За ядерной зимой — весна
Глава 1. Под небом голубым
Терра — девушка среднего роста, со стройным сложением. У неё очень красивые, лазурного цвета глаза. Маленький, изящный носик и пухлые губки. Мягкий овал лица белеет на тёмном фоне длинных, прямых волос. Прядей, срываемых с кожей, с затылка, оголяя бежевый череп. Лучи, проходящие насквозь, разрывающие её тело на клочки, ослепляют меня.
– Уильям, проснись, – шёпотом произнёс мистер Тайлер, – собери вещи, за тобой прибыл отец. Вам нужно ехать, срочно!
– Уберите, пожалуйста, фонарик.
Прикрываю рукой глаза от ослепляющего света.
Вдох — выдох. Сквозняк уносит частицы девушки из моих грёз в коридор пансиона.
Не потревожив соседа по комнате, собираю рюкзак, спускаюсь в вестибюль. Мистер Тейлер, учитель, что дежурил в тот день, хлопает меня по плечу на прощание.
– Привет Уил! Как дела? – отец сидел за рулём внедорожника Range Rover (Рендж Ровер)
– Скажи мне правду, мама умерла? Это ведь она? –Я задавал вопрос снова и снова, пока не услышал голос матери из динамиков:
– Сынок, не донимай отца, ты всё узнаешь, дома.
– Хорошо! Я буду молчать всю дорогу, раз ты больше не доверяешь даже самым близким людям. – Демонстративно отвернувшись к мелькающим зелёные полям и каменные изгородям, в отражении стекла я наблюдал за отцом.
– Только матери не рассказывай. Ночью, Роб сообщил, что город Нью-Йорк разрушен взрывом, в его агломерации, погибли миллионы жителей. Дозиметры указывают на применение ядерной бомбы. Власть имущие ожидают продолжения, сидя под землёй в убежищах.
*Сноска для читателя, если конечно этот дневник будет кому прочесть. Дядя Робин, друг отца, посол ЮАР в Великобритании.
– Мистер Робин считает, что США нанесут ответный удар? – сказал я.
– Гарантированно. Последнее его сообщение, о биологическом оружии в Израиле.
– Папа, что мы будем делать?
– Мы?! Сейчас довезу тебя домой, вы спуститесь в Элениум и я поеду за Эндрю.
*Элениум, так отец называет бункер под домом. Мама жаловалась нам, что «он спустил прорву денег, из-за своей паранойи». *Эндрю, наш с Кэтрин, старший брат.
Отец посигналил, до нашего поместья оставались последние десятки метров приватной дороги. Мама с сестрой встретили меня крепкими объятиями.
Она отпустила меня и двинулась к машине
– Послушай, дорогой, может не нужно….
Несвойственного отцу сурового взгляда хватило, чтобы мама не продолжала.
Отец переложил кейс с ружьем из багажника на переднее сидение и скомандовал:
– Живо, идите вниз!
Я поспешил в свою комнату, но мать сказала, что прислуга упаковала вещи и они с отцом спусти коробки.
– А где они все?
– Отпустили по домам, с премией. Понимаешь, дядя Робин сообщил….
– Я в курсе про США и Израиль, мне не семь лет как Кэт. Где сейчас Эндрю?
– На юге Лондона, у своих приятелей хиппи.
– Они не хиппи, а трансгуманисты, технокомму….
– Короче, он там. – Перебила меня мать. – Назвал отца эгоистичным и отказался приезжать, пока мы не скажем настоящую причину.
Наш старший брат Эндрю, бросив Лондонский университет, переехал в коммуну и считает нашу семью буржуазной аристократией, которой место в 19 веке.
Некогда подпольная церковь, что располагалась в семейном поместье. Пол и стены, вымощены старым викторианским камнем, за современной металлической дверью, начиналась лестница к убежищу. Спустившись по ней, попадаешь в прихожую, туда ведет и второй вход, из сада. У бронированной, герметичной двери, необходимо пройти аутентификацию по отпечаткам пальцев. За ней следует карантин и главный вход в бункер.
