С подписанным контрактом, который хорошо прикрыл сумочку Бонни, они дошли до пансиона, где снова поселился Стефан. Они искали госпожу Флауэрс, но, как обычно, не могли её найти. Поэтому они шли медленно по протертому ковру, громко оповещая о своём прибытии.
“Cтефан! Елена! Это - мы!”
Дальняя дверь открылась и из неё вышел Стефан. Он изменился по сравнению с тем, как он выглядел при их последней встрече.
“Более счастливый,” прошептала Бонни Мередит.
“Он?”
“Конечно. ” Бонни была потрясена. “У него снова есть Елена.”
“Да, счастливый. Только я могу поспорить кем она была, когда они встретились. Ты видела ее в лесу.” напряженным голосом сказала Мередит.
“Но … это - … о, нет! Она снова человек!”
Мэтт посмотрел вниз с лестницы и прошипел, “Вы здесь долго стоять будете? Они же слышат нас.”
Бонни была смущена. Конечно Стефан мог услышать их, но если вас волнует то, что мог услышать Стефан, то вы точно должны волноваться о чём вы думаете, потому что Стефан улавливает, что выдумаете, если только это не фактические слова.
“Парни!” протянула Бонни. “Я знаю, что им бывает что-то необходимо, но иногда они просто этого не получают.”
“Подожди, не суди так о всех мужчинах,” прошептала Мередит, и Бонни подумала об Аларике Зельцмане, студенте колледжа, который нравился Мередит.
“Я могу сказать вам только пару вещей,” добавила Кэролайн, исследуя ее длинные, наманикюренные ногти пресытившимся взглядом.
“Но Бонни не должна знать ни одну из них. У нее есть много времени, чтобы учиться,” сказала материнским тоном Мередит. “Давайте пойдем внутри.”
“Садитесь, садитесь,” сказал им прекрасный хозяин Стефан, как только они вошли. Но никто не мог сесть. Все глаза были устремлены на Елену.
Она сидела в позе лотоса перед единственным открытым окном комнаты, из которого ветер развевал полу её длинной белой ночной рубашки. Ее волосы снова были истинным золотом, не рискованным белым золотом они стали, когда Стефан неумышленно превратился в вампира. Она выглядела точно также, какой помнила её Бонни.
За исключением того, что она висела на расстоянии трёх футов от пола.
Стефан заметил все их вытаращенные глаза.
“Это - только кое-что, что она делает,” сказал он почти извиняющимся тоном. “Она проснулась в день нашей борьбы с Клаусом и начала плавать. Я думаю, что сила тяжести еще не совсем овладела ею.”
Он подошел к Елене. “Смотри, кто приехал, чтобы увидеть тебя,” сказал он соблазнительно.
Елена посмотрела. Ее испещренным золотом синим глазам было любопытно, и она улыбалась, но не было никакого признания, поскольку она смотрела от одного посетителя на другого.
Бонни протянула к ней свои руки.
“Елена?” сказала она. “Это - я, Бонни, помнишь? Я была там, когда ты вернулась. Я очень сильно хотела увидеть тебя.”
Стефана попробовал еще раз. “Елена, помнишь? Они - твои друзья, твои хорошие друзья. Эта высокая, темноволосая красотака- Мередит, и этот пламенный маленький эльф - Бонни, и этот парень со всеамериканскими взглядами - Мэтт.”
Кое-что изменилось в лице Елены, когда Стефан произнес имя Мэтта.
“А что относительно меня? Или я действительно невидима?” сказал Кэролайн, прислонившись кдверному проему. Она казалась достаточно добродушной, но Бонни знала, чего стоило Кэролайн заговорить, видя, что Стефан и Елена снова вместе и вне опасности.
“Ты права. Извини,” сказал Штефан, и он сделал кое-что, что никакой обычный восемнадцатилетний, возможно, не осуществил, не будучи похож на идиота. Он взял руку Кэролайн и поцеловал ее так изящно и легкомысленно, как будто он был некоторым графом почти половину тысячелетия назад. И, наверное, которым он в значительной стпепени и был, подумала Бонни.
Кэролайн выглядела немного самодовольной, пока Стефан целовал ей руку. Потом он сказал, “И последняя, но последняя не по значению, эта загорелая красота здесь - Кэролайн.” Тогда, очень мягко, голосом, который Бонни слышала, когда он использовал только несколько раз, с тех пор как она знала его, он сказал: “разве ты не помнишь их, любовь моя? Они почти умерли для тебя — и для меня.” Елена плавала легко, теперь в постоянном положении, качаясь как пловец, пытающийся все еще держаться.
“Мы сделали это, потому что беспокоились,” сказала Бонни, и она снова подняла свои руки для объятия. “Но мы никогда не ожидали, что ты снова к нам вернешься, Елена.” Ее глаза наполнились слезами. “Ты вернулась к нам. Разве ты не узнаешь нас?”
