Кари Винье
Человек со шрамом
Содержание
Предисловие.................................................................... 3
«Черная дама»................................................................. 4
Опасная тайна и торжественная клятва.................. 7
Друзья и враги............................................................... 11
План Бёрре и важное решение Зельмера............. 12
Шпионы........................................................................... 14
Человек со шрамом...................................................... 17
План врагов.................................................................... 20
Побег................................................................................ 22
Облава............................................................................. 24
Собаки............................................................................. 27
Загадочная рыбалка..................................................... 29
Кладбище пленных....................................................... 32
Силуэт в темноте.......................................................... 33
Тайны раскрываются................................................... 35
Под диваном.................................................................. 37
Госпожа Брегне............................................................. 39
Человек в амбаре......................................................... 41
Роковая неосторожность............................................ 43
Солдат.............................................................................. 46
Герман и Альберт......................................................... 49
Подарок Николая.......................................................... 54
Зельмер и Каролина.................................................... 56
Птичка и крест................................................................ 58
Предисловие
Еще никто никогда не писал про Зельмера Саломонсена. Поэтому я решила это, наконец- то, сделать. Я хочу рассказать о том, что он пережил летом 1943 года, когда почти во всем мире была война. Но сначала я хочу рассказать, что произошло во вторник, 9 апреля 1940 года, и о жестоком правителе, который сделал много плохого. Жестокого правителя звали Адольф Гитлер. У него были злые глаза и большой нос, а под носом небольшие, почти четырехугольные черные усики. Он хотел, чтобы его называли «фюрер», то есть «вождь». И он был вождем! Он вел свой народ, да и не только свой, но только совсем не туда, куда следовало.
Во время правления Адольфа Гитлера Германия была большой и сильной державой. У Германии было много оружия: военные корабли и бомбардировщики, пушки и танки. В Германии было много-много солдат, которые слушались фюрера и восклицали «Хайль Гитлер!» (пусть всегда живет Гитлер).
Ну почему бы Гитлеру не быть довольным? Он жил спокойно и мирно в своей стране. Что ему еще надо было? Чего он еще хотел?
О, он хотел еще очень многого!
Править одной только Германией Гитлеру было мало. Он хотел править многими странами. Ему хотелось иметь огромную страну! Он однажды сказал, что хочет править всем миром, и, наверное, он думал, что ему это удастся, ведь он был достаточно наглым и хитрым.
Да-да, он был именно таким.
Наглым и хитрым.
Сначала он был счастлив, потому что ему действительно удалось захватить несколько стран. Ему удалось захватить и Норвегию. Я думаю, что ему это удалось именно потому, что он был таким наглым и хитрым.
Гитлер решил напасть на Норвегию во вторник, 9 апреля 1940 года. Так он и сделал. Именно в этот день в Норвегии началась война. Война началась, конечно же, не днем, о нет, она началась рано-рано утром, почти ночью.
Вы можете себе представить, как спокойно и беззаботно спали в ту опасную ночь норвежцы? Как тихая и мирная страна отдыхала, а в больших и маленьких домах тикали будильники? Как большие немецкие военные корабли один за другим осторожно пересекли границу Норвегии и стали приближаться все ближе и ближе? Как они потушили огни, чтобы никто их не заметил? Как они в ночной темноте, словно привидения, ожидали утреннюю зарю?..
И вдруг в Норвегии началась война!
Видите, как множество немецких солдат высадилось с кораблей на берег, как с самолетов посыпались парашютисты? Посмотрите на огромные немецкие бомбардировщики! И прислушайтесь к грохоту взрывающихся бомб!
Да, все вокруг стреляло и грохотало, воздух был полон огня и дыма. Так бывает всегда, когда начинается война! И за многими окнами в маленькой Норвегии можно было увидеть бледные, испуганные лица.
Немцы были сильнее норвежцев. Никто не мог им противостоять. Они захватили аэропорты, укрепления и бункеры. Они заняли здание парламента, радиостанцию и дворец. Они захватили.., нет, к счастью, они не захватили короля! Им не удалось взять его в плен, хотя для них это было очень важно. Гитлер дал приказ взять короля Хокона живым. Пленный король лучше мертвого, но мертвый король все же лучше, чем король на свободе. Такой приказ Гитлер дал своим войскам.
Но он не смог захватить короля, ни живого, ни мертвого. Король Хокон успел вовремя скрыться. Рано утром он бежал из Осло с принцем, его женой и тремя детьми. Принцесса с детьми бежали в Швецию, а король с принцем первое время оставались в Норвегии. Немцы искали короля повсюду, но нигде не могли его найти, потому что он не задерживался подолгу в одном месте.
Норвежцы отважно защищали свою страну. Но в конце концов им все равно пришлось сдаться. 7 июня 1940 года немцы заняли всю Норвегию.
