Иван Алекcандрович Бодуэн де Куртенэ, основатель Казанской лингвистической школы, обладал редким даром научного предвидения. Так, он предсказал зарождение и бурное развитие лексикологии, а статику считал частным случаем динамики языка в то время, когда другие ученые, например, Ф.де Соссюр, выносили динамику за пределы лингвистики. Эти и многие другие идеи И.А.Бодуэна де Куртенэ сохраняют свою актуальность и в наши дни. Например, понимание языка и определение его сущности.
И. А. Бодуэн де Куртенэ - крупнейший русский и польский языковед. Свою научную деятельность он начинал под руководством И. И. Срезневского. В 1875 г. ученый стал профессором, а в 1897 г. членом-корреспондентом Академии наук. Бодуэн де Куртенэ совершил переворот в науке о языке: до него в лингвистике господствовало историческое направление - языки исследовались исключительно по письменным памятникам. Он же в своих работах доказал, что сущность языка - в речевой деятельности, а значит, необходимо изучать живые языки и диалекты. Только так можно понять механизм функционирования языка и проверить правильность лингвистических теорий.
Эпоха, в которую жил ученый, – эпоха господства психологизма во всех гуманитарных науках. Т.С.Шерадзенидзе считает, что психологизм проявляется уже в самых ранних трудах Бодуэна, начиная с исследования об аналогии в 1868 г. [1: 27], хотя Вяч.Вс.Иванов [2: 37] и др. полагали, что он стал развивать психологическое направление гораздо позже. Бодуэн настаивал на том, что психология является частью языкознания. В основе сущности языка, по его мнению, лежит противопоставление в каждом языке двух сущностей – физической и психической, но приоритет отдается психической: «Сущность человеческого языка исключительно психическая. Существование и развитие языка обусловлено чисто психическими законами. Нет и не может быть в речи человеческой ни одного явления, которое не было бы вместе с тем психическим» [3: 348]. Такой подход породил особый образ языка – язык как психическая сущность.
Бодуэн не просто великий лингвист, но и гениальный мыслитель. И как мыслителю, ему было присуще стремление к обобщениям, которое он возвел в разряд принципов, на основе которых и строилась Казанская лингвистическая школа. Он писал, что без них «немыслима ни одна настоящая наука» [4: 179]. В своих работах этого периода он боролся против распространенного в то время мнения, будто бы обобщения мешают науке, которая должна ограничиваться констатацией фактов. Именно стремление к обобщениям, философии позволило сказать позднее Ю.С.Степанову: «Сущность языка, – в той мере, в какой она вообще может открыться, – открывается не “инструментальному”, а философскому взгляду» [5: 28], который приводит целую галерею образов языка, разработанную лингво-философской мыслью последних двух столетий, начиная от понимания языка как языка индивида, системы и структуры до толкования его как типа, характера и пространства мысли.
Каждый из образов языка формирует свое направление, или даже свою лингвистику:
1. Язык как естественный продукт (натуралистическое направление).
2. Язык – психическая сущность (психологическое направление, младограмматизм, психолингвистика).
3. Язык – знаковая сущность (лингвосемиотика).
4. Язык как социальная сущность (социолингвистика).
5. Язык как системно-структурное образование (традиционная системно-структурная лингвистика ХХ века).
6. Язык как орудие воздействия (прагмалингвистика и суггестивная лингвистика).
7. Язык как компьютерный код (компьютерная лингвистика).
8. Язык как продукт и орудие культуры (лингвокультурология).
9. Язык как ментальная сущность (когнитивная лингвистика).
10. Язык как духовная сущность (теолингвистика) и т.д.
Эту галерею образов завершает, по мнению Степанова, разделяемое им определение языка как дома бытия духа, в котором, как видим, соединяются образ языка М.Хайдеггера [6] «язык – дом бытия» с пониманием языка как энергии духа и духовной активности В.фон Гумбольдта [7] и его последователей К данному образу языка мы вернемся далее, а пока посмотрим, каков же вклад И.А.Бодуэна де Куртенэ в эту систему образов.
В отличие от младограмматиков, которые исходили в своем понимании языка из индивидуалистической психологии, Бодуэн считал необходимым учитывать и психологию народа (этнопсихологию), то есть в его понимание языка как индивидуального явления добавлялся социальный подход.