Элена поплыла вниз, пока не оказалась непосредственно перед Бонни.
Не было все еще никакого признака признания на ее лице, но было что - то еще. Было своего рода безграничное благословение и спокойствие. Елена излучала успокаивающийся мир и безоговорочную любовь, которая заставила Бонни сделать глубокий вдох и закрыть глаза. Она могла чувствовать это как свет на ее лице, как океан в ее ушах. В этот момент Бонни поняла, что она окунулась в чистое совершенство— слово, которое почти никогда не использовалось в эти дни. Некоторые вещи все еще могли быть простыми, ясными.
Елена была прекрасна.
И затем, мягко прикоснувшись к плечу Бонни, Елена подплыла к Кэролайн. Она протянула к ней свои руки.
Кэролайн выглядела взволнованной. Бонни видела это, но не понимала. У них у всех был шанс заставить Елену вспомнить. И Кэролайн и Элена были близкими подругами — пока не появился Стефан. Было бы понятно, если бы Елена обняла сначала Кэролайн.
И затем Елена подплыла под поднятыми руками Кэролайн и только та начала говорить "Я...", Елена поцеловала ее в губы. Это был не просто поцелуй. Елена обернула свои руки вокруг шеи Кэролайн и держалась. В течение долгих моментов Кэролайн стояла неподвижно, все еще как будто в шоке. Но потом она отпрянула назад и начала бороться, сначала слабо, а затем настолько яростно, что Елена перевернулась в воздухе, широко открыв глаза.
Стефан легко поямал её.
“Что, черт возьми...?” отплёвывалась Кэролайн.
“Кэролайн!” Голос Стефана был заполнен жестокой защитностью. “Это не означает ничего такого, о чём ты подумала. У неё вообще никаких знаний о полах. Она только опознает тебя, изучая, кто ты. Она может сделать это теперь, когда вернулась к нам.”
“Черта с два,” сказала Мередит прохладным, немного отдаленным голосом и показалось, что температура в комнате понизилась градуса на два. “Четра с два я буду с ней целоваться, когда встречусь. Стефан, она не собака, чтобы опознавать так людей.”
Кэролайн в отличие от Мередит не смогла быстро успокоиться. Вытирая губы, она размазала красную помаду по всему лицу, поэтому стала похожа на одну из невест Дракулы. “Ты действительно сумасшедший? Ты думаешь, что я могу это стерпеть? Если некоторые хомяки так делают, то это не значит, что и я им уподоблюсь” Она смыла пятнистую красноту, от горла до корней волос.
“Собаки. Не хомяки.”
“О, кто дает... ”Кэролайн прервалась, отчаянно возясь в сумочке, пока Стефан не предложил ей коробку салфеток. Он уже вытер красную полосу около рта Елены. Кэролайн помчалась в маленькую ванную, пристроенную к аттической спальне Стефана и хлопнула дверью.
Бонни и Мередит поймали взляды друг друга, одновременно вздохнули и забились в приступе смеха. Бонни воспроизвела выражение лица Кэролайн и как она вытирала рот и как она сейчас вытирается кучей салфеток. Мередит встряхнула головой и посмотрела на остальных - все смеялись. Многое из этого было просто выпуском напряженности — они видели Елену, снова живую, после шести долгих месяцев без нее — но они не могли прекратить смеяться.
Или по крайней мере они не могли, пока коробка салфеток не вылетела из ванной, почти ударив Бонни по голове — и они все поняли, что дверь, которой Кэрролайн хлопнула, не закрылась и что в ванной было зеркало. Бонни поймала выражение лица Кэролайн в зеркале и затем встретила его уже при ярком свете.
Да, она видела, что они смеялись над нею.
Дверь снова закрылась — на сей раз, как будто ее пнули. Бонни наклонила свою голову и схватилась за свои волосы, желая, чтобы земля разверглась и поглатила её.
“Я принесу извинения,” сказала она после большого вздоха, пытаясь быть взрослой в этой ситуации. Тогда она огшлянулась и поняла, что все остальные были более обеспокоены Еленой, которая была явно расстроена таким отклонением.
Хорошо, что мы заставили поклясться Кэролайн на крови, подумала Бонни. И хорошо, что "Вы знаете кто" тоже поклялся. Если бы Дэймон не сделал этого, то были бы последствия.
В то время как она думала об этом, она присоединилась к скоплению около Елены. Стефан пытался удержать Елену; Елена пыталась пойти за Кэролайн; и Мэтт и Мередит помогали Стефану и говорили Елене, что всё хорошо.
Когда Бонни присоединилась к ним, Елена бросила пытаться добраться до ванной. Ее лицо было обеспокоено, ее синие глаза застилали слезы. Спокойствие Елены было сломано вредом и сожалением — и удивительно глубоким предчувствием. Интуиция Бонни вызвала приступ боли.
