На правах рукописи
Максидов Анатолий Ахмедович
ИСТОРИЧЕСКИЕ И ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ СВЯЗИ АДЫГОВ
С НАРОДАМИ ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
Автореферат
Диссертация на соискание ученой степени
Кандидата исторических наук
Нальчик
Работа выполнена на кафедре истории России Социально-гуманитарного института Кабардино-Балкарского государственного университета им. X.М. Бербекова
Научный руководитель: доктор исторических наук,
профессор М. З. Саблиров
Официальные оппоненты: доктор исторических наук,
заслуженный деятель науки РФ, профессор В. Г. Гаджиев; кандидат исторических наук С. X. Хотко
Ведущая организация: Государственный исторический
музей
Защита состоится «29» июня 2001 г. в 15часов на заседании диссертационного совета Д.212.076.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Кабардино-Балкарском государственном университете им. X. М. Бербекова (360004, ул. Чернышевского, 173).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета им. X. М. Бербекова (360004, ул. Чернышевского, 173).
Автореферат разослан «25» мая 2001 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
кандидат исторических наук,
доцент Е. Г. Битова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность избранной темы. Процессы политической и социокультурной модернизации России на протяжении посттоталитарного десятилетия высвободили огромный творческий потенциал различных слоев общества. Гуманитарные науки освободились от идеологического диктата и зашоренности. Особенно заметны ее итоги в сфере исторического знания.
|
В российской исторической науке в XX в. торжествовал формационный, к тому же изначально упрощенно интерпретированный подход в изучении социально-экономического и культурно-политического развития общества. Это привело к тому, что игнорировались большие исторические пласты, целые группы источников. Выпали из общего историографического круга целые отрасли исторического знания. Например, не велось изучение адыгской системы родовых знаков и гербов. А ведь изучение геральдики выводит нас на целый ряд историографических направлений, актуализирует многие проблемы, позволяет лучше понять формы социальной и культурной жизни населения Северо-Западного Кавказа. Смежная с геральдикой отрасль - генеалогия также оказалась в забвении. Между тем базовый фон для изучения адыгской генеалогии - это история этнокультурного и генеалогического взаимодействия адыгов со странами Причерноморья. Изучение этой непростой, многогранной темы позволяет определить те, важнейшие, объекты исследования, которые в перспективе станут предметом пристального внимания со стороны генеалогов. Прояснение этнической природы того или иного династического дома (династия Спартока, династия Редеди, династия Инала, династия крымских Гиреев, египетские мамлюки, династия Османов, князья Черкасские в России и т. д.), степени черкесского участия в его генеалогии, позволяет по-новому взглянуть на многие проблемы исторического развития региона Черноморья и Кавказа.
Изучение темы исторического и генеалогического взаимодействия адыгов со странами, этносами и группами населения Причерноморья способствует восполнению тех значительных пробелов в сложившейся системе представлений, без которых едва ли возможно создание новой научной концепции адыгской истории. Причерноморье представляется нам единым, сообщающимся внутри себя миллионами нитей, цивилизационным пространством. И к сожалению, цивилизационное взаимодействие различных историко-культурных типов оставалось у нас долгое время одной из наименее почитаемых тем.
|
Адыги - важнейшая, а в сообществе с абхазами наиболее архаичная составляющая этого культурного пространства. Их контакты, историческое и генеалогическое взаимодействие охватывали весь периметр Черноморья и выходили далеко за его пределы - в Восточную Европу, Переднюю Азию, Северную Африку. Живое, интенсивное взаимопроникновение культурных пластов оказывало подчас определяющее влияние на исторические судьбы целых народов, значительных групп населения.
В изучении истории адыгского народа тема этнических влияний и генеалогических контактов приобретает особую значимость. Адыгское прошлое бесписьменно и восстанавливается по крупицам, во многом по сведениям иностранных авторов. Адыгское общество в обозримом прошлом всегда было чрезвычайно разрозненно, и инициатива контактов с соседними культурами всегда принадлежала индивидууму, и осуществлялась она через его действие - набег, путешествие, торговая операция, наем на службу, эмиграция, брак и т. д. Изучение разбросанных по источникам сотен и тысяч сведений об черкесских персоналиях воссоздает картину общения адыгов с окружающим миром.
|
Степень изученности темы. Общение адыгов со странами Причерноморья - тема далеко не новая в кавказоведении. Но вместе с тем все еще нет серьезных обобщающих работ. Богатый фактический материал, по существу, не систематизирован.