Если в начале своей научной деятельности он считал, что язык – психическое явление и существует только в душах людей, что только индивидуальный язык имеет реальное бытие, а общий национальный язык – это фикция, научная абстракция, то позднее он учитывает и социальную сторону языка: «Так как язык возможен только в человеческом обществе, то, кроме психической стороны, мы должны отметить в нем всегда сторону социальную» [4: 131], то есть он характеризует язык как психически-социальное явление. Т.С.Шарадзенизде видит в этом противоречие: «Индивидуализм и социологизм несовместимы в одной концепции, поэтому суждения Бодуэна по данному вопросу противоречивы, возникает антиномия между индивидуальным и социальным» [1: 32]. Однако с позиции сегодняшнего дня – это заслуга Бодуэна, который уже в то время видел многоликость языка и не считал возможным разделять разные ипостаси языка, поэтому язык для него – это и психическое, и социальное явление. Кроме того, он отмечал, что язык – это еще и своеобразное мировоззрение [8: 8], потому что в нем содержатся мысли и настроения индивидов и общества.
По большому счету, в трудах Бодуэна мы можем обнаружить и тот фундамент, на котором более века спустя начала формироваться русская когнитивная лингвистика, вобравшая в себя и ассоциативный психологизм, и герменевтический и деятельностный подходы, и взгляд на язык сквозь призму знания: «мы вправе считать язык особым знанием, т.е. мы вправе принять третье знание, знание языковое, рядом с двумя другими – со знанием интуитивным, созерцательным, непосредственным и знанием научным, теоретическим» [8: 94]. А когнитивная наука, как известно, это наука о том, как устроены наши знания, как они представлены в языке. В центре ее внимания стоит мыслящий человек, являющийся главным действующим лицом в мире и языке.
Осмысление мира и свое отношение к нему проявляются в языковых и речевых средствах выражения индивида. Почти об этом же писал Бодуэн: «Если язык следует считать знанием, то он вместе с тем может представляться, с одной стороны, действием, делом, с другой – вещью, предметом внешнего мира» [8: 95]. И далее: «Зародыш отождествления языка с действием, с делом, замечается, между прочим, в различии впечатления, испытываемого, с одной стороны, от похвалы и одобрения, с другой – от осуждения и порицания» [8: 97]. Последнее высказывание Бодуэна – это прагмалингвистический подход к языку.
Но видел ли сам Бодуэн то, что мы с позиции ХХI века видим в его текстах? Ведь известно, что, по словам Ю.М.Лотмана, каждый текст выдает читателю информацию в меру его понимания [9: 78]. Думается, что даже вскользь брошенная фраза гения способна прорасти крупной идеей у его последователей, поэтому не случайно интерес к общелингвистическим воззрениям Бодуэна растет. Он обозначил ряд проблем, которые стали актуальными в конце ХХ – начале ХХI вв. Отсюда следует, что креативная личность всегда будет определяющим предметом интереса лингвистов в будущих поколениях.
Так, на современном этапе развития когнитивной лингвистики ученые пытаются определить роль языка в познании мира. Но почти полтора века назад И.А.Бодуэн де Куртенэ написал: «Языковое знание, т.е. воспринимание и познание мира в языковых формах, стремится к упорядочению по известным психическим типам» [8: 98].
Как формировались рассмотренные образы языка? Часть из них восходит к идеям В.Гумбольдта и Бодуэна о том, что язык должен рассматриваться в тесной связи с сознанием (мышлением) человека, его психической сущностью и духовным миром. Так, Гумбольдт, например, писал: «Язык нечто большее, нежели инстинкт интеллекта, ибо в нем сосредоточивается не свершение духовной жизни, но сама эта жизнь» [7: 365].
И.А.Бодуэн де Куртенэ также писал о том, что в основе языкового сознания лежит знание языка: «В языке, или речи человеческой, отражаются различные мировоззрения и настроения как отдельных индивидов, так и целых групп человеческих. Поэтому мы вправе считать язык особым знанием» [8: 79].
Язык имеет разные идеальные образы у разных народов: «Берегись изысканного языка. Язык должен быть прост и изящен», – писал А.П.Чехов [10: 129], в то время как идеал поляка – изысканный язык. Особенно поражают русские поэтические образы языка, в которых акцентированы его разные качества, разные «лики»:
Язык, великолепный наш язык.
Речное и степное в нем раздолье,
В нем клекоты орла и волчий рык,
Напев, и звон, и ладан богомолья
(К.Бальмонт) [11: 109].