Но она ласкала локоть Елены, единственную часть ее, которую она могла достать и добавила свой голос к хору: “Мы не знали, что она так расстроится. Мы не хотели причинить ей боль.”
Кристаллические слезы полились вниз по щекам Елены и Стефан поймал их салфеткой, как будто каждая из них была бесценной.
“Она думает, что сделала больно Кэролайн,” сказал Стефан, “и она волнуется по поводу нее и еще по некоторым причинам, которые я не могу понять.”
Бонни поняла, что Елена всё таки могла общаться — мыслями.
“Я тоже почувствовала это,” сказала она. “Вред. Но скажи ей "я идиотка Елена, я обещаю, что извинюсь. Я искуплю вину.”
“Может потребоваться от всех нас искупление,” сказала Мередит. “Но тем временем я хочу удостовериться что этот "ангел, не осознающий" обучается.”
С выражением спокойной изощренности она вынула Елену из рук Стефана и обняв её, поцеловала.
К сожалению, в этот момент из ванны вышла Кэролайн. Её лицо стало более бледным, чем прежде, лишенное всей косметики: помады, тонального крема, румян. Она остановилась, как вкопанная и только смотрела на разворачивающееся действие.
“Я не верю этому,” сказала она уничтожающими тоном. “Вы все еще делаете это! Это - ужасное..."
“Кэролайн.” Голос Стефана был предупреждением.
“Я приехала сюда, чтобы увидеть Елену.” Кэролайн - красивая, гибкая, всегда уверенная в себе Кэролайн выкручивала руки как будто находилась в ужасном конфликте с собой. “Прежнюю Елену. И что я вижу? Она похожа на ребенка — она не может говорить. Она похожа на ухмыляющегося гуру, плавающего в воздухе. И теперь она похожа на некоторого извращенного...”
“Лучше не продолжай,” сказал Стефан спокойно, но твердо. “Я говорил вам, что нужно подождать несколько дней, чтобы судить о её состоянии,” добавил он.
И так или иначе, он прав - подумала Бонни. Он сможет вернуть Елену. Он был … более сильный так или иначе внутри себя. Стефан всегда был тих внутри; его сила ощущалась в нём, как чистая вода. Теперь она видела, что та же самая чистая вода росла как цунами.
Что, могло так изменить Стефана?
Ответ немедленно пришёл к ней, хотя и в форме задающегося вопросом вопроса. Елена была все еще его частью — интуиция Бонни сказала ей это. Что бы случилось, если бы вы выпили кровь кого-то, кто был по ту сторону?
“Кэролайн, позволь нам только помочь ей,” сказала она. “Я сожалею, я действительно, действительно сожалею о... ты знаешь. Я была неправа, и я сожалею.”
“О, ты сожалеешь. Теперь всё в порядке, неправда ли?” Голос Кэролайн был чистой кислотой, и она лила ее на Бонни с ожесточенностью. Бонни была удивлена, увидев слёзы в её глазах.
Елена и Мередит все еще обнимали друг друга, прикосаясь щеками, залитыми слезами обеих. Они смотрели на друг друга, и Елена лучилась.
“Теперь она узнает тебя,” сказал Стефан Мередит. “Не только твоё лицо, но и ну, в общем, и внутреннею часть тебя, тоже, или её форму, по крайней мере. Я должен был упомянуть, что прежде, чем это случилось, но я - единственный, кого она "встретила", и я не понимал...”
“Ты должен был понять!” Кэролайн вышагивала как тигр.
“Ну поцеловалась с девочкой, и что теперь?” взорвалась Бонни. “Что ты думаешь, что у тебя теперь борода вырастет?”
Как будто приведенная в действие конфликтом вокруг нее, Елена внезапно взлетела. Она проносилась вокруг комнаты, как будто она была выстрелена из ружья; ее волосы потрескивали с электричеством, когда она делала внезапные остановки или повороты. Она взлетела вокруг комнаты дважды, и поскольку она остановилась напротив пыльного старого окна и Бонни подумала, О, мой Бог! Мы должны были ей какую-нибудь однжду! Она посмотрела на Мередит и увидела, что Мередит разделяла ее опасения. Да, они должны были захватить одежду Елены — и в первую очередь - нижнее бельё.
Поскольку Бонни подходила к Елене, так застенчиво, как будто ее никогда не целовали прежде, Кэролайн взорвалась.
“Вы всё продолжаете делать это и делать это и делать это!” К настоящему времени она фактически визжала, что Бонни подумала. “Что с тобой случилось? Разве у тебя вообще нет никаких нравов?”
Но, к сожалению, это вызвало другое: "не смеяться, не смеяться" забитое хихиканье в Бонни и Мередит. Даже Стефан резко отворачивался и его уважение к гостю, похоже терпело поражение.