Историография исторического и генеалогического взаимодействия адыгов со странами Причерноморья может быть со значительной степенью условности поделена на три крупных блока - крымский, северо-причерно-морский (украино-российский) и анатолийский.
М. И. Артамонов, крупнейший специалист по истории древнего Причерноморья и, особенно, по теме греко-варварского синтеза, уделил большое внимание проблеме происхождения Спартокидов. Его обращение к этой проблеме было продиктовано стремлением к анализу этнокультурного взаимодействия на Боспоре, где сошлись греки, кавказцы и скифы - все основные этнические группы Северного Причерноморья V-I вв. до н. э. «Спартокиды были династами местного происхождения», - это мнение М. И. Артамонов высказал на основе анализа большой группы источников.Согласно Артамонову, цари Боспора были представителями синдо-меотской аристократии, проявлявшей большую заинтересованность в политическом и торговом проникновении в эллинский мир. Он привнес в систему обоснования западно-кавказского происхождения Спартокидов новый элемент, обратив внимание на то, что среди племен Северного Причерноморья, Приазовья известно немало имен с таким же, как в имени Спартокос (Спарток) окончанием «окос», «акос». Это наблюдение М. И. Артамонов сделал на основе исследования И. А. Джавахишвили, показавшего, что корпус боспорской эпиграфики содержит множественные совпадения между сарматскими антропонимами и средневековыми адыгскими именами. Следует отметить, что версия западно-кавказского (адыгского) происхождения Спартокидов была впервые сформулирована еще в 30-е гг. XIX в. швейцарским археологом и историком Ф. Дюбуа де Монпере.
Древнейшие миграционные потоки с территории Западного Кавказа отмечаются для киммерийской эпохи такими авторитетными специалистами, как Л. А. Ельницкий, Н. А. Членова, И. А. Джавахишвили. В античный, или меото-сарматский, период значительные массы людей мигрируют в Паннонию и Дакию (В. И. Иллич-Свитыч, М. Н. Ростовцев): язиги, оставившие берега Кубани, дошли до Адрианова вала в Британии (Б. Бахрах), керкеты спускаются в Колхиду (Дж. Кисслинг. В. В. Латышев), а зиги (зи-хи) распространяются до Трапезунда (Г. А. Меликишвили). Достаточно масштабная и частая эмиграция абхазо-адыгов в страны Причерноморья, а в ряде случаев на довольно большие расстояния позволяет нам расширить историографическое поле темы и фиксировать адыгский компонент в генеалогиях многих династических линий.
В средние века генеалогические связи адыгов с Киевской Русью, Золотой Ордой, султанатом Мамлюков, Поднепровской Черкассией, Московским царством, Речью Посполитой, Астраханским ханством, Грузией, Крымским ханством получили подробное описание в нарративных источниках, летописях, хрониках, посольских книгах. Подробный анализ этнокультурных контактов и генеалогических связей адыгов с египетскими мамлюками дан в работах С. X. Хотко. На основе данных мамлюкских хроник он делает вывод о том, что власть в Каире и в Черкесии удерживалась одной группировкой аристократических черкесских семейств. В контексте исследуемой темы большой интерес представляет раздел его книги, посвященный корпоративности черкесских мамлюков, сохранению ими се-мейно-родственных связей и элементов этнической культуры.
Генеалогическое взаимодействие адыгов с Россией весьма детально отображено в работах Б. Мальбахова, К. Дзамихова, В. Вилинбахова, О. Опрышко и др. Генеалогии князей Черкасских западноадыгского происхождения разработаны в отдельной статье К. Дзамихова. Материал, связанный с дея-
тельностью князей Черкасских благодаря работам названных специалистов, включен в общий аналитический фон данной диссертации.
Отношения адыгов с Крымом стали предметом специального рассмотрения в обстоятельной статье X. А. Поркшеяна. Он отмечает наиболее архаичные пласты адыгского присутствия на полуострове, топонимы с основой «черкес». По мнению исследователя, множество адыгов поселилось в восточных районах Крыма в генуэзскую эпоху. К подобным выводам еще ранее пришел Ф. Брун, автор двухтомного трактата по средневековой истории Северного Причерноморья.
