Роковой просчет теоретика (или кто на деревне главный).

Философия хозяйства

Ещё не столь давно об известной ленинской работе «Развитие капитализма в России» у нас писали приблизительно так: «На основе громадного статистического Материала Ленин сделал гениальный вывод о расслоении русского крестьянства,

показал его причины и перспективы...». Что же это за цифры, на основании которых теоретик единым росчерком пера разделил русскую деревню на «буржуев» и «пролетариев»? И что стоит за этими цифрами не по теории, а по «жизни»?

Свою работу Ленин писал по данным земских статистических подворных переписей, в достоверности которых не приходится сомневаться. Из этих данных почерпнул показа гели бюджетов крестьянских хозяйств. Сами эти хозяйства подразделил на 6 групп от «а» до «е». Получалась действительно разительная картина; степень благополучия земледельческих хозяйств в двух последних группах в 5, а то и в 15 раз была выше, чем в первых двух! Величины посевов в таком раскладе также различались весьма существенно. И на основании всего этого Ленин делает как будто вы логичный вывод: «Перед нами фигурируют пролетарии и хозяева...».

Однако так ли уж безупречна изобретённая Лениным классификация? Сам он называет её «группировкой по хозяйственной самостоятельности», подразумевая под этим прежде всего количество рабочего скота в хозяйстве. Но неужто «рабочая скотина» - это и есть самый важный, определяющий фактор хозяйственной самостоятельности? Ведь, если «по жизни», то главный в хозяйстве - всегда работник - человек, а рабочий скот - всего лишь необходимое подспорье в его деятельности.

Конечно, если принять во внимание только «количество рабочего скота», разница в «хозяйственной самостоятельности» крестьян действительно оказывалась огромной. У кого-то нет ни одной лошади, а у кого-то их аж пять! Но посмотрим на другую сторону вопроса. Лениным не учтённую в силу озабоченности идеей «расслоения», и только. Оказывается (по тем лее земским данным), что во всех ленинских группах (от «а» до «е») на одного крестьянина - работника приходится в среднем около 4 душ семьи. Как только где-то число душ становится выше среднего, там сразу же возрастает объём привлечённого труда в силу хозяйственной необходимости. И далее: там, где больше в хозяйстве лошадей, как правило, больше и душ обоего пола в семье. Выходит, «лишних» лошадей и работников держали, чтобы обеспечить с их помощью, прежде всего, нужды большой семьи, а вовсе не для того, чтобы наживать избыточные богатства.

Ленин же. сделав главным в крестьянском хозяйстве «рабочую скотину», тем самым как бы «растворил» в своих выкладках, сделал почти невидимым и самого крестьянина работника, и его семью, И когда смотришь на обилие таблиц с ленинскими группировками, поначалу невольно принимаешь выводы теоретика, что «д» и «е» - это «буржуи», а вот «а» и «б» - «пролетарии». Но как только начнёшь сопоставлять количество лошадей с числом душ в крестьянской семье, сразу лее пропадает желание называть вслед за Лениным те или иные группы хозяйств «буржуйскими». Ничего себе «бурлеуй», которому надо прокормить 14-16 «ртов»! И молеет, если «по жизни», особого «расслоения» - то и не было?

Вспомним-ка некогда популярную фразу того же Ленина: «Производительность труда — это, в конечном счете, самое главное...» И пользуясь всё теми лее земскими данными в рамках ленинской

Как видно из приведенной таблицы, цифры производительности крестьянского труда на земле никак не подтверлсдают выводов о «расслоении, разорении, разлолеении» и т.д. Во-первых, максимум доходов от земледелия на1 десятину приходится как раз на средние хозяйства, а не на крайние. Во-вторых, именно в «середине» доходы от земледелия максимально обеспечивают расходы крестьянского хозяйства. В-третьих, наконец, отдача от труда на земле «на одного работника» максимальна как раз там, где в хозяйстве есть 2-3 своих работника.

Ве ками русская крестьянская жизнь вырабатывала такой уклад, при котором было экономически выгодно взращивать и воспитывать работников в своих семьях. И, собственно, чему здесь удивляться? Если бы это было не так, то не было бы и отмечавшегося в прошлом устойчивого роста крестьянского населения.

Русский крестьянин, при всех его недостатках, в принципе был вес же деловым человеком. Пусть дело его было небольшим, но это было его дело! И оно требовало и навыков, и знаний, и людей и лошадей... Оно требовало самостоятельных решений и, вместе с тем, не допускало никакой «отсебятины». Любой просчет - и корова подохла, лошадь пала, урожай погиб и - семья голодает...

