К зданию областного УВД подошёл высокий человек в возрасте сорока семи лет в чёрном кашемировом пальто и в тёмно-серой шапке. Человек средних лет вошёл вовнутрь большого красивого здания. В вестибюле за столиком сидел лейтенант в тёмно-синей униформе. Когда посетитель вошёл в здание управления, дежурный лейтенант отреагировал на визит:
- Гражданин, вы к кому? – вежливо спросил лейтенант, которому было на вид тридцать с лишним лет.
- Я пришёл написать заявление в службу внутренней безопасности о применении физической силы сотрудниками милиции к моему племяннику, - объяснил цель визита дядя.
- Подождите, пожалуйста, - сказал лейтенант.
Лейтенант снял с телефонного аппарата трубку, заявил в отдел внутренней безопасности, что к ним пожаловал гражданин написать заявление о преступных действиях работников милиции. Через несколько минут пришёл высокий молодой майор в гражданской одежде в возрасте тридцати двух лет.
- Пойдём-те, - вежливо позвал гостя майор.
Майор и дядя прошли в кабинет.
- Расскажите нам, что случилось, а потом напишите заявление, - сказал майор.
Лёвин дядя начал свой рассказ:
«Вчера вечером на улице Моряков моего племянника Лёву остановили милиционеры, которые на машине патрулировали в тот вечер ту улицу. Когда милиционеры его остановили, они начали подозревать его в преступлениях, которых он не совершал. Предъявляли ему, что на его счету не одна кража, что он убивает и насилует людей. Лёва чем-то вызвал подозрение у милиции. Заставили вывернуть карманы, потом стали наносить телесные повреждения, надели на него наручники, посадили в машину и привезли в отделение милиции. Милиционеры сдали Лёву следователю. Когда следователь беседовал с Лёвой, ему стало плохо: закружилась голова, потерял сознание. Пришлось вызвать скорую. Врачи зафиксировали множественные ушибы и сотрясение головного мозга. Он лежит в травматологическом отделении Харьковской областной клинической травматологической больницы. Мне сегодня звонили из больницы. Когда Лёву поместили в палату, кто-то из врачей взял его сотовый телефон, без труда нашёл мой номер, так как контакт подписан, позвонил и сообщил мне. Я как узнал, что Лёву покалечили милиционеры, так пришёл сюда к вам, чтобы написать заявление на неправомерные действия сотрудников милиции».
- Мы вычислим, из какого отделения эти милиционеры, в какое время и в каком месте они патрулировали, сколько их человек было, и какие у них были звания, - сказал молодой майор.
- Прошу вас, товарищ майор, сделайте это поскорей, - попросил дядя. – Они могли вообще убить Лёву, сколько людей погибало в отделениях от рук милиционеров. Да и милиционерами их трудно назвать. Это преступники в погонах.
- Вы не переживайте, - сказал майор. – Скоро начнётся расследование, прокуратура возбудит уголовное дело, и эти милиционеры лишатся погон, да ещё поедут на Нижний Тагил.
- Сейчас полный беспредел происходит в милиции, - сказал дядя. – Набирают, кого попало.
Майор достал из папки бланк, положил на стол перед Лёвиным дядей и начал диктовать текст заявления. Лёвин дядя под диктовку майора написал заявление, поставил дату и подпись. Майор взял заявление и сказал:
- Сейчас можете быть свободны. Дайте ваш мобильный телефон, мы с вами свяжемся.
Лёвин дядя назвал майору свой мобильный телефон. Майор записал и провёл Лёвиного дядю к выходу, на прощанье сказав:
- Скажите вашему Лёве, чтобы он был осторожен. С преступниками и хулиганами, это понятно, а с милиционерами, сами понимаете. Сейчас могут попасться плохие менты, так называемые бандиты в погонах.
Проводив визитёра, майор достал радиотелефон и позвонил начальнику 85-го отделения милиции. На том конце сняли трубку.
- Восемьдесят пятое отделение милиции? – спросил майор.
На том конце подтвердили.
- Вас беспокоит следователь отдела внутренней безопасности МВД Украины майор Титомир. Ко мне приходил человек написать заявление о неправомерных действиях сотрудников милиции. Они же незаконно остановили его племянника на улице, стали подозревать в ряде преступлений, потом стали наносить телесные повреждения, привезли в отделение. Оттуда парень попал в больницу с последствиями от телесных повреждений. Множественные ушибы и сотрясение головного мозга. Я хочу узнать, кто патрулировал улицу Моряков, и в какое время ваши милиционеры патрулировали.
- Извините, - ответил начальник отделения милиции. – Они передо мной не отчитываются. У патрульных милиционеров есть свой непосредственный начальник, командир роты ППС. Вот к нему и обращайтесь.
