Акцент светом на Калигуле. Музыка играет долго, он должен успеть с автоматом, в конце он убирает его как ни в чём ни бывало. Керея, патриции, Цезония - все играют в эту игру, отдельный луч высвечивает грустного Сципиона в ложе)
Музыка останавливается. Патриции сначала замирают в тех позах, в каких оказались.
Общий комментарий: Калигула выходит на авансцену и обращается напрямую к зрителям, этакий утсавший конферансье в цирке уродов, кланяется. Патриции начинают довольно открытым приёмом убирать сцену, уведенные в полутьму. Они запихивают цветы обратно в себя. Деловито, ни на что не отвлекаясь. Расставляют декорации к следующей сцене.
Калигула. Взгляни на них! Ничего нет! Честь, совесть - (пауза, забыл слова, натурально) как там еще? -
Сципион (Подсказывает из ложи. Он в голубом с облачками, но таком же военном костюме. По ощущениям костюм словно картонный В руках сценарий, он ищет нужное место и подсказывает) мудрость нации -
Калигула. (тут нужно не торопиться, со вкусом и медленно порассуждать со зрителями, позаигрывать) Да, да. Все исчезло перед лицом страха! Страх, это прекрасное чувство; без примесей, чистое, бескорыстное, животное чувство! Одно из тех редких чувств, которые лишают человека всякого благородства, не правда ли? (пауза, к этому моменту сцена уже готова)
(Калигула резко меняется в лице, удивленно) Но ты не смеешься! (пауза) Никто не смеется!
(тут уже обращается к зрителям) Ну, слушайте! (кидается к декорациям и достаёт автомат) И ты, и ты! Встаньте все! Я хочу, чтобы все смеялись. (Снова играет «War», снова загорается яркий-яркий свет, Калигула агрессирует на зрителей, целится в них, может быть даже нарушает личные границы,. Можно прямо натравить патрициев на зрителей, Патриции рады, что на этот раз не на них это направлено, подыгрывают,, беззвучно хохочут, такая полуживотная примитивная агрессия покорной толпы. Достают надувные автоматы из однотонных шариков, не реалистичные тычут ими в зрителей Мне важен этот противоестественный акт агрессии, ведь зрители очевидно иерархически выше.
(Калигула выбивается из сил, машет устало оружием, музыка затихает, все возвращаются на сцену) Поговорим о чем-нибудь другом. (возвращается и кладёт его на место, плетется в центр) Геликон, откроем им наши маленькие секреты. Давай: раздел третий, параграф первый.
Общий комментарий к сцене: Мне нужен марш. Все возвращаются на сцену, выстраиваются в колонны и начинают линеить маршем сцену в тех местах, где сказано. И остаются стоять на местах. Неравномерно, по две полосы, пока всю сцену не заполнят, Калигула, Геликон и Цезония стоят в центре, один ряд всегда идёт спереди них, другой ряд всегда идёт сзади них, идут одновременно. Хочу эффект “мелькания толпы”, как будто зритель и эти трое стоят на разных концах оживлённой площади. Со светом тоже хорошо бы какую-то фишку придумать.
Геликон сначала весомо и медленно снимает хлыст с себя, а потом начинает играть. Керея стоит в глубине сцены позади Калигулы. Тишина, нужен именно звук свиста хлыста и звук шагов чеканных.
Геликон (Раскручивает хлыст над головой, говорит очень медленно и отчётливо). "Казнь облегчает и освобождает.Люди умирают, ибо они виновны. (марш в обе стороны, точка с поворотом.) Виновны они потому, что они - подданные Калигулы. Подданными Калигулы являются все. (марш в обе стороны, точка с поворотом.) Следовательно, все виноваты. Откуда вытекает, что все умрут. (марш в обе стороны, точка с поворотом. Тут уже все стоят на своих местах) Это вопрос лишь времени и терпения". (С последними словами Геликон бьёт «кабелем» по сцене, соответственно, стоять все должны так, чтобы никого не задеть. Бьёт перед собой. Несколько раз, гася инерцию. На каждый удар толпа чеканно поворачивается. Синхронно. На последнем ударе роняет кабель, хорошо бы, чтобы он красиво и округло упал)
Калигула (весело). А теперь, господа, я вас больше не задерживаю. Керея больше не нуждается в вашем присутствии. Все, кроме Геликона и Кереи синхронно разворачиваются в свои кулисы и начинают уходить. Каждый, кто проходит мимо Калигулы, отдаёт честь) Но Цезония пусть остается. (Цезония останавливается, замирает в профиль). И Мерея. (Один из патрициев останавливается. Все, кроме оставшихся, скрываются за кулисами/встают по периметру и берут в руки щиты, прикрываясь ими на манер живых стенок, поворачивают их лицами).
