Начало формирования института реабилитации жертв судебных ошибок нельзя искать в тот период развития государства и права, когда гражданский процесс еще не отделился от уголовного.
"Трудно представить себе возможность осуществления идеи ответственности государства в средневековом уголовном судопроизводстве. В ранние периоды истории уголовного процесса обязанность возмещения вреда получила характер ответственности обвинителей, судей, чиновников, доносителей и свидетелей, по вине которых состоялось привлечение к суду или назначено наказание"49.
Проведенный анализ российского законодательства X-XX веков позволяет сделать вывод о том, что зарождение института реабилитации произошло в период царствования Петра I.
Впервые в законодательстве России норма, содержащая некоторые признаки реабилитации (с позиций современного определения данного понятия) лиц, необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, была закреплена в Артикуле воинском от 26 апреля 1715 года. В Артикуле 209 было закреплено следующее положение: "Салдаты и офицеры в великих преступлениях, как и прочие злодеи, могут быть пытаны, в сем нет сомнения, ибо в то время не яко салдат или офицер, но яко злодей почитается. Ежелиж он на пытке явится невинен, или от его величества, или фелтмаршала весьма прощен будет, то для невинности своей высокоповеренный чин свой может конечно паки отправлять, хотя он и в палачевских руках и на пытке был. Однакож иногда в сем деле бывает не без трудности до тех мест, пока над ним публично знамя не возложится. И тако чрез сие паки за честного причтен, и всем всеконечно запрещено будет, дабы ему сим впредь не попрекать"50. В данной норме содержалось указание на восстановление прежнего статуса военнослужащего, в случае, если он был признан невиновным в совершении преступного деяния или прощен. Мысль о необходимости возмещения причиненного вреда невиновному, в данном нормативно-правовом акте, еще не просматривается. Речь шла только лишь о полном восстановлении в правах и честном имени на будущее время.
При царствовании Петра I впервые в российском законодательстве был утвержден принцип гражданской ответственности судей, высших чиновников по искам лиц, пострадавших от их служебных действий. Пострадавшим позволялось "в партикулярных обидах бить челом" на должностных лиц и "искать с них судом, где надлежит"51. Однако данное положение просуществовало недолго, и после смерти Петра I оно было отменено.
Вопрос о реабилитации не новый в юридической науке. Но в понятие реабилитации русские юристы вкладывали несколько иной смысл. Реабилитация приравнивалась к таким мерам предупреждения рецидива, то есть совершения нового преступления, какими являлись условное осуждение, условное освобождение, патронат52. Если провести аналогию с современным российским законодательством, то реабилитация по русскому праву представляла собой сочетание современных правовых институтов помилования и снятия судимости. Причем тогда реабилитация не основывалась на признании (установлении) невиновности лица, а применялась к виновным лицам, как правило, уже отбывшим часть наказания и подавшим прошение о помиловании. Соответственно вопрос о возмещении причиненного ущерба не возникал, и лицо лишь восстанавливалось в своих гражданских правах, например, в праве вновь поступить на государственную службу, избирать и быть избранным в представительные органы. Но наряду с институтом реабилитации в русском праве существовал и самостоятельный институт "вознаграждения невинно к суду уголовному привлекаемых". Этот институт предусматривал возмещение как идеального (морального), так и материального ущерба невиновным53.
В то время основное внимание было направлено в сторону правового регулирования деятельности работников правоохранительных органов, законодатель принимал целый ряд правовых норм, регламентирующих возмещение вреда, причиненного гражданину, незаконно подвергнутому уголовному преследованию54.
Были приняты нормативно-правовые акты, регулирующие вопросы гражданско-правовой ответственности в сфере правосудия и возмещения вреда, причиненного судьями, чиновниками полиции, гражданскими прокурорами и их товарищами. Основными из которых являлись Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (1845, 1885 годов)55, Законы Гражданские (от 21.03.1851 г)56.
В законе от 21 марта 1851 (первая часть десятого тома Свода законов Российской Империи)57 статья 678 обязывала судей, постановивших неправосудный приговор, возместить неправильно осужденному материальный ущерб, а также выплатить ему определенную в законе сумму денег.
