28 октября 2019 | протоиерей Евгений Чунин | #Традиции
В окружающей нас современной жизни, к сожалению, очень многое определяется деньгами либо в той или иной мере зависит от них. Осознание этого факта побуждает различных церковных деятелей искать свои объяснения сложившегося порядка вещей, иногда весьма экстравагантные и даже циничные (я говорю о высказываниях протодиакона Андрея Кураева (РПЦ МП) и нек. др.); объяснения, с которыми подчас трудно согласиться.
Предлагаемое вашему вниманию небольшое историко-каноническое исследование было инициировано стремлением разобраться в исконной традиции церковно-финансовых отношений, желанием выяснить — какими должны быть отношения между Церковью и каждым из христиан в материально-финансовом плане, чтобы это приносило духовную пользу участникам этих отношений.
фото: иерей Алексей Лопатин
Господь Бог и деньги… Кажется, какая связь может быть между ними? Неужели Вездесущий и Всемогущий Бог может нуждаться в наших земных приношениях? Неужели Он, Бесплотный и Вечный, имеет нужду в чем-то вещественном и временном?
Мы знаем, что еще в ранние времена Ветхого Завета людям было законоположено посвящать Богу десятину (десятую часть) от всех плодов и всего достояния, которое каждый приобрел своим трудом; позже эта заповедь была записана Моисеем: И всякая десятина на земле… принадлежит Господу — это святыня Господня (Лев. 27, 30). Но текст Библии не дает внятных толкований глубинного смысла этой древнейшей заповеди. Одно из объяснений ее истинного значения мы находим позже, во II веке н.э., у св. Иринея, епископа Лионского: «Мы приносим Ему не как будто нуждающемуся, но благодаря Его владычество и освящая тварь. Ибо, как Он не нуждается в чем-либо от нас, так мы имеем нужду приносить что-либо Богу … Не нуждающийся ни в чем Бог принимает на себя добрые действия наши, для того чтобы вознаградить нас Своими благами…»[1] Итак, не Бог нуждается в материальных приношениях — в этом нуждаемся сами мы, люди, чтобы таким образом выражать благодарность своему Создателю.
Как же строилось исполнение закона десятины[2]? От каждого колена Израилева — кроме колена Левиина — десятина поступала в пользу служителей Храма, священников и левитов. Левиты, в свою очередь, десятую часть своей десятины вносили на содержание первосвященника[3]. Доходы священников были несколько выше: кроме десятин, священники еще получали уреченную часть от многочисленных жертв, приносимых иудеями к жертвеннику Иерусалимского храма. Однако важно, что размер людских приношений, поступавших в распоряжение священников и левитов, ни в коей мере не зависел от воли (или, если так можно выразиться, пожеланий и «аппетитов») самих священников: он определялся только положениями Моисеева закона, предоставлявшего самим жертвователям возможность выбора масштаба своей жертвы: так, например, в жертву всесожжения мог быть принесен молодой теленок, либо молодой барашек, либо птенец горлицы или голубя[4]. Понятно, что материальная обременительность столь различных по масштабу жертв была различна, и, какую именно жертву он желает принести Господу — каждый человек определял для себя сам. Таким образом, священники и левиты в полной мере были зависимы от благосостояния и степени «духовной мобилизованности» своего народа: в урожайные годы и в благополучные периоды истории священники имели больший достаток, а в годы голодные или скудные могли вместе со всем народом голодать.
Каков же был объем тех жертв и приношений, которые было принято посвящать Богу в ветхозаветные времена? Оказывается, закон Моисея предполагал даже не одну десятину, а несколько похожих сборов.
Первая десятина посвящалась Богу (для храма, левитов и священников).
Из остающихся девяти частей снова выделялась десятина; эта вторая десятина направлялась на дело благотворительности и милосердия. Из этой десятины уготовлялось ежегодное празднество во дворе святилища или в каком-либо ином месте, на котором евреи угощали свои семейства, друзей и левитов. Вот откуда, оказывается, проистекает обычай устроения христианских трапез — древних апостольских трапез братолюбия и современных церковных трапез в дни храмовых и иных праздников, на которые христиане жертвуют домашние продукты и свои личные труды по их устроению!