Генуэзское присутствие в Черкесии детально рассмотрено в работе Е. С. Зевакина и Н. А. Пенчко. Они отмечают высокий этносоциальный статус черкесов в городах генуэзцев в Крыму, а также в венецианской Тане. Черкесские князья в середине XIV в., согласно этим авторам, правили в Восперо (Керчи). В свою очередь, генуэзские аристократы могли наследовать владения зихских (черкесских) князей, как это отмечено в случае с Закарией де Гизольфи, женившегося на матрегской княжне. Этногенетическое взаимовлияние итальянцев и адыгов было столь сильно на всем протяжении XIV и XV вв., что результатом этого стало образование адыгоязычной общины франков (ференджей), т. е. генуэзцев. Эта синкретическая генуэзско-адыгская этносоциальная группа сохранялась до середины XVII в.
Наибольшие масштабы культурного и военно-политического влияния адыгов на Крым установились, начиная с правления хана Давлет-Гирея, О том, что крымские ханы довольно часто женились на представительницах знатных родов Черкесии, писали многие авторы XIX-XX вв., тем не менее серьезный анализ генеалогического взаимодействия адыгских княжеских династий с родом Гиреев и то, какие социально-политические последствия имел этот процесс, дан всего в нескольких работах. В совместной монографии Б. Мальбахова и К. Дзамихова содержатся интересные выводы по этой теме. Они также отмечают значение института аталычества в поддержании добрососедских отношений между Бахчисараем и отдельными черкесскими кланами.
Многие ханы в XVI-XVIII вв. воспитывались среди адыгов у родственников по материнской линии. Б. Мальбахов, К. Дзамихов считают, что имела место в определенной степени адыгизация не только ханской династии, но и также известных крымских родов.
Историография проблемы этнокультурного и генеалогического взаимодействия адыгов и украинцев включает работы многих специалистов, но почти все они ограничивались немногословными констатациями черкесского происхождения первой казачьей республики. Среди этих авторов есть основоположники русской исторической науки: И. Н. Болтин, В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин. Более предметно и доказательно о черкесской эмиграции на Украину писал крупнейший русист XX в. Г. В. Вернадский. По его мнению, основанному на тщательном анализе современных источников, казачьи поселения XIV-XV вв. были по преимуществу черкесскими, в том числе и город Черкассы. К концу XVI в. подавляющее большинство казаков были украинцами. В изложении Вернадского черкесские общины в Поднепровье были сформированы по инициативе киевских князей на рубеже X и XI вв., затем подверглись ассимиляции и повторно черкесов привлекли в этот регион золотоордынские ханы. Это же мнение высказывали и многие другие авторы, но при всей его обоснованности оно далеко не отражает реальные этнические процессы.
Статьи В. Ф. Горленко и В. Гатцука, посвященные этой теме, подтверждают тезис о чисто крестьянском составе адыгов, проникших на берега Днепра. О том, что проникновение адыгов на север от Дона носило характер эмиграции и было обусловлено социальными процессами внутри самой Черкесии, писали в своих трудах Эдуард Гиббон, специалист по истории Византии, и Иоганн Тунманн, автор истории средневекового Крыма (60-70-е гг. XVIII в.). В конце XVIII - начале XIX в. в российской исторической науке подобное мнение разделяли едва ли не все авторы. В развернутом виде аргументация черкесского присутствия на Украине дана в трудах Ал, Ригельмана, Аф. Шафонского, М. И. Антоновского. Они привлекли значительный этнографический материал по районам Полтавы, Чернигова, Канева, Чигирина, Черкасс. Д. Н. Бантыш-Каменский также доказывал значительность украино-черкесских связей: начало запорожскому войску, по его мнению, положили именно черкесы. Во всех историко-этнографиче-ских описаниях Черкесии, созданных в период Кавказской войны (Эд. Спенсер, Дж. Камерон, Г.-Ю. Клапрот, И. Ф. Бларамберг, Дж. Дитсон и т. д.) также в более или менее развернутом виде высказывается мнение об эмиграции адыгов в XIII-XVI вв. на Украину.
