Бывает горько, что когда-то
Кого-то мы не сберегли.
Людскую черствость, равнодушье
Порой мы видим там и тут.
Проходим мимо, отвернувшись,
Пускай другие, мол, спасут.
Пришли домой: дела, заботы...
Уютный дом, налажен быт.
И тот чумазый лик сиротский
Мгновенно может быть забыт.
Лишь иногда всплывет в сознанье
Голодный взгляд и та рука,
Что протянул за подаяньем,
И голосок: "Подай ради Христа!"
Вот так и гибнут наши дети,
Забыты всеми и всегда.
Не очерствейте, люди, сердцем!!!
Спасите детство на века!!!
Первой учительнице посвящается
В осеннем воздухе кружится листопад,
В окно стучится гроздь рябины красной…
Я вспомнила, как много лет назад
На мне остановился взгляд прекрасный.
Я помню черный бархат этих глаз,
Морщинки-лучики их ярко освещали,
И были очень добрыми в тот час,
Надежным другом стать мне обещали.
Плеча коснулась теплая рука…
Лишь подбодрить меня она пыталась.
С улыбкой посмотрела на меня,
Спросила вдруг: «Чего ж ты испугалась?»
В руках охапка «золотых шаров»,
Портфель, что тянет непосильной ношей,
Торжественность линейки, взрыв бантов…
Казалось, в путь ступаю я хороший.
А рядом та, что помню до сих пор,
Учительница с добрыми глазами.
Нас научила словом дать отпор,
Идти по жизни, не давясь слезами.
Не перестану восхищаться добротой,
Терпеньем, мудрым знанием той жизни,
Что нас вперёд манила, за собой,
Казалась легкой, а порой капризной.
Всю жизнь мы помним тех, кто нас учил
Постигнуть жизни нужные науки.
Слова признания в любви мы говорим
И с нежностью целуем Ваши руки!
О малой родине
Родной Биянки красота
Мне по ночам, бывает, снится.
Меня поймёт лишь только тот,
Кто вырос там, иль там родился.
Раскинув улицы-крыла,
Лежит она средь дней минувших.
Есть там Романова гора,
На ней таится мир уснувших.
Два брата рядышком живут,
Зовут их Клин Большой и Малый
Клубники сладкой все нарвут
И будут пироги на славу.
Средь пьяных запахов хвои
Грибное царство нас встречает.
Маслята, грузди, валуи.
Лисичек, рыжиков поляны.
Хлеба душистые пекут
В пекарне нашей деревенской.
Тот аромат сквозь жизнь несут.
Он дорог нам, как запах детства.
Там родники из гор бегут,
Вода их так чиста, прохладна.
И в жаркий полдень её пьют,
Как ту живительную влагу.
Среди синеющих холмов,
В краю бушующего лета,
Раскинув цвет хмельных лугов,
Еще живёт и ждёт рассвета.
Рассвет наступит, верю я.
Ведь так не может получиться:
Остаться в тьме небытия
И в дверь никто не постучится.
Бессонница
Пришла ко мне бессонница, спросила:
«Что, не спишь?
А, может быть, немножко со мной
поговоришь?
Поведаешь мне горести, что мучают тебя.
Или какие радости так сердце бередят?»
Ответила бессоннице: «Ты знаешь, в чем
беда?
Я еле успеваю считать свои года.
Недавно было двадцать лет, и тридцать –
прыг да скок,
Как шустрые воробышки вспорхнули на
порог.
А в тридцать девять радость Господь дарует
мне:
Любимый мой сыночек родился в сентябре.
На днях сорок четыре исполниться
должно…
Да, не вернётся детство. Куда ушло оно?
Осталось год до «ягодки». Да, надо
дозревать.
Пойду-ка я, бессонница, скорее лягу спать».
Вот так поговорили мы с бессонницей моей.
Уснула после этого гораздо я быстрей.
Заблудившаяся осень
Сегодня так по-летнему тепло,
Что кажется, вдруг не наступит осень.
И зеленеют травы красотой,
Приятной глазу. В небе - чудо-просинь.
Но это так похоже на обман.
Уже в садах листва вспорхнула с веток.
А по утрам дивлюсь я на туман,
Такой же плотный, словно снега слепок.
И в парке полетел уже листок,
Гонимый ветром, чтоб упасть и вскрикнуть.
Весною сквозь него проклюнется росток.
Так жизнь идет, сменяя цикл за циклом.
Давайте восхищаться красотой!
Не привыкайте к красоте, не надо!
А в жизни, чтоб девиз один простой:
"Живу, люблю!". Вот лучшая награда.
*****
Ирина Пашкова
Кто я?
Странная странница,
Жизни страница.
Высью избранница
Вечной синицей.
Тропы исхожены,
Топью залиты.
Бытом изношена,
Братом забыта.
Чистую истину
В тине искала.
Верила истово:
В Слове - начало.
Нервно, нечаянно
Рвались рубахи.
Сердце отчаянно
Сжалось на плахе.
От дальнего – больно,
Ближним – чужая,
Немая невольно.
Кто я такая?
*****
Меня той нет, и я себя забыла:
Была чиста душой и так другим мила.
А так ли далеко все это было,
Походка как летящею была?
Не старость возрастом на плечи давит,
А груз печалей, горестей и бед,
Когда людская подлость так обманет,
Когда предательство на доброту ответ.
И щурюсь я, но выхода не вижу.
Кругом туман от взглядов лживых глаз.
Любила я, теперь же – ненавижу,
Хотя и стала я похожею на вас.
Всю жизнь от одиночества страдала.
Как сговорившись, все шарахались меня.
Моя нездешность окружающих смущала,
Ведь непохожести боятся, как огня.
Пыталась приспособиться, сравняться,
Хоть внешне поступать и жить, как все:
Смеяться там, где все должны смеяться,
И мелочно мечтать о колбасе.
Примите, люди, я – не белая ворона!
Своя я «в доску». Надо? Сматерюсь,
Доставлю льстивых слов хоть два вагона,
При этом очень сладко улыбнусь.
Но что-то мне не радостно совсем.
Не-вы-но-си-мо жить!
Вы слышите мой крик?
Я быть, как все хотела. А зачем?
Назад дороги нет и впереди – тупик.
*****
Зачем я душу открывала?
Я не пойму теперь никак.
Зачем я вас туда пускала?
Теперь гуляет там сквозняк.
Сквозит… И так душа трепещет,
Что впору снова заболеть.
Вам непонятны эти вещи?
Зачем друзей тогда иметь?
Ведь я немногого просила –
Чуть приобнять, приободрить.
Тогда добавились бы силы
И было б радостнее жить.
Душе, оставшись без защиты,
Труднее продолжать свой путь.
Быть ни к чему такой открытой,
Уж лучше маску натянуть.
*****
Я закрыла «створки рая».
«Видит око – зуб неймет».
Я живу, будто играю.
Роль какая подойдет?
Ваши игры принимаю,
Только правил нет у вас.
Но загадки не гадаю:
Скучно стало мне сейчас.
Все обиды и унынья
Там, в колодце, в глубине.
Я – довольная отныне
Своей долею вполне.
Я живу теперь без «боли»,
Строчек слёзных не пишу.
Душу выпустив на волю,
Лишний день прожить спешу.