обеспечения государственной безопасности

УДК 342.951:351.82

Дытченко Геннадий Владимирович,

старший преподаватель,

кафедра прокурорского надзора и участия прокурора в рассмотрении уголовных, гражданских и арбитражных дел,

советник юстиции

(Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ)

e-mail: dytchencko.genn@yandex.ru

М.т. +7-960-268-59-43

Идеологические основы

обеспечения государственной безопасности

(историко-правовой анализ)

 

Существенное ускорение государственно-политического развития России на протяжении последних двух столетий, повлекло кардинальные изменения организации политической власти, в том числе упразднение прежних органов государственной безопасности и возникновение новых. Примечательно, что на каждом новом историческом этапе происходило не только организационное, то есть структурно-функциональное и кадровое обновление органов государственной безопасности, но в корне менялись идеологические основы деятельности этих органов. Такие изменения представляются вполне закономерными, поскольку политический режим каждой новой государственной системы основывается на новых принципах политического управления, выражающих системообразующую идею.

Проведенный историками анализ позволяет утверждать, что в России, как и в большинстве стран современного мира, общественные преобразования, менявшие основу государства и принципиальные основы его развития, имели идейные причины. Государственное развитие России определялось поэтапным переходом от отдельных политических идей, таких как единство, независимость, монархизм, парламентаризм, до цельных идеологических концепций: коммунизм, либерализм, консерватизм. [1]

Известно, что каждая из ранее существовавших политических систем в России имела достаточно развитые и мощные органы обеспечения государственной безопасности, начиная от опричнины, стрельцов, тайного сыска, охранного отделения… и заканчивая ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – КГБ. Однако, при ослаблении системообразующих идеологических концепций указанные органы становились бессильны, и достаточно скоро теряли свой авторитет и влияние в обществе, оказываясь не в состоянии предотвратить крах охраняемого ими государства. Таким образом, следует признать полную зависимость жизнеспособности правоохранительной системы в целом и органов государственной безопасности в частности от породившего их политического режима, основанного на конкретной идеологии.

По своей идеологической сущности служба в органах государственной безопасности, как и во всех иных правоохранительных органах, очень близка, но не является полностью тождественной службе в вооруженных силах, идеология которой проста и постоянна, поскольку в первую очередь связана с территориальной целостностью государства и его защитой от внешнего врага. Идеология службы в правоохранительных органах не может быть настолько же простой и однозначной, поскольку потребность в защите территории и населения дополняется необходимостью поддержания соответствующего политического режима, обеспечения правопорядка и безопасности, защиты государственного суверенитета, жизненно важных интересов общества, прав и свобод личности от внешних и внутренних угроз.

В свою очередь, жизнеспособность того или иного политического режима, охраняемого соответствующими ему органами государственной безопасности, зависит от соответствия официальной идеологии истинным, исторически сложившимся национальным интересам. В этой связи, представляется, что национальные интересы наиболее емко могут быть выражены в национальной идее. Какие же национальные идеи определяли и определяют политический режим российского государства?

Следует признать, что основными идеологическими концепциями для нашей страны являются консерватизм и коммунизм, поскольку либерализм, а вернее некоторые его признаки, в новейшей истории России проявлялись только в непродолжительные переходные периоды – с февраля по октябрь 1917 г., с 1953 г. по 1964 г., и с 1992 г. по 2000 г.

Для Российской империи основной государственной идеологией и, соответственно, национальной идеей являлась сформулированная С.С. Уваровым теория национальной народности, основанная на единстве трех основных принципов: православие – самодержавие – народность, [2]реализованная в сознании русского офицерства в девизе: «За Веру, Царя и Отечество». Вместе с тем, консервативные взгляды, возведенные в статус национальной идеи в период правления Императора Николая I, как известно, привели к кризису и реакции, разгулу бюрократии, полицейскому произволу и коррупции, усилили социальные противоречия, для разрешения которых пришлось отменять крепостное право и проводить судебную реформу.