Но и это еще не все: в каждый третий год от евреев требовалась еще и третья десятина, подобная второй, но съедаемая в обществе бедных и левитов[5]…
Задавшись вопросом, какую часть своего достояния во времена Ветхого Завета расходовали на десятины и другие жертвы правоверные иудеи, святитель Иоанн Златоуст подсчитывает: «Они давали десятину от всего имущества, и еще другую десятину, и сверх того еще третью, так что отдавали почти третью часть своего имения, — ведь три десятины и составляют почти третью часть всего имения. Сверх того они приносили еще начатки первородных животных и много других жертв, каковы, например, жертвы о грехе, об очищении; жертвы, совершаемые при праздниках, во время юбилея, при оставлении долгов, при отпущении рабов и при займах без роста. …Эти приношения, взятые вместе с десятинами, составляют половину»[6] достояния каждого иудея.
Исходя из этого мы теперь можем лучше понять тот несколько самодовольный фарисейский пафос, о котором повествует Христос в известной «Притче о мытаре и фарисее»: Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, … или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю… 7. Пересчитав цифры ветхозаветных требований, мы видим, что усердное соблюдение закона десятины практически означало для иудеев обременение в размере 22,7% (в сумме трех десятин[7]) плюс их добровольные жертвы; в итоге общая доля церковных приношений от всего приобретаемого могла колебаться в размере 30–40% и даже более… По современным понятиям, это почти подвиг!
Когда на смену Ветхому Завету пришел Новый и кровавые жертвоприношения скота и птицы были упразднены, вместо многочисленных мелочно-скрупулезных требований Моисеева закона людям был дарован закон всеобъемлющей любви — любви к Богу и ближнему, любви Христовой. Теперь, отвечая на вопрос некоего юноши о пути спасения, Христос впервые провозгласил заповедь, немыслимую в Ветхом Завете: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах [8]. По сути, это был призыв добровольно лишить себя уже не 30–40% достатка, как у иудеев, а всего имущества вообще!
Не слишком ли это много, подумает кто-то из нашей братии?
В Новом Завете, когда надежда обретения Царства Божия приблизилась, как никогда ранее, этот прозвучавший из уст Христа призыв к решительному отказу от стяжания житейских благ, к аскетизму небывалого масштаба — совершенно не казался христианам преувеличенным или необоснованным: свидетели (и участники) многочисленных и дивных чудес Христовых не ощущали никакой нужды в том, чтобы каким-то особенным образом заботиться о себе. В Деяниях свв. апостолов об этом состоянии духа первых христиан повествуется так: У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Исуса Христа; и великая благодать была на всех их. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду [9].
Итак, мы видим: в Новозаветной Церкви тоже имеют место определенные имущественные (и финансовые) приношения — но здесь они совершаются уже не по обязанности (как десятина в Ветхом Завете), а из искренней любви к Господу и всем тем людям, кто последовал Его спасительному учению.
Принципиальное отличие новозаветных приношений от ветхозаветных жертв тот же св. Ириней Лионский изъясняет так: «И не приношения вообще отменены… но изменен только вид, так как приношение делается уже не рабами, а свободными… ибо Один и Тот же Господь; но свой характер рабского приношения, и свой — (приношений) свободных, чтобы чрез самые приношения обличался признак свободы. …Посему те (иудеи, как рабы) посвящали Ему десятины своих (имений); а эти, получившие свободу (т.е. христиане) определяют все имущество свое для целей Господних, радостно и свободно давая не меньшее, в надежде получить большее…»[10] Еще более ярко выражает эту же мысль святитель Иоанн Златоуст: «Не только пренебрежение одной какой-либо добродетели закрывает для нас небо; но хотя бы мы и исполнили ее, но не с должным тщанием и ревностью, и это производит такие же следствия. Если праведность ваша не превзойдет, — говорит Христос, — праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное [11]. Я и сам хочу говорить теперь об этом для того, чтобы не дающих милостыни побудить к подаянию ее, а дающих предохранить от высокомерия и заставить подавать еще более. Потому если ты и милостыню подаешь, но не более той, какую они подавали, то не войдешь в царствие. Какую же великую милостыню, спросит кто-либо, они подавали? — До половины от своих прибытков! — Если же дающий половину не делает ничего великого, то чего будет достоин тот, кто не подает и десятины? Справедливо поэтому сказал Господь, что не многие спасутся»[12].