Судьи подвергались ответственности в следующих случаях:
1) за осуществление умышленного правосудия "из корыстных или иных личных видов";
2) за неумышленное нарушение закона, а именно, во-первых, подсудимый подвергнут наказанию того же рода, которое он должен был понести, но по степени выше или ниже, чем предусмотрено законом; во-вторых, неправильное решение последовало из-за ошибки, допущенной судьей или неправильного, по недоразумению, толкования закона. Таким образом, устанавливалась ответственность судей за убытки, причиненные любым неправильным решением суда (ст. 366-377 Уложения о наказаниях 1885 года, ст. 677-682 Законов гражданских, ст. 1331 Устава гражданского судопроизводства).
Вышеизложенное формирует вывод, что судьи подлежали гражданско-правовой ответственности, если в их действиях были злой умысел или пристрастие, а также, если они неправильно толковали ясно изложенные законы. Потерпевший мог претендовать на возмещение ущерба в том случае, если им были предприняты все средства отмены неправильного решения путем обжалования незаконных действий судей.
Судебные следователи несли гражданско-правовую ответственность в случае:
1) неснятия своевременного допроса обвиняемого;
2) замедленности в производстве следствия;
3) принуждения обвиняемого к признанию вины или свидетеля - к показаниям при помощи незаконных средств.
Чиновники полиции подвергались гражданско-правовой ответственности в случае, если они при исполнении приговора подвергли заведомо или по неосмотрительности наказанию другое лицо, или же наказали невиновного свыше меры, определенной законом.
Представляется необходимым рассмотреть и саму процедуру возмещения вреда.
Согласно ст. 1331 Устава гражданского судопроизводства для заявления иска к чинам окружного суда и мировым судьям требовалось получение разрешения судебной палаты, а к председателям, чинам и прокурорам высших судебных установлений - разрешение Соединенного присутствия 1-го и кассационных департаментов Правительственного сената. На данном этапе не требовалось объяснения просителя и вызовы лиц, к которым был предъявлен иск. Признав, что жалоба может подлежать удовлетворению, палата или сенат направляли копию просьбы обвиняемому для дачи объяснений. По истечении надлежащих сроков в закрытом заседании постановлялось решение после предварительного выслушивания докладов одного из членов и заключений прокуратуры. В случае признания просьбы, подлежащей удовлетворению, назначался окружной суд, в который проситель мог обратиться с иском о вознаграждении; остальное производство по делу происходило по общим правилам (ст. 1331 - 1336 Устава гражданского судопроизводства).
Изложенное дает основание утверждать, что, хотя рамки ответственности судей, иных чинов судебного ведомства были весьма широки, однако процедура предъявления иска представлялась очень сложной и обременительной для пострадавшего. По этому поводу Н.Н. Лазаревский писал: "…Существующая постановка гражданских исков, основанная на преступлениях должности, сводится к выдержанному отказу в правосудии"58.
В этот же период в российском законодательстве получила отражение и идея о необходимости восстановления доброго имени, репутации жертв судебных ошибок.
Подтверждением тому служили положения ст. 26, 938, 958 Устава уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 года, которые содержали следующие правила: восстановление прав и чести невинно осужденного допускается во всякое время, несмотря ни на протечение давности, ни на смерть осужденного; при возобновлении дела по доказательствам, представленным в пользу осужденного, дальнейшее действие приговора немедленно приостанавливается и участь осужденного облегчается во всем; время, проведенное должностными лицами под следствием и судом, засчитывается в действительную службу59. Однако и здесь пострадавший сталкивался со сложной процедурой возбуждения гражданско-правовой ответственности.
Вопрос о закреплении в законе обязанности государства выдавать вознаграждение гражданам, невиновно привлеченным к суду или невиновно осужденным, прогрессивные русские юристы поднимали еще во время подготовки судебной реформы 60-х годов XIX века. Однако тогда он не получил положительного разрешения. Реформа, выражающаяся в установлении ответственности казны за ущерб, причиненный должностными лицами государства, не рассматривалась в России в качестве первоочередной.
Вопрос о закреплении в законе обязанности государства выдавать вознаграждение гражданам, невиновно привлеченным к суду или невиновно осужденным, в России вновь был поставлен Правительственной комиссией, образованной в 1900 году для пересмотра судебных уставов 1864 года. Согласно подготовленному ею постановлению, при оправдании подсудимого "в чрезвычайных случаях, когда представляются особые уважения к вознаграждению", суду дозволялось ходатайствовать через министра юстиции перед императором о вознаграждении. Этому проекту, как и другим нововведениям, разработанным комиссией, не суждено было осуществиться60.