Наиболее выразительным образом, олицетворявшим органы государственной безопасности того времени, являлся начальник Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии – высшего органа политической полиции Российской империи А.Х. Бенкендорф, чье имя в настоящее время настойчиво пытаются реабилитировать и романтизировать, представляя его как истинного патриота и государственника.[3] Вместе с тем на реакционную сущность личности А.Х. Бенкендорфа указывали его современники, например, А.И. Герцен писал: «Начальник этой страшной полиции, стоящей вне закона и над законом, имевшей право вмешиваться во все».[4]

Конечно же, трудно себе представить идеальные органы государственной безопасности, то есть беспрекословно соблюдающие «несущественные законодательные условности» при возникновении реальной угрозы жизненно важным государственным интересам с одной стороны, а с другой – исповедующие необходимость каких-либо существенных, и тем более революционных преобразований в политическом управлении государством. Это скорее нонсенс, чем правило. Однако, следует признать, что любая система государственного управления, не желающая адаптироваться к динамично меняющейся социально-экономической и политической действительности обречена на вымирание. Данный тезис подтвержден самой историей Российской империи, реакционно-консервативный политический режим которой уже не смогли спасти ни «дарованные» Императором Николаем II свободы, декларированные Высочайшим Манифестом об усовершенствовании государственного порядка от 17 октября 1905 года, ни кровавые столыпинские репрессии, определившие неприглядную роль органов политической полиции того времени. Благородный и трогательный девиз русского офицерства «За Веру, Царя и Отечество», с ростом классовой борьбы упростился до банального черносотенного призыва: «Бей – не робей!», выгравированного на полицейских дубинках, одна из которых, образца 1904 года сохранилась до наших дней в экспозиции Балашовского краеведческого музея.

Таким образом, консервативная государственная идеология, не желавшая своевременно признать существование естественных прав и свобод человека, выродилась в реакцию, которая вызвала мощный социальный протест, разрушивший государство, построенное на такой консервативной идеологии. Классовая борьба стимулировала развитие народного самосознания и сформировала идейно-одухотворенный образ будущего советского человека, мотивировала его служить идеям добра и справедливости.

Идеологические основы обеспечения государственной безопасности в Советском Союзе следует рассматривать в контексте такой идеологической концепции, как коммунизм, поскольку основой советской государственной идеологии стал марксизм-ленинизм, целью которого является создание самого справедливого общества – коммунизма.[5]

Изменение политического режима и образование Советского государства повлекло слом прежней системы политического сыска, образование новых органов обеспечения правопорядка и безопасности, а также развитие законодательства, регламентирующего их деятельность, основанного на принципиально иной (в отличии от прежней – консервативной) идеологии, которая заимствовала либеральный девиз Великой французской революции – «Свобода, Равенство, Братство», выдвинутый М. Робеспьером при создании Национальной гвардии,[6] но сохранила при этом реакционные методы своей защиты. Необходимость использования крайних (чрезвычайных) мер в деятельности органов государственной безопасности и в частности «высшей меры социальной защиты» – смертной казни, было обусловлено наличием всевозрастающих угроз контрреволюции, когда «красный террор» стал ответом на «белый террор» в контексте ленинского высказывания: «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться». [7]

Стремительное обострение политической ситуации обусловленное классовой борьбой не располагало к развитию формальных правовых институтов контроля и надзора в их современном классическом понимании, поскольку борьба за выживание молодого государства не оставляла возможности для оценки законности используемых средств. Законность, на данном историческом этапе, не являлась обязательным условием осуществления правоохранительной деятельности по обеспечению безопасности. Революционная законность противопоставлялась законности буржуазной и соответствовала революционной целесообразности.[8] Нормативные акты того времени гласили: «Каждый метод борьбы, каким бы он нам, как социалистам, ни показался непристойным, может быть применим, ибо единственным принципом в борьбе со спекулянтами является принцип – цель оправдывает средства»,[9] и предписывали использовать провокацию, как один из методов работы чекистов.

При отсутствии действенных правовых органов контроля и надзора Коммунистическая партия в период 1917 – 1922 годов являлась основным органом, контролирующим деятельность ВЧК. Необходимость осуществления партийного контроля за деятельностью ВЧК была обусловлена объёмом и важностью полномочий, которыми был наделён данный орган. Бесконтрольное использование таких полномочий могло привести к произволу со стороны ВЧК и поставить под угрозу само существование государства. В этой связи представляется интересным высказывание Ф.Э. Дзержинского о необходимости сохранения контроля Коммунистической партии за органами ВЧК: «ЧК должна быть органом Центрального Комитета, иначе она вредна, тогда она выродится в охранку или орган контрреволюции». [10]