Тогда король с сыном уплыли на борту английского крейсера, тайно вошедшего в порт Тромсё. Таким образом, король бежал в Англию.
До 7 июня 1945 года король находился вне своей страны. В 1945 году немцы потерпели поражение. Гитлера уже не было в живых, а Норвегия опять стала свободной страной.
Но я не хочу писать о том, что было 7 июня 1945 года, потому что история с Зельмером произошла раньше.
«Черная дама»
Если бы в то лето, о котором я рассказываю, вы были в Биллефьорде, то, наверное, увидели бы на берегу Маггаваннета (так называлось небольшое озеро) белый дом. В этом доме жили Миккель, Каролина и Зельмер. Миккель был отцом Зельмера, а Каролина была его ма... Нет, она не была его мамой! Она не была его настоящей мамой, потому что настоящая мама Зельмера умерла. Каролина была только второй женой его папы. Зельмеру не понравилось, что его папа еще раз женился. Может бьггь, потому, что они поженились, ничего не сказав Зельмеру. Миккель ничего не говорил Зельмеру про свою любовь. Он только сказал, что уедет на несколько дней, а когда вернется, то привезет с собой сюрприз для Зельмера.
А сюрпризом оказалась Каролина!
— Посмотри, кого я тебе привез, - сказал Миккель, - новую маму!
Но Зельмер совсем не хотел новую маму. Ему с отцом было хорошо, и он хотел, чтобы так оставалось всегда. Он не хотел, чтобы в их белый дом переехала чужая женщина и весь день мешалась у него под ногами.
Но Каролина все равно переехала в белый дом. И он постепенно привык к ней.
Зельмер, вообще-то, точно не знал, нравится ли ему Каролина. Ему казалось, что скорее нет. Он ей, наверное, тоже не нравился. Она заботилась только о Миккеле. Если Каролина и была приветлива с Зельмером, то только ради Миккеля, чтобы он был доволен. Сам Зельмер ее не интересовал. Он ей был не нужен и только мешался, точно так же, как и она ему только мешала. Но если Зельмер редко бывал дома, то дело было не только в Каролине. Она тут была ни при чем. Просто он очень любил бывать в некоторых других местах. Ему, например, особенно нравилось в Блависбаккене (Перелесковый Холм). Вообще-то, Блависбаккен никакой не холм, и синяя перелеска так далеко на севере тоже не растет. Но там стоял синий дом. В этом доме жили господин и госпожа Ларсен с Фиа-Марией и Бёрре, другом Зельмера.
Бёрре был немного старше Зельмера и, может быть, немного смышленее. А еще он был счастливее. Во всяком случае, так думал Зельмер. Если Зельмер был болен, и у него поднималась температура, то Бёрре рассказывал ему, насколько больнее он был сам. Он был так болен, что даже умер - вернее почти умер. И волдыри у Бёрре были намного больше, чем у Зельмера. А однажды у него поднялась такая высокая температура, что ее нельзя было измерить простым градусником. И так как Бёрре сам ему это рассказывал, то приходилось верить.
Бёрре и в другом отношении был счастливее. У него была мышка, такая ручная, что она даже ела из совка на кухне. А еще у него был на животе шрам от операции и двоюродный брат в Хаммерфесте. У Зельмера ничего такого не было. У него было немало двоюродных братьев, но они жили не там, где положено. Двое жили в Комагфьорде, а трое в Скоганваре, но что это против одного-единственного двоюродного брата в Хаммерфесте?
Но однажды произошло такое, что Зельмер сразу почувствовал себя намного счастливее Бёрре. Это было в пятницу, 2 июля 1943 года. В этот день Зельмер нашел в коровнике под мешком нечто очень интересное. Это было мышиное гнездо. На куче лоскутков и шерсти, прижавшись друг к дружке, лежали шесть малюсеньких мышат. Все живые. Они были теплые и светло-красные, и почти совсем без шерсти. И вдруг Зельмер понял, какой он богатый.
У него было шесть маленьких живых мышат, которых он сможет приручить. Шесть ручных мышей будут бегать по всему белому дому и кушать из совка на кухне под скамьей. Бёрре теперь замолчит, когда услышит про мышиное гнездо!
И Бёрре действительно молчал, но только совсем недолго, пока думал. Затем он улыбнулся.
— Фи, - надменно произнес он, - подумаешь, мышиное гнездо. Что это по сравнению с тем, что у нас в амбаре. У нас там приведение!
— Настоящее привидение?
— Ну конечно, - ответил Бёрре. Затем он спросил: - Ты уже слышал когда-нибудь про «Черную даму»?
— Нет, - ответил Зельмер.
— Вот она как раз и находится у нас в амбаре.
— А ты ее видел? - спросил Зельмер.