Глава 2. Элениум
Пустая комната, без окон, у письменного стола – коробки, достав лэптоп, вышел в сеть. Лента новостей пестрила шокирующими заголовками: «Скончался Джозеф Мюррей», «…погибших в графстве Эссекс», «Учёные установили…». И ни слова о главном. В Facebook, большинство друзей ответили сразу. Сообщение от Майкл:
– Где раздобыл смартфон, разве ты не в детской колонии для миллионеров?
Простые люди – пустой трёп, а вот сын главного акционера BBC, Нил Диксон, последний визит в 04:35. Должно быть, всем семейством уже на Юпитере.
Когда я щелкал по клавиатуре, раздался толчок, меня подбросило на стуле, мигнуло электричество. В столовой, Кэтрин ошарашено смотрела на маму. Гулко завыла сирена, и прозвучал голос системы оповещения, сообщая что сработала защита. Поскольку большинство из ключевых пяти членов семьи находятся в помещении, двери закрывались без возможности открытия изнутри.
– Где папа? – сестра первой подала признаки жизни.
Мама набрала телефон
– Нет сигнала.
– Нет?! Даже через твой спутниковой и с антенной усилителя на крыше. Вероятно, местные подстанции потерли энергоснабжение. – Я пошел в комнату управления.
На экране системы, помимо остальных оповещений оповещения, мелькала цифра, приближаясь к двум рентген / час. Я еще не знал, что после взрыва Чернобольской АЭС, радиация вокруг разрушенного четвертого энергоблока, достигала 50-100 рентегн в час. Я послал отцу сообщение, что двери захлопнулись.
Двадцать третье мая 2020 года. Не сомкнув глаз, я ждал возвращения отца с братом.
Каждый из семьи мог попасть в помещение карантина. Тогда мы смогли бы им помочь, оставить там загрязненные радиацией вещи и провести их внутрь.
При реконструкции дом, отец вложил несколько миллионов фунтов только в заглубление убежища, на двенадцать метров ниже земли. У нас имеется автономное энергоснабжение. Резервуаров сжатого газа закопанные под землю вдали от бункера в данный момент питал генератор, еще имелся запас горючего, тоже на безопасном расстоянии от нашего убежища и солнечные батареи на крыше дома. Кроме того сухое топливо на верхнем ярусе.
Склад с неприкосновенным запасом продовольствия, расписанного отцом рациона на каждого, явно более чем на пятерых человек, сюда как и в дом ведёт глубинная скважина артезианской воды, кроме неё, имеется отдельный запас питьевой воды из расчёта на 2 года употребления, в ёмкости 10 тонн из нержавеющей стали.
Спустя месяц, отец так и не пришел, как и наш брат. Связь по-прежнему не работала. Время я проводил за чтением книг, изучая физику термоядерных реакций.
Глава 3. Два года тишины
Воскресенье, 21 июня – самый длинный день этого года, через камеры видеонаблюдения выглядел сумерками. Во внешнем мире, планета совершала очередной оборот, под самым близким к солнцу углом, но согревающие лучи не доходили до земли. Внешний градусник показывал снижение температуры воздуха, максимальная температура июня 11°C, с ночными заморозками. Помимо радионуклидов, в воздухе должно быть были продукты горения, частицы препятствовали проникновению солнечного света, так называемая «ядерная ночь».
Фон радиации колебался в опасных, по мнению компьютера значениях. Согласно описанию наземных ядерных взрывов: «радиация распространялась моментально во всех направлениях, с взрывной волной сверхсжатого воздуха. Находясь в воздухе примерно месяц, радиоактивные вещества во время этого перемещения постепенно выпадают на землю. Загрязнения окружающую среду, почву радионуклидами».
Снаружи, в саду, первое время лежали трупы нескольких лесных голубей и дроздов, пока не разложились. Один раз я увидел в записи лису, но ни разу людей, что конечно не удивительно.
Через год, в камеры попадало чуть больше света, я видел пробегающих мимо оленей, зайцев и в последние месяцы узнавал знакомые семейство лисиц. Даже не смотря на удаленность, на нашем участке в жизни не видел такого животного разнообразия.
Это вселяло надежду и желание выйти наружу, но двери не откроются до понижения уровня опасности, а пароль для мануального открытия, подобрать не удалось.
***
Суббота, 1 октября.
