Америка находится в состоянии войны
...Но так ли это в действительности?
Где мы есть? Мы находимся в состоянии войны. Все эти разговоры относительно того, сможет ли то или другое втянуть нас в войну, бессмысленны. Дело заключается в том, что мы находимся в состоянии войны.
Война является единственным местом, в котором американцы не хотели бы оказаться. Мы не очень хотели быть в состоянии войны где бы то ни было, но война в Европе — это война, в которой мы особенно не хотели участвовать. И тем не менее мы принимаем участие в ней, самой злобной и ужасной из всех войн, когда-либо поражавших нашу планету, которая, будучи мировой, является одновременно европейской войной.
Правда, формально мы не находимся в состоянии войны, мы не испытываем всех бедствий войны, и возможно, нам не предстоит испытать всего ада, связанного с войной. И тем не менее можно сказать, что мы находимся в состоянии войны. Ирония заключается в том, что Гитлер знает 0б этом, а большинство американцев — нет. Продолжение дипломатических отношений с Германией может быть нам полезно, а может быть — и нет. Но тот факт, что германское посольство по-прежнему прекрасно процветает в Вашингтоне, является иллюстрацией того огромного обмана и самообмана, в котором мы жили все это время.
Возможно, наилучшим путем демонстрации того, что мы находимся в состоянии войны, является поиск решения, как мы сумеем из нее выбраться. Практически существует лишь один путь выхода из нее, и он предусматривает победу Германии над Англией. Если бы Англия вскоре капитулировала, Германия и Америка не начали бы воевать на следующий же день. Так мы вышли бы из войны. Но ненадолго. Разве что Япония затем напала бы на Южные моря и на Филиппины. Мы могли бы покинуть Филиппины, покинуть Австралию и Новую Зеландию, отступить на Гавайи. И ждать, не находясь в состоянии войны.
Мы говорим, что не хотим воевать. Мы также говорим, что мы хотим, чтобы победила Англия. Мы хотим, чтобы Гитлер был остановлен, в большей степени, чем мы хотим не быть в состоянии войны. Так что в данный момент мы находимся в состоянии войны.
Мы стали участвовать в ней, обороняясь
...Но что мы обороняем?
Раз уж мы участвуем в войне, как же мы в нее вступили? Мы вступили в нее, обороняясь. Даже само это слово «оборона» было полно обмана и самообмана.
Для среднего американца буквальное значение слова «оборона» означает оборону американской территории. Ограничивается ли сегодня наша национальная политика обороной американского дома любыми кажущимися разумными средствами? Нет. Мы находимся в состоянии войны не для защиты американской территории. Мы участвуем в войне, чтобы защитить и даже поддержать, поощрить и распространить по всему миру так называемые демократические принципы. Средний американец начинает сейчас понимать, что он теперь участвует в такого рода войне. И он на 50 процентов поддерживает ее. Но его интересует вопрос, как он в нее попал, поскольку год назад у него не было ни малейшего намерения вступать в нечто подобное ей. Ну вот теперь он видит, как он в ней оказался. Он оказался в ней, «обороняясь».
За этими сомнениями в душе американца стояли и стоят два разных представления. Одно их них, подчеркивающее ужасные последствия поражения Англии, вели нас к интервенционистской пойне. Является ли это представление действительным и истинным доводом в пользу обороны американской территории? Нет, вовсе не является, поскольку второе представление в общих чертах сводится к следующему: хотя для нас было бы гораздо предпочтительнее, если бы за Гитлером можно было установить жесткий контроль, независимо от того, что происходит в Европе, мы вполне могли бы организовать оборону северной части Восточного полушария, чтобы предотвратить нападение на нашу страну. Вам знакома такая картина? Соответствует она действительности или нет? Никто не обладает достаточной квалификацией, чтобы назвать ее ложной.
Если вся остальная часть мира подпала под принявшее организованный характер господство злобных тиранов, вполне можно представить себе, что наша страна окажется крепким орешком, который будет не по зубам любым тиранам. И конечно, всегда остается более чем возможный шанс, что мы, подобно великой королеве Елизавете, сможем натравить одного тирана на другого. Или же, как гораздо более могущественная Швейцария, мы могли бы вести осмотрительную и опасную жизнь во вражеском окружении. Никто не может утверждать, что восприятие Америки как неприступного вооруженного лагеря является ложным. Никто не может честно заявить, что с точки зрения истинной обороны нашей родины необходимо вступить в войну или участвовать в ней.
Таким образом, стоящий перед нами вопрос не является в первую очередь вопросом необходимости или выживаемости. Это вопрос выбора и расчета. Истинными вопросами являются: хотим ли мы участвовать в этой войне? предпочитаем ли мы участвовать в ней? и если да, то с какой целью?