Говард Ф.Лавкрафт. Белый корабль

--------------------------------------------------------------- Origin: "Запретная книга" - русский фэн-сайт Г.Ф. Лавкрафта Перевод: Thrary (thrary@yahoo.com), https://zhurnal.lib.ru/t/thrary/ --------------------------------------------------------------- Я, Бэзиль Элтон, смотритель маяка на северном мысе, где служил и мойотец, и отец моего отца. Маяк, серого цвета, поднимался над затопленными,покрытыми слизью утесами, выступавшими из моря, когда прилив низок, носкрывавшимися водой, когда прилив высок. Веками под маяком проплываютвеличественные барки со всех семи морей. Во времена моего деда их быломного, при моем отце их стало заметно меньше, а теперь их столь мало, что явременами ощущаю себя настолько одиноким, насколько, вероятно, могчувствовать себя одиноким последний человек на планете. С далеких берегов плыли те, старинные суда - величественные ибелопарусные; с далеких восточных побережий, где солнечный свет тепл, и наднарядными храмами и странными садами вьется сладкий аромат, плыли они.Опытные морские капитаны заглядывали к моему деду и рассказывали одиковинках и далеких странах, а он, в свою очередь, рассказывал моему отцу,и длинными осенними вечерами, когда с востока выл ветер, отец рассказывал оних мне. Тогда я был юн, и сердце мое переполнялось восторгом, а позже я самсумел кое-что об этом прочесть и еще о многом другом узнать от людей и изкниг. Но много чудесней, знаний людей и книг - знания океана. Синий, зеленый,серый, белый или черный; ровный, едва подернутый рябью, или вздыбливающийсягорами, - океан не молчал. Днями я вслушивался и всматривался в его воды иузнал его хорошо. Сперва, он рассказывал незамысловатые, коротенькие историио мирных пляжах и ближних портах, но по прошествии лет наша дружба окрепла,и он уже рассказывал о другом - о событиях странных и о местах удаленных впространстве и времени. Временами, в сумерках, стена плотных испарений нагоризонте расступалась, и я мог бросить взгляд в дальние страны, и временаминочью глубокие морские воды становятся прозрачными и сверкающими, так что ямог мельком увидеть глубины. И эти стремительные, внезапные виденияпоказывали часто, то, что было, или то, что только могло быть, или то, чтопроисходило сейчас, ведь океан, древнее гор, и отягощен воспоминаниями игрезами Времени. Из южных стран при полной луне, сияющей высоко в небесах, приплывалБелый Корабль. Из южных стран плавно и бесшумно скользил он по морскойглади. И в бурю, и в штиль, был ли ветер попутным или дул в лицо, из какихбы дальних далей ни приплывал бы он, всегда скользил он по морской гладиплавно и бесшумно, и весла его, длинными рядами ритмично рассекали волны.Как-то, я заметил на палубе мужчину, бородатого и закутанного в плащ, и он,кажется, поманил меня, чтобы вместе отправиться на корабле к далекимнеизведанным берегам. После я много раз видел его под полной луной, и онбольше никогда не звал меня с собой. Необычайно ярка была луна, в ночь ту, когда я ответил на зов и прошелсяк Белому Кораблю над водой по мосту из лунных лучей. Мужчина, что тогдасделал мне знак, теперь приветствовал меня на нежном языке, что я, казалось,знал хорошо, и время незаметно тянулось заполненное тихими песнями гребцов,пока мы скользили прочь на загадочный Юг, позолоченный свечением той полной,спелой луны. И когда день начался зарей, ясной и лучезарной, я увидел зеленоепобережье далекой страны, ясное и прекрасное, и неведомое. Над моремсверкали величественные террасы зелени, усеянные деревьями, и выставляющиенапоказ, то здесь, то там сверкающие белые кровли и колоннады странныххрамов. По мере того как мы подплывали ближе к зеленому побережью, бородатыймужчина рассказывал мне о той стране, стране Тза, где обитают наши мечты ипрекрасные мысли, что появлялись у людей, но затем забылись. И когда япосмотрел на террасы вновь, - я понял, что сказанное им - истина, что впределах видимости предо мною простирались многое, что я ранее видел сквозьтуман у горизонта и в светящихся глубинах океана. Здесь были строенияпрекраснее, чем я когда-либо смел, представить, видения молодых поэтов,умерших в нужде, прежде чем мир смог познать их видения и сны. Но мы невысадились на пологие луга Тза, ведь кто поступит так, не сможет никогдавернуться к родным берегам. И пока Белый Корабль бесшумно шествовал прочь от покрытых храмамитеррас Тза, мы заметили далеко, у горизонта шпили величественного,старинного города, и бородатый человек сообщил мне, - "Это Таларион, городтысячи