- Командиру роты ППС передайте, что его подчинённым грозит увольнение из органов, - заявил майор. – Им в зоне мало не покажется.
Майор повесил трубку.
- До чего наша милиция дошла, - подумал майор. – Милиция всегда ловила бандитов, а теперь они сами как бандиты. Преступник в погонах страшней любого обычного преступника.
Милиционеры в розыске.
К 85-му отделению милиции подъехала синяя «Дачия Логан» с кузовом «универсал». Майор Титомир вышел из машины, и поставил её на сигнализацию. Титомир прошёл в здание. Майор показал сидящему за пультом дежурному служебное удостоверение. Кабинет начальника патрульно-постовой службы майор нашёл без труда. Войдя в кабинет, майор достал служебное удостоверение, показал его командиру роты и сказал:
- Следователь отдела внутренней безопасности МВД Украины майор Титомир. Вчера вечером, в котором часу это было, не известно, ваши подчинённые, которые патрулировали улицу Моряков, остановили молодого парня. Начали подозревать его в воровстве, убийствах и изнасилованиях. Между парнем и патрульными милиционерами произошёл конфликт, в результате чего, они начали наносить ему побои, надели наручники и привезли сюда. В следовательском кабинете парню стало плохо, и его забрала скорая помощь. В настоящий момент молодой человек лежит в травматологическом отделении Харьковской областной клинической травматологической больницы. В госпитале зафиксировали множественные ушибы и сотрясение головного мозга. Парень по милости ваших подчинённых попал в больницу. Я хочу узнать, кто патрулировал улицу Моряков, и сколько человек было в патруле.
- Вчера вечером патрулировали улицу Моряков три человека на машине, - сказал командир. – Сержант Серов, тот, что был за рулём; старшина Харичев и капитан Борисов.
- После вечернего патрулирования они вам сообщали о служебном деле? – задал вопрос майор.
- Они доложили, что на улице Моряков они задержали молодого человека возрастом от двадцати лет, - ответил командир роты. – Парень издалека показался подозрительным, к тому же от него несло перегаром. Наверное, где-то успел «оторваться». Он был неадекватен, хамил, обзывал матерными словами работников милиции. Они применили физическую силу, надели наручники и привезли сюда. Оказывается, этот парень – вор. Ворует кошельки, сотовые телефоны, занимается квартирными кражами, насилует и убивает людей. Тот самый главный подозреваемый. Его сдали операм, теперь они им занимаются. Получит высшую меру наказания.
- Получить он всегда успеет, - произнёс майор. – Он был на допросе у следователя, и вдруг парню стало плохо, и его увезли на скорой помощи в больницу. С другой стороны, ваши подчинённые совершили неправомерные действия. Статья 364 – злоупотребление властью или служебным положением. Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи – наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет и с конфискацией имущества. Скоро капитану, сержанту и старшине сорвут погоны, и милицейскую форму они больше не оденут. Будут ходить в другой форме, и рассказывать на лесоповале у костра истории о милицейской службе.
- Они честные милиционеры, - стоял на своём командир. – Они сами себе не могут позволить во время службы покалечить человека. Как говорится, не имеют права. Покалечить человека – это всё равно, что применить оружие, ранить или убить человека. Перед тем, как они заступают в наряд, я их регулярно инструктирую.
- Насколько мне известно, вы, товарищ майор, с ними заодно, - начал осуждать командира майор. – Ваши ребята совершают преступления на службе, а вы их покрываете. Если б я был начальником патрульно-постовой службы, а мои ребята совершили подобное преступление, то они бы оказались на улице с оборванными погонами, а служебные удостоверения лежали бы у меня на столе.
Командир роты понял, что совершил оплошность. Милиционеры злоупотребляют служебным положением, а их начальник закрывает на это глаза. Теперь погоны сорвут не только с ментов-садистов, но и с командира роты ППС. Командир роты достал из пачки сигарету и закурил.
- А теперь говорите, где эти ваши ребята? – начал «колоть» командира майор ОВБ. – Если не хотите по-хорошему, значит, будет по-плохому.
- Сегодня я проводил утреннюю поверку, - произнёс командир роты. – Отсутствовали три человека: сержант Серов, старшина Харичев и капитан Борисов. Где они живут, я знаю, мобильный и домашний телефоны тоже.
Командир роты ППС продиктовал телефоны и адреса своих подчинённых. Майор Титомир записал в свой блокнот.
- Спасибо за информацию, - сказал майор ОВБ, развернулся и вышел из кабинета.
Направляясь по служебному коридору к выходу, майор достал из кармана пальто сотовый телефон, и принялся звонить старшине Харичеву. Когда на том конце сняли трубку, майор сказал:
- Старшина Харичев!