— Да, - ответил Бёрре, - я вчера ее видел. Ты не поверишь, какая она противная! Она была минимум два метра ростом, и на ней было длинное черное платье. Оно доставало до самого пола, так что ее ног не было видно. А на груди у нее висел огромный кинжал, который светился в темноте. А на кинжале было написано таинственными буквами: «Осторожно! убиваю!»
— А ты сильно испугался? - спросил Зельмер.
— Испугался? Я? Какая чушь! Я пошел ей навстречу, да как врезал кулаком в живот: «Ты сама поосторожней, а то я тоже убиваю!» Она согнулась и без единого звука испарилась. И только платье и кинжал остались.
— Ну, это ты уже врешь! - возразил Зельмер.
— А вот и нет! Вот пойдем в амбар, сам посмотришь. Там и платье, и кинжал лежат.
Бёрре пошел в амбар, и Зельмер последовал за ним.
— Вот, посмотри, - он показал на сверток, лежащий сразу возле входа. - Вот тебе платье привидения.
— Фу, - разочарованно произнес Зельмер. Он себе представлял платье привидения совсем другим. Ему казалось, что оно должно быть тонким, как паутина, и мягким, как шелк. Во всяком случае, оно должно было быть черным. Ведь привидение называли «Черной дамой».
А этот сверток был серым, как мешок. А когда Зельмер его развернул, это действительно оказался мешок.
Зельмер потряс мешок, чтобы посмотреть, не выпадет ли из него что-нибудь таинственное. Но из него выпало всего лишь несколько зерен овса. Кинжала привидения нигде не было видно. Ничего в темном амбаре не светилось.
— Это вовсе не платье привидения, - разозлился он, - это просто старый мешок!
— Да, представь себе, - улыбнулся Бёрре, - платье превратилось в мешок. Никогда бы не подумал!
А когда Зельмер спросил про кинжал, он сказал, что тот превратился в перочинный ножик. Он был у него в кармане. Вот, пожалуйста, Зельмер мог смотреть на него сколько ему захочется!
Перочинный ножик тоже выглядел абсолютно нормально и нисколько не светился в темноте. И таинственных букв на нем тоже не было, кроме «Б» и «Л», выгравированных на рукоятке.
Странно. Он выглядел точь-в-точь как перочинный ножик Берре, который ему на Рождество подарил отец. Там тоже были «Б» и «Л» на рукоятке, и означали они Бёрре Ларсен.
Зельмер не сказал Бёрре, что он думал. Он мог бы, конечно, сказать что-нибудь навроде: «Да, жалко, что у тебя теперь больше нет привидения!» Но вместо этого он сказал:
— У тебя теперь остались только овсяной мешок и перочинный ножик. А у меня все еще есть мышиное гнездо! И он, высоко задрав нос, вышел из амбара и пошел через мостик, как и полагается очень счастливому и богатому человеку.
Опасная тайна и торжественная клятва
Если вы думаете, что Бёрре смирился с тем, что Зельмер счастливее его, то вы глубоко ошибаетесь! Бёрре Ларсен сразу же позвал Зельмера назад.
— Иди сюда, я расскажу тебе что-то очень интересное!
И Зельмер действительно вернулся в амбар.
— Что же ты мне хочешь рассказать? - поинтересовался он.
— Мышиное гнездо вообще ничто по сравнению с тем, что у нас под полом в сарае!
— Ну и что у вас там? - спросил Зельмер.
— Тайна. Это такая тайна, что мне нельзя об этом рассказывать.
Но Зельмер не хотел уступать Бёрре.
— У нас тоже тайна под полом в сарае, - возразил он.
— Наша тайна ужасно опасная, - утверждал Бёрре.
— А тайна под полом в нашем сарае еще опаснее, - не сдавался Зельмер.
— Если немцы найдут нашу тайну, то они придут и заберут нашего папу в тюрьму, - сообщил Бёрре.
— А если немцы узнают про нашу тайну, они придут и заберут нас всех, папу, Каролину и меня и увезут нас в Германию в страшное место.
— Врешь! - закричал Бёрре.
— Ты тоже врешь, - улыбаясь сказал Зельмер. После этого Бёрре уже не мог хранить тайну. Он потянул Зельмера с собой в сарай и закрыл его изнутри на засов. Вначале в сарае было совсем темно, но Зельмер все же мог различить два отсека и теленка. Вверху в стене было небольшое оконце с решеткой. А в самом темном углу лежала куча сена. Бёрре подошел к ней и отодвинул сено в сторону. Затем он поднял неприкрепленную доску. Под доской была дыра, а в этой дыре лежал маленький черный ящик с кучей проводов.
— Это радио, - прошептал Бёрре.
Радио? Не может быть! Не могла же семья Бёрре так рисковать! Но вскоре из маленького черного ящика послышались музыка и голоса. Это действительно было радио! Не оставалось никаких сомнений.