2 года, 4 месяца и 8 дней в убежище. После завтрака, сработал датчик движения в тоннеле. Я тут же бросился к камерам, животные не смогли бы отпереть засовы. Эндрю или отец, но почему так долго?! Группа людей двигалась ко входу. Когда они остановились напротив, среди них, взглядом я отыскал старшего брата, позвав остальных. Мать сразу воскликнула:
– Это ведь Эндрю! Скорей открывай дверь!
– Мама, это невозможно, по этому мы здесь. Джо может войти в карантин, но кто все эти люди с ним?
– Это выжившие, и они пришли вытащили нас. Идём скорей! – сестра побежала за мамой к дверям.
Я продолжил наблюдать, уличные камеры показывали удивительное зрелище, упряжка лошадей, как в вестернах. Бронированная, герметичная дверь отворилась. В помещение карантина первым вошел мужчина с бородой, за ним еще один, он постучал по двери, ведущей к нам. Дверь была тоньше наружной и предполагала возможность открытия изнутри, после закрытия внешней.
Один из бородачей выглянул к остальным пяти, затем Эндрю, не вошёл, а его грубо впихнули! Моё сердце сжалось от страха, я понял, что дело плохо, но не пошевелился.
Джо разводил руками, они пристально смотрели на дверь, пока Эндрю не упал от удара. Ударивший, вытащил пистолет и нацелился на меня, на камеру, картинка пропала. Тогда я мигом помчался к матери и сестре и задыхаясь описал всё что видел.
– Но они сказали, что друзья Эндрю, а я предупредила, что наружная дверь может закрыться. И мы останемся здесь.
– Мама, ты слышала, что я сказал? Его избили! Ломают дверь! Спрячь Кэт на складе.
У сейфа, стандартный, семейный пароль. Автоматический карабин, охотничье ружье, это нам не под силу, всучив матери пистолет, я взял другой. Вдали раздавался лязг и ритмичный скрежет метала. Мы с матерью вернулись к карантину, раздавался невозможный шум. Затихнув в динамике стало возможно расслышать разговоры на той стороне. Тогда я подошел и крикнул им, что мы вооружены и откроем огонь если они залезут. Там раздался хохот.
– Давай, Майк!
– Сейчас, станок раскалился…
Через минуты снова дребезжание и лезвие циркулярной пилы прошло насквозь свободно, с минуты на минуту они войдут. Мама целилась в дверь.
А я знал, что не смогу выстрелить, мы с отцом много раз практиковались, хотя и ненавидел стрельбище но ездил с ним, чтобы провести время вместе. На охоте он бывал один, я никогда не смог бы убивать животных и видеть их мучения.
Скрежет резко прекратился, пару криков, дверь распахивается. Первым мы видим Эндрю с приставленным к горлу ножом.
Мама бросает револьвер и просит бросить меня. Но я держу на мушке того, у которого был пистолет. Шевеление в толпе, миг, поднятая рука и тяжелый предмет попадает мне в грудь, я загибаюсь, тупая боль в голове, в глазах темнеет. Что было потом, лишь урывками: крики матери, разговоры, не могу пошевелиться, темнота.
Глава 4. Заточение
Лежу на холодном, бетонном полу, лицо и тело ноют от боли. Периметр в 2х3 метра заполняет свет, внизу металлической двери вырезано отверстие, размером для кошки. По ту сторону, насколько мне хватает обзора, виднелся коридор с кафельным полом. В сумраке, очертания интерьера: голые бежевые стены, несколько толстых одеял свалены горкой, пустая канистра, и аналогичная наполнена жидкостью, водой с запахом сероводорода. Обернувшись в одеяла, я опирался о стену, боль в спине отвлекла и я задремал.
За звоном стали, в коридоре послышался приближающийся топот. Моё тело решило за меня – не двигаться. Грохот от падения предметов на керамический пол, в отверстие двери, чёрным носком ботинка мне протолкнули суточный рацион.
Силуэт удалился, лязг замков. Итак, из провианта, 2 бутылки сладкой газировки, четыре банки консервов, и пачка шоколадного печенья. Милый паёк, для похищенного. Еда поступала в разное время, после ухода стражника, в коридоре стояла тишина, кроме попыток достучаться в дверь. Тогда много думал о Эндрю, том, что это он привел ту банду или его заставили. И где теперь мама с сестрой.