- Да это я, - ответил старшина.
- Я Титомир Михаил Николаевич. Пришёл к вам работать в милицию, - сказал молодой майор. – Отслужил в армии, решил стать патрульным милиционером. Был у командира роты ППС, он меня направил к вам, дал мне ваш мобильный, я и позвонил. Командир сказал, чтобы я ехал к вам домой.
- Приезжайте, - сказал старшина. – Научим, как с людьми общаться, когда задерживаешь их на улице, и какие приёмы должен применять милиционер патрульно-постовой службы. Адрес знаешь, командир, надеюсь, дал? Вот и хорошо. Я сейчас дома, я жду тебя.
- До связи, - сказал майор.
Майор отключил связь, и убрал сотовый телефон обратно во внутренний карман кашемирового пальто. Выйдя из отделения, Михаил Николаевич почувствовал тёплый воздух, хотя на улице было прохладно. На газонах возле отделения лежал ещё не растаявший снег. Майор машинально полез в правый карман пальто и достал ключи от машины. Майор нажал на кнопку брелка, и дверь открылась. Майор сел за руль, включил мотор, и «Дачия» плавно тронулась с места, оставляя позади себя отделение милиции. Проехав пятьдесят метров от ментовской «обители», Михаил Николаевич выехал на улицу Советских Лётчиков. Он поехал на хату к ментам по указанному маршруту. Бензина в машине хватало вдоволь, и майор ехал, не сокращая путь. Маршруты передвижения по городу Михаилу Николаевичу были известны. Он десять лет работал в правоохранительных органах, и уже знал, где, какой дом, где какое отделение милиции, где какой район города. Майор изучал улицы города на компьютере, который стоит на столе в его служебном кабинете. Электронная карта города позволяла посмотреть панораму улиц. На счету Михаила Николаевича был не первый выезд по служебным делам. Когда Михаил Николаевич выехал на Московский проспект, у него зазвенел мобильный телефон. Глядя на дорогу, Михаил Николаевич полез во внутренний карман пальто, вытащил мобильник, нажал кнопку принятия звонков, и приставил динамик к правому уху. Это звонил полковник Кузнецов.
- Я вас слушаю, - сказал майор.
- День добрый, Михаил Николаевич, - сказал Кузнецов. – Сегодня ко мне приходил человек. Он же является свидетелем инцидента на улице Моряков. Насколько известно, когда сотрудники патрульно-постовой службы избивали молодого парня, как раз мимо того места проезжало такси. Кто-то из пассажиров такси, увидев инцидент, на ходу запомнил номер патрульного автомобиля. ВАЗ-2106 синего цвета, опознавательные знаки милиции – ясно, голубой служебный номер 0103. Номер очень легко запомнился. Первые две цифры – телефон пожарной охраны, вторые две цифры – телефон скорой помощи. Пассажир сообщил номер таксисту на всякий случай. Таксист через диспетчерскую связался с ГАИ, и сообщил. Гаишники милицейскую «шестёрку» остановили, а дальше началось разбирательство. Я приезжал, работники прокуратуры были, и само милицейское начальство тех милиционеров, хотя милиционерами их трудно назвать. Оказывается, это были не те милиционеры, которые в тот вечер наносили побои парню. Это были другие ребята из того же 85-го отделения милиции, и ехали они на той же машине. Они сказали, что сержант Серов после вечернего патрулирования не сдал оружие, домой не пошёл и застрелился, а те двое – капитан Борисов и старшина Харичев сегодня улетели в Питер. Совершили преступление, теперь скрываются от дознания в другой стране. Этот свидетель, тот, что ко мне приходил, является пассажиром такси в тот злополучный вечер.
- Я как раз собирался ехать на хату к одному из этих ментов, - сказал Михаил Николаевич.
- Уже можете не ехать, Титомир, - сказал полковник. – Менты наверняка уже сели на самолёт и теперь в полёте. Придётся подключать СБУ и Интерпол.
- А я поеду в Питер, и буду разыскивать этих ментов, - начал принимать решение Михаил Николаевич. – Это, похоже, как Ленин скрывался от царской полиции за границей.
- Ехать в северную столицу вы пока не спешите, - сказал Кузнецов. – Поезжайте в аэропорт, и пробейте. Пообщайтесь с пограничной службой, таможней, работниками миграционного контроля, авиакассами. Если всё встанет на свои места, то отправляйтесь туда, куда сбежали наши подозреваемые. А дальше вычисляйте место расположения преступников-ментов.
- Так точно, товарищ полковник, - произнёс Михаил Николаевич.
- До связи, - сказал Кузнецов.
Полковник отключил связь, и поставил радиотелефон на подставку.