Таким образом, отсутствие надлежащих правовых форм контроля и надзора компенсировалось крайней политизированностью данных функций. По сути, в лице РКП(б) и ВЧК имело место единение партийного и государственного контроля и надзора, применявшегося в отношении органов безопасности. Соединение партийного и государственного контроля являлось основополагающим ленинским принципом,[11] и трактовалось, как залог успешной деятельности и важнейший источник силы политики партии и Советского государства.[12] Идеи партийного руководства легли в основу воспитания кадрового состава органов государственной безопасности и определили мотивацию сотрудников данной службы. Эти идеи впоследствии были воплощены в девизе КГБ: «Верность Партии – Верность Родине». [13]

Вместе с тем, несмотря на привлекательные идеи, положенные в основу построения советского государства и работу его органов безопасности, это государство рухнуло. Представляется, что причинами распада Советского Союза явились не столько экономические факторы и разного рода трудности, поскольку наш народ переживал и более тяжелые времена, например Великую Отечественную войну, сколько ослабление коммунистической идеологи в том числе и в политическом руководстве страны, выразившееся в фактическом прекращении исполнения функций по защите конституционного строя. Переориентация на материально-бытовые ценности и развитие обывательского, мещанского сознания привели к утрате веры у большинства населения в возможность социалистического общежития. Ослабление идеологии привело к утрате целенаправленности и целеустремленности, а, следовательно, к потере управления и гибели системы.

Трагедия утраты советского государства является серьезным уроком для современных органов государственной безопасности и прежде всего в контексте осознания ими своего истинного предназначения. Приведенное выше высказывание Ф.Э. Дзержинского о том, что органы государственной безопасности должны являться неотъемлемой частью партии, иначе они выродятся в охранку, следует понимать в том смысле, что они должны воплощать и защищать соответствующую идеологию. Иными словами главной целью органов государственной безопасности является реализация ими национальной идеи, но не обслуживание интересов власть предержащих, посредством вырождения в примитивных функционеров, в слепых исполнителей аппарата принуждения и подавления. В этой связи представляется особенно важным понимать и видеть различия между провозглашаемой идеологией, выражающей потребности народа (национальной идеей) и реальными политическими интересами правящего класса, который спекулирует на провозглашенных идеях, отстаивая свои интересы в ущерб собственному народу.

Ученые-историки признают наличие указанных противоречий между национальной идеей и интересами политического руководства в современной России, указывая прежде всего на результаты приватизации, от которой основная масса населения ничего не получила, потеряв при этом прежние социальные гарантии и общественную солидарность. По их мнению, либеральная идеология оказалась ширмой, за которой господствовавшая в стране административно-политическая группа реализовала свои корпоративные интересы.[14] Возможность спекуляции на идеологии для маскировки фактически преследуемых интересов обусловлена бедностью российского населения, которая является основным фактором манипулирования сознанием граждан.[15]

Новая государственная система в современной России определена ее Конституцией, как демократическая и правовая, что создает условия для развития исключительно правовых форм контроля и надзора за законностью деятельности органов государственной безопасности и ухода от излишней идеологизации и политизированности их деятельности.

Однако, следует признать, что всевозрастающая детальная правовая регламентация правоохранительной деятельности по обеспечению правопорядка и государственной безопасности, в отсутствие соответствующего идеологического обеспечения не достигла желаемых результатов. В научной литературе отмечается, что организованная преступная деятельность на основе коррупционной составляющей осуществляется при участии должностных лиц правоохранительных органов, сотрудничающих с криминальными структурами.[16] В системе ценностных ориентаций ряда сотрудников преобладающими становятся цинизм, расчет во взаимоотношениях с сослуживцами и гражданами, пренебрежение элементарными нормами морали и права.[17] К сожалению, приведенные цитаты сегодня можно отнести и к органам государственной безопасности, основанием чему служат регулярно повторяющиеся сообщения в СМИ о привлечении сотрудников этих органов к уголовной ответственности.

