21 декабря 1944.
1Храм в дни праздника. Толпа, входящая и выходящая через ворота Храмовой ограды, движущаяся сквозь дворы, притворы и портики, исчезающая то в одной, то в другой постройке, что расположены на нескольких террасах, на которых раскинулся Храмовый комплекс.
С негромким пением псалмов входят также те, кто представляет семейство Иисуса. Сначала все мужчины, потом женщины. К ним присоединились и некоторые другие: возможно, Назаретяне, а возможно, друзья из Иерусалима, не знаю.
Иосиф, поклонившись вместе со всеми Всевышнему – понятно, с того места, где это было возможно для мужчин (женщины остались на более низкой террасе), – отделяется и с Сыном проходит в обратном направлении несколько внутренних дворов, потом сворачивает в сторону и заходит в просторное помещение, которое выглядит как синагога. Не понимаю, что это. В Храме были еще и синагоги? Он обращается к какому-то левиту, и тот скрывается за полосатой занавеской, чтобы затем возвратиться с несколькими пожилыми священниками: думаю, это священники, и уж точно – специалисты в знании Закона, почему они и назначены экзаменовать верующих.
2Иосиф представляет Иисуса. Вначале они оба низко кланяются этому десятку знатоков, которые важно уселись на невысоких деревянных скамеечках.
«Вот», – говорит он, – «Это мой Сын. Три месяца и двенадцать дней назад Он вступил в возраст, который установлен Законом как совершеннолетие. Но я хочу, чтобы это произошло согласно заветам Израиля. Прошу вас заметить, что Своим телосложением Он показывает, что уже вышел из младенчества и несовершеннолетия. И прошу вас благосклонно и справедливо проэкзаменовать Его, чтобы судить, насколько истинно то, что я, Его отец, здесь утверждаю. Я готовил Его к этому часу и к этому званию сына Закона. Он знает заповеди, предания, постановления, обычаи ношения кистей и филактерий[1], умеет читать наизусть ежедневные молитвы и благословения. Следовательно, зная Закон – как сам по себе, так и три его ответвления: Галаху, Мидраш и Аггаду[2], – Он может вести себя как мужчина. Поэтому я желаю освободиться от ответственности за Его поступки и Его грехи. Отныне пусть Он повинуется предписаниям и Сам отвечает за прегрешения против них. Испытайте Его».
3«Приступим. Выйди вперед, Дитя. Твое имя?»
«Иисус, сын Иосифа, из Назарета».
«Назарянин… Значит, умеешь читать?»
«Да, рабби. Умею читать и написанные слова, и то, что скрыто в самих этих словах».
«Что Ты хотел этим сказать?»
«Я имею в виду, что понимаю также смысл иносказания или символа, который скрывается под внешней видимостью, подобно тому как жемчуг находят лишь в грубых и закрытых раковинах».
«Необычный и очень мудрый ответ. Редко услышишь такое из уст взрослого; а уж от мальчика, и к тому же, Назаретского!..»
У десяти сидящих пробуждается интерес. Их взоры не упускают случая заметить, что этот белокурый Мальчик глядит уверенно: не дерзко, но и не боязливо.
«Ты воздаешь должное Своему наставнику, который, наверняка, был очень образованным».
«В его праведном сердце почивала Божия Премудрость».
«Однако, послушайте! Счастлив ты, отец такого Сына!»
Иосиф, стоящий в глубине помещения, улыбается и кланяется.
4Они вручают Иисусу три разных свитка со словами: «Читай тот, что перевязан золотой тесьмой».
Иисус разворачивает свиток и читает. Это Декалог[3]. Но после первых слов один из судей забирает у Него свиток и говорит: «Продолжи по памяти».
Иисус воспроизводит его так уверенно, как будто читает. Всякий раз при упоминании Господа Он низко кланяется.
«Кто Тебя этому научил? Почему Ты так делаешь?»
«Потому что Имя это свято, и его следует произносить, выказывая знаки уважения: внутренне и внешне. Подданные склоняются перед царем, который царь лишь на краткое время и который есть прах. Царю же царей, всевышнему Господу Израиля, присутствующему здесь, даже если Он виден только духу, не обязано ли покланяться всякое создание, которое от Него зависит, будучи у Него в вечном подчинении?»
«Отлично! Отец, мы советуем тебе направить Его учиться к Гиллелю или Гамалиилу. Он Назарянин… но Его ответы позволяют надеяться на Него как на нового великого законоучителя».
«Сын совершеннолетний. Он поступит так, как пожелает. Если Его желание будет подобающим, я не стану возражать».
5«Слушай, Дитя. Сказано: „Помни о святости праздников. И не только тебе, но и сыну твоему и дочери, рабу и рабыне, и даже вплоть до вьючных животных предписано не работать по субботам“[4]. Теперь скажи мне, если курица снесла яйцо в субботу, или овца принесла ягненка, позволительно ли будет пользоваться плодами их утробы, или же это будет расценено как нечестие?»
«Я знаю, что многие рабби, и последний из ныне здравствующих Шаммай, говорят, что яйцо, снесенное в субботу, противно заповеди. Но Я думаю, что одно дело – человек, а другое дело – животное, или когда кто-либо совершает нечто по природе, например, рожает. Если Я принуждаю животное работать, тогда Я беру на себя его грех, поскольку с помощью бича заставляю его делать работу. Но если курица откладывает яйцо, созревшее у нее внутри, или овца производит на свет ягненка в субботу, потому что он уже готов родиться, – тогда нет, ибо подобное действие не есть грех, как не греховны в очах Божиих ни яйцо, ни ягненок, появившиеся на свет в субботу».
«Почему же, если всякая работа в субботу есть грех?»