Не только гость, подумала Бонни, но и девочка, с которой он раньше общался и которую, в некоторой степени знал, поскольку Кэролайн не была застенчива в общении с людьми, когда достала его. О, насколько далеко могли зайти вампиры, Бонни помнила. Кое-что о разделении крови, замена местами... ну, в общем, Выполнение Этого.
Бонни посмотрела на Елену, и увидела, что Елена наблюдала за Кэролайн со странным выражением. Не так, как будто Елена боялась ее, а скорее как будто Елена сильно волновалась из-за нее.
“С тобой всё в порядке?” прошептала Бонни. К ее удивлению, Елена кивнула, затем посмотрела на Кэролайн и покачала своей головой. Она тщательно осмотрела Кэролайн с головы до ног, так как будто была озадаченным доктором, исследующим очень больного пациента.
Тогда она подплыла к Кэролайн, протянув одну руку.
Кэролайн уклонилась, как будто ей была отвратительна даже мысль, что Елена дотронется до неё. Нет, она не чувствовала отвращение, подумала Бонни, она напугана.
“Откуда я знаю, что она сделает потом?” сказала Кэролайн, но Бонни знала, что это не была реальная причина для ее страха. Что здесь происходит? задавалась она вопросом, видя Елену, испуганную за Кэролайн и Кэролайн, испуганную за Елену. Какая связь?
Психические чувства Бонни вызвали у неё мурашки по коже. Было что - то не так с Кэролайн, она чувствовала, кое-что, с чем она никогда не сталкивалась прежде. И воздух … он сгустился, как будто перед грозой.
Кэролайн сделала крутой поворот, отвернув лицо от Елены. Она двигалась позади стула.
“Только держите её подальше от меня, хорошо? Я не позволю ей трогать меня снова...” начала она, когда Мередит изменила ситуацию двумя тихими словами.
“Что ты мне сказала?” сказала Кэролайн.
Глава 5. (Перевод: Дашка ﭢ Дашка)
Дамон бесцельно вёл машину, когда увидел ту девушку.
Она была одна, шла вдоль по улице, её золотисто-каштановые волосы раздувал ветер, а её руки были нагружены пакетами.
Дамон немедленно совершил рыцарский поступок. Он позволил машине проскользить до остановки, подождал пока девушка сделала несколько больших шагов и поравнялась с ним - вот это ножки! - а затем выпрыгнул из машины и поспешил открыть перед ней дверцу пассажирского сиденья.
Её имя, как оказалось, было Дамарис.
Через мгновение Феррари снова катил по дороге, так быстро, что золотисто-каштановые волосы Дамарис развевались позади неё словно флаг. Она была молодой женщиной, которая в полной мере заслуживала комплиментов, которые он целый день раздавал так свободно - что было хорошо, подумал он про себя, потому что его воображение почти иссякло.
Но лесть этому милому созданию, с её нимбом рыжевато-золотых волос и чистой молочно-белой кожей, даже не потребовала бы вообще никакого воображения. Он не ожидал, что с ней могут быть какие-то проблемы и планировал пробыть с ней всю ночь.
"Пришёл, увидел, победил", - подумал Дамон и посмотрел вдаль с ослепительной грешной улыбкой. И затем он поправил себя, -" Ну, возможно я еще не победил, но я ставлю на это свой Феррари".
Они остановились на живописной объездной дороге, а когда Дамарис уронила свою дамскую сумочку и наклонилась, чтобы подобрать её, он увидел заднюю часть её шеи, где те изящные золотисто-каштановые волоски начинали тонко проступать на белизне её кожи.
Он немедленно импульсивно поцеловал её туда, обнаружив, что кожа у неё мягкая, как у ребёнка и тёплая под его губами. Он дал ей полную свободу действий, интересуясь, даст ли она ему пощечину, но вместо этого она просто выпрямилась, сделав несколько слабых вздохов, прежде чем позволить этому пылкому сомнительному человеку заключить себя в объятья и поцеловать, её тёмно-голубые глаза умоляли и пытались сопротивляться одновременно.
- Мне не следовало позволять вам этого делать. Я не позволю снова. Я хочу домой сейчас.
Дамон улыбнулся. Его Феррари был в безопасности.
"Её последние сопротивления будут особенно приятными", - подумал он когда они продолжили поездку. Если она приспособиться так же хорошо, как это у неё сейчас получается, он мог бы даже оставить её на пару дней, мог бы даже Изменить её.
Хотя сейчас он был обеспокоен необъяснимым волнением внутри. Это была Елена, конечно. Он был так близко к ней в пансионате, и не осмелился потребовать войти к ней из-за того, что он мог бы сделать.
"Ох, черт, что мне следовало уже сделать", - подумал он с внезапной вспыльчивостью. Стефан был прав сегодня с ним что-то было не так.