К одной из основных причин указанных явлений относят разрушение в начале-середине 90-х гг. нормативно-ценностной системы, на основе которой некогда воспитывался личный состав, и слабость ее альтернативы. [18] По сути, речь идет о дефиците идеологического обеспечения службы в правоохранительных органах, вызванном конституционным запретом на установление государственной идеологии, что в последнее время подвергается общественной критике и ревизии ученых, которые считают отказ от национальной идеи и государственной идеологии одной из конституционных проблем[19] и отмечают, что отсутствие официально установленной государственной идеологии не означает отсутствие потребности у населения в таковой.[20]

Переосмысление в контексте новейшей истории профессиональной мотивации сотрудников органов государственной безопасности советского времени позволяет нам сегодня разобраться в причинах неэффективности современной правоохранительной системы, в которой наблюдаются такие кризисные явления, как коррупция, произвол и злоупотребления по службе, неправильное «отчетно-палочное» понимание профессионального долга, преступность среди сотрудников правоохранительных органов и др.

Потребность в идеологической основе службы в правоохранительных органах вообще и в органах государственной безопасности в частности наиболее остро проявляется при организации кадровой работы, связанной с профессиональной ориентацией молодежи. Такие вопросы, как – Кому собираетесь служить? и Чем отличается понятие службы от работы? – сегодня интересно задавать курсантам ВУЗов правоохранительных ведомств. Служить, конечно же, все они собираются Родине, а между понятиями службы и работы, к сожалению, уже не видят существенных различий.

Вместе с тем, глубина и степень осознания таких категорий, как Родина, Отечество, патриотизм, долг, честь, служба и т.д. свидетельствует о зрелости личности и правильности выбора профессии. При этом правильность такого выбора является насущным вопросом не только для студентов, но и жизненно важным фактором для государства, поскольку от интерпретации этих истин будущими сотрудниками органов государственной безопасности зависит уровень обеспечения правопорядка и безопасности.

Очевидно, что понятия Родины, патриотизма долга и чести, а, соответственно, и государственной службы в основе своей являются идеологическими понятиями и не могут быть компенсированы никакими объемами правовой регламентации, по природе своей ограниченной формально-юридическими рамками. Кроме того, указанные понятия далеко неоднозначны в контекстах различных идеологий.

Вместе с тем, возникает закономерный вопрос – следует ли из того, что при действующем конституционном запрете какой-либо идеологии в качестве государственной (п. 2 ст. 13 Конституции РФ) деятельность государственных органов является идеологически неопределенной? – Вовсе нет, оценка существующего в России политического режима позволяет сделать вывод, что современное государственно-политическое управление основано на уже изведанной идеологической концепции – консерватизме.

Ученые-политологи отмечают, что значимость государства вне зависимости от социально-экономической ситуации вновь возросла, а консерватизм фактически стал официальной идеологией. [21]

Концепция консерватизма, как применяемая в России признается и Президентом Российской Федерации В.В. Путиным: «Концепцию консерватизма не мы придумали. И та концепция консерватизма, о которой я говорю, мало чем отличается от традиционного понимания этого явления или этого порядка вещей. Это совсем не значит, что консерватизм – это какая‑то самоизоляция и нежелание развиваться. Здоровый консерватизм предполагает использование всего лучшего, нового, перспективного для обеспечения поступательного развития». [22]

Не оспаривая необходимости сохранения идеологической приверженности традиционным ценностям и порядкам, социальным и религиозным доктринам, в чем собственно и проявляется концепция консерватизма, (вспомним, например: «православие – самодержавие – народность»), приходится констатировать, что существующий в современной России нео консерватизм основан на признании политической властью законным социального неравенства, а, следовательно, и социальной несправедливости.

Принципиальная сложность современного поиска новой идеологии для России заключается в том, что правящий класс ориентируется прежде всего на свои интересы, а не на идеологические концепции. Не политические ценности и принципы, а реальные материальные интересы направляют решения и действия многих представителей правящего класса. Трудно представить возможность какого-либо идейного единства общества при существующем масштабе расхождения интересов различных групп населения.[23]

Представляется, что идеология современного российского общества основывается на буржуазной морали, эгоистичной, подлой и лицемерной. Отражая интересы буржуазии и являясь идеологическим средством утверждения ее господства, буржуазная мораль исходит из того, что общественной сущностью человека является частная собственность. Предпринимательская деятельность толкуется как смысл и назначение человеческой жизни, а проявленные в ней способности и достигнутые результаты – как мерило достоинства личности.[24] В итоге принижается ценность и достоинство человека как такового, человек перестает быть целью и превращается в средство.