Аэропорт.
К зданию аэровокзала подъехала тридцать первая «Волга» с жёлтыми прямоугольными наклейками службы такси на передних дверцах. Такси остановилось напротив дверей аэровокзала. Из машины вышли двое молодых мужчин. Мужчины подошли к багажнику машины. Водитель открыл багажник, мужчины забрали два чемодана со словами «Не забывайте нашу родную милицию». Это были менты. Те же самые, которые в тот злополучный вечер на улице Моряков покалечили парня. Менты направились к дверям аэровокзала, которые сами по себе открываются и закрываются. Войдя в аэровокзал, капитан Борисов сказал:
- Российская валюта у нас есть, паспорта тоже, а вот билетов нет. Надо заказать билеты на Питер.
- Радика нашего жалко, хорошим приятелем он был у нас. Вчера мы задержали подозрительного парня, и отвезли в отделение, - произнёс старшина. – А сегодня мы узнали от наших сослуживцев, что Радик после вечернего патрулирования застрелился. Помогал нам калечить человека. Ему было неловко, и он решил покончить с собой. Работник милиции совершил преступление, и испугался, что его посадят. Начнётся расследование, будут задействованы прокуратура и отдел внутренней безопасности. Всякое бывает. А мы сядем на самолёт, а когда придут нас брать, в городе нас нет. Будто нас и не было.
- Не переживай, что-нибудь придумаем, - сказал Борисов. – Прилетим в Питер, а дальше решим, что делать. А сейчас нам нужно взять билет на ближайший рейс до Питера.
Менты подошли к авиационным кассам, в которых сидели симпатичные девушки-кассирши в тёмно-синей форме гражданской авиации. Подойдя к одному из окошек, Борисов предъявил свой паспорт, и паспорт своего напарника со словами:
- Девушка, простите, пожалуйста, у вас есть билеты в Санкт-Петербург на ближайший рейс?
- У нас есть на десять тридцать пять, - ответила кассирша.
- Пожалуйста, дайте два билета, - сказал Борисов, предъявив кассирше оба паспорта.
Кассирша принялась на компьютере заносить в базу данных паспортные данные ментов. Борисов выудил из внутреннего кармана куртки шесть тысяч пятьсот восемьдесят восемь гривен. Капитан Борисов являлся старшим милиционером в экипаже ППС, и сотрудники ППС неоднократно получали взятки от нарушителей, делили между собой, а то и давали непосредственному начальнику. Тот же самый непосредственный начальник патрульных милиционеров, он же капитан Борисов, насобирал приличную сумму денег, которая ему пригодилась на билет до Ленинграда.
Кассирша положила перед капитаном два билета в Ленинград, назвав при этом стоимость билетов. Капитан положил через отверстие ровно шестьдесят пять тысяч восемьдесят восемь гривен. Кассирша взяла приличную сумму денег, пересчитала, и сказала:
- Шестьдесят пять тысяч восемьдесят восемь ровно, счастливого вам пути.
Борисов взял билеты, свой паспорт положил во внутренний карман куртки, другой паспорт отдал Харичеву. Менты направились в регистрационное бюро. Успешно пройдя регистрацию, таможенный и пограничный контроль, менты направились в зал ожидания. У ментов с собой были пистолеты и газовые баллончики. Ясно, что оружие было не в чемоданах, а то бы рентген на терминале высветил, и тогда бы накрылась поездка. Да ещё бы майор Титомир вовремя успел бы выйти на след преступников в погонах. Но майор опоздал. Когда он приехал в аэропорт, менты уже летели в самолёте. Огнестрельное оружие и газовые баллончики менты положили в карман верхней одежды.
Вскоре менты проследовали в зал ожидания. В зале ожидания среди ожидавших прибытия самолёта пассажиров в основном были люди, принадлежащие к элитному классу, к которым приравниваются городские и государственные чиновники, VIP-персоны, олигархи, президенты компаний. В зале ожидания дежурили два милиционера. Борисов и Харичев не испытывали перед аэропортовскими ментами страх, потому что им было всё равно. Превысили служебные полномочия, теперь неправомерные действия милиции попали под разработку отдела внутренней безопасности и СБУ. Ведь менты вчера применили физическую силу к молодому человеку, а сегодня расследование только начинается. Убедившись в том, что не сразу всё становится на свои места, капитан и старшина расслабились.
Капитан и старшина присели на первое попавшееся место в ряду, и стали ожидать прибытие самолёта. В зале ожидания было слышно шум приземляющихся и взлетающих самолётов, шум моторов аэродромного автотранспорта, не умолкая ни на минуту, диктор объявлял посадку на ближайшие рейсы, прибытие и отбытие воздушных кораблей. Наконец диктор по громкой связи объявила:
- Внимание, внимание, самолёт ИЛ-62, следующий рейсом Харьков – Санкт-Петербург идёт на посадку!