Обширна историография адыго-анатолийских связей. Одновременно с эмиграционными волнами в Северное Причерноморье шел эмиграционный поток в Анатолию и далее на юг вплоть до Каира. Адыго-египетские связи уже нашли достаточно полное освещение у исследователей. Этнокультурные, генеалогические, военно-политические и хозяйственные контакты Черкесии и Анатолии были определены географической близостью. Черное море не разъединяло, а сближало этносы и культуры. Развитые традиции мореходства как у населения Анатолии, так и у адыгов Западного Кавказа делали культурные и семейные связи фактором выработки, сложения политических взаимоотношений. Так, в исследовании А. Ю. Чирга отмечается тесная связь между вовлеченностью населения черкесского побережья в торговые операции с купеческими домами Анатолии и тем, какие внешнеполитические приоритеты характеризовали курс западно-адыгских земель -Натухая, Шапсугии, Убыхии и Абадзехии.
В XVI и XVII вв., когда в Бахчисарае и Москве серьезные позиции имели адыгские князья, в Османской Турции наблюдалось также всё возрастающее влияние представителей Западного Кавказа. Значительное число черкесских персоналий этого периода приведено в работах таких специалистов по истории Османской империи, как Й. Хаммер, К. М. Базили, В. Аллен, П. М. Хольт, Н. А. Иванов, М. Кунт, X. Инальчик и пр.
Значительный корпус черкесских персоналий приведен в шеститомной истории Османов, принадлежащей перу австрийского востоковеда Йозефа Хаммера. Большое внимание он уделяет жизни и деятельности знаменитого полководца Черкеса Оздемир-паши (ум. 1559). Исследователь детально прослеживает родственные связи Оздемира с предпоследним черкесским султаном Египта ал-Ашраф Кансавом ал-Гаури, его связи с Черкесией и соплеменниками в Каире, Стамбуле, Йемене. Столь же подробно Хаммер анализирует биографию сына полководца - Черкеса Оздемир-оглу Осман-паши (1527-1585), возвысившегося до поста великого визиря.
В монографии Аллена приводится ценный генеалогический материал, освещающий черкесские родственные связи династий Османов и Гиреев. Он отмечает, что гирейская кровь была основательно разбавлена через браки с черкешенками, среди которых, как он выяснил, было особенно много представительниц клана Жане Нижней Кубани. Исследователь анализирует происхождение матери Сулеймана Великолепного, Валиде-Султан Хафсы. знатной дамы османо-черкесской крови. Из трех черкесских персоналий, которые фигурируют у Аллена, наибольший интерес вызывает жанеевский аристократ дефтердар Касим-паша Черкес, долгое время занимавший пост османского наместника Крыма.
Биографические сведения о черкешенке Махидевран, матери престолонаследника Мустафы, содержатся в монографии Филиппа Манзэла. Ее адыгское - бесленеевское происхождение прояснено по русским источникам Е. Н. Кушевой и К. Ф. Дзамиховым.
Для периода с конца XVIII в. важное значение приобретают сведения российских архивов, дипломатической переписки, русских нарративных материалов. В источниках этого круга содержатся указания на субэтническую принадлежность черкешенок Валиде-Султан, что укрепляет нашу уверенность в адыгской - кабардинской генеалогии тех черкесских персоналий, которые знакомы нам по османским материалам. Адыгское (черкесское) влияние на династию Османов подробно анализируется в монографии Фанни Дэвис. Эта исследовательница отмечает особую корпоративную солидарность среди знатных черкешенок, их влияние на политику кабинета министров. Черкесское генеалогическое взаимодействие с домом Османов и в целом с высшим управленческим классом империи в той или иной степени проанализировано в работах Я. Толедано, Н. М. Пензера, Р. Мовафи, А. Шмуэли, Дж. Хаслип, Ф. Канитца, М. Ечеруха, Дж. Блант и др.
Анализ историографии адыго-анатолийского взаимодействия был бы далеко не полон без учета исследований, посвященных формированию и истории современной адыгской диаспоры. Как известно, подавляющее большинство адыгов диаспоры проживает именно в Анатолии.
Первым масштабным исследованием в кавказоведении, в рамках которого был проанализирован большой пласт источников по черкесской и абхазской диаспоре, стала монография Г. А. Дзидзария. Автор приводит сведения о жизни и деятельности большого числа адыгов и абхазов, занимавших высокие посты в армии и государственном аппарате Турции последней трети XIX - первой четверти XX в.