На шестой день – привычный дребезг засова, топот, в ожидании рациона я не успел сообразить, как дверь открылась и в проёме оказался силуэт. Вжимаясь в свой угол, дрожащим голосом, в очередной раз спросив:
– Где я?!
– Я ты здесь. Маленькая женщина, два ребёнок; Ты кормить; Я кормить ты. – Похититель жестикулировал, показывая то на меня, то на свой рот.
– Моя сестра Кэтрин и мать, они здесь?
– Ты здесь, маленькая женщина, дети здесь, большая женщина нет, ты, маленькая женщина кормить дети. Я кормить ты, маленькая женщина.
Мои глаза привыкли к свету и я разглядел его маленькую голову, относительно упирающихся в дверной проём плачей. На короткой шее, вздуты жилы, сосуды необычно яркого цвета. Кожа на лице высохшая в мелких трещинах, с обилием волосяного покрова, глаза вылуплены, зрачки во всю ширину глаза, на руках резиновые перчатки, комбинезон как у рыбака.
– Я хочу видеть маленькую женщину.
– Ты, кормить дети, я кормить ты, маленькая женщина. Ты нет ходить (махнул в сторону).
– Хорошо, обязуюсь кормить детей и тогда мы получим еду и ты нас не убьёшь. – Я кивнул головой для убедительности.
– Я давать еда, нет убивать.
Мне показалось, что в ответ он усмехнулся. С дикцией, было всё в порядке, но фонетика, будто Громила выкинул из предложения половину слов – посчитав их излишними для делового человека.
С тряпкой на голове, сложенным вдвое, я лежал как кукла на плече. Слыша скрип замков и звон ключей, по изменению угла туловища, я понял что мы поднимается по ступеням.
Приземлялся на мягкое, с головы сорвали тряпку. В этой комнате был непривычный, голубоватый дневной свет. Оглядевшись по сторонам, мы столкнулись взглядом с Кэт и вздрогнув, она побежала ко мне, нащупав за спиной проволоку я освободился от наручников чтобы обнять сестру.
– Где ты был? Я так испугалась, когда они нашли меня на складе. – Всхлипывая от слёз, сестра крепко сжимала меня в объятьях.
Спустя пару минут, я бросил взгляд на громилу, он пристально смотрел на нас. Потом громко сказал:
– Ты кормить дети. Еда – Похититель указывал перчаткой на шкаф с коробками.
Манеж с детьми, был огороженный деревянным забором по пояс, участок комнаты. Две небольшие кровати. У ограды, два мальчика внимательно следили за мной, стоя на коленях. Один постарше, другой младше, с виду им 2-3 года.
Мы смешали питательную смесь, от предложенной мной бутылочки дети отказались. Тогда Кэт взяла инициативу в свои руки, надела крышечки с соской. К тому времени наш похититель безмолвно вышел.
– Кэтрин, что произошло после того как тебя нашли в Элениуме?
– Я брыкалась и меня обмотали веревкой, на голову накинули мешок. Слышала как незнакомцы кричали на маму, а она говорила что не знает. Потом меня тащили, я почувствовала холодный морозный воздух. Тряслась будто в повозке, пока в итоге оказалась на полу, слышала твой голос и как входили и выходили, там были еще люди в комнате, они говорили между собой. Когда меня подняли на ноги, то сняли мешок в той комнате, рядом извивались еще тела. Этот громила, стоял там и бородатый мужчина.
Меня тащили, и была уверена, что мы уже никогда не увидимся. Когда нас везли по кочкам, ты лежал бормотал, это меня успокоило. Потом он меня принёс сюда, сказал, что я должна смотреть за детьми тогда он будет нас кормить.
– Какое сегодня число?! – Спросил я
– Десятое октября согласно моим часам. – Сестра глядела на золотые часы, подаренные отцом. – А где был ты эти четыре дня?
Я рассказал что помню.
– Понятно. Я спрашивала у него про маму, но он говорит «нет женщина, только мужчина здесь». – Кэт хихикнула