Зельмер совсем притих. Да и что ему было говорить? Сказать-то было нечего. Он знал только, что он проиграл, а Бёрре победил. Бёрре был действительно счастливее его. И Бёрре это тоже знал. Казалось, он вот-вот лопнет от гордости. В глазах Зельмера он становился все больше и больше, пока не вырос выше всех мышиных гнезд в мире вместе взятых - ведь у него в сарае под полом было радио!
Вы, наверное, сейчас думаете, что хвалиться тут нечем. Каждый ведь может положить радио у себя в сарае под пол! Что же тут особенного? И зачем, вообще, прятать радио? Можно спокойно поставить его в гостиной. Но нет, дорогие, в 1943 году этого нельзя было делать! В то время норвежцам запрещалось иметь радио. Странно, не правда ли? Но так оно было, когда Гитлер правил Норвегией. Тогда за всякую мелочь можно было попасть в тюрьму.
Прятать под полом радио в то время было очень опасно! И мальчики это знали. Поэтому Бёрре не только гордился, но и боялся. Зельмеру пришлось обещать, что он никому не расскажет об этой тайне.
Но и этого Бёрре было недостаточно. Зельмер должен был, положив руку на Библию, поклясться, что он никому никогда не расскажет про радио!
Такая церемония придавала клятве торжественность. Нарушить торжественную клятву Зельмер не имел права. Он был связан ею на всю жизнь.
Зельмер ничего не имел против такой клятвы. Бёрре принес Библию.
Библия выглядела намного благороднее, чем Зельмер себе представлял. Обложка была из черной кожи, а страницы были с золотыми краями, переливавшимися в лучах света, падавших через окошко. Зельмер еще никогда в жизни не держал Библию в руках. Он только знал, что такая книга существует. Его отец говорил, что эта книга содержит своего рода сказки про Бога и Иисуса Христа. Есть люди, которые верят в эти сказки, их называют христианами. Но они глупее других людей, потому что нормальные люди в сказки не верят. Так говорил его отец.
Зельмер сел на стоящую вблизи скамеечку для дойки и начал листать Библию.
— Ты эту книгу уже читал? - спросил он.
— Нет, - ответил Бёрре.
— А твоя мама читала?
— Я думаю, да.
— А твой папа?
— Нет.
Зельмер удивился.
— Зачем же вам тогда нужна такая книга? - поинтересовался он.
— У всех же есть Библия.
— У нас нет, - ответил Зельмер.
— У вас нет? Твой отец...
Бёрре не договорил.
— Что мой отец? - спросил Зельмер.
— Да так, ничего. Закрывай Библию, и начнем!
Зельмер закрыл Библию и положил ее на колени.
— Что мой отец? - не унимался он.
— Он ведь такой... атеист.
— Атеист? А что это такое? - поинтересовался Зельмер, хотя немного боялся услышать ответ Берре. Видимо, это было что-то нехорошее.
— Это такие люди, которые отрицают существование Бога.
— Неправда! - закричал Зельмер. - Бога действительно нет. Его просто кто-то придумал.
— Нет, Бог есть! - уверенно возразил Бёрре. - Кто, по-твоему, сотворил землю? Или людей? Разве не Бог?
— Люди произошли от обезьяны, - ответил Зельмер.
— А обезьяны откуда?
— Они от другого животного произошли, - объяснил Зельмер, - может быть, от кошки.
— Ну, а котики?
— Они произошли от другого животного, а те еще от другого. Все животные произошли от других животных.
— Ну а самое первое животное?
Зельмер задумался. Что же отец говорил про самое первое животное? Наконец он вспомнил.
— Самое первое животное было таким маленьким, что оно почти не было животным. Это был просто комочек, который жил в море.
— Ну, хорошо, - продолжал Бёрре, - а самое первое животное.., комочек, кто его сделал?
— Он, наверное, сам сделался. Он двигался, двигался и потом сам сделался.
— Никто не может сделать сам себя, - возразил Бёрре. - А теперь клянись! Положи руку на Библию. Прямо на середину. Да, вот так. А теперь повторяй за мной все, что я буду говорить. Понятно?
Зельмер кивнул.
— Я, Зельмер Саломонсен.., - начал Бёрре.
— Я, Зельмер Саломонсен.., - повторил Зельмер.
—...торжественно клянусь...
—...торжественно клянусь...
—...что никому ничего не расскажу...
—...что никому ничего не расскажу...
—...про радио под полом сарая.
—...про радио под полом сарая.
— Аминь.
— Аминь.
Зельмер и Бёрре посидели тихо-тихо ровно столько, сколько им показалось необходимым после такой торжественной церемонии.
— Бёрре.., - через некоторое время начал Зельмер.
— Что?
— А ты уверен, что Бог есть?
— Абсолютно уверен.
Зельмер задумался. Затем он сказал:
— Мой отец сказал, что Бога нет, а он не обманывает.