Русские юристы всесторонне обосновали идею реабилитации невинно пострадавших в ходе уголовно-процессуальной деятельности, выдвинули предложения относительно совершенствования соответствующего законодательства России. Немало видных отечественных правоведов уже в то время выступали за установление ответственности государства за действия своих правоохранительных органов. Такие известные ученые, как П.И. Люблинский, Н.Н. Розин, Н.Н. Лазаревский отчетливо понимали важное правовое, социальное, политическое значение установления ответственности государства за ущерб, причиненный невиновно осужденному61. При этом уже в то время поднимался вопрос и о необходимости компенсации моральных страданий, причиненных такому лицу. "Само собой разумеется, что деньги не могут возместить субъективных страданий, тяжесть которых не поддается оценке, но они важны как моральное удовлетворение, как задача, основанная на признании государством ошибочного назначения этой меры, на восстановление попранной справедливости"62.
Вместе с тем в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. присутствовали нормы, относящиеся к вопросу о восстановлении чести и прав, а также вознаграждении лиц, признанных невиновными (ст. 32, 121, 780, 781, 782, 783 и 784 Устава уголовного судопроизводства)63. Статья 121 предусматривала те комбинации разбирательства дел мировыми судьями, в которых по признании обвиняемого невиновным, а обвинителя недобросовестным судья приговаривал обвинителя к уплате судебных издержек, а в случае просьбы обвиняемого - и к вознаграждению за понесенные убытки. Статьи 32, 780-784 подробно регулировали положение о том, что оправданному подсудимому дозволялось просить вознаграждения за ущерб, причиненный неосновательным привлечением к суду. Статья 781 допускала взыскание вознаграждения с частного лица, выступившего обвинителем, но не потерпевшего от преступления, без каких-либо ограничений. В силу статьи 782 потерпевшие, возбудившие судебное преследование оправданного, отвечали перед ним только в случае своих недобросовестных действий: при искажении обстоятельств происшедшего, даче ложных показаний, употреблении иных незаконных или предосудительных средств. Таким образом, законодательство относилось весьма строго к добровольцам доноса, допуская более легкую возможность взыскания с них вознаграждения. Статьи 783 и 784 предусматривали те комбинации, когда должностные лица, в том числе прокурор и судебный следователь, действовали пристрастно, притеснительно, недобросовестно и тем самым вызвали привлечение к суду лица, оправданного впоследствии судом. В сенатской практике понятие "оправданный" толковалось ограничительно, буквально: имелись в виду граждане, в отношении которых состоялся оправдательный приговор. Следовательно, значительная часть пострадавших от уголовного преследования оставалась без защиты.
Комиссия по составлению Проекта Гражданского уложения сузила ответственность судей: они отвечали лишь за умышленную вину и грубую неосторожность. В Объяснительной записке к проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства, подготовленной Комиссией по пересмотру законоположений по судебной части, указывалось на нецелесообразность сохранения прежней редакции ст. 781 Устава уголовного судопроизводства: если обвинители, свидетели, эксперты действуют добросовестно, они не могут быть подвергнуты ответственности за содействие возбуждению преследования, поскольку другие правовые постановления предусматривают обязательность донесения. В частности, свидетели связаны присягой, дав обязательство показывать все известное по делу. Нельзя игнорировать и то, что некоторая доля вины падает на должностных лиц, виновных в неосмотрительном привлечении обвиняемого к следствию и суду. Комиссия пришла к заключению о необходимости отменить ст. 781 Устава уголовного судопроизводства и соединить ст. 121 со ст. 782, вводя постановление о том, что на частное лицо-обвинителя может быть обращено взыскание, если суд признал обвинение недобросовестным. Эта же Комиссия высказывалась за введение института вознаграждения лиц, понесших наказание по судебной ошибке в тесном смысле - при полной добросовестности участвовавших в деле частных и должностных лиц вследствие несчастного стечения обстоятельств. Вознаграждение, по мнению членов Комиссии, должно быть принято государством на себя и не может рассматриваться как предмет одной общественной благотворительности64. Однако эти положения в Проект внесены не были.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что характерной чертой данного этапа становления института реабилитации незаконно или необоснованно привлеченных к уголовной ответственности в России, является отсутствие желания государства брать на себя обязательства по возмещению ущерба, причиненного незаконными актами его органов. И как следствие этого, на протяжении долгого времени законодательство о компенсации материального и морального вреда необоснованно пострадавшим в сфере правосудия оставалось несовершенным.