Как видим, и в Новом Завете, обильно преисполненном благодати Божией, обычай посвящения Богу плодов человеческого труда остался; этот обычай все так же служит выражением человеческой благодарности Богу за Его милость и попечение о каждом из нас. Но новозаветные приношения совершаются непременно по свободной воле, от искреннего желания каждого — и эта-то добровольность приношений, посвящаемых Богу, собирает некрадомые богатства в небесную сокровищницу каждого жертвователя.
Кроме обязательных десятин, все приношения и жертвы в Ветхом Завете носили добровольный характер. Это же требование — с еще большею строгостью — утверждено и в Церкви Нового Завета. Так, отправляя своих учеников на проповедь, Христос наставляет их: Ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте. Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания [13]. Здесь Христос, как видно, призывает учеников не заботиться о своих телесных нуждах и внушает им надежду, что все необходимое они смогут обрести попечением тех, к кому и придут проповедовать Слово Божие. Отсюда понятно, что требование «давать даром» не означает, что делателям Христовым (апостолам) нельзя было воспринять никакого дара или милостыни в ответ — однако такой дар должен быть непременно добровольным.
Сами апостолы, как можно судить, всячески старались обходиться самым малым и никого не обременять своими материальными притязаниями. Так, высокий пример бессребреничества показывает апостол Павел. Прекрасно зная изреченное Христом позволение пользоваться заботой и попечением от тех, к кому он обращал свою проповедь, — когда дело касалось его самого, он тяготился даже и этой законной возможностью и всячески старался не воспользоваться ею и ничем не обременить тех, кому он проповедовал Евангелие и научал вере Христовой. Видимо, он поступал так из опасения, чтобы просвещаемые не смутились даже тенью налагаемого на них материального бремени, и старался делать это безмездно. Так, когда апостол Павел проповедовал Евангелие в Коринфе, тогда он получал на свои житейские нужды содержание, посылаемое ему как милостыню христианами Македонии (среди которых он проповедовал ранее и которые, будучи теперь уже утверждены в вере, движимые искренней любовью к своему просветителю и наставнику, добровольно помогали ему в апостольских трудах). Апостол сам засвидетельствовал об этом во 2-м послании к Коринфянам: От иных церквей я получал содержание для служения вам; и, будучи у вас, хотя терпел недостаток, никому не докучал15 … Но даже и более того: когда у Павла была возможность — он старался собственным рукоделием обеспечить и собственные нужды, и нужды своих близких, как сам засвидетельствовал об этом в своей прощальной речи к Ефесским презвитерам: Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал: сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Исуса, ибо Он Сам сказал: Блаженнее давать, нежели принимать16.
Этот высокий пример апостольского бессребреничества дал повод некоторым подумать, что именно так и обязаны поступать все пастыри Христовой Церкви — но, узнав об этом, сам же апостол Павел постарался опровергнуть это необоснованное суждение: Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное? Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования 17. В этом же духе апостол Павел наставлял и своего ученика Тимофея: Начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении. Ибо Писание говорит: …трудящийся достоин награды своей 18. Однако это вовсе не отнимает у пастырей права, следуя словам Христа: блаженнее давать, нежели принимать, — добровольно умерить свою материальную «награду» — например, разделив полученное с нуждающимися из братии или употребив её на иные благотворительные дела.
1. 2 Кор. 11, 8–9.
2. Деян. 20, 33–35.
3. 1 Кор. 9, 11–14.
4. 1 Тим. 5, 17, 18.
В более поздние времена блаженный Иероним Стридонский (IV–V век) объясняет такое особенное усердие апостола Павла так: «Неужели ты можешь сказать, — обличает он еретика Иовиниана, проповедовавшего полное бессребреничество церковных пастырей, — что грешат те, кои живут от благовестия и получают часть из жертвоприношений? Конечно, нет, ибо Господь определил, чтобы проповедующие Евангелие жили от Евангелия; а апостол [Павел], который не пользуется этим дозволением, но трудится своими руками, чтобы не обременить кого-либо, и день, и ночь работает и служит находящимся с ним, конечно, для того это делает, чтобы, трудясь более, получить несколько более и награды»[14].