Общий комментарий: Тут всё должно поменяться так, чтобы пространство уменьшилось до оставшихся. Сужается свет, нужен мистический звук, как будто из большого зала с сильным эхом. Это почти мистическая, сказочная сцена. Спокойная. Мерея звучит отстранённо и обречённо, актёр, сыграй как у Брехта - ты сценарий знаешь и изображаешь, а не проживаешь. Покажи всем, что ты уже знаешь, что он умрёт и твоё личное отношение к персонажу. Вся первая половина до комментария о смене ориентированности у Калигулы играется так, словно они говорят друг с другом с бесконечно большого расстояния. Может играть какая-то фоновая протяжная музыка, очень негромко (что-то типа начала в Abstieg and Zerfall), как в жутковатой тоскливой сказке с индустриальным звуком, скрежетом и лязгом. Но не обязательно, нужно пробовать.
Калигула. (наклоняется и медленно берёт кабель за один конец) Что ты пьешь, Мерея?
Мерея. (берёт за другой конец) Это от астмы, Кай.
Калигула. Нет. Это противоядие.
Мерея. (это не восклицание, это протяжный безликий крик издалека, он закидывает себе кабель через плечо и медленно идёт в кулису, как будто хочет уйти, но кабель слишком тяжёл) Что ты, Кай! Ты смеешься? У меня кашель по ночам, и я давно (пауза) лечусь. (останавливается)
Калигула. (слегка тянет кабель на себя, Мерея откидывается за ним назад, потом возвращается в исходное положение, как только натяжение ослабевает) Итак, ты боишься, что тебя отравят.
Мерея. Моя астма...
Калигула. (Переходит на другую сторону, лицом к Мерейе, примеряется словно обмотать его) Нет. Давай называть вещи своими именами: ты боишься, что я тебя отравлю. (обходит его и снова встаёт за спиной) Ты меня подозреваешь. Ты шпионишь за мной.
Мерея. Клянусь всеми богами, нет!
Калигула. (Чуть отходит от Мереи, тянет на себя, резко, играется в профиль, кабель натягивается, Мерея неестественно отгибается назад, так и держа свою сторону на плече) Ты меня подозреваешь. Ты в некотором роде не доверяешь мне.
Мерея. (хрипло и придушенно) Кай!..
Калигула (жестко., так же резко ослабляет натяжение) Согласись. (Мерея резко сгибается вперед, пытается отдышаться, хрипит, Калигула, мееееедленно натягивает кабель, снова заставляя его откинуться) Принимая противоядие, ты приписываешь мне намерение тебя отравить.
Мерея. (всё ещё хрипло) Да... то есть, я хочу сказать... нет...
Калигула. (наматывая на руку кабель и сохраняя натяжение подходит очень близко, встаёт в профиль к нему, говорит уже менее сказочно и более адресно, конкретно) С тех пор как ты вбил себе в голову, что я решил тебя отравить, ты делаешь все возможное, чтобы противиться моей воле.
Молчание.
Калигула (заматывает Мерею в кабель, связывает. Начинает слева от него) Тут возможны два преступления, что рождает альтернативу, из которой тебе не выпутаться. Или я не хотел тебя убить, и ты несправедливо подозревал меня. Меня - своего императора! Или же (Заканчивает заматывать справа, закрепляет как-нибудь кабель) я этого хотел, и ты, насекомое, смел противиться моей воле. (Пауза. Калигула отходит немного и смотрит на дело рук своих) Ну что, Мерея, логично?