Он был расстроен до такой степени, которую даже не мог себе представить. То, что ему следовало сделать - это зарыть в грязь лицо его младшего братца, свернуть ему шею, как цыпленку, и затем подняться по тем узким липким лестницам чтобы забрать Елену, хочет она того или нет. Он не сделал этого раньше из-за какой-то сентиментальной ерунды, переживая о том, что она будет кричать, а он продолжит, подняв её бесподобный подбородок, и погрузив свои набухшие, ноющие клыки в её белоснежную шею.
В машине продолжался какой-то шум.
- … ты не думаешь? - говорила Дамарис.
Раздражённый и слишком занятый своими фантазиями, он попытался разобраться в том, что же всё-таки услышал из её слов, но приказал ей заткнуться и она немедленно затихла. Дамарис была милой девушкой, но порой слишком легкомысленной. Сейчас она сидела абсолютно спокойно, её глаза были пустыми, с сузившимися зрачками, а её золотисто-каштановые волосы развевались на ветру.
И ведь всё напрасно. Дамон зашипел от раздражения. Он не мог снова вернуться в своё дневное видение; даже в тишине, воображаемые звуки рыданий Елены мешали ему.
Но рыданий больше не будет, если он однажды сделает её вампиром, - предложил тихий голос в его голове. Дамон вскинул голову и отклонился назад, тремя пальцами держа руль.
Однажды он уже пытался сделать её своей принцессой теней так почему бы не попытаться опять? Она должна полностью ему принадлежать, и если ему придется отказаться от её человеческой крови… ну, он итак не получал её, верно? - сказал вкрадчивый голос. Елена, бледная и освещенная аурой вампирской Силы, её волосы белые почти как снег, черное платье на шелковистой коже… Это была картина, которая заставила бы сердце любого вампира биться быстрее.
Он хотел её больше чем когда-либо, именно сейчас, потому что она была живой. Когда Елена станет вампиром, она сохранит большинство своих качеств, и он мог только представлять это: её свет для его тьмы, её мягкая белизна в его крепких руках, обтянутых черной кожей куртки. Он покроет этот совершенный рот поцелуями, и всю её…
О чем это он думает? Вампиры не целуют так, ради удовольствия особенно, не других вампиров. Кровь и охота были главным. Поцелуи, кроме тех, что требовались для завоевания жертвы, были бесполезными; они ни к чему хорошему бы не привели. Только сентиментальные идиоты, вроде его братца, заботились о таких глупостях. Пара влюбленных вампиров могла бы разделить кровь смертной жертвы нападая вместе, вместе контролируя разум жертвы, и при этом будучи также мысленно связанными. Вот как они получают удовольствие.
Но Дамон всё еще был взволнован при мысли о том, что он целует Елену, силой вырывая поцелуи, чувствуя её отчаяние и желание вырваться от него, затем внезапно пауза - она немного сомневается перед тем как ответить ему на поцелуй, перед тем как полностью поддаться ему…
"Возможно, я схожу с ума", - озадаченно подумал Дамон. Он никогда не сходил с ума раньше, как ему казалось, и в этой идее была своя привлекательность. Прошли века, с тех пор как он чувствовал подобное возбуждение.
"Тем лучше для тебя, Дамарис", - подумал он. Он доехал до того места, где Платановая Улица уходит в Старый Лес, и дорога там извилистая и опасная. Не смотря на это, он повернулся к Дамарис чтобы снова разбудить её, с удовлетворением замечая что натуральный цвет её губ нежно-вишнёвый даже без помады. Он легко поцеловал её, затем подождал, чтобы оценить её реакцию.
Удовольствие. Он мог почувствовать, как от этого её мысли смягчились, и она залилась румянцем.
Он взглянул вперёд на дорогу и затем попробовал снова, на этот раз задержав поцелуй. Он был воодушевлён её ответом. Это было замечательно. Наверно это было как-то связано с тем количеством крови, что у него было сегодня, больше чем когда-либо за один день, или её сочетание…
Внезапно ему пришлось переключить своё внимание с Дамарис на дорогу. Какое-то маленькое животное бурого цвета появилось перед ним на дороге, словно по волшебству. Обычно Дамон не менял своего маршрута чтобы давить кроликов, дикобразов и прочую живность, но этот зверёк разозлил его в очень важный момент. Он сжал руль обеими руками, его глаза были черными и холодными, как кристаллы льда в глубокой пещере, и он направил машину прямо на это бурое существо.
Не такое уж оно и маленькое - это будет почти что столкновение.
- Держись, - прошептал он Дамарис.
В последний миг рыжеватое существо увернулось. Дамон крутанул руль, чтобы настигнуть его и затем обнаружил что перед ними канава. Только нечеловеческие рефлексы вампира и прекрасно настроенный очень дорогой автомобиль могли бы помочь им избежать ямы. К счастью, у Дамона было и то, и другое, шины протестующе взвизгнули и задымились.
И никакого столкновения.