чудес, в котором обитают все те чудеса, что люди тщетно пыталисьпостичь". И когда мы приблизились, я увидел, что город значительно большелюбого из городов виденного мной наяву или же во сне. Шпили храмовпрорастали сквозь небо, так что никто не мог увидеть их вершин; а в самомотдаленном уголке горизонта простирались зловещие, угрюмые стены, надкоторыми можно было разглядеть лишь несколько крыш, пугающих и зловещих,украшенных роскошными и манящими взгляд скульптурами. Я жаждал войти в этотпленяющий, но, тем не менее, отвратительный город, и умолял бородатогомужчину, высадить меня на пирс у огромных покрытыми резьбой ворот Акариель,но он мягко отклонил мою просьбу, заметив - "В Таларион, город Тысячи Чудес,многие вошли, но не вышел никто. Там ходят лишь демоны и безумцы, чтоперестали быть людьми, и улицы белы от не погребенных костей, тех, чтосчитали Лати, правящую ныне городом, привидением." Так что Белый Корабльпоплыл прочь от стен Талариона, и много дней следовал за летящей к югуптицей, чей переливающийся хохолок состязался чистотой с лазурью неба. Позже мы подошли к побережью, радующему глаз игрой множества оттенков,а в глубине суши на солнце раскинулись прелестные луга и деревья искрилисьпод полуденным солнцем. Из жилищ, расположившихся за полем зрения доносилисьвзрывы веселья и так прелестны, казались лирические гармоники, рассыпанные вобрывках негромкого смеха, что я с рвением убеждал гребцов мчаться вперед,чтобы достичь места действия. И бородатый человек не проронил не единогослова, а лишь наблюдал за мной, пока мы приближались к окаймленному синевойпобережью. Внезапно с цветущих лугов и покрытых листвой рощ подул ветер ипринес запах, от которого я задрожал. Ветер становился все сильнее, и воздухнаполнился склепным запахом городов посещенными чумой и разрытых кладбищ. Икогда мы в безумии бросились прочь от того проклятого побережья бородатыйчеловек, наконец, произнес - "Это Ксура, страна непосещенных наслаждений". Так вновь белый корабль последовал за райской птицей летящей надтеплыми, благословленными морями, продуваемыми бережными ароматнымиветерками. День тянулся за днем, ночь за ночью, а мы все шли под парусами, ипод полной луной мы слышали нежную песнь гребцов, сладкую как в ту далекуюночь, когда отчаливали от родных берегов. И в лунном свете мы приплыли вгавань Сона-Нил, что охраняется двойным хрустальным мысом, поднявшегося содна морского. Мы прибыли в страну Фантазия, и пошли к зеленому побережью подзолотым мостом лунного света. В стране Сона-Нил нет ни времени, ни пространства, ни страданий, нисмерти, - там жил я не исчисленные эпохи. Зелень сверкала на растениях ипастбищах, цветы были яркими и хрупкими, ручьи - прозрачными и журчащими,фонтаны - чистыми и холодными, величавы и пышны храмы, замки и городаСона-Нил. У этой страны не было границ, и за каждой прекрасной аллеейтянулись еще более прекрасные аллеи. По сельской местности и средивеликолепия городов ходили счастливые люди, каждый из которых был одареннеискаженной грацией и чистейшим весельем. Во время эпох, что я обиталздесь, я бродил блаженно по садам, где привлекательные своей древностьюпагоды украдкой выглядывали из зарослей кустарника, и где белые дорожкиутопали в нежнейших цветах. Я взбирался на отлогие холмы, с чьих вершин явидел чарующие панорамы, со шпилями городков ютящимися в зеленых долинах, сзолотыми куполами гигантских городов сверкающими на бесконечно удаленномгоризонте. И я увидел в лунном свете искрящееся море, с кристальнымиутесами, и безмятежную гавань, в которой бросил якорь Белый Корабль. Одной из ночей, в те выпавшие из памяти года, у полной луны, увидел яотраженные очертанья райской птицы и почувствовал слабое шевелениебеспокойства. Тогда я переговорил с бородатым мужчиной, и рассказал ему омоем сильнейшем желании отбыть в далекую Катурию, которую не видел еще ниодин из людей, но все были убеждены, что располагается она за базальтовымистолбами на западе. То земля надежды, и в ней обретают все те превосходныеидеалы, что все мы знали, или, по меньшей мере, так полагали люди. Нобородатый человек сказал мне, - "Берегись тех опасных морей за которыми, какговорят, лежит Катурия. В Сона-Нил нет ни боли, ни смерти, но кто сможетсказать, что лежит за базальтовыми столбами на западе?". Тем не менее,следующее полнолуние я погрузился в Белый Корабль, и вместе ссопротивляющимся бородатым человеком покинул счастливую гавань радинепосещенных морей. И небесная птица, как и ранее, сопровождала нас к базальтовым