— Мой отец тоже не обманывает. Он никогда не обманывает! А он говорит: Бог есть!
— Мой отец умнее, чем твой, - возразил Зельмер.
— Нет, не умнее!
— Умнее, он окончил среднюю школу.
— Ой, - возразил Бёрре. - Мой отец был даже на Свалбарде (остров недалеко от Шпицбергена).
Зельмер умолк. Он подумал, что, наверное, нет людей умнее тех, кто бывал на Свалбарде.
Друзья и враги
Каролина никогда не спрашивала Зельмера, где он был и что он делал. Да и зачем? Она ведь знала, что он всегда был у Бёрре, и что они там просто играли.
Но она ошибалась.
Зельмер на самом деле не так часто бывал у Бёрре, как она думала. Иногда он был совсем в других местах. Вы мне, наверное, не поверите, если я скажу, что он ходил к немецким солдатам, жившим в школе. Но иногда он действительно был там. Сначала Зельмер боялся солдат, но постепенно он понял, кого нужно бояться, а кого - нет. Зельмер считал, что солдаты, живущие в школе, совсем безобидные. Они были веселыми и добрыми. Они научили его крутить сигареты, играть в карты и разговаривали с ним по-немецки. И еще у них было так много леденцов и других сладостей, что говорить об этом Каролине не следовало. Зельмер решил ей вообще ничего не говорить про своих новых друзей. Поэтому она его всегда отпускала и не беспокоилась о нем.
Зельмеру очень нравилось ходить в гости к солдатам в школу. У них можно было увидеть много страшного. На стене висел большой портрет фюрера Адольфа Гитлера. Зельмер знал, что это просто бумага. Сам Гитлер жил далеко, в городе, который назывался Берлин. Но иногда ему казалось, что бумажный Гитлер живой и смотрит на него со стены. Взгляд у него был очень злым. Зельмер только один- единственный раз рискнул показать ему язык. Возле картины была длинная полка с крючками для автоматов и другого оружия.
Один раз Зельмер спросил солдат в школе, стреляли ли они уже в людей. Они посмотрели друг на друга и сказали, что стреляют только во львов и диких кабанов, ну иногда еще случается в носорогов, но это бывает очень редко.
— Неправда, - сказал Зельмер, потому что точно знал, что они лгут. Тогда они согласились, что это действительно не совсем так, потому что солдатам на фронте действительно иногда, волей-неволей, приходится стрелять и в людей. Но Зельмеру не надо бояться. В него они стрелять не будут. Они будут стрелять только в людей, которые живут очень далеко, в русских, англичан и американцев. Но не в норвежцев! Автоматы были, правда, заряжены, но не для норвежцев.
Поэтому Зельмер мог спокойно везде ходить. Они ему никогда ничего плохого не сделают. Ведь он же норвежец! Они похлопали его по плечу и больше не говорили об автоматах. Но Зельмер все равно думал о них. Ему было жалко русских, англичан и американцев, если солдаты из школы начнут стрелять в них. Бёрре сказал, что русские, англичане и американцы за норвежцев. Это были их друзья и союзники. И они стреляют в немцев...
Жизнь казалась Зельмеру очень сложной штукой. Он, конечно, знал, что солдаты в школе - враги, и ему не следует к ним ходить. И все же он думал, что хорошо их знает.
Да, это был факт. Зельмер Саломонсен стал другом врагов, и он сам не знал, как это получилось.
Думаете, я нарочно так много пишу про немецких друзей Зельмера? Они ведь не имеют никакого отношения к радио.
Это вам так кажется!
Сейчас вы увидите, что они все же имеют отношение к радио.
План Бёрре и важное решение Зельмера
Бёрре ничего не имел против того, что Зельмер ходил к солдатам в школу. Это было даже хорошо, ведь это значило, что у Зельмера всегда в кармане были сладости. И кое-что из этого обязательно перепадало и Бёрре. Это было ему очень даже выгодно.
Но в пятницу, 2 июля, все стало иначе, потому что это был день, когда Бёрре выдал тайну про радио. После он понял, что это было глупо с его стороны. Но злиться было поздно. Опасная тайна уже выпорхнула. И ее уже нельзя было вернуть.
Если бы вы видели, как мальчики в тот вечер расходились по домам, вы бы не поверили, что Бёрре победил, а Зельмер проиграл. Зельмер пошел домой довольный и радостный. Ему нравилось что он посвящен в страшную тайну, и что он дал торжественную клятву. А так как у него кроме этого еще было мышиное гнездо, ему казалось, что он все же довольно счастливый.
А бедный Бёрре стоял в дверях сарая, погруженный в свои мысли. Всю его гордость как ветром сдуло, остался один лишь страх.
— Зельмер! - позвал он.
— Что? - уже за забором откликнулся Зельмер.