Дамон перемахнул через дверцу машины одним плавным движением и огляделся вокруг. Но что бы это ни было, оно полностью исчезло, так же загадочно, как и появилось.
Непонятно. Странно.
Дамон не хотел оказаться под солнцем; яркий дневной свет заметно снизил остроту его зрения. Но он мельком увидел то существо когда подошел ближе, и оно выглядело искалеченным. Заостренным с одного конца и веерообразным с другого.
Ох, ладно.
Он повернулся обратно к машине, где у Дамарис уже была истерика. Он был не в настроении няньчиться с кем-то, поэтому он просто заставил её снова уснуть. Она резко откинулась на сиденье, невытертые слёзы остались высыхать на её щеках.
Дамон сел в машину, чувствуя себя расстроенным. Но теперь он знал, что ему хочется сделать сегодня. Ему хотелось найти бар либо обветшалый и грязный, либо идеально чистый и дорогой, и ему хотелось найти другого вампира. В Феллз Чёрч, который был таким оживленным местом на карте, это не составило бы труда. Вампиры и другие создания тьмы буквально липли к таким местам, как пчёлы на мёд.
И затем он хотел драку. Конечно, это будет абсолютно несправедливо Дамон был самым сильным вампиром, оставшимся из всех, кого он знал, плюс он был сыт коктейлем из крови лучших девушек в Феллз Чёрч. Он ни о чём не беспокоился. Ему хотелось выплеснуть на кого-то своё негодование, и - он послал вникуда свою неподражаемую ослепительную улыбку - какой-нибудь оборотень, вампир или вурдалак обретёт вечный покой. А может даже и не один, если только ему повезёт найти их. После чего - вкуснейшая Дамарис на десерт.
И всё-таки жизнь - хорошая штука.
"А загробная жизнь", - подумал Дамон, его глаза опасно вспыхнули за стёклами солнечных очков, - "даже еще лучше".
Он не собирался просто сидеть и хандрить, потому что не мог немедленно получить Елену. Он намеревался выходить в свет, развлекаться и стать сильнее - и потом вскоре, через какое-то время наведаться в дом его жалкого братца-молокососа и забрать её.
На какой-то миг он случайно взглянул в зеркало заднего вида. Из-за игры света или изменения атмосферы, ему показалось что он увидел как его глаза за стеклами очков вспыхнули красным.
Глава 6. (Перевод: Mari ♥ Cullen, редактура: Полина MOUTHWATERING Мазурик)
- Я сказала, уйди, - по-прежнему тихо повторила Мередит, обращаясь к Кэролайн. - Ты наговорила такого, что никогда не должно было быть сказано ни в одном цивилизованном месте. Это произошло в доме Стефана и, да, это он имеет право вышвырнуть тебя отсюда. Но я собираюсь сделать это вместо него, поскольку он никогда не стал бы просить девушку - и, должна добавить, бывшую подругу - убраться к черту из его комнаты.
Мэтт прочистил горло. Он отошел в угол, и все уже забыли о нем. Но сейчас он сказал:
-Кэролайн, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы быть формальным, и Мередит права. Ты хочешь сказать что-нибудь теплое о Елене, но то, что ты говоришь, не имеет никакого отношения к ней.
Неважно, что Елена делала в то время, когда она была здесь внизу, - его голос на удивление понизился, и Бонни знала, что он имел ввиду. “Когда Елена была здесь, на Земле”.
-Как она близка к ангелам сейчас. Мы тоже можем туда добраться. Сейчас она... она... полностью...,- он медлил, подбирая правильные слова.
-Чиста, - легко произнесла Мередит, закончив его мысль.
-Да, - согласился Мэтт.
- Да, чиста. Она полностью чиста. И это не те твои отвратительные слова, которые фальшиво красят ее. Так или иначе, мы просто не можем слушать твои попытки".
-Спасибо, - последовало от Стефана
-Я уже сделала, - сквозь зубы проговорила Кэролайн. - И не тебе мне проповедовать насчет чистоты! Вот, все это происходит! Вы, наверное, просто хотите наблюдать за поцелуем двух девчонок. Вы, наверное…
-Довольно, - сказал Стефан, но Каролайн была намерена уйти. Она повесила сумку на плечо. Затем тихо закрыла дверь.
Прекрасные волосы Бонни ковром лежали на спине. Это была Сила, и в таких количествах, что ее чувства были потрясены, и сама она была временно парализована. Каролайн не маленькая девочка, особенно сейчас, когда она обладает Силой.
Может быть, Стефан изменился так же, как и Елена. Бонни подмигнула Елене, чье спокойствие слегка колебалось из-за Каролайн.
«Возможно, взять и покинуть ее разум, и, наверное, сделать себя достойней Стефана», - подумала Бонни.
Она стукнула Елену по колену, и, когда та повернулась, Бонни поцеловала ее.