Адыгский фактор в событиях 1918-1923 гг. в наиболее развернутом виде проанализирован в исследовании Шауката Муфти. Крупные политики и военачальники черкесского происхождения - Фуад-паша (Тхуго), Иззет-паша (Дженатуко), Анзавур-паша (Анчок), Эдхем-паша (Дипшоу), Рауф-бей Орбай (Ченч) - одновременно являлись и общетурецкими лидерами и лидерами главных направлений внутри диаспоры. На богатой источниковой базе Муфти удалось дать объективную картину адыго-турецких отношений. Впервые в рамках отдельной главы изучены события 1923 г., когда Великое Национальное Собрание Турции во главе с Кемалем Ататюрком попыталось провести массовые репрессии над анатолийскими черкесами: борьба развернулась вокруг проекта депортации черкесов из западных районов Анатолии в восточные, причем в наиболее безжизненные места.
Среди современных исследований по истории адыгской диаспоры следует отметить работы А. Кушхабиева, А. Касумова, М. Хафицэ, Б. Березгова, И. Айдемира, М. Берзеджа, Г. Кудаевой: в них введены большие пласты источников, использованы статистические методы исследования, обобщены сведения о численности, субэтнической принадлежности, географии расселения, политической истории адыгских общин Анатолии, Балкан, Сирии, Иордании. Книга М. X. Хагандоко содержит важнейший биографический материал по адыгам в Иордании. Абхазовед Ш. Д. Инал-ипа создал весьма ценное исследование, посвященное абхазскому компоненту черкесской (адыгской) диаспоры. При работе над темой мы почерпнули многие важные сведения в трудах Султана Довлет-Гирея, Мустафы Черкаса, Расима Рушди, Нури Цагова, Салахдина Дагуфа.
Научная новизна исследования. Впервые предпринята попытка комплексного исследования истории этнокультурных и генеалогических связей адыгов со странами бассейна Черного моря: Крымом, Украиной, Россией, Турцией. Адыгский фактор в сложении важнейших этносов, культур, династических домов рассматривается в единых территориальных и хронологических границах. Сделан анализ ряда этнологических и генеалогических взаимосвязей с Северным и Южным Причерноморьем с точки зрения известной теории (Н. Я. Марр, Г. Вернадский, Я. А. Федоров, М. В. Федорова, Р. Бетрозов, С. X Хотко, Э. Панеш, Л. Гумилев, А. Деэрен, В. Г. Ардзинба, И. М. Дьяконов, И. А. Джавахишвили и многие другие авторы), согласно которой народы северокавказской языковой семьи в древности и раннем средневековье занимали обширные пространства к северу и югу от Кавказа. Цели и задачи диссертационного исследования. Целью данной работы является воссоздание целостной картины этнокультурного и генеалогического взаимодействия адыгов со странами Причерноморья. Достижение этого предполагает разрешение таких задач, как:
• рассмотрение картины древнейших этногенетических взаимодействий в регионах, примыкающих к Черному морю: Кавказе, Северном Причерноморье, Анатолии и Балканах;
• установление этнических и генеалогических контактов с Крымом в меото-сарматский период (на примере династии Спартокидов) и в средние века (династия Гиреев);
• анализ процессов аристократической, военной и крестьянской эмиграции из страны адыгов на Украину;
• изучение этнокультурного и генеалогического проникновения адыгов в анатолийский мир в древности, т.е. хатто-хеттскую эпоху, в средние века и новое время (взаимодействие с османами).
Хронологические рамки исследования определены периодами существования важнейших династических линий региона Черноморья. Первая династия на Боспоре Киммерийском со столицей в Пантикапее - Спартоки-ды (V-I до н. э.) Последняя династия у берегов Черного моря на Босфоре -это Османы. Адыгский мир имел самое непосредственное отношение к обоим вышеназванным царским домам. Спартокиды начинают, а Османы замыкают почти 2,5-тысячелетний период истории этнокультурного и генеалогического взаимодействия адыгов (синдо-меотов, зихов, черкесов) со странами Причерноморья.
Территориальные рамки исследования. Страны бассейна Черного моря с географической и исторической точек зрения составляют естественный территориальный фон для рассмотрения истории этнокультурных, генеалогических и других контактов адыгов. Векторы этих контактов естественно уходили в глубь Восточной Европы, достигали и Северной Африки. В этих территориальных рамках исследования тема настоящей диссертации.