столбамна западе, но гребцы под полной луной более не пели нежных песен. В своеммозгу я часто рисовал неизвестную страну Катурию с ее великолепными рощами идворцами, и жаждал знать какие новые чудеса ожидают меня. "Катурия", - просебя шептал я, - "ты обиталище богов, и страна неисчислимых городов иззолота. Твои чащи - алоэ и сандал, благоухающие рощи Каморина, и среди древвеселые птицы заливаются сладкими песнями. На зеленых, покрытых цветамигорах Катурии, стоят храмы из розового мрамора, покрытые богатой резьбой ивеликолепными фресками, с серебряными фонтанами во внутренних двориках следяной водой, где мурлыкает музыка благоухающей воды рожденной в пещерахреки Нааг. И города Катурии опоясаны стенами из золота, и тротуары ихвымощены золотом. В садах городов растут диковинные орхидеи и благоухаютозера в ложах из коралла и янтаря. По ночам улицы и сады освещаются веселымифонариками из трехцветных панцирей черепах, и там же отражалась нежнаямелодия певца и лютниста. И города Катурии покрыты дворцами, возведенными ублагоухающего канала несущего воду священного Наага. Дома из мрамора ипорфира, крыши из блестящего золота, сверкающие в лучах солнца, усиливаютвеликолепие городов, которым любуются блаженные боги с далеких пиков.Прекраснее прочих дворец великого монарха Дориеба, о котором некоторыеутверждали, что он полубог, прочие же считали его богом. Высок дворецДориеба, украшен башенками из мрамора, в его просторных залах собираютсятолпы, и на стенах висят трофеи собранные за века. И кровля чистого золотадержится на стройных столбах из рубина и лазури, покрытыми резными фигурамибогов и героев, что смотрелись на той высоте подобно живым Олимпийцам. А полво дворце был из стекла, и под ним текли искусно освещенные воды Наага,переливающиеся веселыми расцветками рыбешек не знающих границ горячо любимойКатурии." Так я рассказывал о Катурии, но бородатый человек предостерегал меня ипризывал вернуться к счастливым берегам Сона-Нил, ведь в отличие от них, ещеникто не видел Катурию. И на тридцать первый день следования за птицей, мызаметили базальтовые столбы на западе. Столбы были укутаны туманом, стольплотным, что не нашлось человека видевшего, что происходит за ним, или хотябы увидеть, где оканчивается туман, который, несомненно, как утверждалинекоторые тянулся до самых небес. И бородатый человек вновь заклинал меняповернуть вспять, но я вообразил, что в тумане за базальтовыми столбамизвучат голоса певца и лютни, слаще сладчайших песен Сона-Нил, и гордыйсобой, тем, что прибыл издали под полной луной, я отверг предостережения.Так Белый Корабль плыл на звук лютни сквозь туман между базальтовых столбовзапада. И когда музыка прекратилась, а туман рассеялся, мы увидели не странуКатурию, а изменчивое, беспокойное море, по которому наша беспомощная барканеслась к некой неизвестной цели. Вскоре наши уши услышали далекий громпадающей воды, и наши глаза заметили впереди, на далеком горизонтеколоссальную воронку чудовищно огромного водопада, в которую океаны мирападали в бездонное небытие. Именно тогда бородатый человек сказал мне, сослезами на щеках, - "Мы отвергли прекрасную страну Сона-Нил, которую мыникогда вновь не увидим. Боги сильнее людей, и они победили". И я закрылглаза, ожидая крушения корабля, которое я знал, приближается, закрыл векаминебесную птицу, что реяла своими дразнящими голубыми крыльями надстремительной бездной. За грохотом пришла тьма, и я услышал вопли людей и созданий, что небыли людьми. С востока поднялся ураганный ветер, промораживающий меня докостей, а я застыл на плите из грубого камня, что поднялась под моиминогами. Затем я услышал грохот вновь и, открыв глаза, обнаружил себя наплатформе маяка, откуда я отчалил многие эпохи назад. Внизу, во тьме неясновырисовывались огромные размытые очертания корабля разбившегося набезжалостных скалах, и мельком взглянув над водной пустыней, увидел, чтосвет маяка погас впервые с той поры как мой дед приступил к работе. И поздно ночью, когда я бродил по башне, то заметил на стене календарь,что все еще оставался точно таким, каким я покинул его в далекие времена,уплывая прочь. На рассвете я спустился с башни и искал остаткикораблекрушения на скалах, но нашел, лишь мертвую птицу, чье оперенье былолазурью неба, и единственный разбитый в щепы брус, белее морской пены илигорного снега. А после океан больше не раскрывал мне своих секретов, и хотя с той порымного раз светила высоко в небесах полная луна, Белый Корабль с юга неприплывал никогда более.