К числу первых шагов в решении вопроса об ответственности государства за причиненный ущерб его должностными лицами явилось принятие закона от 1 мая 1900 года, установившего, что расходы по возвращению в прежние места жительства ссыльнокаторжных, признанных судебной властью невинно осужденными, а также их семейств, принимались за счет казны65.
Иные подходы к проблеме восстановления прав и свобод невиновно пострадавших в связи с привлечением к уголовной ответственности и возмещения причиненного вреда, нашли свое проявление в советский период развития нашего государства.
Идея ответственности государства длительное время не была четко сформулирована как в юридической литературе СССР, так и в законодательстве.
Следует отметить, что особенностью правового регулирования возмещения ущерба и восстановление прав реабилитированных в этот период являлось то, что посвященные этому нормы содержались в различных правовых актах, большинство которых носило ведомственный характер. Данные акты содержали мало связанные друг с другом, отрывочные положения. Четко не разграничивались случаи возмещения ущерба в зависимости от сферы деятельности различных правоохранительных органов. Не дифференцировалась компенсация вреда, являющегося следствием необоснованного осуждения, содержания под стражей, и вреда, причиненного действиями должностных лиц судебно-следственного аппарата, не связанными с уголовно-процессуальными актами. Все это создавало существенные проблемы для практических работников66.
Статья 407 ГК РСФСР 1922 года закрепляла положение следующего содержания: "Учреждение отвечает за вред, причиненный неправильными служебными действиями должностных лиц, лишь в случаях, особо указанных законом, если притом неправильность действий должностных лиц признана подлежащим судебным или административным органом. Учреждение освобождается от ответственности, если потерпевший не обжаловал своевременно неправильные действия. Учреждение вправе, в свою очередь, сделать начет на должностное лицо в размере уплаченного потерпевшему вознаграждения"67.
Тем самым, была строго ограничена обязанность государственного учреждения возмещать вред, причиненный его служащими. Государственный орган может быть ответственен за деликт только в случаях, специально предусмотренных законом, которые имели чрезвычайно узкое применение. Такая трактовка статьи вызвала обширную критику среди ученых-правоведов.
В этом плане значительные исследования были проведены профессором Т.Н. Добровольской68 и профессором Вильянским69, которые также высказывали необходимость ревизии ст. 407 ГК РСФСР 1922 г.
Нельзя согласиться с Т.Т. Таджиевым, что институт реабилитации начал действовать буквально с первых дней установления советской власти70.
Нормы, предусматривающие восстановление имущественного положения лица, невиновно пострадавшего в связи с привлечением к уголовной ответственности, в советском законодательстве впервые появляются после гражданской войны. 21 мая 1925 года вышло разъяснение Народного Комиссариата труда РСФСР "О порядке применения п. "д" ст. 47 КЗОТ", одно из положений которого содержало правило о том, что лицам, находившимся под арестом или отстраненным от работы по постановлению судебно-следственных органов в связи с обвинением в уголовно наказуемом деянии, непосредственно связанном с их работой и впоследствии реабилитированным, выплачивалось денежное вознаграждение за счет нанимателя, но не более размера заработной платы по основному окладу за два месяца71.
В 1928 году ст. 407 "а" - дополнила ГК РСФСР следующим содержанием: "Учреждение отвечает за служебные действия должностных лиц, совершенные последними в пределах их компетенции и допущенные ими по службе упущения, признанные подлежащим судом или административными органами неправильными, незаконными или преступными в тех случаях, когда потерпевший сдал имущество (в частности, денежные суммы) учреждению или должностному лицу во исполнение требований закона или судебного решения, определения, либо основанного на них или на правилах внутреннего трудового распорядка государственного учреждения распоряжения должностного лица. Учреждение отвечает на тех же основаниях в тех случаях, когда имущество (в частности, денежные суммы) было сдано в пользу потерпевшего"72.