Как известно из фильма «Ирония судьбы или с лёгким паром!», когда один из выпивших друзей произносит фразу: «По-моему, это наш», когда по громкой связи объявили об отлёте самолёта ТУ-134, курсирующий по маршруту Москва – Ленинград. Ту же самую фразу произнёс капитан Борисов. Не успела диктор объявить о посадке ИЛ-62, как тот же самолёт сел на посадочную полосу, и направился к аэродрому.
В самолёте.
Когда по громкой связи объявили посадку пассажиров в самолёт ИЛ-62, курсирующий по маршруту Харьков – Санкт-Петербург, менты направились к выходу на аэродром. Когда они вышли из зала ожидания, подъехал автобус. Менты заскочили в автобус, и аэродромный транспорт повёз их к самолёту, который ожидал пассажиров, летевших в Ленинград. В автобусе друг напротив друга стояли сидения как в вагонах метро. Это был пассажирский автопоезд, представляющий собой пассажирский полуприцеп с седельным тягачом. Такие автопоезда начали использоваться в аэропортах, когда Брежнев пришёл к власти. В автобусе было ехать интересно.
- Если бы такие автобусы использовались на городских маршрутах, было бы круто, - подумал Борисов.
Наконец автобус остановился возле самолёта. Ширмовые двери открылись, и менты, покинув пассажирский автопоезд, направились к самолёту. Поднимаясь по трапу, Борисов сказал Харичеву:
- Я вспоминаю, как я летал на самолётах в восьмидесятые годы. Кто-то на поездах ездил, а кто-то на самолётах. Каждый третий летал на самолётах. А сейчас народ пользуется железнодорожным транспортом. А воздушным транспортом пользуются те, у кого полно «капусты».
- В настоящий момент уже случалась не одна авиакатастрофа, - сказал старшина. – Будем лететь в Питер, и вдруг произойдёт техническая неисправность в полёте. Тогда мы все раньше времени на небо улетим, чем в Питер. Когда преступление, совершённое нами, будет раскрытым, и нас СБУ придёт брать, то уже поздно будет. Лучше умрём, чем сядем за решётку.
- Ничего, прорвёмся, - произнёс капитан.
Когда менты остановились перед высокой симпатичной девушкой в тёмно-синей форме гражданской авиации, они предъявили ей билеты и необходимые документы. Стюардесса внимательно посмотрела, и, вернув ментам документы, вежливо попросила пройти в салон. Когда менты проникли в салон лайнера, комфортабельный вид вызвал у Борисова впечатление. Борисов любил летать на самолётах. Последний раз он летал на самолёте двадцать лет назад, когда Борис Ельцин совершил государственный переворот, и Советский Союз был на грани распада. Менты заняли места, которые были указаны в билете. Борисов сел у иллюминатора. Когда он в школьные годы летал на самолётах, он любил сидеть у иллюминатора. Когда самолёт взлетает в воздух, то можно увидеть весь город. Борисов поглядывал в окно. За окном самолёта через каждые пять минут приземлялись и взлетали самолёты, туда-сюда ездили автобусы, автокары с тележками, самоходные пассажирские трапы, грузовые автомобили возили грузы к самолётам и с самолётов. У капитана Борисова на сотовом телефоне заиграла песня «Весточка» в исполнении российской группы «Бутырка». Борисов вытащил из внутреннего кармана куртки мобильник. Это звонил командир роты ППС. Борисов нажал на кнопку принятия звонков и приставил аппарат к уху.
- Я вас слушаю, - сказал Борисов.
- Борисов, почему вас сегодня не было на утренней поверке? – тоном строгого командира задал вопрос майор.
- Что-то горло у меня заболело, товарищ майор, - придумал причину Борисов. – Вчера, когда с вечернего патрулирования пришёл – было, всё нормально. А сегодня утром горло у меня болело, почувствовал слабость, температура тридцать семь градусов. На службу решил не идти, решил дома отлежаться.
- Выздоравливайте, товарищ капитан, - сказал майор. – Как отболеете, зайдите ко мне. У меня к вам разговор есть. До свидания.
Командир повесил трубку. Вскоре самолёт был загружен пассажирами, самоходный трап стал, не спеша отъезжать от воздушного судна, дверь на борту захлопнулась, и стюардесса по громкой связи объявила, чтобы пассажиры пристегнули ремни. Самолёт тронулся с места, и начал постепенно набирать скорость, чтобы взлететь в воздух. Когда самолёт разгонялся, капитану Борисову пришла в голову мысль, где поселиться, как они приедут в Ленинград.