Елена прервала поцелуй очень быстро, словно боясь чего-то. Но Бонни сразу поняла то, о чем говорила Мередит. Это было... больше похоже на то, как кто-то открылся своим чувствам в полной мере. Когда Елена отошла от Бонни, она сияла так же, Мередит. Все горе исчезло в чистоте поцелуя. И Бонни почувствовала, как если бы часть спокойствия Елены впиталось в нее.
-... должен знать лучше, чем довести Каролайн,-сказал Мэтт Стефану.- Извини насчет границы, но я знаю Каролайн, и она могла продолжать болтать еще на протяжении получаса, и даже никогда не уйти.
-Стефан позаботься об этом, - сказала Мередит,- или о том же, о чем Елена?
-Это все я, - сказал Стефан, - Мэтт прав: она может говорить бесконечно. И я, как никто другой не мог отпустить Елену вниз, когда слышал.
«Почему они говорят об этом?», - интересовало Бонни, - «Из всех людей, Мередит и Стефан были менее склонны к болтовне, но здесь они говорят, то что не нужно говорить». Потом она поняла, что это из-за Мэтта, который медленно, но решительно движется к Елене.
Бонни встала, так быстро и так легко, как если бы она могла летать, и сумела пройти мимо Мэтта, даже не взглянув на него. А потом она присоединилась к разговору Мередит и Стефана о том, что только что произошло. Кэролайн стала врагом, все согласились, что ничего, казалось, не научит ее. Ее планы в отношении Елены всегда были негативны. Бонни могла бы поспорить, что сейчас она продумывала новый план против каждого из них.
-Она себя часто чувствует одинокой, - сказал Стефан, как будто пытался оправдать ее.
-Она хочет быть понятой, как и все. Хочет, чтобы в любой ситуации, она могла положиться на друга, который действительно знает ее. Смогла бы доверять ему.
-Она защищается, - согласилась Мередит.
-Но думаю, что ей нужно было показать свою благодарность. В конце концов, мы спасли ее, сохранили ее жизнь.
Было что-то большее чем, то, что думала Бонни. Ее интуиция пыталась предупредить ее, о том, что возможно, случилось бы перед тем, как они спасли Кэролайн, но она была настолько разгневана из-за Елены, что проигнорировала все предупреждения.
-Почему кто-то доверяет ей, - спросила она Стефана. Она взглянула назад. Елена, несомненно, узнает Мэтта в любом случае. Мэтт так посмотрел, будто сейчас упадет в обморок.
-Кэролайн красивая, конечно, но это все. Она никогда не скажет хороших слов о ком-либо. Она все время играет в игры. Я знаю, мы тоже не идеальны... но она всегда делает так, чтобы выставить других плохими. Конечно, она может выбрать себе практически любого парня, - внезапно ее охватила тревога, и она стала говорить громче, чтобы успокоиться, - но если ты девушка, с длинными ногами и большой…
Бонни остановилась, потому что Мередит и Стефан замерли на месте, с одинаковым выражением на лицах, - "О боже, только не снова".
-И она также имеет острый слух, - раздался угрожающий голос позади Бонни. Сердце ее подпрыгнуло до горла.
Это было, то о чем говорили предупреждения.
-Кэролайн, - Мередит и Стефан пытались взять себя в руки, но было слишком поздно. Кэролайн шагала на своих длинных ногах, так будто она не касалась пола. Было странно то, что она несла туфли в руках.
-Я вернулась, чтобы забрать свои очки,- сказала она, по-прежнему дрожащим голосом, - И я услышала, что так называемые "друзья" думают обо мне.
-Нет, ты не…, - красноречиво начала Меридит, так как Бонни была ошеломлена и не могла произнести ни звука.
-Ты слышала очень сердитых людей, которые выпускают пар, после твоих оскорблений.
-Кроме того, - вдруг Бонни удалось заговорить снова,- признайся, Кэролайн, ты надеялась услышать что-нибудь. Вот почему ты сняла обувь. Ты была за дверью, слушая нас, не так ли?
Стефан закрыл глаза.
-Это моя вина. Я должен был..
-Нет, не должен, - сказала ему Мередит, и для Кэролайн она добавила:
-И если ты сможешь сказать, что хоть одно слово, сказанное нами, ложь или преувеличение, за исключением, возможно, того, что сказала Бонни, но Бонни это... Бонни. Во всяком случае, если ты сможешь это сазать, то я прошу прощения.
Кэролайн не слышала. Она вся дрожала. Ее красивое лицо стало темно-красного цвета и искозилось от гнева.
-Ох, вы по очереди, будете просить моего прощения, - сказала она, указывая пальцем на каждого из них.
-Вам действительно будет жаль. И если ты посмеешь еще раз использовать на мне это вампирское колдовство…, - сказала она Стефану.
-И у меня есть друзья. Настоящие друзья, которые захотят узнать об этом.
-Кэролайн, только сегодня во второй половине дня ты подписала контракт.