Мерея. (немного удивлённо, как будто только обнаружил своё положение) Твоя логика безупречна, но неприменима к этому случаю.
Калигула. (вдруг очень зло и зрителям, сказочность пропадает) И третье преступление: ты считаешь меня дураком. Слушай теперь хорошенько. (походит снова к Мерея, это очень ласковая сцена, мне нужна искренняя нежность Калигулы, прямотрогательная, он ласков, он из любви к Мерея дарует ему лучшую смерть, он обнимает его, он просовывает руки под кабель, как будто пытаясь ослабить его, может даже встаёт на колени) Из этих трех преступлений только второе делает тебе честь: приписав мне определенное решение, ты противишься ему. Это делает тебя заговорщиком. Стало быть, ты предводительствуешь людьми, ты - революционер. (отпускает его, чуть отходит в сторону и отворачивается спиной к зрителям, говорит через плечо, проверить, чтобы было хорошо слышно) Это хорошо. (Грустно.) Я очень тебя люблю, Мерея. И потому ты будешь осужден за твое второе преступление. Ты умрешь достойно - за то, что был революционером.
Мерея как будто пытается что-то сказать.
Не благодари меня. Все в порядке вещей. Держи.Выпей. Это яд. Калигула поворачивается и оказывается, что рот у него гротескно намазан помадой, в руке он держит гротескную огромную пилюлю (или что-то более неожиданное, чтобы было гэгово).
Мерея, дрожа, отрицательно трясет головой. И тут начинается ещё один ГЭГ, который я не знаю как обыграть.
Геликон и Цезония. Давай, давай.
Пауза. Мерея дрожит всё сильнее, пытается сбежать. Тут Калигула срывается с места и стремительно оказывается рядом с Мерей, насильно разжимает ему рот и впихивает вещь. Играет музыка найти, что-то высокопарное как у Вагнера. Калигула отцепляет кабель и резко дёргает в сторону, раскручивая, Мерея вращается на месте, крещендо в музыке. В конце Калигула бережно обнимает Мерею, садится и очень-очень нежно кладёт на сцену, головой к себе на колени, закрывает ему глаза ладонью. Музыка возвращается в изначальную сказочность, как и интонирование Калигулы.
Калигула. Что это было? Противоядие?
Цезония (спокойно). Нет, Калигула. Это лекарство от астмы.
Калигула (глядя на Мерею, после паузы, как будто сам удивлён). (закрывает лицо руками и притворяется, что плачет, в сочетании с музыкой должно быть так, словно это конец сцены и надо хлопать, Сципиона второй раз становится видно, уже ближе к сцене, где-то в проходах партера, он начинает хлопать, если зал не догадывается, хорошо будет, если зал будет апплодировать, но Калигула довольно быстро переключается обратно в игривое настроение, посмеивается над залом, мол, поверили?... Это ничего не значит. (спихивает тело с колен) Все идет к одному. Немного раньше - немного позже...
Вытирает рот рукавом, встаёт спиной к тому столу, под которым автомат. Замирает
Керея (подавленно). Что же делать?
Цезония (просто). Я думаю, для начала убрать тело. На него страшно смотреть.
Звучит The day is my enemy. Тут есть какая-то пластическая штука. Не могу её поймать пока. Музыка должна подсказать. Она тут точно должна быть. Что-то очень простое. Небольшой отрывочек, все погружается в темноту. Все уходят.
На сцену поднимается Сципион, чтобы прочитать кусочек из Брехта.
Право, я живу в мрачные времена.
Беззлобное слово — это свидетельство глупости.
Лоб без морщин
Говорит о бесчувствии. Тот, кто смеется,
Еще не настигнут
Страшной вестью.
Что же это за времена, когда
Разговор о деревьях кажется преступленьем,
Ибо в нем заключено молчанье о зверствах!
Тот, кто шагает спокойно по улице,
По-видимому, глух к страданьям и горю
Друзей своих?
Конец сцены. Темнота