Смирнов Николай Константинович
1904 
1978
Воспоминания об участии в Великой Отечественной войне
28 января 1942 года ушел на фронт наш земляк, уроженец д. Ружбеляк, мариец, Смирнов Николай Константинович. Тогда ему было 36 лет.
Из воспоминаний самого ветерана (записал воспоминания его племянник Смирнов Григорий Дмитриевич, тогда ещё ученик, 18 октября 1970):
«Из деревни в тот день призвали девятерых. В этот день все получили повестку и сразу, не дав искупаться и помыться, приказали явиться в военкомат села Куженер. Оттуда их отправили в Йошкар-Олу, откуда на поезде отправили сразу в п. Сурок. Там проверили наше здоровье и начали обучать воинскому делу, как обращаться с винтовкой и холодным оружием. Учились ходить строевым шагом. Кормили овощами, гороховым супом, в основном капустой. В Сурке мы пробыли месяц, и уже в начале марта повезли в Москву. Там они пробыли двое суток, в течение которых прошли дезинфекцию, помылись в бане, получили военное обмундирование. Но оружие не выдали. Отправили на юго-западный фронт в 518-ый запасной полк.
«Была зима.Это было под Орлом. И сразу же нас отправили в бой. Только тогда вручили оружие: винтовку и патроны. Но в первый бой мы шли на верную смерть, так как у нас только пешие и никаких орудий. А у немцев и артиллерия, и солдаты, намного лучше вооруженные. В первом же бою я потерял четырех моих друзей из нашей деревни. Мы начали отступать. Первый бой принес нам горе. И после этого нас вывели на семидневный отдых. Мы понимали, что это неспроста, чувствовали, что готовится наступление. Во время отдыха нас хорошо кормили. За эти дни еще лучше познакомились с винтовкой. Через 7 дней нас построили. И началось наступление. Приходилось носить 24-х килограммовые пулеметы. Фашистские самолеты нас бомбили. В это время мы ложились. После их отлета опять в путь. Особенно было плохо ночью. Спать приходилось на снегу. Обернешься шинелью, и в снежных окопах пролежишь голодный.Поесть давали иногда мясо убитой лошади, 200 гр. сухарей. Деревни встречались очень редко. На 10 км – ни души. В деревнях все было разрушено. Но зато тогда мы спали в погребах. Также находили трофейные продукты питания, но есть фашистскую еду не дали, так как она могла быть отравленной. Некоторые, не стерпев, ели некоторые отравлялись.
Однажды в овраге мы встретили немцев. Мы ждали этого случая. Я тогдабыл пулеметчиком пулеметной роты. Мы сразу же легли на снег, и вот началась битва. У фашистов были снайперы. Поэтому среди нас было много потерь. Я лежу около пулемета и вдруг почувствовал боль выше локтя правой руки. Я истекал кровью. Санитары, увидев это, меня перевязали отправили в полевую санитарную машину. Оттуда меня отправили в госпиталь г. Энгельс. 4 месяца лечился.
Это было уже летом, 1942 года. Осенью меня отправили в оздоровительный запасной полк г. Саратова. Пробыл там месяц. Здесь снова обучали военному делу. Кормили хорошо. Через месяц мы выглядели гораздо здоровее.