«Поселимся в любой гостинице. Правда, нас скоро будут разыскивать специальные службы. Вычислят, а это запросто, куда двое сотрудников милиции поехали, и следом за нами. Агенты СБУ будут проверять все гостиницы Петербурга, и наконец-то выйдут на наш след. Наденут наручники, посадят на поезд или самолёт, привезут в родной город. Отправят на зону, вроде Нижнетагильской зоны, где отбывают наказание бывшие сотрудники правоохранительных органов. Можем поселиться в каком-нибудь бесхозном жилом доме, или где-то в лесу. Найдём домик, и там будем жить. Пускай нас СБУ сто лет ищет».
Набрав приличную скорость, самолёт оторвался от земли и взлетел в воздух.
Город на Неве.
Стюардесса объявила о скорой посадке в аэропорту города Санкт-Петербурга. Самолёт приземлился на посадочную полосу, и поехал в сторону Питерского аэровокзала. Самолёт приземлился в городе на Неве после девяти часов вечера. В марте в это время в Петербурге уже темно. Поэтому через иллюминатор ничего не было видно. Только мелькали огоньки. Когда самолёт остановился на аэродроме, к нему подъехал самоходный трап, и пассажиры стали доставать с верхних полок дорожные сумки и чемоданы, и потихоньку покидать салон самолёта. На проходе столпились люди. Следуя за стремящимися покинуть салон пассажирами, Борисов сказал Харичеву:
- Российскую валюту мы приготовили. Как выйдем из здания аэропорта, возьмём такси. Пускай довезут нас до центра Питера, а дальше решим, что делать.
- Зайдём в какой-нибудь ресторан, - предложил Харичев. – Посидим, погуляем.
- Не вопрос, - сказал Борисов. – Лучше нам не палиться, не то вдруг СБУ нагрянет сюда. Будет не только гостиницы проверять, но и кафе и рестораны. В СБУ работают хитрые и ловкие люди. Они все такие. Выйдут на наш след, и прихлопнут.
Когда менты вышли в тамбур самолёта, повеяло свежей весенней прохладой. У входа в самолёт стояла симпатичная стюардесса. Выйдя из самолёта, Борисов сказал стюардессе:
- Не забывайте нашу доблестную милицию!
Фраза «не забывайте нашу милицию» была коронной фразой капитана Борисова.
Спускаясь по трапу, старшина сказал:
- Теперь уже дышим русским воздухом. Такое ощущение, что из Украины прилетаешь в Россию, уже находишься в другом мире.
- Совершенно верно, - согласился Борисов. – Для хохлов Россия, считай, что заграница. При социализме, когда я летал из Украины в Россию, совершенно разницы не чувствовал. Украинский народ был братом российскому народу. Советский Союз был для народов единой страной, а сейчас каждая страна, которая была в составе СССР, сама по себе.
Спустившись по трапу на перрон, менты направились к аэровокзалу. Аэродром был вычищен от снега. Мокрый асфальт просто блестел. Ясно, работники коммунальной службы аэродрома постарались.
- Мы приехали в город трёх революций, - сказал старшина. – Этот город построен на воде императором Петром Первым. База Балтийского флота.
- База Балтийского флота – это Кронштадт, - поправил Борисов. – А сам Питер – культурная столица. Так в народе его называют. Точно так же, как Севастополь – военный город. Да и тут обстановка совсем другая, в отличие от Харьковской.
- А вот и городские ворота, - указал на двери аэровокзала старшина. – Сейчас войдём в эти двери, выйдем через другие – вот он Ленинград – город на Неве.
Когда менты приблизились к автоматическим дверям, они сами по себе открылись, и офицер и старшина проникли в застеклённое помещение, в котором было много пассажиров. Среди пассажиров были наверняка «новые русские», вообще-то определённый контингент, у которого финансовое положение позволяет пользоваться воздушным транспортом. Пройдя через пассажирский зал, менты вскоре оказались в холле аэровокзала.
- В Питере у меня один мой знакомый живёт, - сказал Борисов. – Мы вместе с ним в армии служили во внутренних войсках. Сейчас он служит в полиции, в таком же звании, что и я, капитан. Мы друг другу письма присылаем, он дал мне свой адрес. Можем у него перекантоваться. Для начала нам нужно поискать место, где нужно переночевать. А если не найдём, пойдём к моему приятелю. Телефон он мне свой дал, куплю SIM-карту, позвоню, и заодно узнаю, где можно приобрести милицейскую форму. В нашем городе я видел, что милицейская форма продаётся в «Военторге» и на центральном рынке. А здесь – надо пробить.