— Ты ведь помнишь о своей клятве? - дрожащим голосом спросил Бёрре. Еще никогда он так не боялся.
— Да-да, конечно! - ответил Зельмер.
Но Бёрре все еще не мог успокоиться. Он вспомнил, как сам говорил эти слова. В тот день, когда он узнал про радио, его отец положил ему руку на плечо и сказал:
— Ты теперь должен молчать и никому об этом не говорить.
— Да-да, конечно, - ответил Бёрре.
Но несмотря на это он все же выдал тайну. И кому? Зельмеру - другу немцев! А что, если Зельмер прямо сейчас пойдет к солдатам в школу и расскажет о том, что лежит под полом сарая в Блависбаккене? Волосы на голове Бёрре встали дыбом, когда он подумал о том, что может случиться, если немцы узнают про эту тайну.
Тогда в Блависбаккен сразу придут двое очень неприятных мужчин с каменными лицами. Эти двое уже много лет не смеялись. Они вообще не умеют смеяться. Они только умеют растягивать рот и показывать свои зубы. Двое мужчин с каменными лицами без разрешения войдут в синий дом. И они заберут с собой отца Бёрре, далеко-далеко, в тюрьму, потому что тот прятал под полом радио.
Эти страшные люди уже стояли перед глазами Бёрре. У них были злые глаза и каменные сердца, а на голове у них были зеленые каски со зловещей надписью «SS». Ужас охватил Бёрре, когда он подумал об эсэсовцах. Эсэсовцы были самыми опасными немцами в Норвегии. Там, где они появлялись, нужно было быть тише воды, ниже травы, потому что жизнь и смерть были в их руках. Бёрре глубоко вздохнул. Оставался только один выход: нужно было пойти к отцу и во всем признаться.
Но как это сделать?
Хватит ли ему храбрости?
Нет, он не мог!
Отец посмотрит на него очень серьезно, и уже никогда не станет доверять ему.
Нет, Бёрре не мог рассказать отцу, что он выдал тайну про радио.
Вместо этого он пошел в лес, чтобы побыть наедине и придумать план. Нужно было придумать что-нибудь очень хитрое, потому что скоро к нему на летние каникулы приедет его двоюродный брат, и тогда ему некогда будет следить за Зельмером.
Если Зельмер ничего не расскажет немцам, тогда все будет хорошо. Поэтому надо было, во что бы то ни стало, разрушить дружбу Зельмера с немецкими солдатами. Кроме того, надо было позаботиться о том, чтобы мысли Зельмера были заняты чем-нибудь другим.
Но мысли Зельмера уже были заняты другим.
Пока Бёрре сидел на холме, поросшем мхом, и придумывал план, Зельмер тоже сидел на холме, поросшем мхом, в другом месте леса. Ему тоже нужно было побыть одному. Никто не должен был знать, где он. Он спрятался глубоко в лесу между елями.
Зельмер сидел тихо-тихо и смотрел в кусочек зеркала, который он нашел у себя в кармане. В зеркале он видел два голубых глаза со светлыми бровями под золотисто-белой шапкой волос. Немножко повернув зеркало, он мог увидеть нос, а повернув его еще немного - рот.
Зельмер открыл рот и посмотрел на зубы, язык и заглянул в горло. Затем он внимательно исследовал руки и ноги. Наконец, он поднял рубашку и посмотрел на свой пупок.
— Это я, - сказал он и похлопал себя по животу. Он долго думал о том, откуда у него это тело и зачем он живет на этом свете. Некоторые люди говорили, что есть Бог, сотворивший людей. Берре верил в это. А отец? Отец говорил, что люди раньше были рыбами и плавали в воде. Затем они развивались и развивались, пока, наконец, не получились люди - такие как Зельмер - живущие на земле. Зельмер верил всему, что говорил отец. Его отец был очень умным. Он был самым умным и хорошим папой на свете. Кроме того, он окончил среднюю школу, а там они наверняка учили, откуда взялась земля! Нет, отец не мог ошибаться. Если он сказал: «Бога нет», значит, его действительно нет. И если он сказал, что люди произошли из ничего, значит, они произошли из ничего. И не стоит больше об этом думать. Но Зельмер все равно думал. Ему казалось странным, что люди развились из ничего. «Ничего» ведь не могло знать, что Зельмеру нужны глаза, чтобы смотреть, и зубы, чтобы кусать, и сердце, и живот, и все остальное.
Зельмер растянулся на мху и стал наблюдать за облаками в небе. Он думал, что, может быть, все равно есть Бог, сотворивший людей, и представлял себе, как Он мог выглядеть. Так размышляя, он принял важное решение: он, Зельмер Саломонсен, должен сам узнать, есть Бог или Его нет. А если живой Бог действительно есть, то ему, Зельмеру, обязательно надо узнать, где Он находится и как с Ним познакомиться. Зельмер не хотел оставлять этот вопрос открытым. Он решил так долго искать, пока не найдет кого-нибудь, кто мог бы рассказать ему о Боге.
