Аристотель. Метафизика. Книга I, глава III
1. Очевидно, что должно достигать знания первоначальных причин, ибо тогда [только] мы говорим, что вполне понимаем то или другое, когда думаем, что нам понятна первая причина [его].А о причинных основах можно говорить в четырех смыслах: во-первых, причиною мы называем сущность и основание, в силу которого что-либо есть то, что оно есть и чем было— ибо каждое «почему» сводится в конце концов к первому основанию, а первое «почему» есть причина и начало; во-вторых, [причиною мы называем] материю и субстрат; в-третьих, то, откуда начало движения в-четвертых, противоположное ей, именно то, ради чего что-либо [существует], и благо (ибо оно есть цель всякого происхождения и движения).
Это хотя достаточно рассмотрено у нас в «Физике», однако теперь примем в расчет и тех, которые прежде нас дошли до рассмотрения сущего и философствовали относительно истины. 2. Ибо ясно, что и те говорят о некоторых началах и причинах; поэтому предварительно обозреть [их мнения] будет небесполезно в ходе настоящего исследования; так как мы или найдем какой-нибудь другой род причины, или тверже уверимся в только что указанных.
Из первых философов большинство думало, что только в виде материи бывают начала всего. Именно, из ч е г о состоят все существа, откуда первоначально происходят они и в о ч т о в конце концов, погибая, превращаются, причем сущность хотя остается, но изменяется в своих проявлениях, это самое они считают началом всего сущего. 3. И поэтому-то они [думают], что ничего не рождается и не погибает, так как такая природа постоянно сохраняется, подобно тому как мы не говорим прямо, что Сократ появляется, если он делается красивым или образованным, ни того, что он уничтожается, когда утратил эти качества, потому что субстрат, то есть сам Сократ, остается. Также и из всего прочего ничего [вполне не исчезает и не возникает]. Ибо должна быть или одна какая-нибудь природа, или больше одной, из которой рождается все остальное, причем она сохраняется.
4- Однако насчет числа и вида подобного начала не все согласны. Фалес, по крайней мере, родоначальник такого рода философии, утверждает, что это — вода (поэтому он объяснял, что и земля находится на воде), извлекши свое мнение из наблюдения, что пища всего живого влажна и самое тепло из этого происходит и этим поддерживается, (собственно «живет»), а из чего происходит (все), то и есть начало всего; так вот почему он принял это мнение, а так- же и потому, что семена всего имеют влажную природу, а вода есть основа природы влажного. 5. А иные полагают, что такого же мнения держались о природе и в самой глубокой древности люди, жившие далеко раньше теперешнего поколения и впервые начавшие размышлять о божестве. Именно они Океана и Тефиду сделали родоначальниками всего происшедшего и свидетелем клятвы богов представляли воду — это так называемый самими поэтами Стикс. Почетнее же всего то, что древнее всего, а то, чем клянутся, всего почетнее. 6. Но исконным ли и древним оказывается такое мнение о природе, это, быть может, не совсем очевидно. Фалее, во всяком случае, так именно, говорят, рассуждал о первой причине.
Аристотель. Метафизика. Книга V, глава VII
I. С у щ и м (ov) называется то случайное, то [предмет] сам по себе. В первом смысле, например, мы называем справедливца «образованным»; человека — «образованным», образованного — «человеком», придавая [этому в последнем случае названию человек] подобный же смысл, как [в выражении]: «образованный занимается постройкою», так как [только] случайно пришлось строителю быть «образованным» или, [наоборот], образованному — «строителем»; ибо [сказать], что такой-то [предмет] «есть» то-то, значит [сказать], что такому-то [предмету] принадлежит та- кое-то случайное свойство. Так же [дело обстоит] и относительно приведенных [примеров], когда мы человека называем «образованным», образованного — «человеком», белого «образованным» или последнего — «белым»: в одном случае [мы это делаем] потому, что оба свойства случайно принадлежат одному и тому же, в другом — потому, что свойство случайно принадлежит сущему; а [нечто] образованное мы потому [называем] «человеком», что такому-то случайно пришлось быть образованным. Точно так же и о не-белом говорится, что «есть» — потому, что чему оно случайно принадлежит, то «есть». 3- Итак, что называется сущим в смысле случайного, то называется так или потому, что оба [свойства] присущи одному сущему, или потому, что оно присуще такому-то сущему, или потому, что оно само есть то, чему присущ [атрибут], которому оно само приписывается.
4. Само по себе сущим называется все то, что обозначает формы категории; ибо всякий раз, как называется [категория], она указывает на бытие. А так как одни из категорий означают, ч т о есть, [то есть указывают предмет], другие — каково оно, третьи — сколь оно велико, четвертые [означают] отношение к чему-либо, пятые — что оно действует или страдает, [наконец, его] место, в р е м я, то для каждой из них [понятие] «быть» означает одно и то же. Ибо нет никакой разницы [между выражениями]: «человек есть здравствующий» и «человек здравствует», «человек есть идущий» или «есть режущий» и «человек „идет" или „режет"». 5- Кроме того, [слово] «быть» обозначает, что есть нечто истинное, а «не есть» [значит], что [то-то] не истинно, но ложно; и притом это имеет место как в утверждении, так и в отрицании. Например, [выражение], что «Сократ есть [лицо] образованное», означает, что это [положение] истинно; [выражение], что «Сократ есть [существо] не-белое», [тоже озна- чает], что это истинно. Наоборот, [выражение]: «диаметр не есть [величина] соизмеримая» — [указывает на то], что это [положение] ложно.
6. Наконец, понятия «быть» и «сущее» в приведенных примерах означают [существующее] то в возможности, то в действительности. Так, называя [что-либо] видящим, мы разумеем то видящее в возможности, то действительно [видящее]. Точно также и [выражение] «знает» указывает и на того, кто может пользоваться знанием, и на [действительно] пользующегося [им];«покоится»—говорят и о том, что уже находится в покое, и о том, что способно к покою. To же [можно сказать] и о сущностях, ибо мы говорим: «в этом камне — Гермес», «половина линии»; «хлебом» называем еще не созревший [посев]. А когда [речь идет] о возможности и когда о ней нет [речи], эти [вопросы] будут разрешены в другом месте.