5 декабря 1936 г. был издан совместный Циркуляр № 109 Наркомата юстиции, Наркомата внутренних дел и Прокуратуры СССР "О возврате удержанных с осужденных к исправительно-трудовым работам отчислений в случае прекращения дела вследствие отсутствия состава преступления или недостаточности улик". В нем было закреплено следующее правило: "...Когда приговор, осуждающий к исправительно-трудовым работам, отменяется с прекращением дела вследствие отсутствия состава преступления или недостаточности улик, осужденному, уже отбывшему по данному приговору тот или иной срок наказания, полностью возвращаются суммы, удержанные из его заработка в процессе исполнения приговоров"73.
29 сентября 1953 г. Пленум Верховного Суда СССР своим постановлением "О судебной практике по применению конфискации имущества" закрепил сложившийся порядок возврата конфискованного имущества лицу, к которому конфискация была применена неправомерно. В п. 12 данного постановления Пленума говорится: "Указать судам, что в случае исключения вышестоящим судом конфискации из приговора суд, вынесший приговор, обязан независимо от просьбы осужденного по получении определения вышестоящего суда направить копию определения финансовому органу, в распоряжение которого поступило конфискованное имущество, для исполнения - возврата имущества или возмещения его стоимости"74.
Впоследствии положение о выплате двухмесячной зарплаты лицам, необоснованно привлекавшимся к уголовной ответственности, но уже независимо от того, связано ли обвинение с работой, было закреплено нормативно в постановлении Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 года № 1655 и неоднократно воспроизводились в руководящих постановлениях Пленума Верховного Суда СССР75.
Условиями возмещения этого ущерба был оправдательный приговор или прекращение уголовного дела. С требованием о выплате реабилитированный должен был обратиться к администрации предприятия, из средств которого эти суммы и возмещались, а в случае отказа в выплате гражданин имел право на обращение с иском в суд. В случае посмертной реабилитации двухмесячная зарплата выдавалась семье.
В некоторых пределах закреплялось и восстановление ряда неимущественных субъективных прав пострадавших граждан. Согласно Постановлению Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 года № 1655, время нахождения граждан в местах лишения свободы, ссылки, а также время отбывания исправительно-трудовых работ засчитывалось в общий трудовой стаж и в стаж работы по специальности; администрация предприятия должна была внести в их трудовые книжки соответствующую запись. В непрерывный трудовой стаж оно включалось, если перерыв между днем извещения о реабилитации или освобождения из мест заключения, или ссылки и днем поступления на работу не превышал 6 месяцев. Исполкомы местных Советов депутатов трудящихся обязаны были таких граждан в первую очередь обеспечивать жильем.
После речи Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС "О культе личности Сталина" в феврале 1956 года, когда началась работа по восстановлению социалистической законности, прозвучали предложения о принятии законодательства о компенсации ущерба, причиненного гражданину несправедливым возбуждением уголовного преследования, арестом, осуждением76.
В период подготовки и обсуждения проекта Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и в первые годы действия этого нормативного акта многие видные процессуалисты высказывались за то, чтобы законодательно закрепить правило о полном возмещении имущественного вреда лицу, невиновно привлекавшемуся к уголовной ответственности77.
В декабре 1959 года в Москве проходила конференция, на которой обсуждался проект нового ГК РСФСР, разработанный Минюстом РСФСР и Всесоюзным Институтом юридических наук. Одним из основных вопросов при обсуждении проекта было предложение включить в проект ГК норму, в соответствии с которой государственные органы несли бы материальную ответственность за вред, причиненный неправильными действиями их служащих. Практики и ученые поддерживали установление общего принципа ответственности государственных органов за ущерб, причиненный неправильным выполнением должностными лицами административных функций и судебной деятельности78.
Одной из наиболее известных работ, в которой был подвергнут критике проект ГК РСФСР, явилась совместная статья преподавателей Ленинградского университета79, в которой было высказано важное предложение, чтобы за вред, причиненный неправильными служебными действиями служащих в сфере административного управления и судебной деятельности, государственные органы несли ответственность в соответствии с общими принципами гражданского права, за исключением случаев, предусмотренных законодательством СССР.
В Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых в 1958 г., нашли отражения лишь некоторые положения института реабилитации. Надо назвать, прежде всего, ст. 5 Основ уголовного судопроизводства, где прямо указывались основания реабилитации - отсутствие события преступления и отсутствие в деянии состава преступления.