Шпионы
Зельмер и Бёрре пластом лежали за кустом и играли в шпионов. Это была идея Бёрре. Зельмеру вообще-то хотелось пойти кормить головастиков, но Бёрре настаивал на игре в шпионов, и Зельмеру пришлось уступить. Казалось, Бёрре все уже заранее продумал и запланировал. У него в кармане даже была карта, на которой было нарисовано, за каким кустом им нужно лежать и в какую сторону смотреть. Так оно и было - игра в шпионов была частью плана, который придумал Бёрре. Да, игра в шпионов была одной из тех безобидных ловушек, которые Бёрре приготовил для Зельмера. Бёрре обязательно хотел добиться того, чтобы Зельмер больше не ходил к солдатам - тогда он не сможет рассказать им про радио, спрятанное под полом сарая. Если Зельмер сразу же попадется в первую ловушку, то ему не нужно будет ставить другие. Тогда Бёрре сможет расслабиться и быть свободным до конца лета. Он сможет со своим двоюродным братом ходить на рыбалку, и ему не обязательно надо будет брать с собой Зельмера. И ему не надо будет переживать ни за радио, ни за страшных людей в зеленых касках.
Теперь вы понимаете, почему для Бёрре это был очень важный день?
Он старательно обдумывал каждое слово и каждое предложение прежде, чем сказать их.
— Ты кого выслеживаешь? - спросил Бёрре. Он, конечно, говорил очень тихо, как и полагалось настоящему шпиону.
— Я наблюдаю за пленными, - прошептал Зель- мер. Через дыру он мог видеть группу пленных в поношенных одеждах. Он видел, как их худые спины сгибались и разгибались во время работы. И он слышал, как они разговаривали друг с другом. Но он ничего не понимал. Он знал, что они говорили по-русски. Это были русские солдаты, которых немцы захватили в плен и отправили в Норвегию. Теперь они жили и работали здесь на немцев. Если охранники смотрели на них, они старались. А если охранники уходили в другую сторону, работа сразу продвигалась медленнее. Зельмер знал, что в других местах работали немцы, а русские держали автоматы. «Так всегда на войне», - говорил его отец. На войне люди почти во всех частях света попадали в плен или же убивали друг друга...
— Ты через свою дыру видишь охранников? - спросил Берре.
— Да, двоих, - ответил Зельмер.
Вообще-то охранники его не интересовали, он их и так знал. Они жили в школе и их звали Курт и Герман. Зельмер мог ходить к ним, когда хотел и сколько хотел. А вот с пленными дело было иначе. Они были чужие и другие. Ни у кого в Биллефьорде не было таких лиц и глаз, и никто не был одет в такие страшные лохмотья, как те, которых немцы держали в плену.
— Видишь, как вон тот - с начищенными сапогами - важничает? - спросил Бёрре.
Зельмер посмотрел на охранников. На обоих были начищенные сапоги. Невозможно быть немецким солдатом и не носить начищенных сапог. Это ему было ясно.
— Тот, что стоит спиной к нам? - спросил Зельмер.
— Нет, другой, который стоит возле колодца.
— Герман?
— Я не знаю, как его звать, но я имею в виду того, который как раз сморкается.
— Это Герман. Его зовут Герман Кальтенбруннер.
— Берегись его!
В голосе Бёрре звучала угроза, как будто он знал про Германа что-то страшное.
— Это почему же? - удивился Зельмер.
— Он плохой.
— Нет, он не плохой! - ответил Зельмер. - Он добрый. Он мне давал апельсины и играл на гармошке. И учил меня говорить по-немецки.
— Он бил русского пленного, - упорно твердил Бёрре. - Вот здесь! - он пальцем стукнул себе по шее. - Я сам видел. Он снял свой ремень и пряжкой бил пленного. Правда!
Зельмер не отвечал. Он вдруг умолк.
— Из раны хлынула кровь, - продолжал Бёрре. Он был уверен, что Зельмер до сих пор еще ничего об этом важном происшествии не знал. Может быть, он и не хотел его слышать. Во всяком случае, он ничего не говорил. Он просто смотрел вперед ничего не видящими глазами.
— Кровь так и хлынула, - немного громче повторил Бёрре.
Зельмер все еще не двигался.
— Кровь прямо-таки хлестала из раны! - не унимался Бёрре. - Много литров крови, - на всякий случай добавил он, ведь ему надо было описать этот случай как можно ужаснее. И это тоже относилось к его плану.
— Ты бы видел его рану! - громко закричал Берре, потому что забыл, что они все еще шпионы, и им можно разговаривать только совсем тихо. - Это была огромная рана, от одного конца шеи до другого.