- Неплохо было бы снять форму с какого-нибудь полицейского, стукнуть тяжёлым предметом и всё, - сказал старшина. – Но мы не те люди, чтобы бить человека тяжёлым предметом по голове. Мы – милиция, а не бандиты.
- Теперь мы не просто милиция, а преступники в погонах, - сказал Борисов. – Парня покалечили, что он в больнице очутился. Как до нас дойдёт, что мы совершили преступление, и скрывались от правосудия в соседней стране, то выгонят нас из органов прочь, да ещё срок отмотаем.
- Не волнуйся, капитан, - сказал старшина. – Как-нибудь здесь перекантуемся, а если это не поможет, то появятся другие варианты. А если нет, то выход один – сдаться властям.
- Лучше погибнуть, чем сдаться, - сказал Борисов.
Оказавшись на улице, Борисов сказал:
- Берём такси, и едем в центр города. Как доедем до центра, мы скажем таксисту, в каком месте нас высадить. Какое место на нас посмотрит, там и выйдем.
- Не вопрос, - сказал Харичев.
Перед аэровокзалом, у бордюра стоял ряд жёлтых «Волг». Менты подошли к одной из машин. Старшина побарабанил по стеклу «Волги». Таксист открыл переднюю пассажирскую дверцу.
- Командир, - обратился милицейский старшина к таксисту. – До центра не подбросишь?
- Пятьсот рублей с человека, - сказал таксист.
- Не вопрос, - сказал старшина. – Саня, садись, поехали!
Таксист вышел из машины и открыл багажник. Менты положили в багажник ручную кладь, сели в такси, шофёр завёл мотор, и машина поехала в нужном приятелям направлении. Такси ехало по вечерней трассе, ведущей от аэропорта в город. Трасса была освещена уличными фонарями. За окном такси было белым-бело. Было прекрасно видно зимний пейзаж: глубокие сугробы, снег на деревьях, в окрестностях белым-бело, вдали было видно зимний лес. Деревья в лесу были тоже покрыты снегом. В Питере, естественно, снега в два раза больше, чем в первой столице Украинской ССР. В северной столице снег лежит даже до апреля, а то и до второй декады апреля (с 1 по 10 апреля). Везде лежал снег. Потому что Ленинград находится на севере России, и там ясно, снег лежит долго. А в это время на Украине снег постепенно тает. Через приоткрытые стёкла на передних дверях такси в салон машины проникал свежий воздух. В такси было ехать интересно. Борисов поглядывал в окно. Он любил смотреть в окно. За окном всё мелькало: снежные поля, лесопосадки, рекламные щиты, роскошные иномарки, автобусы, автозаправочная станция, большегрузные автомобили. Вскоре появился столб с названием города.
- Вот вам и Питер, вернее, Ленинград, - произнёс таксист. – Правда, сейчас наш город Ленинградом почти не называют. В основном наш город называют Питером, а старшее поколение Ленинградом. Я человек старой закалки, и привык к тому названию, которое носил наш город с 1924 года (когда Ленин умер) до 1991 года. В девяносто первом развалили Советский Союз, и Ленинград переименовали в Санкт-Петербург. А область до сих пор называется Ленинградской. Не Санкт-Петербургской, а Ленинградской.
- Вообще-то есть неофициальные названия города – Град Петров и город Ленина, а также много других названий, - сказал Борисов. – Град Петров, потому что Пётр I основал город Петербург. В советские времена Питер называли городом Ленина, потому что Ленин там совершил революцию, вот и звучит: Ленинград, значит город Ленина.
- А вы ребята, откуда? – поинтересовался таксист.
- Мы из Харькова, - ответил Борисов. – У нас отпуск, и мы решили съездить в Питер. Покатаемся по Питеру, посмотрим достопримечательности, походим по ресторанам, съездим в Царское Село.
- Теперь Царское Село называется город Пушкин, - сказал таксист. – Его назвали в честь великого поэта, который учился в лицее, находящемся в этом городе. В Царскосельском лицее.
Когда «Волга» проезжала район воздушного терминала Пулково-2, таксист сказал:
- Вон там аэровокзал Пулково-2. Ленинградский аэропорт имеет два терминала. Я вас забрал с Пулково-1. На Пулково-1 совершаются внутренние авиарейсы и рейсы за пределы России. А Пулково-2 – международный аэропорт. Правда, здание аэровокзала Пулково-2 в тысячу раз меньше Шереметьево (московского аэровокзала).
Такси выехало на Пулковское шоссе, и держало путь в сторону Московского проспекта. Над машиной проносилось несколько мостов-путепроводов. Вот такая транспортная инфраструктура в Петербурге. В Харькове такого нет. Когда путепроводы перестали мелькать перед пассажирами такси, появился застеклённый надземный переход.