Вступивший в действие с 1 января 1961 года УПК РСФСР, принятый на третьей сессии Верховного Совета РСФСР пятого созыва 27 октября 1960 года, содержал положение, закрепленное в ст. 85, согласно которому подлежало возврату имущество, изъятое в качестве вещественного доказательства, если гражданин реабилитирован, а если имущество было реализовано и возврат его в натуре был невозможен, владельцу выплачивалась его стоимость. Такое понятие, как реабилитация было известно уголовно-процессуальному законодательству РСФСР: в п. 8 ст. 5 Основ уголовного судопроизводства (п. 8 ст. 5 УПК РСФСР), где речь шла о запрете прекращать уголовное дело несмотря на наличие к тому законных оснований, если производство по делу необходимо для реабилитации умершего, и в ст. 385 УПК РСФСР, где разъяснялось, что смерть осужденного не препятствует возобновлению о нем дела по вновь открывшимся обстоятельствам в целях реабилитации этого осужденного. Однако толкование содержания понятия реабилитации не было дано законодателем. В последствии, применение понятия "реабилитация" расширилось. Данное понятие и производные от него понятия стали применяться и в судебной практике. Так, Пленум Верховного Суда РСФСР стал использовать понятия "реабилитируемый", "реабилитирующие основания" в своих постановлениях и определениях80. Используются они и по сей день.
Отсутствие детального и исчерпывающего законодательного регулирования столь социально важного вопроса, как реабилитация необоснованно привлеченных к уголовной ответственности и ее юридические последствия, создавало существенный пробел в правовом статусе граждан, значительно ослабляло гарантии их прав и законных интересов. Необходимо было ликвидировать этот пробел, исправить сложившееся положение.
8 декабря 1961 года были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (далее Основы гражданского законодательства), в соответствии с которыми, была изменена, по сравнению с прежним гражданским законодательством и ответственность государственных учреждений за вред, причиненный действиями их должностных лиц. Ст. 89 Основ гражданского законодательства установила, что за ущерб, нанесенный неправильными служебными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судов, эти органы несут ответственность имущественного характера в случаях и пределах, определенных специальным законом81.
Данная статья явилась, таким образом, результатом компромисса между теми, кто защищал расширение ответственности государства, и теми, кто сопротивлялся ему. В принятой редакции Основ гражданского законодательства содержалась существенная оговорка: возмещение ущерба, причиненного органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, не подчинялось общим принципам гражданско-правовой ответственности, но осуществлялось в соответствии с правилами, подлежащими установлению в специальном законодательстве. Таким образом, после принятия Основ гражданского законодательства государство как таковое не было признано субъектом ответственности. Органы предварительного расследования, прокуратуры, суда отвечали за причиненный их должностными лицами ущерб, как и прежде, в случаях и пределах, специально предусмотренных законом.
Однако и это решение проблемы ответственности государственных органов за вред, причиненный неправильными действиями их должностных лиц, вызвало много критических статей в юридической литературе. По данному вопросу наметилось два подхода. Одни авторы предлагали унификацию возмещения вреда, понесенного гражданами, независимо от сферы государственно-правовой деятельности, в которой они были причинены (административное управление, уголовное судопроизводство)82. Другие выступали за сохранение дифференциации и издании специального закона, регулирующего отношения, вытекающие из неправомерного привлечения к уголовной ответственности и осуждения83.
Однако представители обоих направлений приходили к единому мнению о признании в качестве надлежащего ответчика государство, а не государственный орган, действиями которого невиновному лицу причинены материальные или моральные потери.
В 1971 году был введен в действие Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, в ст. 95 которого, предусматривался возврат сумм, удержанных из заработка осужденного к исправительно-трудовым работам, когда приговор отменен с прекращением дела.
До этого времени, Инструкцией Министерства финансов СССР от 20 марта 1965 года "О порядке реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству" уже был предусмотрен возврат или компенсация стоимости конфискованного имущества84.
Определенные попытки нормативного закрепления порядка восстановления ряда неимущественных субъективных прав реабилитированных граждан просматриваются и в совместной Инструкции Министерства юстиции СССР, МВД СССР, Генерального прокурора СССР, КГБ при Совете Министров СССР, Верховного Суда СССР от 15 сентября 1977 года "О порядке изъятия орденов, медалей СССР и документов к ним, нагрудных знаков и документов о присвоении почетных званий СССР в случае заключения награжденного под стражу или осуждения к лишению свободы, а также о порядке хранения и возвращения наград владельцу после освобождения из-под стражи", предусматривающей в случае прекращения уголовного дела или оправдания лица возврат наград и документов, которых оно было лишено в связи с привлечением к уголовной ответственности.