Объектом исследования является взаимодействие адыгов со странами Причерноморья в этнической, культурной и генеалогической сферах. Предметом исследования стала эмиграция, военное и хозяйственное проникновение адыгов в Крым. Анатолию. Украину. Уделено внимание участию адыгов в сложении династий - Спартокидов, Гиреев, Османов, русских боярских и княжеских родов (проблема Редеди).
Методологическая основа диссертации. В качестве исходных принципов при изучении источников, анализе существующих историографических наработок были использованы принципы цикличности цивилизационного развития, равноценности этносов, культур, цивилизаций, вне зависимости от параметров технологического развития, идеи единства мирового исторического процесса.
Анализ источников по теме проводился методами конкретно-исторического, сравнительно-исторического, логического и ретроспективного анализа.
Источниковую базу настоящего исследования составили:
1) исторические и географические трактаты греко-римских авторов;
2) эпиграфические памятники Боспора и Кавказа;
3) нарративные европейские источники XV - первой половины XIX в.;
4) османские источники нарративного и мемуарного плана.
При анализе этнокультурных связей населения Западного Кавказа в меото-сарматскую эпоху базисное значение имеют работы греко-римских авторов. Известно около трехсот античных историков, географов, писателей, в чьих трудах в той или иной степени освещены вопросы, связанные с Западным Кавказом. И в то же время ни один из античных историков не создал труда, целиком построенного на западно-кавказском материале. Дошедшие до нас письменные свидетельства той эпохи систематизированы и сопровождены обстоятельным комментарием В. В. Латышевым. Значительная работа по систематизации античных сведений, а также современной российской и западной историографии была проведена усилиями В. М. Аталикова.
Одним из основных источников по проблеме политических и экономических взаимоотношений Спартокидов с Афинами являются речи Демосфена (389-322 гг. до н. э.). Существенная информация по хлебному экспорту с Боспора содержится в «речи против Лептина о беспошлинности» (XX, 29-40).
Внутриполитическая история государства Спартокидов, их отношения с племенами Прикубанья реконструируются на основе «Библиотеки» Диодора. Книга XX «Библиотеки» содержит последовательное перечисление Спартокидов. Диодор детально описал события междоусобной войны сыновей Перисада - Эвмела I, Сатира и Притана, - которая происходила около 310-309 гг. до н. э. (XX. 22-26). Диодор характеризует социальный, экономический и военно-политический облик одного из западно-кавказских племен - фатеев, чье название могло произноситься и как «псат».
Второй век н. э. оставляет нам значительное число «Отчетов» (Дионисий Периегет, Арриан и Лукиан Самосамский). «Землеописание» Периегета было важным источником и в средние века. Западно-кавказская этническая карта по Периегету интересна тем, что киммерийцы показаны в числе синдо-меотских племен.
Прибрежные племена Западного Кавказа детально обозначены Флавием Аррианом в 134 г. Свой отчет под названием «Объезд Эвксинского Понта» он представил императору Адриану. Помимо географических и этнографических сведений, отчет Арриана иллюстрирует политическую ситуацию в восточной части Понта. Диоскуриаду Арриан назвал «конечным пунктом римского владычества на правой стороне от входа в Понт». Но вместе с тем он посчитал необходимым дать детальное описание побережья между Дио-скуриадой и Боспором, где назвал целый ряд населенных пунктов, рек, племен, наименования которых точно совпадают с средневековыми.
При анализе сарматской проблемы важен трактат Клавдия Птолемея, содержащий богатейшую этногеографическую номенклатуру Сарматии и Кавказа. Северное Причерноморье от устья Истра (Дуная) до устья Танаиса (Дона) он именует Европейской Сарматией, а территорию от Танаиса до Коракса (совр. Кодор) - Азиатской Сарматией. Весьма важно, что Азиатская Сарматия и Черкесия XV в. (по Интериано) совпадают почти в точности.
Перипл Псевдо-Арриана (конец IV в.) представляет собой единственный современный источник, по готскому проникновению в Зихию. В рамках настоящего исследования по теме этнокультурных и генеалогических связей адыгов привлечен целый ряд источников византийского, русского, арабо-мусульманского, османского и европейского происхождения. Для зихской эпохи в этнокультурной истории Западного Кавказа наибольшее значение имеют материалы византийцев: Прокопия из Кесарии, Феофилакта Симокат-та, Георгия Пахимера, Константина Порфирогенета. По Зихии X в. кроме этого важны сведения так называемой «еврейско-хазарской переписки» и страноведческого трактата аль-Масуди.