- У нас в Харькове на проспекте Гагарина будет такой же надземный переход, - сказал Борисов. – Скоро будут строить. В районе метро «Индустриальная» тоже есть надземный переход. Только он советский. Точно такой же, как в железнодорожных узлах.
- Подземный и надземный переход – это хорошо, - произнёс таксист. – Обеспечивается безопасность пешеходов. А наземный переход – по нему идти опасно. Водителей, пренебрегающих правилами безопасной езды полно. Пешеход, идущий на зелёный сигнал светофора, может под колёсами оказаться. Это благодаря водителю, нарушающему правила безопасности дорожного движения.
Мелькнула надпись «METRO» на столбе. Это был гипермаркет. Какое совпадение, что в Харькове в направлении в аэропорт находится данный гипермаркет, что в Петербурге в направлении в аэропорт находится тот же гипермаркет с одноимённым названием. Об этом таксисту сказал капитан Борисов. Потом мелькнула надпись «OBI». Прямо как в Харькове: два гипермаркета-тёзки менты увидели в Питере. Вскоре такси выехало на Московский проспект. За окном такси стали проноситься сталинские дома, ожидавшие транспорт пассажиры на автобусных остановках, маршрутки и автобусы, троллейбусы, вывески магазинов, дом-башня возле первой мебельной фабрики, Российская национальная библиотека. Повсюду по улицам Питера ходили моряки, ведь город на Неве почти военно-морская база. Когда менты увидели Московские ворота, Борисов сказал таксисту:
- Командир, останови возле триумфальной арки.
Машина подъехала к бордюру. Приятели расплатились за такси, вышли из машины, затем водитель тоже вышел, чтоб открыть багажник. Менты забрали вещи со словами: «Не забывайте нашу доблестную милицию!». Эту фразу произнёс капитан Борисов. Когда менты стали удаляться от «Волги», таксист посмотрел им вслед, сел в машину, развернулся и поехал обратно в аэропорт встречать пассажиров. Менты направились к ближайшей автобусной остановке.
Заброшенное здание.
Менты везде успели побывать: посидели в ресторане, посидели на берегу Невы, пили пиво во дворах и в подъездах, катались на трамвае по Ленинграду. Когда менты, наконец, устали, они стали искать место, где можно будет перекантоваться. Пойти к знакомым, естественно, не вопрос. А вдруг у этого самого знакомого, друга капитана Борисова, есть семья. Было два часа ночи. Если друг Борисова один живёт, а нежданные гости звонят ему в дверь, он, наверное, обрадуется. А если семья, то откроет дверь кто-нибудь другой, только не сослуживец Борисова, а тот человек, например жена, которая будет недовольна приходом в два часа ночи, плюс ещё полицию вызовет. Ведь в Петербурге полно всяких нехороших людей, тем более в городе белых ночей большой уровень преступности. Чтобы не соврать, Петербург занимает второе место после Москвы по уровню преступности. Да к тому же капитан и старшина были выпившие, целый вечер они пьянствовали. Борисов и Харичев любили выпить. Поймали «тачку», доехали за пятьсот рублей до улицы Розенштейна. На улице Розенштейна стоял заброшенный шестиэтажный жилой дом, построенный ещё при Сталине.
- Наконец-то нашли место, где можно перекантоваться, - сказал Борисов. – В Питере полно заброшенных зданий. Питер ведь исторический город. Вон там будет наша «база». Алкоголь мы взяли, так что до утра хватит. Расположимся в удобном месте, и побухаем, заодно помянем нашего Радика.
- Хороший человек был наш Радик, - сказал старшина. – Потеряли мы товарища по оружию. А если на войне теряешь товарища, то говорят: «Потерял боевого товарища».
- Что-то мне не верится, что нашего Радика уже нет в живых, - сказал Борисов. – Он был и твоим, и моим другом. Такое ощущение, что он сейчас с нами идёт. Он всегда был вместе с нами, патрулировал улицы.
- Горько, когда уходят наши хорошие друзья, - произнёс старшина.
Менты через арку прошли во двор старого дома. Во дворе дома была сплошная свалка: высились горы мусора, стоял отвратительный запах, окна сталинского дома были заделаны фанерными плитами, в углу стояли два бесхозных автомобиля. Это были «ушастый» «Запорожец» и четыреста двенадцатый «Москвич». Обе машины были со спущенными колёсами, с грязными стёклами, облезлым кузовом и проржавевшими советскими номерами. С трудом, проходя через загаженный двор, Харичев сказал:
- Вероятно, в этом доме бомжи ночуют. Этот дом – обитель бомжей. Если какой-нибудь бомж попадётся, мы его пристрелим. Лучше всех бомжей в этом доме перестрелять.
- Бомжи безобидный народ, - сказал Б