Важную роль в развитии данного вопроса сыграло принятие в 1977 году Конституции СССР, которая создала правовую основу удовлетворения притязаний граждан по компенсации ущерба. Согласно ч. 3. ст. 58 Конституции СССР от 7 октября 1977 г. "Граждане СССР имеют право на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей"85. Исходя из смысла ч. 3 ст. 58 Конституции СССР законодатель установил общее безусловное право предъявлять иск о возмещении ущерба. Однако в Конституции СССР 1977 не получила прямого законодательного подтверждения идея государственной ответственности. Не был создан действенный механизм защиты интересов граждан, пострадавших от неправомерных актов власти в сфере правосудия. Указанная выше конституционная норма на данном этапе не имела практического применения.
Конституция 1977 г. содержала норму, которая представлялась важной и ценной, но не гарантировала осуществления права на возмещение ущерба.
Лишь в 1981 году был подготовлен закон, предусматривающий обязанность казны восстановить нарушенные права граждан. Впервые в отечественном законодательстве получил признание принцип ответственности государства независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда за ущерб, причиненный гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применение в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконным наложением административного взыскания в виде исправительных работ или ареста.
На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" (далее Указ) и Положения "О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда" (далее Положение)86 лица, в случае причинения им вреда незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, получили, в частности, право на возмещение со стороны государства нанесенного им имущественного ущерба. О компенсации же морального вреда в материальной форме в этом документе не упоминалось. Вообще принцип допустимости возмещения морального вреда в материальной (денежной) форме стал находить отражение в отечественном законодательстве значительно позднее - с 90-х гг.
Нормы указанных правовых актов были конкретизированы в Инструкции по применению Положения "О порядке возмещения ущерба, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда", утвержденной 2 марта 1982 года министром юстиции СССР, Генеральным прокурором СССР, министром финансов СССР, Председателем Верховного Суда СССР, министром внутренних дел СССР, заместителем Председателя КГБ СССР87.
Согласно этим правовым актам, если незаконные действия в отношении гражданина были совершены до 1 июня 1981 года и продолжались позже, то ущерб, причиненный после этой даты, возмещается в полном размере и исчисляется в порядке, установленном Указом и Положением от 18 мая 1981 года, а ущерб, причиненный до 1 июня 1981 года, - в соответствии с ранее действовавшим законодательством. Это создавало и создает существенные, затруднения для практических работников, поскольку правовые нормы, регулирующие правоотношения по восстановлению правового статуса граждан, подвергнутых незаконному уголовному преследованию до 1 июня 1981 года имели крайне фрагментарный характер. Они содержались в различных правовых актах и регулировали далеко не все вопросы, связанные с возмещением. Несмотря на это, указанные правовые акты явились важными в теоретическом и практическом отношениях нормативными актами, устранившими в рассматриваемом аспекте существенный пробел правового регулирования.
Были внесены соответствующие изменения в ч. 2 ст. 89 Основ гражданского законодательства Союза СССР и союзных республик и ст. 447 ГК РСФСР, фактически провозгласившие государство субъектом ответственности за ущерб, причиненный незаконным уголовным преследованием: "Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается государством в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом"88.
В связи с перечисленными законоположениями Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г. УПК РСФСР был дополнен ст. 581 об обязанности органов дознания, следователя, прокурора и суда по принятию мер к возмещению ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями89.
Однако, как свидетельствуют результаты проведенного исследования, нормативные акты 1981 года не нашли широкого обсуждения среди научной общественности и долгое время оставались неизвестными и самим работникам правоохранительных органов. Отрицательное влияние на качество правовых норм об ответственности государства за ущерб, нанесенный в области уголовного процесса, оказали ограниченные возможности ученых СССР в использовании опыта других стран при создании проектов законодательных актов о реабилитации. Отсутствовал надлежащий механизм гарантий защиты права на возмещение ущерба. Указ и Положение стали реально действовать лишь в 1986-1987 гг., когда они стали широко применяться на практике.
23 декабря 1988 г. было принято постановление Пленума Верховного Суда СССР № 15 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 года "О возмещении ущерба, причиненного гражданину <