В период, начиная с XIII в., когда в источниках утверждается новое внешнее название адыгов - этноним «черкес», особую важность для анализа любых направлений этнокультурного и генеалогического взаимодействия приобретают сведения европейских авторов. Помимо тех, что приведены в сборнике В. К. Гарданова «Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XVIII-XIX вв.» (1974), при работе над диссертацией были использованы малоизвестные источники: Дж. Мариньолли, Дж. Монтекорвино, Хр. Кастелли, В. Багратиони. Дж. Камерон и др.
Генеалогическое взаимодействие с династией Гиреев наилучшим образом реконструируется по исследованию Дм. Кантемира и Э. Челеби. Кантемир получил воспитание при дворе Османов и в этой связи прекрасно знал ситуацию в Крыму и Черкесии. Он отмечает обычай Гиреев отдавать своих детей на воспитание адыгам, приводит сведения о браках Гиреев с представительницами знатных семейств Черкесии. В целом отношение крымской верхушки к адыгам источник характеризовал как пиететное. Выходцы из Черкесии отмечаются на высоких должностях в Бахчисарае и в столице империи - Стамбуле. Значительное внимание уделено Кантемиром связям адыгов с мамлюкским Египтом.
Детальный характер носит описание османского путешественника середины XVII в. Эвлия Челеби. Со степенью его информированности не может сравниться ни один из современных ему европейских авторов. Сведения Челеби характеризуют Черкесию и Абхазию как единое этнокультурное пространство. Этносоциальный статус черкесов и абхазов, выехавших в Стамбул и Анатолию, оценивается Челеби весьма высоко. Он отмечает родственные связи высших слоев османов с черкесами, абхазами, грузинами. Детальные биографии османских генералов и министров западно-кавказского происхождения составляют значительную часть его труда. Рассматриваемый источник позволяет увидеть генезис своеобразного этносоциального слоя Черкесии - хануко.
Династическое взаимодействие с Османами реконструируется на основе нарративных материалов Осман-бея, Мелек-Ханум, Джоан Блант, Феликса Канитца, Константина Базили.
Перу К. М. Базили (1809-1884) принадлежат такие сочинения, как «Босфор и новые очерки Константинополя», «Сирия и Палестина под турецким правительством». Многие годы Базили состоял на консульской работе, и в этой связи его сведения заслуживают доверия. Он детально отобразил черкесское и в целом кавказское влияние на высшие слои османского общества, отмечая высокое представительство черкесов в офицерском корпусе османской армии: Кавказ он именует «рассадником пашей». Его «отчеты» значимы для нас тем, что запечатлели не просто черкесские персоналии, а развернутые биографические описания. В специальном отчете, посвященном османской армии в Сирии. Базили отмечает значимость черкесского элемента, его отчужденность от общей массы турок в культурном и лингвистическом отношении.
Черкесский женский фактор освещен в сочинении Осман-бея. Он отмечает тот факт, что большая часть османской верхушки имела родственные связи с черкесами, приводит биографию черкешенки Бесиме-Ханум - фаворитки Абдул-Меджида. Для изучения этой темы представляют интерес мемуары самой Мелек-Ханум, супруги великого визиря Кипризли Мехмед-паши, а также мемуары Садык-паши. В них также содержатся сведения по большому числу черкесских персоналей: начиная от Валиде-Султан, главнокомандующих и министров, заканчивая полковниками и адъютантами.
Османские, российские и европейские отчеты, мемуары и записки с конца XIX - начала XX в. дополняются собственно черкесскими источниками диаспоры. Большое значение, в том числе и для прояснения этничности целого ряда персоналий, имеют материалы Государственного архива Краснодарского края (ГАКК).
Период национально-освободительного движения в Турции 1918-1923 гг., составляющего также чрезвычайно важную эпоху в жизни черкесской диаспоры, оставил нам ценные источники. В их числе трехтомные мемуары Мустафы Кемаля, собрание его речей. Лидер турецкой революции придавал большое значение структурированию отношений с черкесской общиной, и в этой связи его воспоминания позволяют нам восстановить общий ход событий. Весьма значимы в данном контексте мемуары первого советского посла в Турецкой Республике С. И. Аралова.