«Потому что зачатие и рождение соответствует воле Создателя и происходит по законам, которые Он дал всему сотворенному. Ведь эта курица делает не что иное, как подчиняется закону, который гласит, что после такого-то времени развития яйцо сформировано и должно быть отложено; и овца эта тоже всего лишь подчиняется законам, установленным Тем, кто создал все и кто утвердил, что дважды в год – когда весна красуется цветущими лугами, и когда лес сбрасывает с себя листву, а у человека перехватывает дыхание от мороза – овцы должны спариваться, чтобы потом, в противоположное время года, давать молоко, питательное мясо и сыр: в месяцы наиболее изнурительного труда на нивах, или самой чувствительной бескормицы во время заморозков. Итак, если какая-нибудь овца, которой подоспело время рожать, освобождается от своего бремени – о! этот новорожденный может спокойно почитаться священным даже для алтаря, поскольку он – плод послушания Создателю».
6«Я прекращаю Его экзаменовать. Его мудрость превосходит взрослую мудрость и просто изумляет».
«Нет. Он сказал, что способен также понимать и символы. Послушаем Его».
«Сначала пусть почитает псалом, благословения и молитвы».
«И заповеди тоже».
«Да. Прочти Мидраши».
Иисус уверенно воспроизводит длинный перечень из разряда «не делай того… не делай сего…». Если бы мы, по сути мятежные люди, до сих пор должны были придерживаться всех этих ограничений, уверяю вас, что уже никто не смог бы спастись…
«Достаточно. Раскрой свиток с зеленой лентой».
Иисус раскрывает и собирается читать.
«Дальше, еще дальше».
Иисус повинуется.
«Довольно. Прочти и объясни, где Ты тут находишь символ».
«В Священном Слове редко, когда он отсутствует. Просто мы не умеем его увидеть и приложить. Читаю. Четвертая книга Царей, глава 22, стих 10[5]: „Шафан, писец, продолжив доклад царю, сказал: Первосвященник Хелкия дал мне книгу. Когда Шафан читал в присутствии царя, царь, услышав слова Закона Господня, разодрал одежды, а после издал… “»
«Имена пропусти».
«„ …такое распоряжение: Ступайте и вопросите Господа за меня, за народ, за всю Иудею относительно слов этой книги, что была найдена, ибо великий гнев Божий воспламенился на нас из-за того, что отцы наши не слушали слов этой книги, чтобы следовать ее предписаниям … “»
«Достаточно. Это произошло за много столетий до нас. Какой символ находишь Ты в событии, описанном в древней летописи?»
«Нахожу, что не существует времени для того, что вечно. А вечен Бог и наша душа, вечны отношения между Богом и душой. Посему то, что навлекало наказание тогда – это же самое навлекает наказания и теперь, и последствия греха одинаковы».
«То есть?»
«Израиль больше не знается с Премудростью, той, что приходит от Бога. Это у Него, а не у жалких людей, надо просить света; и света не будет, если не будет справедливости и преданности Богу. Вот почему грешат – а Бог, во гневе Своем, наказывает».
«Это мы-то больше не знаемся? Что Ты такое говоришь, Дитя? А шестьсот тринадцать[6] заповедей?»
«Заповеди есть, но это слова. Мы знаем их, но не воплощаем на практике. А значит, не знаем. Символ же таков: любому человеку, во всякое время, нужно советоваться с Господом, чтобы познавать Его волю и держаться ее, дабы не вызывать Его гнева».
7«Этот Мальчик безукоризнен. Даже ловушка в виде коварного вопроса не смутила Его во время ответа. Пусть Его отведут в настоящую синагогу».
Они переходят в еще более просторное и роскошное помещение. Там первым делом Ему подстригают волосы. Иосиф собирает длинные локоны. Потом Его красное одеяние стягивают длинным поясом, обмотав его несколько раз вокруг талии, подвязывают несколько кисточек: ко лбу, к руке и к плащу. Их прикрепляют особыми застежками. Потом поют псалмы, а Иосиф в длинной молитве восхваляет Господа и призывает на Сына всяческие благословения.
Церемония окончена. Иисус выходит вместе с Иосифом. Они возвращаются туда, откуда пришли, присоединяются к родственникам-мужчинам, приобретают ягненка и приносят его в жертву; затем, с закланной жертвой, приходят обратно к женщинам.
Мария целует Своего Иисуса. Кажется, Она не видела Его несколько лет. Глядит на Него, сделавшегося более мужественным в этой одежде и с такими волосами, и гладит…
Они уходят, и все заканчивается.
[1] Филактерии (евр. тфилин) – две кожаные коробочки с отрывками из Писания, повязывались мужчинами во время молитвы на левой руке и над глазами. Кисти (евр. цицит) носили на углах одежды с целью помнить о заповедях Торы
[2] Галахá – свод законов и правил. Мидраш – исследование, толкование буквы Закона. Аггáда – собрание поучений, рассказов на духовные темы.
[3] Или Десятословие, т.е. 10 заповедей: (Исх. 20:1-17), (Втор. 5:6-21)
[4] См. (Втор. 5:12-14)
[5] См. (4 Цар. 22:10-13). По мнению выдающегося русского библеиста П. А. Юнгерова, «ветхозаветный еврейский текст издавна был твердо и ясно разделен на главы и стихи… Существующее ныне деление ветхозаветного текста на главы и стихи сделано не произвольно и не в новое лишь время, а есть подсчет и нумерация весьма древних соответственных делений».
[6] Учителя Закона систематизировали все предписания Моисеева Пятикнижия, как повелевающие, так и запрещающие. Их оказалось 613, из них 248 повелений и 365 запретов