Зельмер все еще молчал. Он лежал совсем тихо и не смотрел на Бёрре.
— Она была такой большой, что... Она была такой большой, что... она три раза обвила шею пленного.
Бёрре посмотрел на Зельмера и продолжал:
— И если ты увидишь пленного со шрамом на шее, можешь быть уверен, это он.
Зельмеру стало грустно от того, что рассказал ему Бёрре. Он не понимал, как все так быстро может измениться, всего за несколько минут. Он просто прятался за кустом, и вдруг ему стало очень- очень грустно. Ему вдруг показалось, что внутри у него дыра. Он точно не знал, где она - в голове или в животе. Он знал только, что она была огромная, и это было оттого, что он потерял друга. Их дружба была разрушена в одно мгновение, как будто кто- то перерезал нитку. И вот лежат две части, и никто больше не может их соединить. Так было с Зельмером и Германом. Зельмер знал, что они больше никогда не смогут стать друзьями, потому что Герман избил русского пленного, и никто уже не сможет это изменить.
Друг, которого Зельмер потерял, стоял возле колодца и охранял пленников. Он был высоким и светловолосым, точно таким же, каким Зельмер его знал до этого. На нем была все та же зеленая форма, через плечо у него висел заряженный автомат, его сапоги были до блеска начищены - все было как положено. В этом отношении ничего не изменилось. Но Зельмер вдруг увидел все в другом свете. Голубые глаза Германа больше не были добрыми. Они стали орлиными. А его руки, так легко перебиравшие клавиши гармони, стали когтями. Зельмер больше не мог смотреть на эти руки, побившие русского...
Бёрре еще раз посмотрел на Зельмера. Затем он начал говорить о других солдатах, живших в школе. Они тоже очень плохо относились к пленным. Они сидели и ели огромные куски мяса, в то время как пленные получали только воду и суп из капусты.
— Если ты мне не веришь, можешь сам посмотреть, - добавил он. - Посмотри на пленных внимательно! Они такие худые, что!..
Бёрре замолчал, ведь свою ловушку он уже поставил.
Друзья долгое время молча лежали друг возле друга. Первым заговорил Зельмер.
— Я больше никогда не пойду к солдатам в школу, - чужим голосом произнес он.
Бёрре отвернулся и улыбнулся.
Он считал, что Зельмер правильно решил.
Человек со шрамом
Человека со шрамом звали Николаем Белобородовым, но этого Зельмер еще не знал. Он знал только, что у одного из пленных в лагере есть шрам. Зельмеру казалось, что такой большой шрам найти будет нетрудно. Он ведь, по словам Бёрре, был огромным. Он представлял себе шрам в виде некоего воротника, охватывающего всю шею. На самом же деле он был не длиннее пальца. Может быть, поэтому Зельмер так долго искал человека со шрамом - целых два дня.
Но в данный момент он не искал человека со шрамом. Его голова была занята совсем другим. Это было 6 июля.
Если бы вы знали Зельмера Саломонсена так же хорошо, как я, вы бы не спрашивали, о чем он думал 6 июля. Вы бы знали, что в этот день он не мог думать ни о чем другом, как только о бледном городском мальчике по имени Артур Квист Ларсен.
Каждое лето 6 июля Зельмер сидел на заборе, ожидая, когда мимо проедет автобус из Хаммер- феста. Не иначе было и в 1943 году. И Артур Квист Ларсен сидел в автобусе. Иначе оно и быть не могло. Этот мальчик летом никогда не болел. Он действительно сидел на том же самом месте, на котором сидел всегда, когда приезжал на летние каникулы в Блависбаккен.
Вы, наверное, уже догадались, что Артур Квист Ларсен был двоюродным братом Бёрре, которого тот ожидал. Но с Зельмером этот большой мальчик из города не хотел играть. Во всяком случае, так, говорил Бёрре. Поэтому Бёрре тоже не хотел играть с Зельмером, когда в Блависбаккен приезжал Артур. Начиная с 6 июля, Бёрре в течение трех недель не хотел знаться со светловолосым мальчиком, сидящем на заборе и болтавшем ногами. Поэтому Зельмер каждый год надеялся, что 6 июля в автобусе не будет никакого Артура Квиста Ларсена. Но он был в нём - каждое лето.
Мальчик в автобусе каждый год становился немного больше. И все равно он всегда выглядел так же. Его волосы были гладко зачесаны, а на носу были круглые солнечные очки. На полке, над его сиденьем лежал большой коричневый кожаный чемодан, о котором Зельмер уже очень много слышал. Бёрре никогда не уставал рассказывать о прелестях, которые содержал чемодан Артура. Там были выходной и повседневный костюмы, подобно которым еще никто не видел. Там были игры и игрушки, душистое мыло и одеколон для волос, и множес