Ты тверд и гибок, нежен и силен,
Ты – соловей на ветке бересклета.
Ты – сталь и пепел, колокол и лен,
Загадка тьмы и откровенье света
(М.Дудин) [12: 256].
Поэтический образ языка пропитан русской
природой, русскими проблемами, «русским духом»:
Русская речь, в твоем ситцевом поле
Все незабудки и все васильки
Века двадцатого – плачут от боли.
Вытопчем поле – умрем от тоски
(Н.Кондакова) [13: 47].
Приведенные примеры показывают, насколько точно отображает язык духовную сущность народа. Отсюда можно заключить, что язык – это духовная реальность [14]. Как писал русский философ И.А.Ильин, язык народа есть как бы художественная риза его души и духа [15]. Отсюда важность гумбольдтианской программы изучения языка как духовной реальности. Позднее Л.Вайсгербер сказал: «Язык – не величина природного мира, а форма проявления духа. Как таковая он есть историческая величина и подлежит условиям, которые имеют важнейшее значение для развития и осуществления духа» [16: 117]. В этом можно также увидеть развитие мысли Бодуэна об историческом лике языка: «Строго говоря, только индивидуальному языку свойственно развитие, языку же племенному – история, как развитие прерываемое. История племенного языка может быть его историей, внешней или внутренней. Внешняя история совпадает с историей судеб племени, говорящего на данном языке. Внутренняя история языка слагается из эволюции языковых представлений» [8: 76].
Таким образом, размышления И.А.Бодуэна де Куртенэ на общелингвистические темы – источник многих современных идей, ибо он относил язык к одной из функций человеческого организма и не считал возможность исследовать природу языка вне его связи с человеком. Его идеи служат мощным внутренним стимулом для развития современных научных исследований.
Список использованной литературы:
1. Шерадзенидзе Т.С. Лингвистическая теория И.А.Бодуэна де Куртенэ и ее место в языкознании
Х1Х-ХХ веков. – М.: Наука. – 1980. – 133 с.
2. Иванов Вяч.Вс. Лингвистика третьего тысячелетия: Вопросы к будущему. – М.: Языки славянской культуры, 2004, – 208 с.
3. Бодуэн де Куртенэ И.А. Некоторые из общих положений… // И.А.Бодуэн де Куртенэ. Избранные работы по общему языкознанию. – М.: Издательство АН СССР, 1963. – Т.1. – 384 с.
4. Бодуэн де Куртенэ И.А. Значение языка как предмета изучения // И.А.Бодуэн де Куртенэ. Избранные труды по общему языкознанию. – М.: Издательство АН СССР, 1963. – Т. 2. – 391 с.
5. Степанов Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке ХХ века // Язык и наука конца ХХ века / под ред. Ю.С.Степанова. – М.: изд-во РГГУ, 1995. – С. 7 – 34.
6. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. – М.: Республика, 1993. – 447 с.
7. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. – М.: Прогресс, 1985. – 451 с.
8. Бодуэн де Куртенэ И.А. Язык и языки // И.А.Бодуэн де Куртенэ. Избранные труды по общему языкознанию. – М.: Издательство АН СССР, 1963. – Т. 2. – 391 с.
9. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 464 с.
10. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. – Т. 19. – М.: Наука, 1974. – 341 с.
11. Бальмонт К. Русский язык // Константин Бальмонт. Лирика. – Минск: Хорвест, 2008. – 512 с.
12. Дудин М. Песня Русскому Языку // Русская советская поэзия 50-70-х годов. Хрестоматия. – Минск: Вышэйшая школа, 1982. – 703 с.
13. Кондакова Н. Люблю – и потому права. Стихи. – М.: Молодая гвардия, 1989. – 175 с.
14. Постовалова В.И. К вопросу о единстве лингвистических, философских и богословских интерпретаций языка // Вопросы общего и частного языкознания в высшей школе. Сборник научных трудов. Вайсгерберовские чтения в МГПУ. – М.: VUGE, 2000. – С. 11– 21.
15. Ильин И.А. Собрание сочинений в 10-тт. – Т. 3. – М.: Русская книга, 1994. – 414 с.
16. Вайсгербер Й.Л. Родной язык и формирование духа. – М.: УРСС Эдиториал, 2004. – 232 с.
17. [Электронный ресурс]: Маслова В. А. Учение И.А.Бодуэна де Куртенэ о природе языка и его сущности [Режим доступа]: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=23503442