В целом корпус сформированных источников позволяет выявить и рассмотреть основные вопросы истории этнокультурного и генеалогического взаимодействия адыгов со странами Причерноморья.
Практическая значимость диссертации и выводов видится в возможности использования ее материалов при создании обобщающих трудов по истории и культуре адыгов. Результаты данного исследования позволяют обозначить объекты детального генеалогического изучения.
Апробация исследования проведена на кафедре истории России КБГУ. Основные положения и выводы исследования отражены в сообщениях на международных конференциях: I Международный генеалогический коллоквиум «Россия и Зарубежье: семейные и генеалогические связи» (Москва, 29 ноября - 4 декабря 1999 г.); II Международном генеалогическом коллоквиуме «Россия и Кавказ: семейные и генеалогические связи и их влияние на межнациональные отношения» (Нальчик, 4-7 октября 2000 г.) Содержание работы отражено в публикациях.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень изученности проблемы, источниковая база, методология работы, научная новизна и практическая значимость, определены хронологические и географические рамки, сформулирована цель, обозначены задачи исследования.
Первая глава — «Исторические и генеалогические связи адыгов в меото-сарматский период» - состоит из двух параграфов, в которых исследуются многоаспектные проблемы взаимодействия населения Западного Кавказа с культурами Северного Причерноморья. Меото-сарматский период в истории Западного Кавказа стал временем формирования адыго-абхазской этнокультурной общности. В хронологических рамках этого периода, от V в. до н. э. до IV в. н. э., десятки племен Западного Кавказа (Страбон говорит о семидесяти племенах) объединяются в три больших союза - синдо-меотский, зихский и абазгийский. При этом для всего населения Западного Кавказа общим наименованием является этноним «сармат». Азиатская Сарматия Клавдия Птолемея локализована точно в границах позднесредневековой Черкесии (по И. Де Галонифонтибусу, Дж. Интериано и многим другим источникам) от устья Дона до Абхазии. На основе этих сарматских этнокультурных объединений в средние века сложились два самостоятельных этноса - адыги и абхазы.
Взаимодействие адыгского этноса со странами и культурами Причерноморья всегда осуществлялось на личностном персональном уровне. Это взаимодействие почти неизменно носило частноинициативный характер. При всей масштабности иммиграционного потока, перемещения групп населения по периметру Черного моря, правомерно отметить одностороннюю вовлеченность Западного Кавказа в эти процессы. Инфильтрация германцев (готов) и тюрок (гуннов) на рубеже античности и средневековья составила весьма заметную страницу в эволюции этносоциального облика страны адыгов. В последующие века также имели место оседание и ассимиляция в адыго-абхазской среде представителей таких этносов, как славяне (киевский период), татары (Крымский период). Особенно большая масса ногайских и татарских иммигрантов была принята Черкесией в конце XVIII в. после падения Бахчисарая. В этот период тюрки обнаружили явную готовность к консолидации с адыгским обществом и процесс культурной, и лингвистической ассимиляции был завершен к середине XIX в.
Однако не следует преувеличивать фактор этнических вкраплений. Понтийский тип средиземноморско-балканской расы (по классификации Бунака) либо аналогичный ему адыгский тип сохраняет на Западном Кавказе едва ли не абсолютную преемственность на всем протяжении сначала меото-сарматского периода, затем средних веков и нового времени. Наиболее заметное влияние на адыгский антропологический тип было оказано гуннами в IV-V вв. Самые массовые вторжения связаны с готами-тетракситами и монголо-татарами. Но и в этих случаях не произошло смены населения в сколько-нибудь значительных участках адыгской территории.
При рассмотрении в частном генеалогическом ключе сложнейших, многофакторных процессов этнокультурного взаимодействия адыгов со странами Причерноморья - Анатолией, Крымом, Украиной - можно восстановить базовый исторический и этнологический фон генеалогического взаимодействия. Для проблемы адыго-северопричерноморских контактов это прежде всего история династии Спартокидов. Последние представляют собой один из наиболее древних из всех известных династических домов на пространстве бывшего Советского Союза. Адыгская генеалогия Спартокидов вполне реальна,