Исходя из сравнения идеологий консерватизма и коммунизма, возникает вопрос о том, какие же идеологические основы в действительности определяют место и роль современных органов государственной безопасности?

Полагаем, что используемая нео консерваторами апелляция к патриотизму, как к национальной идее, представляется недостаточной без четко выраженного отношения к политическому режиму и идеям, положенным в его основу. При отсутствии идеи социальной справедливости пропаганда патриотизма не будет соответствовать ожиданиями народа на достойную жизнь. Кроме того, следует отличать черносотенный националистический ура-патриотизм от интернациональной природы патриотизма, характерного для многонационального народа нашей страны. Понимание истинного патриотизма, основанного на отождествлении себя со своим народом вплоть до самоотречения ради блага народа, является наиважнейшим идеологическим фактором в воспитании тех, кому народ доверяет оружие для своей защиты.

Понимая это, спросим у тех же студентов (курсантов) ведомственных ВУЗов правоохранительных органов – готовы ли они на самоотречение и жертвование своей жизнью ради своего народа? Наверное, многие к этому готовы. Но если мы изменим этот вопрос и спросим: «Готовы ли вы жертвовать собой ради благополучия олигархов, мошенническим путем, под видом приватизации, завладевшими национальными богатствами и средствами производства нашей страны, прячущими свои капиталы за рубежом, в банках наших стратегических соперников – извечных врагов?», то хотелось бы посмотреть хотя бы на одного такого желающего, если он, конечно, найдётся. «Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны» – говорил Фридрих Великий.

Следует согласиться с мнением, что патриотизм в конкретно-исторической ситуации может быть преступен, и с ним необходимо вести суровую и жесткую борьбу. Например, нельзя оправдать патриотизм в условиях гитлеровской диктатуры.[25] Поэтому всегда, когда идет речь о патриотизме, как о единственно возможной национальной идее и, соответственно, идеологической основе службы в правоохранительных органах, нужно всё-таки уточнять – о каком патриотизме идет речь?

Кроме того, очевидно, что цель, выражаемая в национальной идее, связанной с выживанием и развитием народа не должна сводиться только к понятию средства ее достижения, то есть к патриотизму. Близость этих категорий позволяет нечистым на руку политикам спекулировать на теме патриотизма ради достижения благополучия своего близкого окружения.

Представляется, что ценность коммунистической идеи состоит не столько в материальной стороне вопроса о производстве и распределении благ, хотя она и является базисной, сколько в построении общества, основанного на доверии, коллективизме и товарищеской взаимопомощи.[26] Именно поэтому, в настоящее время, с утратой советского образа жизни стала особо остро чувствоваться утрата общественной солидарности.

Отсутствие идеологического обеспечения службы в современных правоохранительных органах вообще и в органах государственной безопасности в частности приводит к тому, что понятие контракта превалирует над присягой, защитник Отечества превращается в наемника. Понятие «служба» нивелируется понятием «работа», поскольку долг и честь являются сугубо идеологическими категориями и не вмещаются в рамки какой-либо правовой регламентации. Ушли в прошлое товарищеские суды и суды офицерской чести, на смену им в каждом ведомстве принимают кодексы профессиональной этики, нравственность теперь нормируется и подменяется страхом перед начальством. Мнение коллектива и профессиональная солидарность уступают чиновничьему произволу администрации. Все это, наряду с уже имеющимися внешними и внутренними угрозами российскому обществу следует воспринимать как новую угрозу – угрозу вырождения органов государственной безопасности в политическую охранку, то есть сугубо реакционный орган, препятствующий нормальному развитию личности, общества и государства, о чем и предупреждал Ф.Э. Дзержинский.

Примечательно, что и сегодня в кабинетах многих сотрудников государственной безопасности имеется портрет или бюст Ф.Э. Дзержинского, который также сказал, что у чекиста должны быть чистые руки, холодная голова и горячее сердце. Именно с таким образом и должны отождествляться современные органы государственной безопасности в сознании российского народа.

 

[1] Долгов В.М., Долгова Г.Н. Идеология и общественные преобразования в России // Вестник Поволжского института управления. 2016. № 6 (57). С. 61- 66.

[2] Официальной народности теория // Отоми – Псалтырь. – М.: Советская энциклопедия, 1975. – (Большая советская энциклопедия: [в 30 т.] /гл. ред. А.М. Прохоров; 1969 – 1978, т. 19).