Это теоретики да идеологи, сидя за письменным столом, могли пространно рассуждать о крестьянском «расслоении, разорении, разложении», морочить голову себе и другим искусственными построениями «хозяйственной самостоятельности» по принципу количества «рабочей скотины», выводить степени «эксплуатации» на селе и т.д. Сам же русский крестьянин был далек от таких рассуждений. Он хорошо знал: чтобы вырастить сына-работника, нужен срок 15-20 лет. За это время любая «рабочая скотина» состарится и подохнет. Во все времена ребята подрастали медленнее, чем жеребята. Так что никакому крестьянину в голову не пришло 'бы выращивать ребят «под жеребят»! Известно в русской крестьянской семье главным был фактор человека - работника. А вот теоретик, озабоченный идеологической заданностью выводов, не моргнув глазом, делает главной в деревне «рабочую скотину»!

Фактический просчет теоретика, сидящего за столом, лично для него ничем не страшен. Ошибка же крестьянина означает голод и холод для его детей. Вот почему крестьянин на Руси всегда был мудрее любых философов.

Но беда, если теоретики да идеологи встают из-за стола и начинают учить крестьянина, как ему надо жить. Известно, сколь дорого обошлись крестьянству выводы «учителя» и его последователей. Они послужили в дальнейшем основой политики продразверстки, создания комбедов, физического уничтожения и высылки миллионов крестьян - «кулаков». В созданных насильственным путем колхозах был воплощен в жизнь тот же тезис о «хозяйственной самостоятельности в лошадиных силах». Обеспечивать такого рода «самостоятельность» стали, правда, уже не столько лошади, сколько машины в 700 лошадиных («рабоческотинских») сил. А человека сделали их придатком. Вот так крестьяне, некогда хозяйствовавшие на земле, сами превратились в «рабочую скотину», нужную всего лишь для обеспечения производства.

Как это сказалось на развитии деревенской жизни? В прошлые века в деревенских семьях было экономически выгодно взращивать детей, потому что от их количества, хозяйских навыков зависели крепость и размеры крестьянского хозяйства. Ситуация изменилась, когда у крестьян забрали землю, а их самих фактически превратили в батраков. Теперь иметь много детей стало экономически невыгодно. Разумеется, нельзя объяснить вымирание русского села одной только этой причиной. Сыграли свою роль и прагматизм нового времени, и отток молодежи в города за лучшей жизнью... И всё же не будем преуменьшать роковую роль идеологии, согласно которой человек на селе стал мыслиться лишь придатком «рабочей скотины» или механизации.

Если в 1890-х годах деревенские бабушки и дедушки, уходя в мир иной, видели, как по их земле топают ножками 8-10 их внуков и внучек, то сто лет спустя редко кто из прародителей узреет на смертном одре их больше, чем 2-3. Откуда же тогда быть прибыли населения?

Дабы не быть голословными, приведём в качестве примера демографическую ситуацию в сёлах Тарусского района Калужской области (районный центр находится в 130 километрах от Москвы), В конце XIX века в Тарусском уезде было 3 16 сёл и деревень. К 1990 — м годам половины из них просто нет. А что осталось?

Деревня Латынино. В конце XIX века в ней было 28 дворов и 223 души. К концу XX века осталось только 3 двора и 5 жителей.

Деревня Андреево: в конце XIX века здесь было 36 дворов и 332 души к концу XX века осталось 14 дворов и 22 жителя,

Деревня Гавриловка. В конце XIX века имела 14 дворов и 60 душ. В феврале 1994 года умерла последняя жительница Кузьмина Татьяна Иосифовна, были заколочены окна последнего гавриловского дома.

Всего же в селах Центрального Нечерноземья и Черноземного Центра России за один только 1989 год родилось на 48 тысяч меньше, чем умерло. А вот в то время когда Ленин и его соратники только ещё разрабатывали планы своих преобразований в деревне, численность сельских жителей в этих краях возрастапа. Так. в 1897 году их было 25 миллионов, а в 1914 - уже 31,5 миллионов человек.

Ещё 250 лет назад великий Михайло Ломоносов сказал: «Величие, могущество и богатство государства состоит в сохранении и размножении русского народа, а не в территории, тщетной без обитателей». Осознаем ли мы в ближайшие годы правоту корифея российской науки?