Меня затем отправили в 32-ую мотострелковую бригаду 18-го танкового корпуса. Ротным командиром был товарищ Корягин. Взводным командиром был Масколенко. Отделением командовал товарищ Можаев. Служили в п.т.р. полку. Я теперь стал связным, старшим был Усков. Дали теперь не винтовку, а автомат. Наш 18-ый танковый корпус начал наступление на Дон. На другом берегу Дона враг находился 6 месяцев. Фашисты имели хорошо замаскированную военную технику, и поэтому трудно было сломить его укрепления. Наши войска начали форсирование через Дон. Разведчики строили мосты. Немцы бомбили нас. Фашистские самолеты летали, пикируя и стреляя в нас. Танки тоже переходили через мосты. Многие на паромах, плотах, в общем, все подручные средства были использованы. Многие погибали, утонули, попадали под бомбу. Ширина Дона около 200 метров. Но, все-таки, мы перешли, можно сказать, переползли через реку. Но уже тогда никакая сила не могла остановить наших воинов. При помощи 18-го танкового корпуса враг был прогнан с переднего края укрепления, где он 6 месяцев не уступал другой берег Дона. Я был связным. Бывало, дает командир поручения, и за 15 километров пойдешь искать штаб. Спрашиваешь, и когда уже пойдешь и найдешь, то оттуда сразу же пойдешь обратно с пакетом.
Но вот однажды взяли одну деревню. Там находился фашистский буфет. Мы зашли туда и набрали полную котомку трофейных продуктов: печенье, булки, да еще кое-что и вышли. Там, оказывается, было заминировано, и я угодил на мину. Тогда я был контужен. Но все обошлось благополучно. Осколки попали только в мясо. Кости не пострадали. Но санитары меня перевязали и поместили в какой-то сарай. Там пролежал я 1 день. Очень было холодно. В ботинках мерзли ноги, валенки не давали. На следующий день котомку освободил от пищи и пошел в штаб докладывать о том, что попал на мину во время наступления. Позднее узнал, что во время наступления мой товарищ Усков, связной, был убит. Тогда мы гнали немцев по направлению на Сталинград. Немцы сопротивлялись. Им помогали союзники. Некоторые мои товарищи из 18-го танкового корпуса дошли, наверное, и до Сталинграда, где были разбиты 22 дивизии Паулюса. Мне помешал один случай.
Мы наступали против Итальянской 8-ой армии. Началась штыковая атака. А у итальянцев штыки были не очень острые. В руках был автомат, но стрелять было нельзя, - можно случайно убить своих. В это время передо мной взорвалась граната. Это было мое третье ранение.Я был тяжело ранен,- получил осколочное ранение в правую ногу. Наши отступали. Итальянцы обходили поле боя и добивали раненных советских солдат, которые подавали признаки жизни. Я притих и даже не шелохнулся, когда один из двух подошедших ко мне итальянцев ткнул, ранив мою левую руку. Спасло и то, что на мне была фуфайка и шинель. Они пошли дальше, забрав мой автомат.
У 32-ой мотострелковой бригады был минометный батальон. С помощью танков и минометных орудий итальянцы были отброшены назад. Я лежал весь в крови, когда наши собирали раненных солдат. На одеяле меня вынесли казак и узбек, которых я никогда не видел. На быках и в санитарных машинах нас возили с места на место, не гипсовав. Гипс наложили только через неделю в г. Балашове. Оттуда меня отправили в Пензу, на носилках внесли в одну из школ, где находился госпиталь. Перерезали и укоротили правую ногу на 10 см. После лечения меня отправили домой. В первое время ходил с костылем.
19 апреля 1946 года мне, как и всем воинам, участвовавшим в боях с немецко-фашистскими оккупантами дали медаль «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.».
Через 10 лет на основе данных боев за Дон и последующих боев, 22 декабря 1953 года в Куженере мне вручили медаль «За отвагу»». (18.10.1970г. записал Смирнов Григорий Дмитриевич, племянник)
После войны Смирнов Николай Константинович работал в колхозе им. Калинина. Славился в округе большим умением шить одежду. Он отец 8 детей: Лидия (1942), Пелагея (5.12.1929-15.01-2011), Александр (1925-1994), Зоя (1932-…), Валентина (11.07.1946). Трое умерли ещё в детстве. Трое- Надя, Виталий, Толик – умерли еще в детстве.
Иногда выступал перед колхозниками во время празднования Дня Победы 9 мая. …………..
Жена – Смирнова Анна Яковлевна (14. 08. 1903-22.04.1984)