[3] Бибиков Г.Н. Граф Александр Христофорович Бенкендорф – Государственный деятель николаевской эпохи // У истоков российской государственности. (Роль женщин в истории династии Романовых): Исследования и материалы. – СПб: Издательство «Юридический цент Пресс», 2013. Сборник № 6. – С. 38-47.

[4] Герцен А.И. Былое и думы. Часть четвертая. Москва, Петербург и Новгород (1840-1847). Глава XXVI. URL: https://gertsen.lit-info.ru/gertsen/proza/byloe-i-dumy/4-glava-xxvi.htm (дата обращения - 12.04.2018).

[5] Заявление Совещания представителей коммунистических и рабочих партий // Док-ты Совещания представителей коммунистич. и рабочих партий. Москва, нояб. 1960 года,М., 1960.

[6] Самые известные политические лозунги // AIF.RU. RUL: https://www.aif.ru/society/history/no_pasar_n_samye_izvestnye_politicheskie_lozungi. (дата обращения - 12.04.2018).

[7] В. И. Ленин, Соч., т. 37, с. 122.

[8] Абдурахманова И.В. Рефлексия «революционной законности» в массовом правосознании 1917 – 1921 г.г. // Философия права. - Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2008, № 3. - С. 20-24.

[9] Инструкция ВЧК по борьбе со спекуляцией 1918 г. // Оперативно-розыскная деятельность: Учебник / Под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, А.Ю. Шумилова. – М.: ИНФРА-М, 2002. – XXII. С. 24.

[10]Менжинский В.Р. "Правда" от 20 июля 1927 г. и "Правда" от 20 июля 1931 г.

[11] В. И. Ленин, Соч., т. 33, с. 440 – 460.

[12] Шорина Е.В. Партийно-государственный контроль – важное средство коммунистического строительства // Советское государство и право. – М.: Наука, 1963, № 5. С. 14-25.

[13] Статья: Комитет государственной безопасности СССР. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Комитет_государственной_безопасности_СССР (дата обращения - 12.04.2018).

 

 

[14] Долгов В.М., Долгова Г.Н. Идеология и общественные преобразования в России // Вестник Поволжского института управления. 2016. № 6 (57). С. 61- 66.

[15] Панина О.В. Современные методы государственного управления: менеджеральный подход и политическое управление // Вестник ФА. 2006. № 4. С. 26-39.

[16] Красинский, В. В. Защита государственного суверенитета: Монография // "Норма", "Инфра-М", 2018. – С. 62.

[17] Пашин В.М., Кобозев А.А. Проблемы кадровой доктрины в системе МВД России // Административное и муниципальное право. 2013. N 1. С. 51-58.

[18] Там же.

[19] Остапец О.Г. Парадигма реформирования Конституции России на современном этапе // Российская юстиция. - М.: Юрист, 2016, № 3. С. 47-50.

[20] Хуснутдинов А.И. К вопросу о конституционном запрете официальной идеологии в условиях современного информационного общества и электронной демократии // Конституционное и муниципальное право. - М.: Юрист, 2016, № 4. С. 10-12.

 

[21] Крылов Д.А. Хронотоп консерватизма: между формой и содержанием // Norwegian Journal of development of the International Science. 2017. № 5. С. 75-78.

[22] Из выступления Президента Российской Федерации В.В. Путина 24.10.2014 на итоговой пленарной сессии XI заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». Тема заседания – «Мировой порядок: новые правила или игра без правил?». – URL: https://www.kremlin.ru/events/president/news/by-date/24.10.2014 (дата обращения - 10.04.2018).

[23] Долгов В.М., Долгова Г.Н. Идеология и общественные преобразования в России // Вестник Поволжского института управления. 2016. № 6 (57). С. 61- 66.

[24] Словарь по этике // под редакцией И.С. Кона. Москва Издательство политической литературы. 1981. Издание четвертое. С. 32-34.

[25] Проскурин А.П. Герцен и Бенкендорф: два лика патриотизма // Экономическая и философская газета. https://www.eifgaz.ru/poslednye.htm (дата обращения - 12.04.2018).

[26] Моральный кодекс строителя коммунизма, нравственные принципы строителей коммунистического общества, провозглашенные программой КПСС (1961) // Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров. – 3-е изд. – М.: Сов. Энциклопедия, 1984.