Как мы видим из приведенных примеров, с первых веков христианства Церковь оберегала добровольность любых жертв и приношений, совершаемых людьми. Так, чтобы предостеречь пастырей от соблазна наложить на рядовых христиан какие-либо материальные обременения и повинности, это важнейшее положение Христовой веры в последующие времена было подкреплено особыми каноническими узаконениями, принятыми на Вселенских Соборах. Так, правило 23-е Шестого Вселенского Собора (Константинополь, 680 г.) гласит: «Никто из епископов, или пресвитеров, или диаконов, преподая пречистое Причастие, да не требует от причащающегося денег или чего иного. Ибо благодать непродаема: и мы не за деньги преподаем освящение Духа, но неухищренно должно преподавать оное достойным сего дара». Хотя в тексте данного правила напрямую говорится именно о Святом Причастии — дарах Таинства Святой Евхаристии, однако такие авторитетные толкователи правил, как Иоанн Зонара и Феодор Вальсамон, каждый по-своему, высказывают ту мысль, что данное требование в той же мере относится и ко всем вообще священнодействиям и таинствам Христовой Церкви.[15] Комментируя это же положение, Никита, митрополит Солунский (XII век) в своих «Канонических ответах» дополнительно поясняет: «Но если кто из причастников принесет что-либо иерею по своей доброй воле, на помощь его бедности, или из чести, или в знак дружбы, то принимать приносимое и молиться за принесшего не запрещено»[16]. Подобное же сему постановляет и правило 4-е Седьмого Вселенского Собора (г. Никея, 787 г.), которое воспрещает епископу требовать для себя денег от своих клириков и прихода. Конечно же, это требование касается и всякого клирика.
Во святом Евангелии мы находим и еще один важный для нас пример благотворительности. Двое из евангелистов повествуют о том, как Христос, пребывая во дворе храма, увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу; увидел также и бедную вдову, положившую туда две лепты, и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила; ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела 22. В этом евангельском повествовании чрезвычайно важно осознать именно тот факт, что больше всех вдовица положила, конечно же, не с точки зрения содержимого той сокровищницы, в которой ее малая лепта могла запросто потеряться между прочими дорогими приношениями, нет! Больше всех она положила именно в небесную сокровищницу своей души — поскольку большинство жертвователей делились лишь малой частью своего избытка, а она принесла все, что имела: последние деньги, какие имела на свое пропитание! Именно потому ее дар и отметил Христос, и именно с этой точки зрения лепта вдовицы оказалась намного ценнее прочих богатых приношений! В этом заключается некий парадокс. Если мы подойдем к той сокровищнице с обычными бухгалтерскими счетами, то лепта евангельской вдовицы окажется несущественной частью общей суммы. Если же мы подойдем к той же сокровищнице с мерою духовной значимости совершаемых приношений, то, вполне возможно, только лепта этой бедной вдовицы и окажется единственным достойным приношением во всей сокровищнице!
Итак, еще раз подчеркнем — важно, чтобы любой дар Богу, любое приношение или милостыня, совершаемая «ради Христа», исходили из глубины сердца человека, были по-настоящему добровольными. Именно ДОБРОВОЛЬНЫЙ ДАР, а не вынужденное приношение отверзает человеку широту милосердия Божия — как об этом засвидетельствовал и царь Соломон в своих притчах: Человека, доброхотно дающего, любит Бог, и недостаток дел его восполнит [17]. Лучше меньше, но от чистого сердца, чем больше, но с досадой и озлоблением — это, как кажется, общепонятное правило, когда речь идет о благотворении и благотворительности.
Еще один характерный случай, подчеркивающий особенную значимость добровольности любых подвигов, мы находим в житии преподобного Пахомия
Великого (IV век):
Когда однажды преп. Пахомий возвратился в свой монастырь после некоторого отшествия, он вдруг узнал, что в его отсутствие в монастырской поварне перестали готовить вареную пищу… Вопросив главного повара, Пахомий услышал: «Я видел, — ответствовал повар, — что все братия усердно воздерживаются от вареной пищи, и вот, я решил, что ни к чему напрасные труды и траты продуктов; я подаю братиям зелень с уксусом, а сам с поварами плету циновки для продажи – вот уже пять сотен сплели…»
Пахомий горько опечалился и стал выговаривать повару: «Как ты мог так поступить — ты лишил братию их награды! Ведь они, когда добровольно воздерживались от предлагаемой еды, получали награду от Бога, а теперь, когда воздерживаются по необходимости, будучи принуждены тобою — разве это зачтется им?» Высказав этот упрек, Пахомий устроил костер и стал бросать в него сплетенные поварами циновки, да и сами повара, раскаявшись, помогали ему…
Поэтому во все времена Церковь никогда не позволяла никакого торга о размерах жертв, но требовала добровольности любого жертвенного дара. Если даже кто и совершает добрые дела, но не добровольно, а по какому-либо принуждению — уже одно это значительно сокращает ту награду, которую он мог бы получить… Доброе же произволение в любом христианском усердии проистекает от веры в Господа, что и почитается важнейшим условием угождения Богу.