-Ах, кто предоставляет проклятие?
Стефан встал. Было темно внутри небольшой комнаты с пыльным окном, и тень Стефана пролегла через кровать. Бонни посмотрела на него и затем ее толкнула Мередит. Волосы у нее на руках и шее встали дыбом. Тень была темная и на удивление высокая. Тень Кэролайн была слабой - прозрачная и короткая имитация тени рядом с весьма реальной тенью Стефана.
Чувствовалось, что гроза вернулась. Бонни вся тряслась, но могла остановить дрожь. Она так дрожала, будто нырнула в ледяную воду. Мороз пробирал до костей. Она начинала трястись еще больше....
Что-то происходит с Кэролайн в темноте. Это идет от нее или на нее или может одновременно. В любом случае, все это было вокруг нее сейчас. Все вокруг Бонни было в напряжении, она чувствовала, что ее душат, и при этом ее сердце бешено стучало. Мередит забеспокоилась.
-Что, -шепотом начала она.
Вдруг дверь в комнату Стефана захлопнулась...освещение погасло... древний ставень над окном покатился вниз, и с грохотом упал во внезапно ставшую темной комнату.
Кэролайн закричала. Это был ужасный сырой звук. Она кричала так, будто с нее снимали кожу.
Бонни кричала тоже. Она не могла помочь. Ее крик был слишком слаб, словно она запыхалась. Слава Богу, Кэролайн кричала недолго. Бонни смогла подавить крик в собственном горле, даже когда ее трясло, как никогда. Мередит обвила руки вокруг нее, но дрожь Бонни продолжалась. Мередит встала и передала Бонни Мэтту, который оказался удивленным и смущенным, но неуклюже попытался держать ее.
-Это не та темнота, к которой глаза смогут привыкнуть, - сказал он. Его голос был скрипучим, как будто ему нужно было выпить воды. Но это было лучшее, что он мог сказать, потому что из всех опасных вещей в мире, Бонни больше всего боялась темноты. Несмотря на ужасную дрожь, ей удалось встать с помощью поддержки Мэтта. Она вздохнула и услышала, как Мэтт тоже вздохнул.
Елена светилась. И не только из-за света, который простирался позади и по обе стороны от нее. Это было нечто прекрасное, определенно крылья.
-У нее е-есть к-крылья, - прошептала Бонни, заикаясь. Не из-за дрожи, а скорее из-за страха и благоговения. Мэтт вцепился в Бонни, как ребенок, но не смог ничего ответить.
Крылья двигались вместе с дыханием Елены. Она сидела на тонком воздухе вполне устойчиво.
Елена начала говорить. Это был язык который Бонни никогда прежде не слышала,она даже сомневалась, что этот язык вообще используется на Земле. Слова были острыми, тонкими, как расколотые на множество осколков кристаллы, которые падали откуда-то очень высоко.
Слова почти имели смысл в голове Бонни, ведь ее собственные психические способности были вызваны огромной Силой Елены. Эта Сила противилась темноте, и теперь она становилась все шире... Острые как лед слова следовали за ними, освобождаясь....
А Елена... Елена была душераздирающе прекрасна, как когда она была вампиром, и столь же бледной.
Кэролайн все также продолжала кричать. Она произносила слова из черной магии. Бонни казалось, что тени сгущались, а изо рта Кэролайн вылетали не слова, а ящерицы, змеи и ноги пауков.
Это был поединок волшебства. Но каким образом Кэролайн узнала столько о темной магии? Она не была ведьмой по родственной линии, как Бонни.
За пределами комнаты Стефана, был странный звук, почти как звук от вертолета...
Для Бонни это был сущий ад. Но она должна была что-нибудь сделать. Она была Кельтским медиумом по наследию, и не могла избавиться от этого. Она должна помочь Елене. Медленно, как будто ее шаги могли вызвать штормовой ветер, Бонни подошла, чтобы положить руку на руку Елены, предлагая свою Силу.
Когда Елена сложила свои руки с ее руками, Бонни поняла, что Мередит по другую сторону от нее. Свет рос. Мимо пробегали ящерицы.
Елена резко упала. Крылья исчезли. Темные тени тоже исчезли. Елена прогнала их, при этом используя огромное количество энергии, чтобы подавить их с помощью Белой Силы.
-Она упадет, - прошептала Бонни, смотря на Стефана, - Она использует очень сильную магию.
Только тогда, когда Стефан начал обращаться к Елене, очень быстро произошли несколько вещей. Комната вспыхнула столбом света.
Вспышка. Штора на окне дернулась, неистово треща.
Вспышка. Освещение шло назад, причиной этого были руки Стефана. Он должен попробовать исправить это.
Вспышка. Дверь в комнате Стефана медленно со скрипом открылась, как будто в знак компенсации за предыдущий хлопок.
Вспышка. Униженная Кэ<