Приведенные примеры согласно свидетельствуют о том, что христианская традиция даже и в вопросах материального порядка усматривает прежде всего духовную пользу для жертвователей и вообще всех христиан.
Может быть, именно поэтому безбожная советская власть в свое время усиленно настаивала на введении всевозможных «прейскурантов» на церковные «услуги»? Возможно, так было легче осуществлять контроль за церковной жизнью, а, возможно, коммунистические аналитики коварно предугадали, что установлением рыночно-денежных отношений во внутрицерковной жизни надежнее всего в душах убивается Христова вера?! Ведь не случайно и сегодня наибольшая часть тех обвинений и претензий, которую высказывает окружающее общество в адрес и самих церковных структур, и служителей церкви, касается именно вопросов материальной сферы.
В истории старообрядческой Церкви, существовавшей на пожертвования верующих, всегда строго соблюдается принцип добровольности даров и приношений христиан. Однако в годы советского атеизма, когда власти неоднократно пытались заставить Церковь встать на путь рыночно-коммерческих отношений и ввести «прейскуранты», на Освященных Соборах, проходивших в Москве, чтобы надежнее отстоять принцип добровольности приношений, а также лучше защитить своих пастырей на местах от нажима властей, неоднократно высказывались предостережения о недопустимости прейскурантов. Приведу в пример подобное решение полувековой давности — Освященный Собор 1966 г. (ноябрь): «п. 7. О таксе за совершение треб. Воспретить установление таксы за совершение треб, как противоречащее Церковным Правилам. Таксы за требы являются неканоническими, а посему таковые ни в коем случае недопустимы, в противном случае виновные будут подвергнуты церковному наказанию»[18].
Как видим, старообрядческая Церковь Христова в этом немаловажном вопросе остается верна христианской традиции — однако бесовские соблазны нарушить добровольность приношений и жертв сегодня встречаются тоже. Поэтому очень важно напоминать пастырям и всем христианам о важности соблюдения принципа добровольности. Пусть наш скромный достаток и, может быть, даже наша честная бедность послужат подтверждением нашей искренности, достоверности той проповеди Истины Божией, которую Церковь Христова непременно должна нести в мир.
[1] Ириней Лионский. Против ересей. Книга четвертая. Глава XVIII О жертвах и приношениях и о тех, кто истинно их приносит, п. 6.
[2] Быт. 14, 20.
[3] Чис. 18, 21–32.
[4] Лев. 1, 114.
[5] Втор. 14, 28–29.
[6] Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Матфея Евангелиста, Беседа 73, п. 4.
7 Лк. 18, 11–13.
[7] Три десятины дают в совокупности 0,1+ 0,1*(1-0,1)+0,1*(1-0,1-0,09)/3= 22,7% от общего дохода.
[8] Мф. 19–21.
[9] Деян. 4, 32–35.
[10] Ириней Лионский. Против ересей. Книга четвертая. Глава XVIII О жертвах и приношениях и о тех, кто истинно их приносит, п. 2.
[11] Мф. 5, 20.
[12] Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея Евангелиста. Беседа 64-я, п. 1.
[13] Мф. 10, 7–10.
[14] Творения блаж. Иеронима, ч. 4. С. 267.
[15] Правила Святых Вселенских Соборов с толкованиями, М., 1877. С. 354.
[16] Павлов А. Канонические ответы Никиты, митрополита Солунского. В журнале: Византийский временник. 1895, Том II. С-Пб, 1895. С. 378–387.
22 Лука 21, 1–4.
[17] Притч. 22, 8.
[18] Деяния Освященных Соборов Старообрядческой Церкви. Архив Митрополии РПСЦ.
https://rpsc.ru/publications/tradition/tradicija-cerkovno-finansovyh-otnoshenij-biblejskie-istoki-i-realii-sovremennoj-zhizni/